Пули рикошетом отскакивали от твердого мраморного пола и стен – нацисты понесли немалые потери.
– БЕГИ! – крикнула Т'Шомбе еще до того, как наши ноги соприкоснулись с полом. Можно подумать, мне требовались инструкции. Пробежав почти пятьдесят ярдов по коридору, мы наткнулись на свежий взвод нацистов.
Затащив меня в какой-то альков, Т'Шомбе заслонила меня своим щуплым телом. Нацисты пробежали мимо, не заметив нас.
Грохот сапог отдалился, смолк. Т'Шомбе перестала жмуриться и дрожать, осторожно высунулась в коридор.
– Пока пусто, – шепнула она мне. – Можешь выйти своим паролем?
Я закрыл глаза, сосредоточился, попробовал еще раз прокричать пароль. Ничего не вышло. Голяк. Должно быть, со скоростью света что-то не то. Какая-то местная компонента глушит мои команды.
– Свинство. – Т'Шомбе вновь затаилась, пропуская очередной взвод, проводила охранников долгим взглядом. – Слушай, Пайл, – заявила она, – мне ужасно хочется задать тебе пару тысяч вопросов, не меньше, но – ежели ты вдруг не заметил – мы здорово влипли.
– Так я и предполагал, – кивнул я. Она похлопала по карману моей «косухи»:
– Пленку не потерял? – Я кивнул. – Отлично. Шансы еще есть. – Окинув взглядом оба конца коридора, она вновь обернулась ко мне. – Ладно, план будет вот какой. Мы расходимся, ты идешь первым и, пока я их отвлекаю на себя, пытаешься проскользнуть через главные ворота. Думаю, за стенами замка твой пароль-катапульта сработает.
Я вытаращил глаза:
– Ты со мной не пойдешь? Помотав головой, она начала морфировать в боевого робота.
– Боюсь, на этот раз не получится, – сообщила она звучным металлическим басом. – Так что обещай мне две… нет, три вещи. Во-первых, обещай мне, что будешь очень осторожным при передаче файлов Амбер. Ни на секунду не оборачивайся спиной к этой суке, понял?
– Понял, – отозвался я. – Обещаю. А еще что?
– Джек, – она погладила свой блестящий металлический подбородок. – Обещай мне, что приложишь все силы, чтобы узнать, кто такая Амбер в реальности. Мне нужно это выяснить – именно поэтому я тут, клянусь Богом. Эта женщина – если она женщина – само воплощение Зла, и война эта разгорелась явно не из-за файлов с дурацкой книжкой.
Я обдумал полученную от Элизы информацию в свете своих новых знаний о ее подлинной личности – и впервые в жизни начал ей верить.
– Хорошо. А третье?
– Пайл, – смущенно потупилась она. – В это воскресенье в церкви будет пикник с мороженым, это обычно очень мило проходит, и я надеялась, что ты, может быть…
– Буду счастлив, – соврал я.
– Тогда, – еще раз проверив коридор, она окончательно превратилась в боевого робота и вышла из алькова, – ВПЕРЕД!
Я в спринтерском темпе помчался к главным воротам. За мной припустил выскочивший из бокового прохода очередной взвод нацистов.
– ЭЙ, РЕБЯТКИ! – певуче воскликнула Т'Шомбе. Тупо уставившись на ее сияющий корпус, они и ахнуть не успели, как стали мясным пюре под огнем ее мини-пушки.
Из боковых проходов появились подкрепления, вооруженные штуками вроде базук и ракетных установок. Игнорируя меня, они сосредоточили все свое внимание и огневую мощь на Т'Шомбе. Замок огласился разнообразными звуками яростного сражения.
Прижавшись к стене, я пропустил солдат, потом, скользнув за последний угол, увидел, что главные ворота стоят нараспашку и без охраны. Удостоверившись, что меня никто не преследует, я вышел наружу и, не теряя ни секунды, налег плечом на тяжелые стальные створки. Ворота закрылись, замки щелкнули, я обернулся…
Передо мной посреди дороги стояла Амбер. С коварной улыбкой на губах и маленьким хромированным пистолетиком в правой руке. Дуло пистолета было нацелено на меня.
