После того как Борисов отказался продать землянам свои акции, Чандлер заявил ему, что, когда тот умрет, он получит их за полцены, а до тех пор он будет снисходителен к выходкам «смертника» — так он называл моего мужа. И тогда Борисов сделал ужасную вещь: он назначил пятерых смертников, чьей смерти Чандлер станет бояться. Чандлеру не нравится, что Борисов конструирует роботов для «Дум-клуба», а не для него? Так пусть же роботы и докажут ему, каким гениальным изобретателем был Борисов. Чандлер мечтает добраться до его новейших изобретений? Пусть попробует отнять их у законных владельцев — у роботов, получивших от Борисова неподконтрольное человеку сознание. И пусть Чандлер возжелает спасения неизвестных ему людей так же, как он желал его смерти. Когда врачи сказали, что его жизнь вне опасности, Борисов радовался не только собственному выздоровлению, но и тому, что судьба позволила ему исправить содеянное. Он был счастлив оттого, что еще не поздно найти и остановить роботов. Но я допустила роковую ошибку. Вместо того, чтобы спросить, как мне найти номера роботов-убийц, я спросила его, как роботы будут выбирать себе жертв. Наверное, в тот момент я больше испугалась за себя, ведь в «Дум-клубе» много роботов, обученных стрелять в людей. Борисову было трудно говорить, и он попросил меня подать ему лист бумаги и ручку. Он нарисовал пятиугольник и подписал углы названиями карт таро. Потом он подал мне лист и что-то сказал, но внезапно его руки ослабели, лист упал на пол, и вместо слов я услышала страшный хрип умирающего человека. Я подобрала бумагу и вызвала врачей. Его снова повезли в операционную. Через сутки он умер.
— Вы хоть что-нибудь разобрали? Любые слова, сказанные по поводу рисунка.
— Почти ничего. Я расслышала, что «по одной карте на человека», а потом — только хрип.
— Именно «на человека»?
— Да. Эти слова я расслышала ясно.
— В центре пятиугольника была какая-нибудь карта?
— Нет.
— Вы добавляли ее от себя?
— Да.
— Хорошо, — кивнул Шеф удовлетворенно. — Впервые карты таро всплывают на спиритическом сеансе. Якобы их назвал Спиноза. Так Спиноза или Борисов? Не Борисов ли подговорил вас назвать эти карты Эйтведу?
— Нет! — вспыхнула Изида. — Я бы никогда…
— Ладно, — Шеф отмахнулся, — будь по-вашему. Я не в силах устроить вам со Спинозой перекрестный допрос. Действительно, с чего бы Борисову выдавать свой план раньше времени. Видимо, мысль запрограммировать убийства по картам таро родилась у него после сеанса. У вас же появилось основание подозревать Космический Разум в соучастии. Подозрение подкрепилось весьма содержательной теорией: эволюция разума от живого к кибернетическому, квантовые законы мыслящей субстанции, логическое взаимопонимание между ней и роботами… С присутствием в этом деле нетрадиционной логики вы почти что угадали… Впоследствии вы решили беречь память мужа и не доверять никому его тайну. Вместе с тем, вы хотели нейтрализовать роботов. Главным виновником вы объявили Космический Разум, а раз так, то искать роботов должен ДАГАР. Слухи, которые вы распространяли, послужили бы благоприятным фоном для вашего письма дагарцам. Анонимное письмо, подкрепленное соответствующим слухом, стоит двух подписанных. Тем не менее, вы не сумели их заинтересовать. Зато среди прочих, уже по-настоящему заинтересованных лиц, вы стали пользоваться невероятным успехом. Ваша верность Борисову, право слово, достойна лучшего применения… то есть, я хотел сказать, лучшего мужа. Человеку, покинувшему этот кабинет перед вашим приходом, я посоветовал идти и не грешить, вам я советую идти и впредь не делать глупостей. Прощайте.
Изида онемела от такого напутствия. Яна взяла ее под руку и проводила до лифта. Вернувшись к Шефу, она спросила:
— Что вы думаете по поводу покупки акций строительных компаний?
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?!
— Но советы по поводу мужей вы же даете…
— Иди обедать! — рявкнул Шеф, потом, уже спокойнее, добавил: — И мне принеси, как обычно. Поверь, сегодня я этого заслужил.
— Вчера вы тоже обедали.
Последнее слово всегда остается за Яной, — наверное, оттого, что произносит она его стоя в дверях, а потом убегает.
