Пришлось задействовать силы, которыми я обладаю, чтобы немного подправить мысли людей в клубе. Я создал нечто вроде массового внушения, корректирующего представление о себе: «Возможно, этот парень Фил и умеет кое-что, и бывал в разных переделках, но ведь в этом нет ничего необычного, он такой же, как и все, простой человек».
Специально для Тимофея Пахомовича и Захария Ефимовича я добавил размышления о том, что Филипп Скалкин, скорее всего, имеет некоторые трения с законом. Не с нормами общественной морали, а именно с государственным законом, действующим в Колоссии в интересах боблинов и делающим людей бесправными и нищими. Поэтому не следует звонить своему товарищу и выяснять обстоятельства его знакомства с Филиппом Скалкиным. Ведь это, что называется, «не телефонный разговор». (Я до сих пор не знал, как зовут седого, Захаром или Митяем, так что эту часть внушения пришлось проделать особенно тонко, не упоминая его имени, а только воссоздав образ по памяти). В общем, я примерил на себя тот случай в поезде, который свел седого «вербовщика» с парнями, защитившими своих девушек от приставаний боблинов.
С удовлетворением я ощутил, что вышел из фокуса общего внимания. Я стал для собравшихся одним из множества людей, таким же, как они сами. Конечно, никто из них не забудет, что я владею боевым искусством, но это уже не так важно и совсем не экстраординарно. Пожалуй, это просто добавит мне плюсов в общей оценке.
Чтобы окончательно слиться с народом, я взял принесенную минералку. Таким образом, каждый из людей, сидевших вокруг стола, держал в руках бутылку с напитком, и это как бы объединяло нас в некую общность. Я не знаю, нарочно ли это организовали Тимофей Пахомович и Захарий Ефимович, прочитав какие-нибудь книги по психологии, или идея совместного пития издревле пребывала на уровне подсознания у каждого великоколосса. Как бы то ни было, простые люди, не умеющие анализировать собственное состояние и не могущие отделить личное от внушенного, должны были расслабиться, раскрыться, избавиться от недоверия и отчужденности.
— Так чего же ты ожидал здесь найти, Фил? — спросил Тимофей Пахомович.
Я неопределенно пожал плечами:
— Честно говоря, сам не знаю. Мне дали ваш телефон, я позвонил. Я считаю, что никогда не вредно наладить связи с хорошими людьми. Вдруг вы мне что-нибудь захотите предложить. Или у меня возникнет какая-нибудь идея.
Световзор предложил:
— Ты мог бы почаще заходить в наш клуб, чтобы позаниматься со мной и с ребятами. Я уверен, что это будет полезно и для тебя и для нас.
— Я не могу обещать, что буду заходить регулярно. Но связей с вами постараюсь не терять.
— В любом случае, Фил, хорошо, что ты зашел, — сказал Тимофей Пахомович. — Я пока не знаю, что конкретно можно тебе предложить, но обещаю подумать.
— Спасибо за то, что уделили мне внимание, — вежливо поблагодарил я.
Закончив со мной, Тимофей Пахомович обратился к следующему новичку, к Пафнутию Марфушину:
— Ну, а тебя что к нам привело?
— Ваш телефон дал мне Димитрий Афанасьевич. Он сказал, что здесь у вас я смогу найти работу.
— Работу? А что ты умеешь делать?
— Я, как мне кажется, неплохой программер. Имею опыт разработки распределенных баз данных в сетевых приложениях, поиска и обработки информации, представление данных в удобном для пользователей виде…
— Понятно, — прервал Тимофей Пахомович. — Если ты так много знаешь и умеешь, то в чем проблемы с работой? Ты мог бы неплохо устроиться в солидной фирме.
