Нерон унаследовал властолюбие от матери, наклонность к жестокости — от отца, который как-то раз собственноручно убил вольноотпущенника за отказ напиться допьяна, нарочно задавил ребенка на улице и выколол глаз представителю почтенного сословия всадников, следующего непосредственно за сенаторским, дерзнувшему всего лишь не согласиться в чем-то с единственно правильным, разумеется, мнением Агенобарба. Правда, наследственные пороки Нерона смягчались любовью к поэзии и искусству, а первое время обуздывались ближайшим окружением: властолюбивая мать в собственных интересах сдерживала его властолюбие, а воспитатель, ловкий царедворец Сенека, красноречивыми беседами о добродетели сумел произвести впечатление на склонного к театральности Нерона и вместе с префектом [] преторианцев [], вольноотпущенником Афранием Бурром, долго руководил его политикой.


Нерон (мрамор, 50-е гг. I в., Национальный римский музей)
В это время Нерон твердо придерживался традиций Августа [], стараясь возродить моральный дух и укрепить материальное положение сената. С этой целью были пересмотрены и стали заметно строже законы — с одной стороны, против вольноотпущенников, стремящихся проникнуть в знать, а с другой — против рабов, дабы оградить их владельцев от покушений. Квесторы [] были освобождены от разорительной обязанности устраивать за свой счет игры. Небогатые сенаторы получали из казны обильную поддержку. У трибунов была отнята интерцессия []. Суд за оскорбление величества бездействовал. Награда за донос была снижена до четверти прежней суммы.


Сенека — воспитатель Нерона (мрамор, I в.)
Экономическая и финансовая политика Нерона в этот период преследовала исключительно государственное благо, хотя и оказалась неудачна: отмена пошлины на привозной хлеб окончательно подорвала среднее и мелкое землевладение; попытки колонизовать опустелые земли ветеранами провалилась; план заменить все налоги только двумя — поземельным и налогом на наследство — разбился о противодействие сената, хотя бережливость и улучшения во взимании налогов обогатили фиск. По отношению к провинциям Нерон также следовал по стопам Августа: их правители были подчинены строгому контролю, а население — избавлено от некоторых наиболее непопулярных повинностей.
Внешняя политика Нерона оказалась удачнее. Наместник в Британии Светоний Паулин усмирил восстание Боудикки []; Гней Домиций Корбулон удачно выступил против германцев, а затем восстановил утраченное при Клавдии римское влияние в Армении и Парфии. (Пользуясь огромным влиянием в армии, Корбулон мог легко свергнуть Нерона, однако не сделал этого. Нерон же в 67 году, будучи в Греции, призвал полководца к себе и сразу же по высадке на берег казнил.) Тем не менее римский историк IV века Секст Аврелий Виктор писал в своих «Цезарях»: «В первое пятилетие [Нерон. — А.Б. ] был таким правителем, особенно в отношении расширения границ Империи, что Траян [] с полным основанием часто повторял: управление всех принцепсов [] намного уступает этому пятилетию Нерона». В этом отношении на оценку такого императора, как Траян, вполне можно положиться.
Вскоре, однако, стоицизм оказался бессилен противодействовать развращающему влиянию среды, в которой жил Нерон. Чтобы устранить при дворе опасных конкурентов, Сенека и Бурр начали потакать порокам императора. Они содействовали его охлаждению к жене, Октавии, не имевшей на супруга влияния, и привлекли на свою сторону фаворитку Нерона, наложницу Актею, что вызвало раздражение Агриппины Младшей и окончательно испортило отношения Нерона с матерью. Воспользовавшись этим, наставники Нерона добились удаления Палласа, главной опоры Агриппины, а когда она пригрозила противопоставить Нерону сына Клавдия, юного Британика, то принцепс прибег к помощи известной римской ворожеи галльского происхождения — Локусты — и отравил сводного брата. Когда же Актею сменила честолюбивая красавица Поппея Сабина, жена Отона (впоследствии императора), то под ее влиянием Нерон решился на убийство матери. После неудачных попыток отравить и утопить Агриппину к ней подослали убийцу, а потом за ее смерть казнили невинного человека. Убийство матери, произошедшее в 59 году, окончательно убило и совесть Нерона.


Поппея Сабина — вторая жена Нерона.