38
Понятия не имею, чего он там о себе возомнил, но моя судьба его явно не тревожила. Вчера, четвертого марта, я получил предписание:
По прибытии на пересадочную станцию оставаться на месте и ждать рейса 319, вылетающего на Фаон в 14.30 6-ого марта. Если сделаешь, как я сказал, то сам все поймешь. Шеф.
PS: Когда ты прекратишь бесплатно выдавать чужие секреты?
Кому и что я выдал? Какие еще бесплатные секреты?
Сейчас я твердо знал одно: в деле убийства Гретты Вайнберг у полиции появился подозреваемый, и этот подозреваемый — я. Двое сотрудников «Трамплина» дали описание человека, которого они видели в шестом часу утра неподалеку от места преступления. В отличие от описания, мое имя в прессе не приводилось — вероятнее всего, «в интересах следствия». Как пить дать, меня уже объявили в розыск. На Фаоне я бы чувствовал себя уверенней. Наша полиция сразу меня не выдаст — с Галактической Полицией у них отношения так себе. На пересадочной станции я рисковал нарваться на ГП — худшее развитие событий из всех возможных.
Забавно было узнать, как я убил Гретту. По версии следователей, я обездвижил робота, отнял у него трубу пылесоса, коварно применил ее к Греттиной голове, затем столь же коварно вернул трубу роботу. На трубе нашли микроскопические частицы крови. Черт с ней, с кровью, этого, по крайней мере, следовало ожидать, но полиция нашла на полу телепикт! Конечно, я не рассчитывал полностью стереть телепикт с пола, но почему полиция исследовала покрытие столь дотошно? И почему о телепикте сообщили прессе? Кто сказал, что жидкость не разбрызгали, к примеру, месяц назад?
Пятого марта, в 22:45 по Фаон-Полису, корабль начал причаливание к пересадочной станции. Я был уже в усах и бороде, на голове — бейсболка, отороченная ярко-зеленым париком, на мир и попутчиков я глядел сквозь розовые очки. Поверх свитера я надел футболку с «хари-кришной» на груди и призывом к легализации браков с инопланетянами на спине. На пересадочной станции я первым делом перевернул футболку задом наперед, чтобы обезопасить спину от ксенофобов и инопланетянок, затем направился к кассовым автоматам и купил билет на тот челнок, который указал мне Шеф. Естественно, на чужое имя. На корабле с Терминала я также звался не Ильинским.
Пятнадцать часов, с небольшими перерывами, я провел в единственном на всю пересадочную станцию кафетерии. За это время мне дважды предлагали обсудить обе указанные на моей футболке проблемы, трижды угощали нелегальной водкой (и все три раза я отказался), четырежды предлагали бесплатной еды (одним предложением я воспользовался — но не тем, который за казенный счет), и, наконец, один раз мне чуть было не дали денег на рейс до Фаона. Без двадцати час шестого марта я направился к приемно-посадочному модулю ближних рейсов. Я планировал сесть последним, поэтому стоял в стороне от улетавшей тем же рейсом публики. В 01:05 к ней присоединился господин, которому я с удовольствием одолжил бы волосатую бейсболку. Пойдет ли Гроссману зеленый цвет? Решение этого вопроса я отложил до приземления.
Челнок еще катился по взлетно-посадочной полосе, а Гроссман уже рвал на себя ручку основного люка. Стюардесса призывала его вернуться на место, но Гроссман пригрозил, что воспользуется запасным. Ему пошли навстречу и выпустили первым. Именем Кришны я приказал уступить мне дорогу и бросился за ним. На стоянке флаеров-такси я вступился за женщину с ребенком, у которой он попытался увести машину. В следующий флаер мы ввалились вместе.
— Подбросьте до города, — сказал я своим обычным голосом, и был тот час опознан.
— Ах, вот что значит «вас встретят»! — воскликнул он, отодвигаясь от меня к левой двери. — Ну и маскировка!
— Это не из-за вас, — ответил я, силясь припомнить, содержало ли шефское письмо что-нибудь вроде «ты встретишь». — Куда направляемся?
— К вам, куда же еще? — Гроссман перешел на доверительный тон: — Вы не поясните мне вот это…
У Шефа появилось новое хобби: рассылка писем-загадок.
Обнаружен еще один робот. Состояние удовлетворительное. Условия передачи обсудим лично. Вас встретят. Шеф.
