Но если Рунд пытался убить Цанса, то дело не в политике. Профессор слишком сообразителен.
– Ты им сказал о покушении?
– Нет. Пусть пока думают, что я сослепу врезался в дерево. Сейчас вышлите за нами Дуга, координаты я назову. И предупредите Рунда, чтоб он больше не повторял свои фокусы с импульсами. У меня всё.
Я назвал координаты и вернулся к своим попутчикам.
– Ну что? – спросил Брубер.
– Нас заберут. Пока остаемся здесь. Кроме этой поляны, флаеру сесть негде.
Мы вернулись к потухшему костру.
– Вы долго говорили, – заметил Цанс.
– Виттенгер хотел знать все подробности.
– Вы рассказали ему, как нас надули? – спросил Вейлинг.
Я посмотрел на Брубера.
– Вы, кажется, так не считаете.
– Не будем портить людям бизнес, – сказал он. – Мы нагрянули неожиданно, они не успели подготовиться как следует.
– Да, не будем, – поддержал его Цанс. – Когда за нами прилетят?
– Полчаса… час, не больше.
– Но легенду они рассказали прелюбопытную, – добавил Цанс.
– Любопытную, – кивнул Брубер. Он о чем-то напряженно думал. Два раза наклонился к Цансу, очевидно, желая что-то спросить, но оба раза передумал. Присутствие одно из нас – меня или Вейлинга – ему мешало.
– Тим, – обратился я к Вейлингу, – дрова закончились.
– Вы что, замерзли?
– По дыму нас быстрее найдут. Ты из нас самый молодой, поэтому тебе и идти за дровами.
– Не говорите ерунды.
– Собери и сухих и сырых. Сухие пойдут на растопку, от сырых больше дыма. И кончай ломаться, надоело…
Брубер и Цанс красноречиво посмотрели на Вейлинга, дескать, чего же ты сидишь, когда задача поставлена.
– Ну и жара, – пожаловался Вейлинг, крутя ручкой встроенного в комбинезон кондиционера. – Подохнуть можно.
– Можно, – согласился я. – Так ты идешь?
– Если я вам мешаю, то почему бы вам самим не отойти куда-нибудь.
– Во-первых нас больше, во-вторых мы старше, в-третьих – лучше вооружены. Еще аргументы нужны? – у меня вышел какой-то слоган бойскаутов.
Вейлинг со вздохом встал.
– Только ради вас, господа, – сказал он не мне. Регулируя на ходу кондиционер, он побрел к ближайшим зарослям шиповатого бамбука.
– Не слишком ли жестко вы с ним… – нахмурился Цанс. – Еще заблудится.
– Не заблудится. По-моему, господин писатель хотел у вас что-то спросить.
– Вы как ведущий в ток-шоу, – усмехнулся Брубер. – Слушая моролинга – назовем его так – я вспомнил ужин, которым вы накормили меня после семинара в Фаонском университете.
– Чего вы ждали от университетской столовой! – буркнул Цанс.
– Я оговорился – не ужин, а беседу за ужином. Там были академик Чигур, вы, профессор, и еще этот доцент… Сёмин. Вы спорили, можно ли доверять исследованиям Спенсера. Семин настаивал, чтобы вы прокомментировали наблюдения Спенсера за моролигами, точнее – за индейцами-кивара – как их назвали в те времена. Как я помню, Семин привел три его интересных наблюдения: отсутствие у кивара культа предков, таинственный ритуал ворчу и имена, произносимые в обратном порядке или не произносимые вовсе…
– Да-да, я тоже помню, – кивнул Цанс. – Семин хотел унизить меня в ваших глазах. Спенсер не только сделал наблюдения, но дал им объяснение. Его объяснение Семину отлично известно, он считает его смехотворным. А я с этим объяснением согласен.
– В чем же оно состоит?
– Спенсер полагал, что моролинги верят, что души их предков обитают в мире, где время течет в обратную сторону. Ритуал под названием «ворча» – это ни что иное, как встреча с собственной душой, которая способна давать советы своему бывшему, но еще живому, носителю. Поэтому соплеменники в повседневном общении не пользуются настоящими именами. Имя моролингу нужно для общения с душой, то есть для ритуала ворчу. Обращаясь к своей душе, он произносит имя шиворот-навыворот для того, чтобы в мире духов имя прозвучало правильно. Я не знаю, что видят во сне моролинги. Возможно, самих себя, но старше, или своих потомков. Но ясно одно: когда есть возможность посоветоваться с собственной душой, которой известно будущее, нет никакой необходимости общаться с предками – они мало что знают.
– Что же тут смешного?
