Склады на юго-восточной окраине города были наспех перестроены под казармы, где квартировали несколько отрядов ландскнехтов, в том числе и отряд Эйлифа. Даффи вышел из самого южного и стал протискиваться через собравшуюся на площади Шварценбергплац толпу наемников. Отыскав столик, где оружейник Эйлифа выдавал аркебузы, он взял длинноствольную с фитильным замком и мешочки с порохом и пулями.
- Дафф, - доверительно сказал старый солдат, - у меня припасена одна с колесцовым замком - не хочешь взять?
- Сам бери, - ухмыльнулся Даффи. - Раз, когда я пытался из такой выстрелить, мне волосы защемило колесиком. Пришлось отбиваться мечом и кинжалом с прицепленным к голове проклятым ружьем.
- Кто-кто, а я не стану называть тебя лжецом, - дружески заметил ветеран, отмеряя несколько кусков фитиля.
Ирландец перенес весь свой арсенал к краю площади и сложил на обочине, пока облачался в кольчугу и кожаный камзол. Со стен доносилась беспорядочная пальба, и он взглянул вверх. Верно, снайперы упражняются в прикрывающем огне из дальнобойных нарезных мушкетов, подумал он. Прислушался, но ответной стрельбы из-за стен не доносилось. Он сел и принялся неспешно заряжать свою аркебузу. Минуло уже двенадцать дней, как турки полностью обложили Вену.
Встреченный в казарме юноша, у которого корень мандрагоры был теперь прицеплен к поясу, подошел и стал скептически наблюдать за усилиями Даффи.
- Тебе фитиль нужно пропустить вон в ту тонкую трубочку наверху ствола, - посоветовал он. - Чтобы он не занялся посредине от искр после первого выстрела.
Даффи поднял голову и широко улыбнулся.
- Подумать только, впервые об этом слышу, - учтиво ответил он. - Я-то считал, что трубочка нужна для терки сыра после сражения.
Сидевший в нескольких шагах седобородый ландскнехт оторвался от заточки меча и громко хмыкнул.
- Когда бы вы, телята, знали, как надобно целиться, то поняли бы, что трубка для фитиля отличный прицел, - сказал он. - Дьявольщина, Даффи опытный воин и не станет держать фитиль рядом с полкой.
- Многим грешен, но только не этим, - согласился ирландец.
Со стены вновь затрещали выстрелы, и молодой наемник подпрыгнул, но тут же, чтобы скрыть неловкость, принялся делать выпады своей шпагой. Порыв ветра донес на улицу едкий запах пороха. Выпрямившись после своих импровизированных упражнений, юноша небрежно спросил:
- Ну что, похоже, все?
- Хм-м… Ты про что?
- Про сегодняшнюю вылазку. Она должна решить исход осады в ту или другую сторону - как, по-твоему?
Старый наемник презрительно расхохотался, но Даффи только улыбнулся и покачал головой.
- Нет, - ответил он. - Они знают, что тот холм им не удержать. Это лишь показной маневр. Мы ответим другим маневром - сделаем вылазку и отбросим их назад. Понятно, будут убитые, но это никак не решающая схватка.
- Ну и когда же будет решающая схватка? - В попытке выглядеть невозмутимым паренек так и не смог избавиться от дрожи в голосе. - Если они отступят, отчего нам не ударить вслед? - уже спокойнее продолжил он. - А коль отступим мы, почему им не воспользоваться случаем?
Даффи аккуратно положил заряженное ружье на мостовую.
- Потому что по обе стороны стоят опытные ветераны. Ландскнехты знают, во что это обходится - нападать сломя голову. А турки по ту сторону - янычары, лучшие бойцы на Востоке. Не только остервенелые, как акинжи, но еще и умные.
- О-о… - Юноша поглядел на изрешеченные выстрелами стены домов через улицу. - Они ведь… христиане? - спросил он. - Янычары?
- Были, - ответил Даффи. - Турки взяли их из христианских семей в Оттоманской империи, правда, в возрасте до семи лет. Потом детей отдали самым фанатичным мусульманам и прославленным воинам султана. Хоть и крещеные, они уже не могут называться христианами.
Парень поежился.
- Точно старые сказки о подмененных эльфами детях. Забирают наших сородичей, чтобы изменить их и отправить уничтожить то, что те больше не способны признать своей родиной.
- Верно, - согласился Даффи. - Сегодня в нас будут стрелять дети тех, кто вполне мог биться в числе рыцарей под Белградом.
- А коли мы не обратим их вспять, то дальше на западе другие станут стрелять уже в наших сынов, носящих на голове чалму, - сказал юноша. - Однако мы ведь сумеем продержаться, верно? То есть даже в случае, если не придет имперское подкрепление?