– Милая! – вскричал я, старательно пытаясь сымитировать радостно-облегченную интонацию. Дуло – не мог я не заметить – все еще было направлено на меня. – Что это?
– Ну как же, Макс, – нежно протянула она, – разумеется, это предательство, – и протянула ко мне левую ладонь. – Отдай пленку.
– Но, – попытавшись попятиться, я врезался в стальную дверь. – ЗА ЧТО? Я делал все, о чем ты просила. Как ты можешь?
Сердито надув губки, она тщательно прицелилась в меня. – О, я могла бы назвать не меньше девятисот тысяч причин. – Она уставилась на меня через оптический прицел, и ее лицо на миг смягчилось. – Ты и вправду думал, что я тебе заплачу остаток миллиона?
Я кивнул, нервно улыбаясь. Амбер потемнела лицом.
– Но можно передоговориться, – торопливо сказал я.
Покачав головой, Амбер сняла пистолет с предохранителя:
– Извини, поезд ушел, торги закончились. Немедленно отдай мне пленку.
Я замешкался. Ее красивое лицо превратилось в звериный оскал, она нажала на спусковой крючок – и моя правая коленка взорвалась, брызнув во все стороны кровью и костяными осколками. Я рухнул на землю, как заколотый бык. Виртуальная боль, должен заметить, была незабываемая.
– АТАС! – завопил я. Ноль реакции. Стиснув зубы, борясь с головокружением, я оторвал лоб от колючего гравия и попытался отыскать свои руки. Пара очаровательных сексапильных женских ножек в красных туфельках на шпильке, хрустя камешками, пересекла дорожку и остановилась буквально в нескольких дюймах от моего носа. Мне удалось перевалиться на спину.
– АТАС! – завопил я вновь. Опять блокировка. Ее вторая пуля размозжила мою левую коленную чашечку.
– Пожалуйста, отдай мне пленку, – капризно проворковала она. – Я так хочу.
– Вот! – выдохнул я, трясущейся рукой порывшись в кармане куртки и вытащив кассету. – Забирай! Пожалуйста!
– О, спасибо. Макс, – произнесла она, улыбаясь, и нагнулась за пленкой. Потом, приложив руку к подбородку, слегка покачала головой и провела пистолетом над моим бездвижным телом. – Решения, решения. В сердце или в пах? В сердце или в пах?
Я выставил вперед руки, точно они могли меня защитить. – НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!
Амбер приняла решение.
– В пах, – удовлетворенно заявила она. Убрала кассеты в карман, тщательно прицелилась, удерживая пистолет обеими руками, внезапно выпрямилась, побелела… нет, скорее, выцвела до старомодного ослепительно-белого цвета из монохромной гаммы и, исказив рот в беззвучном крике, растаяла.
Спустя десять секунд я впал в кому, и вокруг сгустилась тьма.
Кофеварка, надрываясь, распевала «Don't worry, be happy». Сильные руки схватили меня, подняли мое физическое тело с пола офиса фирмы «Компьютек» и бесцеремонно поставили на ноги. Воспоминания о виртуальной боли в коленках скоро отступили, уступая место вполне реальной боли в закрученных за спину и связанных кабелем руках. Связали, кстати, в двух местах – и локти, и запястья. Кто-то сорвал с меня шлемофон чуть ли не вместе с ушными раковинами. Тот же «кто-то» с подобной же осторожностью снял с меня видеоочки, но, черт бы его подрал, не соизволил удалить «проктопрод». Я сморщился от боли и яркого света, когда мой неведомый противник схватил меня за нижнюю челюсть и, используя ее как рукоятку, начал поворачивать мне голову туда-сюда. Ценой огромных усилий мои глаза вползли назад в глазницы и кое-как сфокусировались.
О, сладчайший Иисусе. Монстр. Из банды спорт-маньяков Маундс-Парка. Подарив меня злорадным, пронизывающим насквозь, оправленным в золотые колечки взглядом, он кивнул своему сородичу, сжимавшему мое левое плечо.
– Атличная дабыча! – Чуть повернув голову, он крикнул кому-то через плечо: – Эй! Астальных дваих нашлы, еще нет?
С лестницы появилась еще одна кучка спортманьяков.
