- С этими словами он вручил пивовару уже довольно потрепанное письмо. Гамбринус сломал печать и просмотрел написанное. Видно, он провел здесь немало времени, заключил Даффи, раз может читать в такой темноте.
Ирландец с любопытством огляделся. “Сколько галлонов пива “Херцвестен” я опорожнил, - думал он, - но впервые, хотя и смутно, вижу место, где оно готовится”. Потолок терялся в сумраке, но вокруг медных чанов, что поднимались над полом футов на двадцать, были нагромождены леса, а в древние кирпичные стены уходили длинные трубы. Повсюду валялись дубовые бочонки, формой напоминавшие колокола, полные же были сложены рядами у стены, узкой стороной вниз. Гамбринус сидел на пустом бочонке, вокруг были разбросаны другие, точно кегли после особенно бурной игры. Большие заторные чаны, где, собственно, происходило брожение, не были видны, и Даффи рассудил, что они за какой-то стеной.
Гамбринус оценивающе разглядывал Даффи.
- Он, похоже, считает, что ты тот, кто нам нужен. Полагаю, ему виднее. Вот. - Он поставил закорючку красным мелом на обратной стороне письма. - Покажи это трактирщику, и он отдаст тебе твои деньги.
- Хорошо. - Даффи опустошил кружку и поднялся на ноги. - Спасибо за пиво.
Гамбринус развел руками.
- Благодари за него господа.
Даффи неуверенно кивнул, затем подобрал свой мешок и поднялся по ступеням обратно в основное помещение.
Та же служанка, которую он чуть раньше напугал, теперь возвращалась со стопкой пустых подносов.
- Ну как, нашел его? - спросила она все еще с долей неловкости.
- Ага, - ухмыльнулся Даффи. - А сейчас не скажешь, где мне отыскать трактирщика?
- Вернера? Нет ничего проще. Это эдакий важный упитанный господин, что пьет бургундское в конце трактирной стойки. - Она прищурилась. - А ты не бывал здесь раньше?
- Пока не вполне уверен, - ответил он. - Спасибо.
“Похоже, вон тот приятель с псиной мордой именно тот, кого я ищу, - думал Даффи, прокладывая путь через полную людей трапезную к обособленному возвышению, где располагалась распивочная. Старинные монастырские столы, когда-то длиной во всю комнату, были теперь распилены на три части и расставлены менее упорядоченно, а несколько заметно новых канделябров отбрасывали свет в самые темные углы. - Почти ясно вижу, как разъяренные духи старых монахов таращатся внутрь через эти окна”.
Он уселся перед человеком с маленькими свиными глазками.
- Вы, сударь, будете здесь трактирщиком?
Вернер подозрительно уставился на него.
- А тебе что?
- У меня письмо…
- Еще один нахлебник! Аврелиан явно собрался нас разорить. Слушай, если попытаешься стащить из комнат любую медь или котелок, клянусь телом Христовым, я…
Даффи мягко, но увесисто опустил руку на стойку, и Вернер прервал свою тираду.
- Я не нахлебник, - спокойно проговорил ирландец. - Меня нанял Аврелиан поддерживать здесь порядок, так что не шуми.
- О! Вот как? Виноват. Дай-ка взгляну. - Даффи протянул ему письмо. - Ага, наш подвальный отшельник согласен. Так… пятьсот дукатов? И речи быть не может. Бесспорно, это недоразумение. Я разрешу тебе спать где-нибудь и можешь есть с прислугой… а сегодня я даже позволю вдосталь пить пиво, но деньги… тут и речи…
- Ты не выполнишь условия договора? - вкрадчиво поинтересовался Даффи.
- Понятно, нет. Тут ошибка.
Даффи встал.
- Тогда утром я уезжаю. А когда появится Аврелиан, объяснишь ему, что я уехал, поскольку ты отказался исполнить его письменные указания. А теперь я, пожалуй, воспользуюсь твоим предложением насчет пива.
- Минутку, - всполошился Вернер. - Коли ты не берешься за работу, ты и вправду… утром уедешь?
- Спозаранку.
Вернер с удрученным видом отхлебнул немного вина.
- Так и быть, - решился он наконец. - Я заплачу. Пусть не винит меня за собственные промахи и беспечность Гамбринуса. Завтра я где-нибудь достану деньги. Тогда и назначим тебе жалованье. - Он сверкнул на Даффи заплывшими красными глазками. - Но вот что… Отныне здесь не будет ни одной драки или даже грубого слова. Коль уж я плачу вышибале такие деньги, он должен на работе из кожи лезть.
Ирландец широко улыбнулся и хлопнул Вернера по спине.
- Вернер, старина, это другой разговор! Я свое отработаю. Ты еще благословишь мое появление.
- Иди, пей свое пиво.