Гроссман загасил текст. Не переставая размышлять над письмом, я назвал автопилоту адрес Отдела.
Нога уперлась в пухлый чемодан. Я поинтересовался:
— Наличные?
— Будут вам наличные! Вы лучше скажите, откуда взялся шестой робот?
Честно говоря, я пребывал в не меньшем недоумении.
— Наверное, оттуда же, откуда остальные.
— Такой ответ меня не устраивает. Кстати, почему он подписывается «шеф»? Какой он мне, к дьяволу, шеф?
— Это сокращение. Его настоящая фамилия Шефтербубен, но он ее стесняется.
— Ха! — сказал Гроссман и отвернулся.
Дверь в Отдел открыл робот. Гроссман застонал и схватился за стену. Я приподнялся на цыпочки, чтобы посмотреть, не лежит ли позади робота труп. Трупа не было, зато появилась Яна.
— Не бойтесь, это Чумка, она ручная. Чумка, прими у господ их вещи.
— Ильинский сам себя обслужит, — проворчал робот и потянулся за чемоданом Гроссмана. Тот безропотно расстался с багажом, а затем — и с курткой.
— Узнаю этот тон, — кивнул я девушке и направился в свой кабинет, чтобы поскорее избавиться от грима.
Пока я смывал косметический клей, Гроссман успел открыть моему боссу счет.
— …в-третьих, снимите эти дурацкие очки, — услышал я, входя к Шефу. Гроссман стоял напротив его стола и смотрел на Шефа сверху вниз. Шеф темные очки не снял, поэтому было непонятно, куда смотрит он.
— Они уже познакомились, — прошептала мне Яна, — и нашли друг друга невыносимыми.
— Что было на первое и второе? — поинтересовался я.
— Во-вторых, Гроссман попросил не тыкать в него проволочкой. А во-первых, немедленно показать ему робота.
— А ведь это хорошая идея: толкнуть Гроссману твою Чумку. Признайся, ты это придумала или Шеф?
— Не знаю, что задумал Шеф, но Чумку я не отдам ни за какие миллионы!
Тем временем Гроссман угомонился. Шеф убедил его сесть в кресло и выслушать небольшую вступительную речь.
— Только покороче, — потребовал Гроссман и положил ногу на ногу.
Пришел Ларсон. Он сказал мне «привет», Гроссману — «добрый день, как долетели» и занял кресло в дальнем углу кабинета.
— Все в сборе, — прокомментировал Шеф, — можно начинать.
— Начинайте, — угрюмо кивнул Гроссман.
— Что я и делаю. С того дня, как мы приступили к расследованию, мне не давали покоя две вещи. Во-первых, я не понимал, почему робот по кличке Ленивец не убил Вацлава Кремпа…
У Гроссмана дернулся подбородок.
— Да, доктор, — ухмыльнулся Шеф, — этот человек вам известен. Ваши люди похитили его в Цюрихе, затем благодаря вмешательству полиции они были вынуждены его отпустить.
— Чушь! — поморщившись, сказал Гроссман, — и, кроме того, клевета.
— Не собираюсь с вами спорить. Вам, вероятно, неизвестно, что двадцать пятого сентября прошлого года Кремп и Ленивец оказались в одном месте в одно и то же время. Ленивец имел все основания принять Кремпа за Мудреца, и он располагал временем, чтобы совершить убийство. Но Кремпа он не убил. Вместо Кремпа тремя месяцами позже был убит Кирилл Хинчин. Это, как я уже сказал, во-первых. Во-вторых, я не понимал, почему Изида, предсказывая судьбу моему сотруднику, разместила карты по углам пятиугольника.
— Какого пятиугольника? — перебил его Гроссман.
— Вот этого.
За спиной Шефа засветился экран.
— Очевидно, — продолжал Шеф, — рисунок нуждается в комментариях. Изида собственноручно начертила пятиугольник и разложила карты в том порядке, который вы изволите сейчас наблюдать. Недавно мне стало известно, что Изида позаимствовала этот способ гадания у своего мужа, Игоря Борисова. Рисунок, похожий на тот, что сейчас перед вами, он нарисовал за несколько часов до смерти. Листок с рисунком остался у Изиды. Делая вид, что предсказывает судьбу, она фактически сообщила Кремпу, Брайту и Ильинскому, каким образом роботы будут выбирать себе жертв, потому что именно это хотел сказать ей Борисов, когда решил, что операция по пересадке искусственного сердца прошла успешно.