– На крыше нету! – крикнул один.
– И внизу их нету! – добавил другой. – У жирной ни одного чемодана не осталось, и сейф стоит раскрытый и пустой!
Вожак вновь обернулся ко мне, опять подвигал мою голову из стороны в сторону, затем, отпустив мою челюсть, ласково потрепал меня по щеке.
– Ладно, хлавное, шамаго нужнахо фзяли. Вновь гнусно поглядев на меня, он ущипнул меня за щеку и налепил мне на шею трансдермальный пластырь.
– Ладно, ребяты, покатылы! Ток кофыварку эту прышыбыты, а? Фсе нерфы выматала!
Хоккейная клюшка из углеродного волокна опустилась на кофеварку, и песня на полуслове оборвалась.
В моей черепной коробке ворочалось несколько неясных мыслей. «Ле-Мат? Инге? Не здесь? Уцелели?» Да-да, я же не утверждаю, что мысли были гениальные.) Когда меня закатали в одеяло и вынесли на пожарную лестницу, наркотический пластырь уже начал действовать. Пересчитав головой ржавые ступеньки этой железной лестницы, я окончательно впал в состояние наиблагостной отрешенности. Помню, при виде моей безупречно отреставрированной и перекрашенной «тойоты» я подумал, что она никогда не была так прекрасна, как в миг, когда спортманьяки открыли багажник и запихнули меня внутрь. Обрамленный синим металлом, передо мной на миг появился монстр-вожак. Он улыбнулся мне:
– Што, Джек, нравытся, как мы тваю тачку атделалы? Пад золото, а?
Он захлопнул багажник.
Засорение. В смысле, медленное превращение всего вокруг в туманно-серую мглу – транквилизаторы, они…
…так действуют. Медленно-медленно я вынырнул из мглы. И первым делом обратил внимание, что руки у меня больше не связаны. Вторым делом я обратил внимание, что ремни интерфейса по-прежнему на мне, а «проктопрод» – э-э-э, во мне, в остальном же я абсолютно наг. В-третьих, я обратил внимание на сумасшедшую боль в голове и отнес ее на счет странного шлемофона, который сдавливал мои виски, точно гигантская скрепка. Закрыв лицо руками, я нажал на лоб, точно пытаясь затолкать пульсирующие от боли мозги назад в череп, и попросил у Бога одно из двух: либо смерть, либо таблетку аспирина. Пусть дарует мне то, что ему легче сотворить – я человек не капризный.
– Ваша Честь? – произнес необычный, скрипучий голос. – Полагаю, мой клиент приходит в себя.
Ценой больших усилий я разлепил глаза.
А увидев, где я нахожусь и в чьей компании, распахнул их шире некуда и резко привстал. Мои пальцы потянулись к наркопластырю на шее. Но пластырь исчез.
Дьявольщина. Я-то надеялся, что у меня глюки.
Комната выглядела вполне реальной и даже материальной. Самый натуральный зал суда. Высокие потолки, ряды скамей со спинкой для зрителей, несколько простых деревянных столов и стульев, расставленных перед величественным, массивным дубовым столом для судьи. Интерьер был выдержан в очень симпатичном стиле муниципального «арт-деко». Против него я ничего не имел. Но вот тот, кто восседал на месте судьи, меня очень тревожил…
Судя по внешности, это был плюшевый медвежонок.
Прелестнейший плюшевый медвежонок в белом пудреном парике и мрачно-черной мантии. Его холодные пластмассовые глазки слишком часто бегали и моргали. Движения его губ не очень точно синхронизировались со звуками его голоса.
Мало того, мой защитник имел облик длинношеей желтой птицы с шариками для пинг-понга вместо глаз.
Я сгреб птицу за шею – и ощутил под пальцами что-то вроде железного прута.
– Где я? – спросил я. – Это виртуальная реальность?
– Это композитный оверлей, – проскрипела птица, осторожно разжимая мои пальцы и отстраняя их от своей шеи – так поправляют маленького ребенка, который слишком сильно вцепился в руку взрослого. – Наложение элементов виртуальной реальности на реальное пространство. Но поверьте, в данный момент у вас есть более серьезные проблемы.