- Это смотря чему придет конец раньше - нашим стенам или их припасам, - ответил Даффи. - Ночью уже можно слышать, как их саперы подкапываются под городские стены.
- Паникерские речи! - рявкнул седобородый наемник, проворно вскакивая на ноги и со свистом крутанув над головой вновь заточенный меч. - Чтобы подорвать стены, времени нужно куда больше, чем разрушить их из тяжелых осадных пушек. Заметьте, у них нет ничего, кроме легких пушек, годных для навесной стрельбы по окнам и крышам, но не для разбивания стен. Прикиньте теперь, как нам повезло, что из-за сильных дождей в последние несколько месяцев вся тяжелая артиллерия турок завязла по дороге!
Он зашагал прочь, продолжая размахивать мечом. Чуть позже за ним последовал заметно приободрившийся юноша. Даффи не тронулся с места, нахмурившись и внезапно пожалев, что утром выпил мало вина. Слова старого ландскнехта пробудили в его памяти последний разговор с Аврелианом, всего за день до того, как сам он перебрался из трактира Циммермана на жительство в казармы.
В то ясное майское утро пять месяцев назад старый волшебник подсел к нему в трапезной Циммермана, с улыбкой поставив рядом с пивной кружкой Даффи маленькую деревянную шкатулку, которая затарахтела, как будто была наполнена галькой.
- Вчера Сулейман со своей армией выступил из Константинополя, - сообщил он. - Давай-ка прогуляемся к восточному краю канала Донау.
Даффи отхлебнул пива.
- С удовольствием, - ответил он, радуясь возможности в погожий денек прогуляться за городскими стенами, чего не делал уже несколько недель, - только вряд ли мы сможем их увидеть, тем более забросать твоими камешками.
- О нет, забрасывать их мы не станем, - весело согласился Аврелиан. - Давай допивай пиво, а я пока велю Марко оседлать двух коней.
Даффи с готовностью повиновался, опасаясь скорого появления Ипифании, которая в последнее время при любом обращении к ней начинала рыдать. Так, например, вышло вчера в трапезной за обедом. Поморщившись от неприятных воспоминаний, он допил пиво и вышел вслед за Аврелианом на улицу. Пособив Марко со вторым конем, он быстро сел в седло.
- После вас, - предложил он волшебнику, отвесив поклон, который был возможен, если сидеть верхом на коне.
Они выехали через восточные ворота и отпустили поводья, предоставив коням возможность неспешно брести по ковру раскрашенной цветами молодой травы. Мили через две Аврелиан свернул налево, к заросшему ивами южному рукаву канала, и вскоре они остановились в колышущейся зеленой тени.
- И что ты намерен делать с этой полной камней шкатулкой? - спросил, наконец, Даффи. Всю дорогу он крепился, не желая выказывать любопытство.
- Дождевую магию. Это метеоритные камни, осколки упавших звезд, - ответил волшебник, спешиваясь и осторожно спускаясь к воде.
- Дождевую магию, да? - Даффи окинул взглядом синее, без единого облачка, небо. - Подходящий денек, - заключил он. - Подожди-ка.
- Быстрее. Уже почти полдень.
Подойдя к кромке воды, Аврелиан пригнулся и сделал Даффи знак не шуметь. Он зачерпнул воды в горсть, немного отпил и стряхнул остатки на землю. Потом открыл шкатулку - Даффи, заглянув старику через плечо, был немало разочарован видом маленьких, вроде изюма, камешков - и плеснул вторую пригоршню внутрь. Закрыв крышку шкатулки, он выпрямился и стал ритмично ее встряхивать, нашептывая слова, в которые Даффи намеренно не вслушивался.
Ветви ивы закачались в неподвижном воздухе, следуя участившемуся рокоту из шкатулки. Вскоре прибавился шелест листьев, и, хотя Даффи старался не замечать этого, пришлось признать, что и он следует определенному ритму.
Скорость заклинания еще возросла, почти удвоилась, потом еще увеличилась. Руки Аврелиана теперь представляли сплошное размытое пятно, рокот камешков превратился в непрерывное громкое шипение. Ветви ив сотрясались так, что едва не отрывались от стволов.
Даффи невольно отступил на шаг - вибрирующее вокруг напряжение точно распахнуло проход чему-то, что в такие моменты извечно оказывалось рядом. Воздух сгустился, и Даффи чувствовал зуд, как бывает, когда соберешься чихнуть. И тут волшебник с воплем швырнул шкатулку в воду. Она открылась в воздухе, камешки ударили по воде как картечь, а сзади крик был подхвачен таким порывом ветра, что Даффи едва не последовал за камнями в канал. Несколько секунд вихрь бушевал над двумя скорчившимися людьми, потом волосы Даффи улеглись, а ивы затихли, но ирландец увидел, как раскачиваются деревья дальше к югу. Еще несколько мгновений, и они тоже застыли. Аврелиан с трудом сел, опираясь о землю.