— Неплохо? — невесело усмехнулся Пафнутий. — В солидных фирмах неплохо работается только верхушке хозяев и их родственничкам. А остальные, особенно мы, люди, должны пахать за гроши. Я три года отработал в крупной фирме ведущим программером. Начальницей отдела была то ли двоюродная племянница, то ли любовница хозяина фирмы. Она получала денег примерно в двадцать раз больше, чем я и другие программеры. Причем появлялась она в нашем отделе раз в месяц. Каждый раз приезжала на новой машине. В компьютерах она не понимала вообще ничего. То есть абсолютно НИ-ЧЕ-ГО. Она даже на клавиши клавиатуры ни разу в жизни не нажимала, чтобы не испортить свой маникюр. Фактически руководил отделом программных разработок я. Меня вызывали к руководству, давали задания, принимали работу. Она только участвовала в презентациях, получала премии и награды. Сначала я работал и рассчитывал, что мне будут повышать оклад, ценить мой труд, хотя бы благодарить. Но не тут-то было. Моя работа с рассвета и до полуночи воспринималась как нечто должное и само собой разумеющееся. Я вкалывал за тупейки, а все лавры доставались моей номинальной начальнице. В конце концов, мне это надоело, я набрался смелости и заявил руководству, что мне должны платить не меньше, чем ей. Ведь работаю-то за нее я. Тогда мне строго выговорили, что я, похоже, в этой жизни ничего не понимаю. Таких, как я — тысячи. Если я недоволен, на мое место тут же возьмут другого. Незаменимых людей не бывает. Я должен быть благодарен, что имею возможность работать в такой известной фирме. А если я не благодарен и не готов всего себя отдавать работе на фирме, то мне незачем больше занимать свое место. Что мне оставалось делать? Я тут же написал заявление об уходе. Но самое интересное началось потом. Когда я попытался устроиться на работу по своему профилю в другие фирмы, меня не брали. Только в десятый или двенадцатый раз, получив отказ, я понял, что это неспроста. Мой опыт работы с информацией мне пригодился. Я влез в несколько закрытых информационных баз и узнал, что меня внесли в межкорпоративные «черные списки», как неблагонадежного человека. Так что в крупных фирмах, принадлежавших боблинским семьям, мне искать работу было бесполезно. Но ничего. Я устроился в обычную школу учителем информатики. Теперь передаю свои знания и опыт детям. Школа самая простая, районная, бедная, так что учатся в ней, в основном, одни люди. Техники приличной в школе нет. Поэтому я рассказываю детям не только о компьютерах и программах, но и о том, как устроен этот мир. Чтобы они были готовы к реальной жизни и не питали иллюзий относительно «свободного выбора» и «всеобщего равенства». Я считаю, что нашим, человеческим детям надо как можно раньше объяснять, что нынешняя государственная пропаганда лжет им так, как не лгала пропаганда во времена Уравнительной церкви. Еще я запускаю в глобальную сеть свои программки. Они, как вирусы, расходятся по компьютерам, чтобы на экранах появлялись сообщения о том, как лживо и несправедливо общество, созданное боблинами для боблинов, в котором нет места для честных людей. Раз я отлучен боблинами от проектирования информационных компьютерных систем, я буду распространять и доносить до людей информацию доступными мне способами.
Выговорившись, Пафнутий одним разом допил пиво в своей бутылке.
— Когда ты говоришь детям правду, то не боишься, что и в школе у тебя могут возникнуть проблемы? — спросил Тимофей Пахомович.
— Надоело мне бояться! И я же не кричу обо всем на каждом углу. Я беседую со старшеклассниками, только с людьми, только с теми, кто, как я знаю, меня правильно поймет.
— Ты можешь достать из глобальной сети любую информацию?
Пафнутий пожал плечами:
— Пожалуй, любую. Правда, я пока не пробовал проникать в компьютеры банков и государственных органов. Из дома это делать рискованно, службы компьютерной безопасности могут отследить точку входа в сеть. А на создание внешнего доступа у меня, увы, не хватает средств.
Захарий Ефимович спросил:
— Раз ты такой специалист, то, наверное, как-нибудь отомстил той фирме, из которой тебя выкинули?
Пафнутий едва заметно кивнул головой:
— Так, немножко. Я не так глуп, чтобы сразу после своего ухода ломать все базы. Через пару месяцев сработают кое-какие программные мины, которые я заложил. Будут у фирмы проблемы, будут… Хотя жалко мне того паренька, которого взяли на мое место.
— А что за паренек? Из твоего отдела?
— Ну, нет! Все программеры из моего отдела слишком хорошо знают, что работа на моем месте — получать шишки и разгребать проблемы, а отдавать все лавры тупой боблинке. Я с ребятами созванивался и узнал, что на мое место взяли паренька сразу после института. Умного, толкового, полного энергии. Я сам был точно таким же. Всю мою работу на него свалили. Теперь он за тупейки крутится, как белка в колесе. Наверное, как и я, надеется, что боблины оценят его старания. Не знаю, надолго ли его хватит… Пожалуй, я его предупрежу, как со мной поступили, и какие мины я заложил в программы. Пусть сам решает, что ему делать.