Моя голова снова загудела от боли. Я схватился за «скрепку».
– Не трогать! – взревел медвежонок, ударив по столу своим судейским молотком. – Защитник, не соблаговолите ли вы втолковать своему клиенту, что ему не следует забавляться с нейро-индуктивным шлемофоном?
– Попробую, Ваша Честь, – ответила птица. Медвежонок вновь стукнул молотком по столу.
– Отлично. И теперь, если только восстановится порядок в зале… ПРОКУРОР! Позвольте, куда же задевался прокурор?
Тут в зал вбежала маленькая куколка в голубом платьице с рюшками и множеством нижних юбок и сделала сконфуженный книксен.
– Я здесь, Ваша Честь. – Ее нижняя челюсть, державшаяся на петлях, поднималась и опускалась, как у кукол, с которыми выступают чревовещатели.
Закатив глаза, медвежонок попытался состроить сердитую мордочку.
– Диана, я знаю, что вокруг полно молодых людей, но с вашей стороны было бы очень мило, если бы вы не покидали зала суда. Сегодня мы должны заслушать массу дел, а после обеда меня ждет ребенок, которому я непременно должен почитать книжку! Так что давайте-ка без заминок, ей-богу…
Кукла еще раз сделала книксен:
– Да, Ваша Честь.
Повернувшись, медвежонок указал своим молотком на меня.
– Я полагал, что ответчиков будет несколько?
– Остальные все еще в розыске. Ваша Честь. Медвежонок хмыкнул, покачал головой, затем вновь стукнул молотком по столу.
– Ну хорошо, начнем же, наконец. Вступительное слово?
Куколка взяла со своего стола папку, раскрыла и зачитала вслух:
– Дело номер 98712-01, Ваша Честь. Тайная Клика, Которой ПринадлежитПодлинная Власть Над Миром против МАКСАСУПЕРА . Обвинение намереваетсядоказать, что суперпользователь, известный под кличкой МАКССУПЕР , он же Джек
Берроуз, сознательно и с заранее обдуманным намерением…
Остаток фразы потонул в громком шуме – в зал ввалилась шайка израненных и окровавленных, но явно торжествующих спортманьяков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– БЕГИ! – крикнула Т'Шомбе еще до того, как наши ноги соприкоснулись с полом. Можно подумать, мне требовались инструкции. Пробежав почти пятьдесят ярдов по коридору, мы наткнулись на свежий взвод нацистов.
Затащив меня в какой-то альков, Т'Шомбе заслонила меня своим щуплым телом. Нацисты пробежали мимо, не заметив нас.
Грохот сапог отдалился, смолк. Т'Шомбе перестала жмуриться и дрожать, осторожно высунулась в коридор.
– Пока пусто, – шепнула она мне. – Можешь выйти своим паролем?
Я закрыл глаза, сосредоточился, попробовал еще раз прокричать пароль. Ничего не вышло. Голяк. Должно быть, со скоростью света что-то не то. Какая-то местная компонента глушит мои команды.
– Свинство. – Т'Шомбе вновь затаилась, пропуская очередной взвод, проводила охранников долгим взглядом. – Слушай, Пайл, – заявила она, – мне ужасно хочется задать тебе пару тысяч вопросов, не меньше, но – ежели ты вдруг не заметил – мы здорово влипли.
– Так я и предполагал, – кивнул я. Она похлопала по карману моей «косухи»:
– Пленку не потерял? – Я кивнул. – Отлично. Шансы еще есть. – Окинув взглядом оба конца коридора, она вновь обернулась ко мне. – Ладно, план будет вот какой. Мы расходимся, ты идешь первым и, пока я их отвлекаю на себя, пытаешься проскользнуть через главные ворота. Думаю, за стенами замка твой пароль-катапульта сработает.
Я вытаращил глаза:
– Ты со мной не пойдешь? Помотав головой, она начала морфировать в боевого робота.
– Боюсь, на этот раз не получится, – сообщила она звучным металлическим басом. – Так что обещай мне две… нет, три вещи. Во-первых, обещай мне, что будешь очень осторожным при передаче файлов Амбер. Ни на секунду не оборачивайся спиной к этой суке, понял?
– Понял, – отозвался я. – Обещаю. А еще что?