Даффи спустился в трапезную и занял стол у стены, откуда он мог видеть все помещение. На вид место вполне спокойное, подумал он, усаживаясь, разве что нужно поприжать местных вандалов. Вон кто-то весь стол изрезал узорами.
Тощая служанка появилась вновь с подносами, полными пенящихся кружек. Даффи махнул ей рукой.
- Милая, принеси мне большую кружку подогретого эля и себе нацеди - платит заведение. Я новый здешний вышибала.
Она вымученно улыбнулась.
- С радостью. Только не обижайся, сначала справлюсь у Вернера. - Затем склонила голову набок. - Ты ведь Брайан Даффи? Старый учитель фехтования из наемников?
Даффи вздохнул.
- Верно. Я самый. А ты?
- Анна Шомберг. Все считали, что ты несколько лет как погиб, сражаясь с турками.
- То был не я. Послушай, Анна, не помнишь ли девушку по имени Ипифания Фойгель?
- Девушку? Ну-ну. Ясно, я помню Ипифанию Хальштад. Она вышла замуж, слыхал?
- А где она сейчас? - Даффи старался говорить безразличным тоном. - Где ее найти?
- Да прямо тут, если ты готов подождать. Она выйдет в утреннюю смену.
- Черт возьми, Анна, где мое многострадальное пиво? - донесся нетерпеливый голос от другого стола.
- Опа! - Анна вновь подхватила поднос. - Договорим позже.
Даффи был ошарашен. Возможно ли, что девушка говорит правду? “Если так, - рассудил он, - то какое удивительное совпадение! Никогда не задумывался особо о совпадениях, и вот на тебе, настало время, когда от них уже проходу нет. Ради бога, утром буду здесь дожидаться, надвину шляпу на глаза, а когда она подойдет к посетителю, сдерну шляпу и - угадай кто, Ипифания! Хо-хо!
Стоп, а почему она работает здесь, в этом проклятом трактире? Хальштад был не беден. Видно, деньги куда-то испарились, как оно не раз случалось со мной. Да и сам старый Хальштад тоже, может быть, здесь, отмывает где-нибудь на кухне грязные подносы. Любого из нас жизнь способна зашвырнуть очень низко”.
За соседним столиком двое начали громко ссориться. “О-хо-хо, время отрабатывать свое жалованье”, - сказал себе ирландец, быстро поднимаясь на ноги.
- Господа! - произнес он. - Что-нибудь не так?
При виде заросшего седой щетиной сурового лица нового вышибалы спорщики заметно побледнели, а еще один взгляд на потертые рукояти его рапиры и кинжала и вовсе привел их в уныние.
- Да вот, - наконец решился один, - Отто говорит… стало быть, папа не может погоду предсказать.
Даффи негодующе поднял брови:
- Чью мать?!
Отто моргнул.
- Да нет, - изрек он. - Я ему говорю, папа…
- И слушать не желаю твои поганые выдумки о папе и матушке этого господина, - негромко, но гневно проговорил Даффи. - Или ты вконец пьян, что ведешь такие речи?
- Вы не поняли, - вступился первый. - Мы говорили…
- Я-то как раз все понял. От вашей бесстыдной болтовни всех тут с души воротит - на деле никто и ухом не повел, - и, по-моему, вам двоим следует угостить пивом всю компанию, включая меня, в качестве извинения.
- Что? Господи боже, откуда ж у нас такие деньги! Нельзя ли…
- Скажите трактирщику, я посоветовал вам открыть кредит. Он будет доволен. И ведите себя потише, не то, если услышу вас снова, подойду и выпущу кишки.
Даффи вернулся на место, как раз когда Анна ставила на стол пиво.
- И что ты им сказал? - поинтересовалась она.
- Обещал прирезать, если не заткнутся. Случится получить у Вернера передышку, плесни себе пива и подсаживайся. Порасскажешь, что тут делалось эти три года.
- Ладно. Подожди минуту-другую.
Даффи проводил ее взглядом, привычно любуясь легкой, скользящей походкой опытной подавальщицы, что несет поднос через переполненную комнату.
Получасом позже Анна устало присела к его столу.
- Ф-фу… - вздохнула она. - Спасибо за пиво. В такие моменты оно для меня и хлеб, и соль, и материнское молоко. - Она откинула прядь влажных волос со лба и отхлебнула из своей кружки. - Так где ты был эти три года, - спросила она, отставляя пиво, - если не в аду, как все полагали?
- В Венеции, - сообщил Даффи, - там я и встретил Аврелиана, который предложил эту работу.
- Ну да, - кивнула Анна, - наш неуловимый хозяин. Всего-то пару раз его видела, но все равно мурашки по коже.
- Неудивительно, - признал Даффи, - с его повадкой держать во рту горящих змей и прочим. Давно он владеет этим местом? Не припомню, чтобы в мою бытность здесь я его видел.