— Я бы на твоем месте его не предупреждал, — сказал Тимофей Пахомович.
— Почему?
— А если он не оценит твоей честности, пойдет, и, чтобы выслужиться перед боблинами, расскажет им о твоей мести?
— Да, возможно, — Пафнутий задумался. — Со службой безопасности фирмы мне бы не хотелось иметь проблем. От этих боблинов можно ожидать всего, чего угодно.
— Хорошо, что ты это понимаешь, — одобрил Тимофей Пахомович. — Только ты бы и в школе был поаккуратнее, и с рассылкой вирусов не очень увлекался.
— Если бы я в школе был поаккуратнее, то не встретился бы с Димитрием Афанасьевичем, и он бы не свел меня с вами.
— А как вы познакомились?
— Его сын у меня учится. Хороший мальчишка. Открытый, честный, трудолюбивый. Вот он и рассказал отцу обо мне. Димитрий Афанасьевич встретил меня после занятий. Мы с ним немного поговорили. И он направил меня сюда. Сказал, что у вас я смогу получить работу по специальности.
— Об этом мы потолкуем и подумаем в рабочей обстановке. Так, сегодня пятница. Значит, заходи ко мне в офис понедельник. Часам эдак к одиннадцати. Вот тебе моя визитка.
Из кармана своего спортивного костюма Тимофей Пахомович достал визитки. Одну он дал Пафнутию, а другую протянул мне:
— На, Фил! Я чуть не забыл. Если что, звони мне напрямую!
На визитке было написано: «Ассоциация охранных предприятий «Стена». Генеральный координатор Махровеев Т.П.» Телефон. Адрес.
— Кстати, ты в армии служил? — спросил у Пафнутия Захарий Ефимович.
— Нет. А что, это важно?
— Просто интересно.
— Ну, скажем так, я потратил часть заработанных своим умом денег, чтобы мне не пришлось пару лет бесплатно работать физически. Зачем служить в армии? Скажете, каждый должен Родину защищать? Так от кого ее защищать? Колоссия и так уже фактически стала сырьевым придатком Еропки и Империки. Все руководители страны с телеэкранов вещают о суверенитете и о патриотизме, а у самих вся недвижимость, банковские счета и семьи давно уже за границей. Их дети учатся в западных университетах и по-колосски говорят с большим трудом, как на чужом языке. Вот и получается, что сами наши правители давно уже сдали Колоссию иностранцам. Говорят о независимости государства, а на деле служат западным боблинам, как управляющие, поставленные для того, чтобы выкачивать из Колоссии теллургий и нафтелин. Армия в Колоссии теперь нужна не для защиты от внешних врагов, а для того, чтобы защищать боблинскую власть от людей. Да и армия теперь — сами знаете, какая. В такой армии служить — себя не уважать!
— Мыслишь ты, в основном, правильно, — покачал головой Тимофей Пахомович. — Теперь армия не та, что в наши времена. Раньше наша армия была могучей и непобедимой. Раньше мы знали, что за нашей спиной Родина. Всё было наше общее, все мы были равны в рядах Уравнительной церкви. А сейчас вам, молодым, конечно, не понятно, за что сражаться. За нафтелиновые вышки и за теллургиевые заводы? Так они вам не принадлежат. За особняки богачей и за их миллиарды? Так вам от их щедрот все равно ничего не перепадет. За рейтинги политиков? Ну, обманутые дураки, возможно, и положат свои жизни под патриотические лозунги боблинов. Но умные-то люди понимают, что сражаться надо не ЗА кого-то, а ПРОТИВ кого-то.
Тимофей Пахомович многозначительно подмигнул. Тренер Световзор и его ученики оживились, слушая горячую речь бывшего военного. Пафнутий тоже просветлел, узнав, что его взгляды нашли понимание в этой компании.
Мне очень хотелось напрямую спросить, против кого же собирается воевать генеральный координатор ассоциации охранных предприятий. Однако я решил до конца играть роль нелюбопытного Филиппа Скалкина, а цели и задачи организации бывших военных выяснить другими способами.