– Джек, – она погладила свой блестящий металлический подбородок. – Обещай мне, что приложишь все силы, чтобы узнать, кто такая Амбер в реальности. Мне нужно это выяснить – именно поэтому я тут, клянусь Богом. Эта женщина – если она женщина – само воплощение Зла, и война эта разгорелась явно не из-за файлов с дурацкой книжкой.
Я обдумал полученную от Элизы информацию в свете своих новых знаний о ее подлинной личности – и впервые в жизни начал ей верить.
– Хорошо. А третье?
– Пайл, – смущенно потупилась она. – В это воскресенье в церкви будет пикник с мороженым, это обычно очень мило проходит, и я надеялась, что ты, может быть…
– Буду счастлив, – соврал я.
– Тогда, – еще раз проверив коридор, она окончательно превратилась в боевого робота и вышла из алькова, – ВПЕРЕД!
Я в спринтерском темпе помчался к главным воротам. За мной припустил выскочивший из бокового прохода очередной взвод нацистов.
– ЭЙ, РЕБЯТКИ! – певуче воскликнула Т'Шомбе. Тупо уставившись на ее сияющий корпус, они и ахнуть не успели, как стали мясным пюре под огнем ее мини-пушки.
Из боковых проходов появились подкрепления, вооруженные штуками вроде базук и ракетных установок. Игнорируя меня, они сосредоточили все свое внимание и огневую мощь на Т'Шомбе. Замок огласился разнообразными звуками яростного сражения.
Прижавшись к стене, я пропустил солдат, потом, скользнув за последний угол, увидел, что главные ворота стоят нараспашку и без охраны. Удостоверившись, что меня никто не преследует, я вышел наружу и, не теряя ни секунды, налег плечом на тяжелые стальные створки. Ворота закрылись, замки щелкнули, я обернулся…
Передо мной посреди дороги стояла Амбер. С коварной улыбкой на губах и маленьким хромированным пистолетиком в правой руке. Дуло пистолета было нацелено на меня.
– Милая! – вскричал я, старательно пытаясь сымитировать радостно-облегченную интонацию. Дуло – не мог я не заметить – все еще было направлено на меня. – Что это?
– Ну как же, Макс, – нежно протянула она, – разумеется, это предательство, – и протянула ко мне левую ладонь. – Отдай пленку.
– Но, – попытавшись попятиться, я врезался в стальную дверь. – ЗА ЧТО? Я делал все, о чем ты просила. Как ты можешь?
Сердито надув губки, она тщательно прицелилась в меня. – О, я могла бы назвать не меньше девятисот тысяч причин. – Она уставилась на меня через оптический прицел, и ее лицо на миг смягчилось. – Ты и вправду думал, что я тебе заплачу остаток миллиона?
Я кивнул, нервно улыбаясь. Амбер потемнела лицом.
– Но можно передоговориться, – торопливо сказал я.
Покачав головой, Амбер сняла пистолет с предохранителя:
– Извини, поезд ушел, торги закончились. Немедленно отдай мне пленку.
Я замешкался. Ее красивое лицо превратилось в звериный оскал, она нажала на спусковой крючок – и моя правая коленка взорвалась, брызнув во все стороны кровью и костяными осколками. Я рухнул на землю, как заколотый бык. Виртуальная боль, должен заметить, была незабываемая.
– АТАС! – завопил я. Ноль реакции. Стиснув зубы, борясь с головокружением, я оторвал лоб от колючего гравия и попытался отыскать свои руки. Пара очаровательных сексапильных женских ножек в красных туфельках на шпильке, хрустя камешками, пересекла дорожку и остановилась буквально в нескольких дюймах от моего носа. Мне удалось перевалиться на спину.
– АТАС! – завопил я вновь. Опять блокировка. Ее вторая пуля размозжила мою левую коленную чашечку.
– Пожалуйста, отдай мне пленку, – капризно проворковала она. – Я так хочу.
– Вот! – выдохнул я, трясущейся рукой порывшись в кармане куртки и вытащив кассету. – Забирай! Пожалуйста!