- Он объявился примерно год назад. Вроде бы из Англии, хотя наверняка не знаю. При нем была бумага, подписанная епископом, на право владения монастырем Святого Христофора. Земля принадлежала его предкам, и они никогда ее не продавали. Аббат, понятно, заартачился, но епископ сам сюда приехал. Говорит, точно этот старый сыч - законный владелец, а вы, монахи, выметайтесь. Правда, сам епископ был не слишком-то всему этому рад.
- И монахов просто выкинули на улицу?
- Нет, конечно. Аврелиан купил для них другое здание на Випплингерштрассе. Монахам, правда, слабое утешение, но со времен Конгресса Шпилей вошло в обычай отбирать церковную собственность, и все посчитали, что Аврелиан поступил великодушно. - Она хмыкнула. - Впрочем, не пообещай он оставить пивоварню, горожане бы его повесили.
- Он, видно, богат, как Якоб Фаггер.
- Денежки у него водятся, что и говорить. Сорит ими повсюду, на разную блажь.
Самым беззаботным тоном Даффи перешел к предмету, более всего его занимавшему:
- Кстати, о денежках. Разве Макс Хальштад не был богачом? Как вышло, что Ипифания здесь прислуживает?
- О, с виду он был богачом, с его большим домом, землями и лошадьми, но владели всем ростовщики. Он брал под заклад то там, то здесь, а однажды проверил свои записи и увидел, что на его дом имеют законное право восемь разных ростовщиков. Тогда, - проговорила Анна, явно смакуя ситуацию, - он положил свою украшенную серебром аркебузу на резной столик красного дерева, встал напротив на колени и отстрелил себе нижнюю челюсть. Хотел, понимаешь, застрелиться, но когда на грохот прибежала Ипифания, он катался по ковру, ревел, и из него фонтаном била кровь. Умирал он четыре дня.
- Милосердный боже! - в ужасе воскликнул Даффи. - Бедняжка Ипифания!
Анна сочувственно кивнула:
- Да уж, пришлось ей хлебнуть. Даже когда все добро пустили с молотка, она осталась кругом должна. Аврелиан, надо отдать ему должное, и тут проявил великодушие. Скупил все ее долги и позволил работать здесь с тем же содержанием, что и прочие.
За столиком по соседству Даффи заметил Блуто с ядреной блондинкой. Горбун залихватски подмигнул ему.
- Так где она? - спросил Даффи. - Тут живет?
- Тут. Правда, сегодня она навещает отца, художника. Он вроде помирает. Ослеп - это уж точно.
Даффи кивнул:
- Он стал слепнуть еще три года назад.
Анна покосилась на него.
- Все, вспомнила. Вы ведь с ней миловались, верно? А когда она вышла за Хальштада, ты подался в Венгрию, устроив сначала скандал на их свадьбе. Все знали, отчего ты сбежал.
- Всем бы мозгов побольше, - раздраженно заметил Даффи.
- Понятное дело. На, допей мое пиво. Мне пора работать.
До того как потушить освещение, комнату подмели, однако мыши сновали во тьме по древнему деревянному полу, отыскивая крошки по углам и вокруг ножек столов. Сверху время от времени доносился приглушенный стук захлопнувшейся двери, и тогда мыши замирали, но после десяти секунд тишины спокойствие возвращалось к ним, и они возобновляли свою беготню. Некоторые останавливались попробовать на зубок сапоги под одним из столов у стены, но быстро отправлялись на поиски более лакомых кусочков.
Небо за волнистыми оконными стеклами побледнело, давая мышам знак, что ночь на исходе. Послышался скрип редких тележек по булыжной мостовой, с крыш домов закаркали друг на друга вороны, и кто-то прошел вдоль окон, насвистывая. Наконец громыхание ключа в замке парадной двери заставило мышей разбежаться по норкам.
В распахнувшуюся дверь вошла немолодая уже женщина. Ее тронутые сединой волосы были скручены в пучок и убраны под шарф, а пальцы в толстых шерстяных перчатках неловко сжимали ключи.
- Ну, Брайан, как тебе тут сегодня утром? - рассеянно поинтересовалась она.
Даффи выпрямился.
- Рад видеть тебя, Пиф.
- А-а-а-а! - завопила она, роняя ключи. Мгновение она в ужасе таращилась на него, а потом со вздохом рухнула на пол.
“Господи, я, похоже, убил ее, - подумал Даффи, опрометью бросаясь к распростертому телу. - Но зачем она обратилась ко мне, если не знала, что я здесь?”
По ступеням прошлепали босые ноги.
- Что ты сделал с ней, чудовище? - завопил Вернер, выскакивая на площадку лестницы в мятой белой ночной рубахе. Он яростно махнул ножом в сторону ирландца. - Кто будет теперь подавать завтрак?
- Она только лишилась чувств, - ответил Даффи со злобой. - Мы друг друга знаем. Я поздоровался, а она от неожиданности упала в обморок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46