Тимофей Пахомович продолжил говорить, обращаясь сразу ко мне, к Световзору и его ученикам:
— Не для того ли вы, молодые, изучаете дело ратное, укрепляете плоть и закаляете свой дух, как не для будущих боев? Вы и себя в обиду не дадите, и близких своих защитите, и, если придется, будете Родину из беды выручать! Нельзя нам отдавать нашу великую страну на поругание и разграбление. Если мы ее не защитим — кто защитит? Почему великая Колосская Империя, которую построили наши предки, теперь стала слабой и униженной. Да потому что мы, люди, разобщены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Специально для Тимофея Пахомовича и Захария Ефимовича я добавил размышления о том, что Филипп Скалкин, скорее всего, имеет некоторые трения с законом. Не с нормами общественной морали, а именно с государственным законом, действующим в Колоссии в интересах боблинов и делающим людей бесправными и нищими. Поэтому не следует звонить своему товарищу и выяснять обстоятельства его знакомства с Филиппом Скалкиным. Ведь это, что называется, «не телефонный разговор». (Я до сих пор не знал, как зовут седого, Захаром или Митяем, так что эту часть внушения пришлось проделать особенно тонко, не упоминая его имени, а только воссоздав образ по памяти). В общем, я примерил на себя тот случай в поезде, который свел седого «вербовщика» с парнями, защитившими своих девушек от приставаний боблинов.
С удовлетворением я ощутил, что вышел из фокуса общего внимания. Я стал для собравшихся одним из множества людей, таким же, как они сами. Конечно, никто из них не забудет, что я владею боевым искусством, но это уже не так важно и совсем не экстраординарно. Пожалуй, это просто добавит мне плюсов в общей оценке.
Чтобы окончательно слиться с народом, я взял принесенную минералку. Таким образом, каждый из людей, сидевших вокруг стола, держал в руках бутылку с напитком, и это как бы объединяло нас в некую общность. Я не знаю, нарочно ли это организовали Тимофей Пахомович и Захарий Ефимович, прочитав какие-нибудь книги по психологии, или идея совместного пития издревле пребывала на уровне подсознания у каждого великоколосса. Как бы то ни было, простые люди, не умеющие анализировать собственное состояние и не могущие отделить личное от внушенного, должны были расслабиться, раскрыться, избавиться от недоверия и отчужденности.
— Так чего же ты ожидал здесь найти, Фил? — спросил Тимофей Пахомович.
Я неопределенно пожал плечами:
— Честно говоря, сам не знаю. Мне дали ваш телефон, я позвонил. Я считаю, что никогда не вредно наладить связи с хорошими людьми. Вдруг вы мне что-нибудь захотите предложить. Или у меня возникнет какая-нибудь идея.
Световзор предложил:
— Ты мог бы почаще заходить в наш клуб, чтобы позаниматься со мной и с ребятами. Я уверен, что это будет полезно и для тебя и для нас.
— Я не могу обещать, что буду заходить регулярно. Но связей с вами постараюсь не терять.
— В любом случае, Фил, хорошо, что ты зашел, — сказал Тимофей Пахомович. — Я пока не знаю, что конкретно можно тебе предложить, но обещаю подумать.
— Спасибо за то, что уделили мне внимание, — вежливо поблагодарил я.
Закончив со мной, Тимофей Пахомович обратился к следующему новичку, к Пафнутию Марфушину:
— Ну, а тебя что к нам привело?
— Ваш телефон дал мне Димитрий Афанасьевич. Он сказал, что здесь у вас я смогу найти работу.
— Работу? А что ты умеешь делать?
— Я, как мне кажется, неплохой программер. Имею опыт разработки распределенных баз данных в сетевых приложениях, поиска и обработки информации, представление данных в удобном для пользователей виде…
— Понятно, — прервал Тимофей Пахомович. — Если ты так много знаешь и умеешь, то в чем проблемы с работой? Ты мог бы неплохо устроиться в солидной фирме.