– О, спасибо. Макс, – произнесла она, улыбаясь, и нагнулась за пленкой. Потом, приложив руку к подбородку, слегка покачала головой и провела пистолетом над моим бездвижным телом. – Решения, решения. В сердце или в пах? В сердце или в пах?
Я выставил вперед руки, точно они могли меня защитить. – НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!
Амбер приняла решение.
– В пах, – удовлетворенно заявила она. Убрала кассеты в карман, тщательно прицелилась, удерживая пистолет обеими руками, внезапно выпрямилась, побелела… нет, скорее, выцвела до старомодного ослепительно-белого цвета из монохромной гаммы и, исказив рот в беззвучном крике, растаяла.
Спустя десять секунд я впал в кому, и вокруг сгустилась тьма.
Кофеварка, надрываясь, распевала «Don't worry, be happy». Сильные руки схватили меня, подняли мое физическое тело с пола офиса фирмы «Компьютек» и бесцеремонно поставили на ноги. Воспоминания о виртуальной боли в коленках скоро отступили, уступая место вполне реальной боли в закрученных за спину и связанных кабелем руках. Связали, кстати, в двух местах – и локти, и запястья. Кто-то сорвал с меня шлемофон чуть ли не вместе с ушными раковинами. Тот же «кто-то» с подобной же осторожностью снял с меня видеоочки, но, черт бы его подрал, не соизволил удалить «проктопрод». Я сморщился от боли и яркого света, когда мой неведомый противник схватил меня за нижнюю челюсть и, используя ее как рукоятку, начал поворачивать мне голову туда-сюда. Ценой огромных усилий мои глаза вползли назад в глазницы и кое-как сфокусировались.
О, сладчайший Иисусе. Монстр. Из банды спорт-маньяков Маундс-Парка. Подарив меня злорадным, пронизывающим насквозь, оправленным в золотые колечки взглядом, он кивнул своему сородичу, сжимавшему мое левое плечо.
– Атличная дабыча! – Чуть повернув голову, он крикнул кому-то через плечо: – Эй! Астальных дваих нашлы, еще нет?
С лестницы появилась еще одна кучка спортманьяков.
– На крыше нету! – крикнул один.
– И внизу их нету! – добавил другой. – У жирной ни одного чемодана не осталось, и сейф стоит раскрытый и пустой!
Вожак вновь обернулся ко мне, опять подвигал мою голову из стороны в сторону, затем, отпустив мою челюсть, ласково потрепал меня по щеке.
– Ладно, хлавное, шамаго нужнахо фзяли. Вновь гнусно поглядев на меня, он ущипнул меня за щеку и налепил мне на шею трансдермальный пластырь.
– Ладно, ребяты, покатылы! Ток кофыварку эту прышыбыты, а? Фсе нерфы выматала!
Хоккейная клюшка из углеродного волокна опустилась на кофеварку, и песня на полуслове оборвалась.
В моей черепной коробке ворочалось несколько неясных мыслей. «Ле-Мат? Инге? Не здесь? Уцелели?» Да-да, я же не утверждаю, что мысли были гениальные.) Когда меня закатали в одеяло и вынесли на пожарную лестницу, наркотический пластырь уже начал действовать. Пересчитав головой ржавые ступеньки этой железной лестницы, я окончательно впал в состояние наиблагостной отрешенности. Помню, при виде моей безупречно отреставрированной и перекрашенной «тойоты» я подумал, что она никогда не была так прекрасна, как в миг, когда спортманьяки открыли багажник и запихнули меня внутрь. Обрамленный синим металлом, передо мной на миг появился монстр-вожак. Он улыбнулся мне:
– Што, Джек, нравытся, как мы тваю тачку атделалы? Пад золото, а?
Он захлопнул багажник.
Засорение. В смысле, медленное превращение всего вокруг в туманно-серую мглу – транквилизаторы, они…
…так действуют. Медленно-медленно я вынырнул из мглы. И первым делом обратил внимание, что руки у меня больше не связаны. Вторым делом я обратил внимание, что ремни интерфейса по-прежнему на мне, а «проктопрод» – э-э-э, во мне, в остальном же я абсолютно наг. В-третьих, я обратил внимание на сумасшедшую боль в голове и отнес ее на счет странного шлемофона, который сдавливал мои виски, точно гигантская скрепка. Закрыв лицо руками, я нажал на лоб, точно пытаясь затолкать пульсирующие от боли мозги назад в череп, и попросил у Бога одно из двух: либо смерть, либо таблетку аспирина. Пусть дарует мне то, что ему легче сотворить – я человек не капризный.