Современный рисунок с римского бюста I в.
Начались безумные и свирепые оргии. Несясь по жизни без руля и без ветрил, Нерон, казалось, совершенно не заботился об управлении государством и вел себя так, будто весь мир существует исключительно для его удовольствия. Жизнь его до краев наполнилась разгулом, развратом, расточительством и разнузданной жестокостью. Любовь Нерона к искусству извратилась в скандальное увлечение актерством; император сначала наездничал в цирке, потом построил особый театр, где актерами являлись сенаторы, самые бесстыдные роли исполняли наиболее знатные матроны, а сам принцепс выступал певцом и музыкантом. Затем в подражание греческим Олимпиадам были учреждены проводящиеся раз в пять лет Неронии, причем сам император являлся непременным участником этих игр.
Когда в 62 году умер Бурр, Сенека утратил влияние на Нерона (и впоследствии был вынужден по приказу императора покончить жизнь самоубийством). С этих пор оргии сменились жестокостями. Сначала погибла Октавия, потом и сама Поппея Сабина. Правительственная деятельность Нерона с 62 года и до самой смерти сводится к казням и вымогательству денег у граждан, провинций, городов и сословий. Казалось, принцепс поставил перед собою цель полностью истощить великий Рим — богатейшее государство своего времени. «Денежные поборы опустошили Италию, разорили провинции, союзные народы и государства, именуемые свободными, — писал в своих “Анналах” Тацит. — Добыча была взята и с богов, ибо храмы в Риме были ограблены, и у них отобрали золото». Светоний же приводит такое высказывание Нерона: «Будем действовать так, чтобы ни у кого ничего не осталось!».
Страшный пожар, случившийся в Риме в 64 году — причем поджигателем многие источники считают самого же Нерона — повлек за собой не только казни невинных людей, но и чудовищные затеи императора: он построил себе Золотой дворец, хотел продолжить римские стены до Остии или довести море до Рима и т.п. Чтобы добыть денег, Нерон делал принудительные займы, портил монету [], грабил храмовые сокровища, похищал золотые статуи, задерживал солдатское жалованье, поощрял взяточничество и даже грабеж магистратов, делясь с ними добычей или отнимая награбленное, и производил конфискации в самых широких размерах. Удобным поводом для конфискаций послужило раскрытие заговора Пизона; для этой же цели выдумывали мнимые заговоры, причем Нерон старался истреблять особенно популярных начальников в армии и в провинции.
Постыдное артистическое путешествие по Греции, совершенное в 66—67 годах, довело всеобщее негодование до предела. В 68 году в Лугудунской Галлии [] восстал пропретор [] Гай Юлий Виндекс, затем Гальба [] возмутил испанские легионы, наконец, императору изменили преторианцы. Покинутый всеми, последний представитель династии Юлиев-Клавдиев бежал из Рима и после долгих колебаний покончил жизнь самоубийством. Его последними словами были: «Какой великий артист погибает!» — и: «Вот она, верность!»
В основу этой справки я совершенно сознательно положил «Римскую империю времен Нерона» — труд немецкого историка Г. Шиллера, самого, пожалуй, объективного и непредвзятого по отношению к нашему герою (чуть было не написал «доброжелательного», но таких вообще не сыскать). Следовательно, именно таким (и это в лучшем случае!) предстает он перед судом истории.
Однако всякий суд на то и суд, чтобы быть объективным, тем более что каждый из нас выступает здесь присяжным заседателем и должен быть совершенно уверен, что подсудимый виновен по каждому эпизоду дела. Мы вольны вынести любой, сколь угодно суровый приговор, но — лишь за подлинно содеянное. Оговорю сразу же: у меня и в мыслях нет оправдывать Нерона в целом. Может быть, краски на его портрете и сгущены недоброжелателями (а таковых хватало — от сводившего с покойным императором личные счеты Виндекса до средневековых переписчиков трудов античных авторов, речь о каковых переписчиках еще впереди). По всей видимости, Нерон был просто человеком, оказавшимся не на своем месте. Не знаю, был ли он великим артистом, но хорошим — несомненно (жаль, не сохранилась его поэма «Троика» — любопытно было бы почитать). Он был поэтом, композитором, исполнителем-кифаредом и актером, причем в этом последнем качестве — к вящему восторгу нынешних психоаналитиков — с наибольшим успехом выступал не в роли безумного Геракла, что тоже имело место, а в ролях жившего с собственной матерью Эдипа и матереубийцы Ореста… Слава о Нероне как покровителе искусств пережила века. Однако слабоволие, простительное артисту, губительно для императора. Смелости Нерону недоставало точно так же, как и воли. Как отмечает современный французский историк Жильбер-Шарль Пикар, он дрожал по всякому поводу — сначала перед матерью, потом перед своими воспитателями, наконец, перед сенатом, народом, армией, зрителями в театре, судьями на состязаниях, рабами и женщинами. Легенда утверждает, будто Нерон убивал удовольствия ради. Нет! Исключительно из страха. Он хотел отменить смертную казнь в армии, задумал изменить правила гладиаторских боев, чтобы гладиаторы бились не насмерть. Но, когда его охватывал страх, он убивал, точно загнанный зверь.