— Неплохо? — невесело усмехнулся Пафнутий. — В солидных фирмах неплохо работается только верхушке хозяев и их родственничкам. А остальные, особенно мы, люди, должны пахать за гроши. Я три года отработал в крупной фирме ведущим программером. Начальницей отдела была то ли двоюродная племянница, то ли любовница хозяина фирмы. Она получала денег примерно в двадцать раз больше, чем я и другие программеры. Причем появлялась она в нашем отделе раз в месяц. Каждый раз приезжала на новой машине. В компьютерах она не понимала вообще ничего. То есть абсолютно НИ-ЧЕ-ГО. Она даже на клавиши клавиатуры ни разу в жизни не нажимала, чтобы не испортить свой маникюр. Фактически руководил отделом программных разработок я. Меня вызывали к руководству, давали задания, принимали работу. Она только участвовала в презентациях, получала премии и награды. Сначала я работал и рассчитывал, что мне будут повышать оклад, ценить мой труд, хотя бы благодарить. Но не тут-то было. Моя работа с рассвета и до полуночи воспринималась как нечто должное и само собой разумеющееся. Я вкалывал за тупейки, а все лавры доставались моей номинальной начальнице. В конце концов, мне это надоело, я набрался смелости и заявил руководству, что мне должны платить не меньше, чем ей. Ведь работаю-то за нее я. Тогда мне строго выговорили, что я, похоже, в этой жизни ничего не понимаю. Таких, как я — тысячи. Если я недоволен, на мое место тут же возьмут другого. Незаменимых людей не бывает. Я должен быть благодарен, что имею возможность работать в такой известной фирме. А если я не благодарен и не готов всего себя отдавать работе на фирме, то мне незачем больше занимать свое место. Что мне оставалось делать? Я тут же написал заявление об уходе. Но самое интересное началось потом. Когда я попытался устроиться на работу по своему профилю в другие фирмы, меня не брали. Только в десятый или двенадцатый раз, получив отказ, я понял, что это неспроста. Мой опыт работы с информацией мне пригодился. Я влез в несколько закрытых информационных баз и узнал, что меня внесли в межкорпоративные «черные списки», как неблагонадежного человека. Так что в крупных фирмах, принадлежавших боблинским семьям, мне искать работу было бесполезно. Но ничего. Я устроился в обычную школу учителем информатики. Теперь передаю свои знания и опыт детям. Школа самая простая, районная, бедная, так что учатся в ней, в основном, одни люди. Техники приличной в школе нет. Поэтому я рассказываю детям не только о компьютерах и программах, но и о том, как устроен этот мир. Чтобы они были готовы к реальной жизни и не питали иллюзий относительно «свободного выбора» и «всеобщего равенства». Я считаю, что нашим, человеческим детям надо как можно раньше объяснять, что нынешняя государственная пропаганда лжет им так, как не лгала пропаганда во времена Уравнительной церкви. Еще я запускаю в глобальную сеть свои программки. Они, как вирусы, расходятся по компьютерам, чтобы на экранах появлялись сообщения о том, как лживо и несправедливо общество, созданное боблинами для боблинов, в котором нет места для честных людей. Раз я отлучен боблинами от проектирования информационных компьютерных систем, я буду распространять и доносить до людей информацию доступными мне способами.
Выговорившись, Пафнутий одним разом допил пиво в своей бутылке.
— Когда ты говоришь детям правду, то не боишься, что и в школе у тебя могут возникнуть проблемы? — спросил Тимофей Пахомович.
— Надоело мне бояться! И я же не кричу обо всем на каждом углу. Я беседую со старшеклассниками, только с людьми, только с теми, кто, как я знаю, меня правильно поймет.
— Ты можешь достать из глобальной сети любую информацию?
Пафнутий пожал плечами:
— Пожалуй, любую. Правда, я пока не пробовал проникать в компьютеры банков и государственных органов. Из дома это делать рискованно, службы компьютерной безопасности могут отследить точку входа в сеть. А на создание внешнего доступа у меня, увы, не хватает средств.
Захарий Ефимович спросил:
— Раз ты такой специалист, то, наверное, как-нибудь отомстил той фирме, из которой тебя выкинули?
Пафнутий едва заметно кивнул головой:
— Так, немножко. Я не так глуп, чтобы сразу после своего ухода ломать все базы. Через пару месяцев сработают кое-какие программные мины, которые я заложил. Будут у фирмы проблемы, будут… Хотя жалко мне того паренька, которого взяли на мое место.
— А что за паренек? Из твоего отдела?
— Ну, нет! Все программеры из моего отдела слишком хорошо знают, что работа на моем месте — получать шишки и разгребать проблемы, а отдавать все лавры тупой боблинке. Я с ребятами созванивался и узнал, что на мое место взяли паренька сразу после института. Умного, толкового, полного энергии. Я сам был точно таким же. Всю мою работу на него свалили. Теперь он за тупейки крутится, как белка в колесе. Наверное, как и я, надеется, что боблины оценят его старания. Не знаю, надолго ли его хватит… Пожалуй, я его предупрежу, как со мной поступили, и какие мины я заложил в программы. Пусть сам решает, что ему делать.
— Я бы на твоем месте его не предупреждал, — сказал Тимофей Пахомович.
— Почему?
— А если он не оценит твоей честности, пойдет, и, чтобы выслужиться перед боблинами, расскажет им о твоей мести?