– Ваша Честь? – произнес необычный, скрипучий голос. – Полагаю, мой клиент приходит в себя.
Ценой больших усилий я разлепил глаза.
А увидев, где я нахожусь и в чьей компании, распахнул их шире некуда и резко привстал. Мои пальцы потянулись к наркопластырю на шее. Но пластырь исчез.
Дьявольщина. Я-то надеялся, что у меня глюки.
Комната выглядела вполне реальной и даже материальной. Самый натуральный зал суда. Высокие потолки, ряды скамей со спинкой для зрителей, несколько простых деревянных столов и стульев, расставленных перед величественным, массивным дубовым столом для судьи. Интерьер был выдержан в очень симпатичном стиле муниципального «арт-деко». Против него я ничего не имел. Но вот тот, кто восседал на месте судьи, меня очень тревожил…
Судя по внешности, это был плюшевый медвежонок.
Прелестнейший плюшевый медвежонок в белом пудреном парике и мрачно-черной мантии. Его холодные пластмассовые глазки слишком часто бегали и моргали. Движения его губ не очень точно синхронизировались со звуками его голоса.
Мало того, мой защитник имел облик длинношеей желтой птицы с шариками для пинг-понга вместо глаз.
Я сгреб птицу за шею – и ощутил под пальцами что-то вроде железного прута.
– Где я? – спросил я. – Это виртуальная реальность?
– Это композитный оверлей, – проскрипела птица, осторожно разжимая мои пальцы и отстраняя их от своей шеи – так поправляют маленького ребенка, который слишком сильно вцепился в руку взрослого. – Наложение элементов виртуальной реальности на реальное пространство. Но поверьте, в данный момент у вас есть более серьезные проблемы.
Моя голова снова загудела от боли. Я схватился за «скрепку».
– Не трогать! – взревел медвежонок, ударив по столу своим судейским молотком. – Защитник, не соблаговолите ли вы втолковать своему клиенту, что ему не следует забавляться с нейро-индуктивным шлемофоном?
– Попробую, Ваша Честь, – ответила птица. Медвежонок вновь стукнул молотком по столу.
– Отлично. И теперь, если только восстановится порядок в зале… ПРОКУРОР! Позвольте, куда же задевался прокурор?
Тут в зал вбежала маленькая куколка в голубом платьице с рюшками и множеством нижних юбок и сделала сконфуженный книксен.
– Я здесь, Ваша Честь. – Ее нижняя челюсть, державшаяся на петлях, поднималась и опускалась, как у кукол, с которыми выступают чревовещатели.
Закатив глаза, медвежонок попытался состроить сердитую мордочку.
– Диана, я знаю, что вокруг полно молодых людей, но с вашей стороны было бы очень мило, если бы вы не покидали зала суда. Сегодня мы должны заслушать массу дел, а после обеда меня ждет ребенок, которому я непременно должен почитать книжку! Так что давайте-ка без заминок, ей-богу…
Кукла еще раз сделала книксен:
– Да, Ваша Честь.
Повернувшись, медвежонок указал своим молотком на меня.
– Я полагал, что ответчиков будет несколько?
– Остальные все еще в розыске. Ваша Честь. Медвежонок хмыкнул, покачал головой, затем вновь стукнул молотком по столу.
– Ну хорошо, начнем же, наконец. Вступительное слово?
Куколка взяла со своего стола папку, раскрыла и зачитала вслух:
– Дело номер 98712-01, Ваша Честь. Тайная Клика, Которой ПринадлежитПодлинная Власть Над Миром против МАКСАСУПЕРА . Обвинение намереваетсядоказать, что суперпользователь, известный под кличкой МАКССУПЕР , он же Джек
Берроуз, сознательно и с заранее обдуманным намерением…
Остаток фразы потонул в громком шуме – в зал ввалилась шайка израненных и окровавленных, но явно торжествующих спортманьяков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46