Гроссман снова перебил:
— Неявно вы обвиняете Борисова в том, что это он запрограммировал роботов на убийства.
— Мы оба знаем, что это сделал он.
— С чего вы взяли, что мне это известно?
Вместо ответа Шеф процитировал стишок из письма Борисова.
— Еще одна чушь, — заявил Гроссман, — сами сочинили?
— Опять-таки, не стану с вами спорить. Чушь, так чушь. Сейчас это не имеет значения. Итак, попытаемся проникнуть в смысл сделанного Борисовым рисунка. Вряд ли в нем есть что-то лишнее. Роль карт таро нам известна, но зачем нужен пятиугольник? Обратите внимание, что Мудрец и Динарии располагаются рядом. Теперь, доктор, важная для вас новость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Вы хоть что-нибудь разобрали? Любые слова, сказанные по поводу рисунка.
— Почти ничего. Я расслышала, что «по одной карте на человека», а потом — только хрип.
— Именно «на человека»?
— Да. Эти слова я расслышала ясно.
— В центре пятиугольника была какая-нибудь карта?
— Нет.
— Вы добавляли ее от себя?
— Да.
— Хорошо, — кивнул Шеф удовлетворенно. — Впервые карты таро всплывают на спиритическом сеансе. Якобы их назвал Спиноза. Так Спиноза или Борисов? Не Борисов ли подговорил вас назвать эти карты Эйтведу?
— Нет! — вспыхнула Изида. — Я бы никогда…
— Ладно, — Шеф отмахнулся, — будь по-вашему. Я не в силах устроить вам со Спинозой перекрестный допрос. Действительно, с чего бы Борисову выдавать свой план раньше времени. Видимо, мысль запрограммировать убийства по картам таро родилась у него после сеанса. У вас же появилось основание подозревать Космический Разум в соучастии. Подозрение подкрепилось весьма содержательной теорией: эволюция разума от живого к кибернетическому, квантовые законы мыслящей субстанции, логическое взаимопонимание между ней и роботами… С присутствием в этом деле нетрадиционной логики вы почти что угадали… Впоследствии вы решили беречь память мужа и не доверять никому его тайну. Вместе с тем, вы хотели нейтрализовать роботов. Главным виновником вы объявили Космический Разум, а раз так, то искать роботов должен ДАГАР. Слухи, которые вы распространяли, послужили бы благоприятным фоном для вашего письма дагарцам. Анонимное письмо, подкрепленное соответствующим слухом, стоит двух подписанных. Тем не менее, вы не сумели их заинтересовать. Зато среди прочих, уже по-настоящему заинтересованных лиц, вы стали пользоваться невероятным успехом. Ваша верность Борисову, право слово, достойна лучшего применения… то есть, я хотел сказать, лучшего мужа. Человеку, покинувшему этот кабинет перед вашим приходом, я посоветовал идти и не грешить, вам я советую идти и впредь не делать глупостей. Прощайте.
Изида онемела от такого напутствия. Яна взяла ее под руку и проводила до лифта. Вернувшись к Шефу, она спросила:
— Что вы думаете по поводу покупки акций строительных компаний?
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?!
— Но советы по поводу мужей вы же даете…
— Иди обедать! — рявкнул Шеф, потом, уже спокойнее, добавил: — И мне принеси, как обычно. Поверь, сегодня я этого заслужил.
— Вчера вы тоже обедали.
Последнее слово всегда остается за Яной, — наверное, оттого, что произносит она его стоя в дверях, а потом убегает.
38
Понятия не имею, чего он там о себе возомнил, но моя судьба его явно не тревожила. Вчера, четвертого марта, я получил предписание:
По прибытии на пересадочную станцию оставаться на месте и ждать рейса 319, вылетающего на Фаон в 14.30 6-ого марта. Если сделаешь, как я сказал, то сам все поймешь. Шеф.
PS: Когда ты прекратишь бесплатно выдавать чужие секреты?
Кому и что я выдал? Какие еще бесплатные секреты?