— Да, возможно, — Пафнутий задумался. — Со службой безопасности фирмы мне бы не хотелось иметь проблем. От этих боблинов можно ожидать всего, чего угодно.
— Хорошо, что ты это понимаешь, — одобрил Тимофей Пахомович. — Только ты бы и в школе был поаккуратнее, и с рассылкой вирусов не очень увлекался.
— Если бы я в школе был поаккуратнее, то не встретился бы с Димитрием Афанасьевичем, и он бы не свел меня с вами.
— А как вы познакомились?
— Его сын у меня учится. Хороший мальчишка. Открытый, честный, трудолюбивый. Вот он и рассказал отцу обо мне. Димитрий Афанасьевич встретил меня после занятий. Мы с ним немного поговорили. И он направил меня сюда. Сказал, что у вас я смогу получить работу по специальности.
— Об этом мы потолкуем и подумаем в рабочей обстановке. Так, сегодня пятница. Значит, заходи ко мне в офис понедельник. Часам эдак к одиннадцати. Вот тебе моя визитка.
Из кармана своего спортивного костюма Тимофей Пахомович достал визитки. Одну он дал Пафнутию, а другую протянул мне:
— На, Фил! Я чуть не забыл. Если что, звони мне напрямую!
На визитке было написано: «Ассоциация охранных предприятий «Стена». Генеральный координатор Махровеев Т.П.» Телефон. Адрес.
— Кстати, ты в армии служил? — спросил у Пафнутия Захарий Ефимович.
— Нет. А что, это важно?
— Просто интересно.
— Ну, скажем так, я потратил часть заработанных своим умом денег, чтобы мне не пришлось пару лет бесплатно работать физически. Зачем служить в армии? Скажете, каждый должен Родину защищать? Так от кого ее защищать? Колоссия и так уже фактически стала сырьевым придатком Еропки и Империки. Все руководители страны с телеэкранов вещают о суверенитете и о патриотизме, а у самих вся недвижимость, банковские счета и семьи давно уже за границей. Их дети учатся в западных университетах и по-колосски говорят с большим трудом, как на чужом языке. Вот и получается, что сами наши правители давно уже сдали Колоссию иностранцам. Говорят о независимости государства, а на деле служат западным боблинам, как управляющие, поставленные для того, чтобы выкачивать из Колоссии теллургий и нафтелин. Армия в Колоссии теперь нужна не для защиты от внешних врагов, а для того, чтобы защищать боблинскую власть от людей. Да и армия теперь — сами знаете, какая. В такой армии служить — себя не уважать!
— Мыслишь ты, в основном, правильно, — покачал головой Тимофей Пахомович. — Теперь армия не та, что в наши времена. Раньше наша армия была могучей и непобедимой. Раньше мы знали, что за нашей спиной Родина. Всё было наше общее, все мы были равны в рядах Уравнительной церкви. А сейчас вам, молодым, конечно, не понятно, за что сражаться. За нафтелиновые вышки и за теллургиевые заводы? Так они вам не принадлежат. За особняки богачей и за их миллиарды? Так вам от их щедрот все равно ничего не перепадет. За рейтинги политиков? Ну, обманутые дураки, возможно, и положат свои жизни под патриотические лозунги боблинов. Но умные-то люди понимают, что сражаться надо не ЗА кого-то, а ПРОТИВ кого-то.
Тимофей Пахомович многозначительно подмигнул. Тренер Световзор и его ученики оживились, слушая горячую речь бывшего военного. Пафнутий тоже просветлел, узнав, что его взгляды нашли понимание в этой компании.
Мне очень хотелось напрямую спросить, против кого же собирается воевать генеральный координатор ассоциации охранных предприятий. Однако я решил до конца играть роль нелюбопытного Филиппа Скалкина, а цели и задачи организации бывших военных выяснить другими способами.
Тимофей Пахомович продолжил говорить, обращаясь сразу ко мне, к Световзору и его ученикам:
— Не для того ли вы, молодые, изучаете дело ратное, укрепляете плоть и закаляете свой дух, как не для будущих боев? Вы и себя в обиду не дадите, и близких своих защитите, и, если придется, будете Родину из беды выручать! Нельзя нам отдавать нашу великую страну на поругание и разграбление. Если мы ее не защитим — кто защитит? Почему великая Колосская Империя, которую построили наши предки, теперь стала слабой и униженной. Да потому что мы, люди, разобщены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78