- Ох… - вздохнул он, отдышавшись. - Есть много… куда более могущественных духов, но эти духи дождя, бесспорно, одни из наиболее… энергичных. - Он стал привставать, потом передумал. - И требуют немало сил для их вызывания. - Он посмотрел на свои трясущиеся руки. - Верно, я начал почти ровно в полдень, иначе они не явились бы так быстро. Когда несколько лет назад я проделывал это в последний раз, пришлось трясти проклятую шкатулку почти полчаса.
Даффи смотрел, как шкатулка, погружаясь и выныривая, медленно плывет по течению.
- Полдень? - рассеянно повторил он. - Почему именно полдень?
Аврелиан опять попытался встать, на сей раз успешно.
- Все магические трюки требуют нарушения законов природы, - сообщил он Даффи, - кои законы слабеют и наиболее неустойчивы в полночь и в полдень.
Даффи собрался было вставить, что и он наиболее неустойчив в это время суток, но Аврелиан быстро направился к лошадям.
- Я рад, что мне это удалось, - сказал старый волшебник. - Боюсь, если брать в расчет поступь Ибрагима, эта магия теперь надолго останется недоступной. Всё же дожди должны существенно замедлить продвижение Сулеймана на север. - Он залез в седло.
Ирландец последовал его примеру.
- Но почему она станет недоступной? Разве полночь и полдень вскоре не наступят вновь?
- Нет, но когда два адепта, таких, как Ибрагим и я, сходятся в ближнем бою, для магии возникает мертвая зона - как если два противника с ножами захватывают друг другу руки. Категории высшей магии подавляются дисгармонией наших перехлестнувшихся аур. Когда такое случается, дело решают уже мечи и пушки - магия затухает. - Аврелиан повернул коня и легким ударом пятками направил его вверх по берегу на простор травянистой равнины.
- Ага, - сказал Даффи, выезжая следом и щурясь под лучами солнца. - Значит, когда турки доберутся сюда, ты не сможешь, к примеру, наслать на них рой гигантских ос или разверзнуть землю под их ногами?
- Боюсь, что нет. На самом деле как бы сегодняшнее волшебство не оказалось последним до той поры, когда все закончится. Я уже заметил сопротивление самым простеньким своим чарам.
- Вроде того, как вышло со свечой несколько недель назад, когда она взорвалась?
- Да. В мертвой зоне противостоящих адептов простая кухонная магия еще может сработать, но и она дается с большим трудом. А серьезная магия, как я сказал, не действует.
- Тогда не возьму в толк, зачем старым умникам вроде вас вообще объявляться? - заметил Даффи. - Что от вас толку, если такая мертвая зона совершенно непреодолима?
- Вернее… реально непреодолима, - поправил Аврелиан. - Ну, наверное, чтобы советовать таким, как вы. Думаю, все то время, пока будет происходить твое превращение в Артура, тебе… ему… не помешает добрый совет.
Даффи тогда ничего не ответил, однако задумался, а ко времени их возвращения к Циммерману уже принял решение. Забрав немногочисленные пожитки и меч Эйлифа, он тихонько освободил помещение. Эйлиф был счастлив записать ирландца в свой отряд, и Даффи поместился вместе с ландскнехтами, которые в то время квартировали в северных казармах рядом с Вольцайле. Примерно через месяц в Европу дошли официальные вести, что Сулейман ведет на Австрию силу в семьдесят пять тысяч человек. Карл был слишком занят войной - с французским королем, чтобы посылать в Вену свою армию, так что его брат Фердинанд отправился на Конгресс Шпилей молить о помощи князей Священной Римской империи, упирая на то, что если Австрия падет, то турки без промедления двинутся на Баварию. И, несмотря на довлеющие лютеранские разногласия, протестанты и католики согласились собрать объединенное воинство, рейхсшильфе, и направить его на защиту империи. Сборы заняли месяц, но в итоге двадцать четвертого сентября 1529 года в Вену прибыли восемь тысяч испытанных воинов под командой графа Николаса фон Зальма, который возглавил оборону города. Он опередил Сулеймана всего на три дня, и, если бы не необъяснимо сильные дожди, что следовали за Сулейманом на всем пути вдоль Дуная, фон Зальм мог бы остаться не более чем сторонним наблюдателем осады Вены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46