– Мне возражали, что первобытные племена даже обычное течение времени плохо себе представляют, не говоря уж об обратном. Ведь это чистая абстракция – время, текущее вспять. Кивара-муравьедов трудно заподозрить в избытке абстрактного мышления. У них нет слова, ознчивающего то, что мы называем «время».
– Веское возражение…
– Пускай… Но давайте вспомним один пассаж у Дюркгейма – пассаж, растиражированный впоследствии Леви-Стросом. Индеец из племени Дакота формулирует метафизику, совпадающую с метафизикой философа Бергсона с точностью до терминологии. Вряд ли индеец читал Бергсона, и тем более – согласился с его метафизикой… Вот вам и веское возражение! Со времен Бергсона и Спенсера вселенная с противоположной стрелой времени перестала быть умозрительной абстракцией, она существует, поскольку существуют темпороны. А у моролингов – небо эмпирея имеет противоположную стрелу времени.
– Да, – оживился Брубер, – но если пойти еще дальше: почему бы не предположить, что моролинги перехватывают темпороны, что они воспринимают эти частицы, как мы с вами воспринимаем видимый свет. Иными словами, моролинги видят будущее. Такое предположение противоречит современной физике?
– Будущего нет, – отрезал Цанс. – Будущее – это фикция. Когда мне говорят, что кто-то видит будущее, я советую сходить к офтальмологу.
– Почему не к психиатру? – спросил я.
– Потому что я говорю это не в издевку. Я даю дельный совет. Будущее включает в себя все возможности развития настоящего, поэтому из настоящего оно смотрится размазанным, как при близорукости или как сквозь мутное стекло, выражаясь библейским языком.
Несмотря на эту отповедь, Брубера понесло в философию:
– Имея дар предвидения, кивара шелеста листвы остались первобытным племенем. В сущности, они не получили никаких преимуществ по сравнению с остальными народами.
– Нас, остальные народы, манит неизвестность, – нравоучительно ответил Цанс. – Фатализм, даже обоснованный, в конечном итоге бесплоден…
Вернулся Вейлинг с охапкой веток. По земле он волочил какого-то зверя, держа его за хвост.
– Вот, принес на ужин, – он швырнул ящерообразного урода к нашим ногам. Урод вдруг ожил, вспрыгнул к Бруберу на колени и убежал. Второе за день нападение местных обитателей перепугало писателя до смерти.
Вейлинг свалил ветки возле кострища.
– Они не убегут? – осторожно спросил Цанс.
Я занялся костром.

28
Дуг прилетел чрез сорок пять минут. Каждый получил по влажному полотенцу, дабы вытереть комбинезоны перед тем, как влезть в салон, который Дуг «только недавно вымыл».
Мы кое-как втиснулись в четырехместный флаер.
– Рунд на базе? – спросил я.
– На базе. Полковник сказал, что сообщит нам, если он вылетит. Как тебя угораздило так навернуться?
Отвечать я не стал, Дуг не настаивал.
Всю дорогу мы молчали. Только Вейлинг несколько раз пытался полунамеками рассказать, как плохо актеры справились с ролью моролингов. Цанса он замучил вопросом, у кого южноамериканские индейцы переняли обычай курить трубку мира – у («хи-хи») индейцев-апачи или у («гы-гы») ирокезов.
Виттенгер звонил два раза, интересовался, все ли у нас в порядке.
Наконец флаер коснулся посадочной площадки «Ламонтанья», я тайком вытер со лба холодный пот. Неужели пронесло, недоумевал я.
Перед дверью в номер, отведенный для Бенедикта, толпилось несколько человек. Среди них были Рунд и охранники. Катя пробежала мимо, я заметил на ее глазах слезы.
Из номера Бенедикта вышел Виттенгер и еще один человек, которого я видел впервые.
– Пошли ко мне, – буркнул инспектор и зашел в свой номер.
– Мне нужно переодеться…
– Закрой дверь… плотнее, – оборвал он меня на полуслове. – Бенедикт мертв. Отравлен.
Я покачнулся, пол куда-то пополз, рука вовремя нащупала кровать. Я сел. Совладав с нервами, спросил:
– Как это произошло?
– Не знаю. Экспертов у меня тут нет. Врач – ты его видел – сказал, что пока не определил источник цианида.
– Его отравили цианидом?
– Предположительно.
– Когда он умер?
Инспектор посмотрел на часы.
– Три – три с половиной часа назад. Ты в это время убегал от Рунда, мы тебе помогали. Тело обнаружили охранники. По их словам, со стороны казалось, что Бенедикт спит, перевернувшись на бок. На полу валялась банка из-под цитрусового сока и видеопланшет с каким-то текстом.
– Почему вы не сказали мне сразу?