Сейчас я твердо знал одно: в деле убийства Гретты Вайнберг у полиции появился подозреваемый, и этот подозреваемый — я. Двое сотрудников «Трамплина» дали описание человека, которого они видели в шестом часу утра неподалеку от места преступления. В отличие от описания, мое имя в прессе не приводилось — вероятнее всего, «в интересах следствия». Как пить дать, меня уже объявили в розыск. На Фаоне я бы чувствовал себя уверенней. Наша полиция сразу меня не выдаст — с Галактической Полицией у них отношения так себе. На пересадочной станции я рисковал нарваться на ГП — худшее развитие событий из всех возможных.
Забавно было узнать, как я убил Гретту. По версии следователей, я обездвижил робота, отнял у него трубу пылесоса, коварно применил ее к Греттиной голове, затем столь же коварно вернул трубу роботу. На трубе нашли микроскопические частицы крови. Черт с ней, с кровью, этого, по крайней мере, следовало ожидать, но полиция нашла на полу телепикт! Конечно, я не рассчитывал полностью стереть телепикт с пола, но почему полиция исследовала покрытие столь дотошно? И почему о телепикте сообщили прессе? Кто сказал, что жидкость не разбрызгали, к примеру, месяц назад?
Пятого марта, в 22:45 по Фаон-Полису, корабль начал причаливание к пересадочной станции. Я был уже в усах и бороде, на голове — бейсболка, отороченная ярко-зеленым париком, на мир и попутчиков я глядел сквозь розовые очки. Поверх свитера я надел футболку с «хари-кришной» на груди и призывом к легализации браков с инопланетянами на спине. На пересадочной станции я первым делом перевернул футболку задом наперед, чтобы обезопасить спину от ксенофобов и инопланетянок, затем направился к кассовым автоматам и купил билет на тот челнок, который указал мне Шеф. Естественно, на чужое имя. На корабле с Терминала я также звался не Ильинским.
Пятнадцать часов, с небольшими перерывами, я провел в единственном на всю пересадочную станцию кафетерии. За это время мне дважды предлагали обсудить обе указанные на моей футболке проблемы, трижды угощали нелегальной водкой (и все три раза я отказался), четырежды предлагали бесплатной еды (одним предложением я воспользовался — но не тем, который за казенный счет), и, наконец, один раз мне чуть было не дали денег на рейс до Фаона. Без двадцати час шестого марта я направился к приемно-посадочному модулю ближних рейсов. Я планировал сесть последним, поэтому стоял в стороне от улетавшей тем же рейсом публики. В 01:05 к ней присоединился господин, которому я с удовольствием одолжил бы волосатую бейсболку. Пойдет ли Гроссману зеленый цвет? Решение этого вопроса я отложил до приземления.
Челнок еще катился по взлетно-посадочной полосе, а Гроссман уже рвал на себя ручку основного люка. Стюардесса призывала его вернуться на место, но Гроссман пригрозил, что воспользуется запасным. Ему пошли навстречу и выпустили первым. Именем Кришны я приказал уступить мне дорогу и бросился за ним. На стоянке флаеров-такси я вступился за женщину с ребенком, у которой он попытался увести машину. В следующий флаер мы ввалились вместе.
— Подбросьте до города, — сказал я своим обычным голосом, и был тот час опознан.
— Ах, вот что значит «вас встретят»! — воскликнул он, отодвигаясь от меня к левой двери. — Ну и маскировка!
— Это не из-за вас, — ответил я, силясь припомнить, содержало ли шефское письмо что-нибудь вроде «ты встретишь». — Куда направляемся?
— К вам, куда же еще? — Гроссман перешел на доверительный тон: — Вы не поясните мне вот это…
У Шефа появилось новое хобби: рассылка писем-загадок.
Обнаружен еще один робот. Состояние удовлетворительное. Условия передачи обсудим лично. Вас встретят. Шеф.
Гроссман загасил текст. Не переставая размышлять над письмом, я назвал автопилоту адрес Отдела.
Нога уперлась в пухлый чемодан. Я поинтересовался:
— Наличные?
— Будут вам наличные! Вы лучше скажите, откуда взялся шестой робот?
Честно говоря, я пребывал в не меньшем недоумении.
— Наверное, оттуда же, откуда остальные.
— Такой ответ меня не устраивает. Кстати, почему он подписывается «шеф»? Какой он мне, к дьяволу, шеф?
— Это сокращение. Его настоящая фамилия Шефтербубен, но он ее стесняется.
— Ха! — сказал Гроссман и отвернулся.
Дверь в Отдел открыл робот. Гроссман застонал и схватился за стену. Я приподнялся на цыпочки, чтобы посмотреть, не лежит ли позади робота труп. Трупа не было, зато появилась Яна.