Даже при самом доброжелательном подходе усмотреть в Нероне нечто положительное, прямо скажем, весьма затруднительно, а скорее — так вовсе невозможно. И все-таки, повторяю, мы — присяжные на суде истории. А как минимум по трем эпизодам Нерон, судя по всему, невиновен, и потому изъятие этих эпизодов из дела требуется если не для обеления подсудимого, то для очистки нашей собственной совести.
Вот давайте их и рассмотрим. Но сперва — кое-что о делах семейных.
Дела семейные
Мессалина, третья жена императора Клавдия, родила ему сына, которого счастливый отец нарек Британиком, — в честь победы над Британией. Распутство Мессалины было — и осталось по сей день — притчей во языцех. Судите сами: она умудрилась, презрев всякую видимость приличий, при живом муже и даже не будучи разведенной с ним выйти замуж за своего любовника Силия, рассчитывая провозгласить его императором. Это переполнило чашу терпения даже у многотерпеливого Клавдия — пятидесятивосьмилетний император казнил жену и объявил войскам: «Увы, я всегда был несчастлив в браке, а посему даю обет безбрачия на всю оставшуюся жизнь. И ежели нарушу обет сей, вы будете вправе низвергнуть меня». Однако в скором времени он не выдержал и обручился со своей племянницей Агриппиной Младшей, матерью Нерона.
Внучатая племянница императора Тиберия, она была изнасилована родным братом, будущим императором Калигулой [] — как, впрочем, и две ее сестры. Прознав об этом, Тиберий разлучил сестер с братом и поспешил выдать их замуж. Так Агриппина стала женой уже упоминавшегося Домиция Агенобарба, который был старше ее на двадцать пять лет и, между прочим, делил ложе с собственной сестрой. Когда Агенобарб скончался от водянки, вдова поспешила выйти замуж за патриция Пассиена Криспа. Но тут распростилась с жизнью Мессалина, а за нею как-то уж слишком своевременно и Крисп — молва утверждала, будто и здесь не обошлось без вмешательства пресловутой Локусты. Итог вам уже известен. Брак Агриппины с Клавдием «явился причиною решительных перемен, — пишет Тацит, — всеми делами Империи стала заправлять женщина, держащая узду крепко натянутой, как если бы ее сжимала мужская рука».
Теперь Агриппине оставалось добиться, чтобы право на трон перешло к Нерону, а не к прямому наследнику Клавдия — Британику. В качестве первого шага она попросила для сына руки Октавии, дочери Клавдия. Правда, Октавия уже была помолвлена, однако Агриппина обвинила ее жениха Юния Силана в преступной кровосмесительной связи; представ перед сенатом, тот вынужден был покончить с собой, после чего помолвка была пышно отпразднована, хотя свадьба, принимая во внимание нежный возраст жениха и невесты, состоялась лишь четырьмя годами позже — в 53 году. Так Нерон стал пасынком и одновременно зятем императора. А поскольку по материнской линии он был прямым потомком Августа, то вполне мог претендовать на императорский престол.
Если бы не очевидный наследник — Британик…
Агриппина не решилась умертвить родного сына Клавдия, но зато уговорила Клавдия усыновить Нерона. Бесчисленными интригами она сделала все, чтобы превознести сына, снискав ему любовь римского народа. Сказано — сделано: вскоре Рим начисто забыл про еще недавно популярного Британика; у всех на устах был только Нерон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55