– По-моему, ты и так был на взводе. Боялся, что не долетишь?
– Боялся, – признался я. – Поэтому просил вас записать наш разговор.
– Я так и понял.
– Где был яд?
Инспектор присел рядом.
– В еде или напитках, которые привез биоробот. Робот ехал через два этажа и два коридора, подсыпать яд мог кто угодно. В первую очередь – охранники. И вот что любопытно: Катя говорит, что она не заказывала для Бенедикта ничего из того, что ему привезли. Например, она заказала колу, а привезли сок, запах которого способен отбить запах миндаля.
– Банку с цитрусовым соком открыли на кухне?
– Да, Катя подтвердила, что банки подают открытыми, чтобы постояльцы не обливали соком скатерти и постели. Сок плохо отстирывается.
– Хм, как предусмотрительно! Вы говорили с Шишкой?
– Почти что нет.
– То есть?
– Она была в истерике. Обозвала меня старым идиотом. Потом пропала, ее искали по всей турбазе, но не нашли.
Никогда не видел инспектора в такой растерянности.
– Не верю, что это она, – заявил я. – Отравил охранник по приказу Рунда. Все одно к одному. Вы сказали Рунду о направленном импульсе?
– Сказал.
– А он?
– Посоветовал тебе научиться водить флаер.
– Вот сволочь! А что охранники?
– Они видели, как биоробот въехал в номер. Говорят, что ни к еде ни к напиткам не прикасались.
– Послушайте, помнится, у Бенедикта были еще какие-то таблетки. По-моему, от… – я покрутил пальцем у виска.
– Да, что-то вроде антидепрессанта, алфинон. Вот, посмотри, – он протянул мне объемистый пузырек.
– Почему он пуст?
– Капсулы на экспертизе. В пузырьке мы насчитали тридцать шесть капсул. Врач их проверяет, но вряд ли яд в них.
Я посмотрел на этикетку. Все как положено: фамилия врача – Гельман, дата выдачи – десятое июля, количество – пятьдесят штук , прием – строго один раз в стандартные сутки.
– Если яд не найдут в еде, то можно предположить, что одна из капсул была отравлена…
Инспектор вскочил и долбанул кулаком в стену. Пенопласт промялся до металлической перегородки.
– Предположить то, предположить сё… Ненавижу! Ненавижу так вести расследование. Как любитель… Если, как ты говоришь, за всем стоит Рунд, то единственное что я могу сделать, это пристрелить Рунда. Шишка поможет мне скрыться, у нее это здорово получается.
– Я подтвержу, что вы действовали в порядке самообороны.
Он с грустной усмешкой возразил:
– Я не умею врать, как ты. И бегать я не буду…
– Так спровоцируйте его.
Инспектор не выдержал:
– Всё, хватит пороть чушь. Я буду думать, а ты… – он оглядел меня, – иди переоденься.
Для начала Виттенгер потребовал, что бы все стандартные процедуры – вскрытие, экспертиза еды на наличие яда, допрос свидетелей – были произведены незамедлительно. Со стороны Рунда, как это ни странно, возражений не последовало.
Вскрытие, проведенное врачом турбазы, подтвердило смерть от отравления цианидом. Все капсулы алфенона оказались абсолютно безопасны. В остатках еды и сока так же не обнаружили следов яда.
Камеры наблюдения я устанавливал в соответствии со статьей девятой «Уложения о правах лиц, задержанных по подозрению в свершении уголовных преступлений». Статья гласила:
«В случае необходимости, за подозреваемым может быть установлено телекоммуникационное наблюдение. Под постоянным наблюдением разрешается держать лишь пространство, непосредственно прилегающее к потенциальным путям побега: двери, окна, вентиляционные шахты и т.д. и т.п. Иное пространство, включающее в себя место постоянного содержания подозреваемого и санузел, подлежит кратковременному телекоммуникационному осмотру не чаще, чем один раз в два часа. Подозреваемый должен быть заранее оповещен о времени осмотра.»
Далее разъяснялось, что значит «кратковременный» и что значит «оповещен заранее». Единственным «путем побега» была дверь в номер. Одна камера следила за дверью с внутренней стороны, другая – с внешней. Третья камера следила за коридором.
Оба охранника видели, как биоробот въехал в номер. Бенедикт поднялся с кровати, отложив в сторону видеопланшет. Составив еду и напитки на стол, биоробот покинул номер. Ровно в десять вечера настало время очередного осмотра. Охранники увидели Бенедикта спящим на боку. Посовещавшись, они единодушно пришли к выводу, что Бенедикт не слишком-то похож на спящего. Вошли в номер и убедились, что Бенедикт мертв, о чем они сразу же оповестили Рунда и Виттенгера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53