— Не бойтесь, это Чумка, она ручная. Чумка, прими у господ их вещи.
— Ильинский сам себя обслужит, — проворчал робот и потянулся за чемоданом Гроссмана. Тот безропотно расстался с багажом, а затем — и с курткой.
— Узнаю этот тон, — кивнул я девушке и направился в свой кабинет, чтобы поскорее избавиться от грима.
Пока я смывал косметический клей, Гроссман успел открыть моему боссу счет.
— …в-третьих, снимите эти дурацкие очки, — услышал я, входя к Шефу. Гроссман стоял напротив его стола и смотрел на Шефа сверху вниз. Шеф темные очки не снял, поэтому было непонятно, куда смотрит он.
— Они уже познакомились, — прошептала мне Яна, — и нашли друг друга невыносимыми.
— Что было на первое и второе? — поинтересовался я.
— Во-вторых, Гроссман попросил не тыкать в него проволочкой. А во-первых, немедленно показать ему робота.
— А ведь это хорошая идея: толкнуть Гроссману твою Чумку. Признайся, ты это придумала или Шеф?
— Не знаю, что задумал Шеф, но Чумку я не отдам ни за какие миллионы!
Тем временем Гроссман угомонился. Шеф убедил его сесть в кресло и выслушать небольшую вступительную речь.
— Только покороче, — потребовал Гроссман и положил ногу на ногу.
Пришел Ларсон. Он сказал мне «привет», Гроссману — «добрый день, как долетели» и занял кресло в дальнем углу кабинета.
— Все в сборе, — прокомментировал Шеф, — можно начинать.
— Начинайте, — угрюмо кивнул Гроссман.
— Что я и делаю. С того дня, как мы приступили к расследованию, мне не давали покоя две вещи. Во-первых, я не понимал, почему робот по кличке Ленивец не убил Вацлава Кремпа…
У Гроссмана дернулся подбородок.
— Да, доктор, — ухмыльнулся Шеф, — этот человек вам известен. Ваши люди похитили его в Цюрихе, затем благодаря вмешательству полиции они были вынуждены его отпустить.
— Чушь! — поморщившись, сказал Гроссман, — и, кроме того, клевета.
— Не собираюсь с вами спорить. Вам, вероятно, неизвестно, что двадцать пятого сентября прошлого года Кремп и Ленивец оказались в одном месте в одно и то же время. Ленивец имел все основания принять Кремпа за Мудреца, и он располагал временем, чтобы совершить убийство. Но Кремпа он не убил. Вместо Кремпа тремя месяцами позже был убит Кирилл Хинчин. Это, как я уже сказал, во-первых. Во-вторых, я не понимал, почему Изида, предсказывая судьбу моему сотруднику, разместила карты по углам пятиугольника.
— Какого пятиугольника? — перебил его Гроссман.
— Вот этого.
За спиной Шефа засветился экран.
— Очевидно, — продолжал Шеф, — рисунок нуждается в комментариях. Изида собственноручно начертила пятиугольник и разложила карты в том порядке, который вы изволите сейчас наблюдать. Недавно мне стало известно, что Изида позаимствовала этот способ гадания у своего мужа, Игоря Борисова. Рисунок, похожий на тот, что сейчас перед вами, он нарисовал за несколько часов до смерти. Листок с рисунком остался у Изиды. Делая вид, что предсказывает судьбу, она фактически сообщила Кремпу, Брайту и Ильинскому, каким образом роботы будут выбирать себе жертв, потому что именно это хотел сказать ей Борисов, когда решил, что операция по пересадке искусственного сердца прошла успешно.
Гроссман снова перебил:
— Неявно вы обвиняете Борисова в том, что это он запрограммировал роботов на убийства.
— Мы оба знаем, что это сделал он.
— С чего вы взяли, что мне это известно?
Вместо ответа Шеф процитировал стишок из письма Борисова.
— Еще одна чушь, — заявил Гроссман, — сами сочинили?
— Опять-таки, не стану с вами спорить. Чушь, так чушь. Сейчас это не имеет значения. Итак, попытаемся проникнуть в смысл сделанного Борисовым рисунка. Вряд ли в нем есть что-то лишнее. Роль карт таро нам известна, но зачем нужен пятиугольник? Обратите внимание, что Мудрец и Динарии располагаются рядом. Теперь, доктор, важная для вас новость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62