Вывезти их в горы было невозможно, поскольку перед вылетом все флаеры обыскивала полиция. Он умолял меня забрать оружие за так, лишь бы его не схватили. Я позаимствовал в офисе управляющего рулон оберточной бумаги, в которую здесь заворачивают сувениры для туристов, и моток красной атласной ленты. «Панцерфаусты» были упакованы по первому разряду и спрятаны под кроватью у Вейлинга (без его ведома).
Допросы шли день и ночь. По поводу моего флаера мы с Дугом выдумали какую-то историю, Кульбекин нам не поверил, но ничего дельного противопоставить не смог, поскольку флаер утонул в болоте. Кто-то вспомнил Шишку, и ее объявили в розыск. Туристы-энтузиасты вообразили, что Шишка – и есть моролинг, разубедить их никто не пытался.
31
Становилось все труднее удерживать Виттенгера от идеи обнародовать банку из мусоросборника перед журналистами. Экспертизу отпечатков пальцев он провел – отпечатки принадлежали охраннику Нильсу. Концентрация цианида в остатках сока была такова, что полной банки хватило бы на всю Ламонтанью. Я умолял его не спешить, потому что чувствовал, что между Рундом и Кульбекиным произошла какая-то размолвка и ждал, что Рунд не сегодня – завтра сломается. Об изменениях в настроении Виттенгера я ему докладывал каждые шесть часов, и он, наконец, не выдержал.
– Пойдемте, найдем место потише, – сказал он.
Самым тихим местом оказался склад альпинистского снаряжения, где когда-то пряталась Шишка. Я попросил Рунда встать подальше от связки ледорубов.
– Не бойтесь, я не убийца, – сказал он, как будто меня можно убить каким-то ледорубом. Разозлить – это да.
– Вы для этого признания меня сюда затащили?
– Нет, я привел вас сюда, чтобы рассказать о своих отношениях с Чарльзом Корно. Начало им положил один лаборант, работавший в моей группе. В октябре прошлого года он приобрел – или откуда-то скачал – игру «Шесть Дней Творения». Как вы понимаете, он мечтал выиграть миллион. Ему удалось взломать программу, но успеха в самой игре это не принесло. Зато он понял ее принцип. Как раз в те дни мы вели испытания первого прототипа Т-Мозга. Без моего ведома, он запрограммировал Мозг на игру, и Мозг выиграл. Когда я обнаружил, какой работой он загрузил уникальный нейросимулятор, выигрышные файлы уже ушли в «Виртуальные Игры». Лаборант был строго наказан. За выигрышем, разумеется, никто не поехал. Я надеялся, что «Виртуальные Игры» сочтут файлы подделкой и что в случае, если игрок не приедет, дело уляжется как-нибудь само собой. В декабре мои надежды рухнули. Я получил письмо от Чарльза Корно, где он даже не спрашивал – он утверждал, что в распоряжении Счастливчика – такой псевдоним выбрал себе лаборант – находится Т-Мозг. Мне показалось, он собирается меня шантажировать. В январе он вызвал меня на Терминал Ауры для переговоров. К моему удивлению, при личной встрече он проявил себя как человек разумный и дальновидный. Он предложил сотрудничество, которое подразумевало – в перспективе, конечно, – выведение Т-Мозга из-под контроля правительства Ауры. В то время я уже сам об этом думал, и мне необходим был союзник за пределами Ауры. На Ауре я не мог доверять ни одному человеку – вспомните о дураке-лаборанте, едва не раскрывшем секрет Т-Мозга всему миру. Кроме того, Корно предложил несколько усовершенствований, позволивших изготовить новый Т-Мозг, пригодный для решения задач более сложных, чем выигрыш в виртуальной игре. Для испытания второго Т-Мозга Корно сам выбрал задачу. Он переслал мне программу, и я загрузил ее в Т-Мозг. После выполнения, я отослал файлы с ответом обратно Корно. Правильно ли была решена задача, мне до сих пор неизвестно – Корно сказал, что это выяснится в течение четырех – восьми месяцев.
– Когда все это произошло?
– В конце января.
– С тех пор вы встречались?
– Нет. Мы решили, что это небезопасно.
– В чем состоял смысл второго задания?
– Доподлинно мне это неизвестно. Корно сказал, что предложил Т-Мозгу задачу из динамической лингвистики.
– Вычисления могли быть предназначены для какой-нибудь компьютерной игры?
– Не думаю. Корно надоели игры, он хотел поставить эксперимент in vivo.
– Где? – я не расслышал.
– Хм, декогерентизация… – Рунд снисходительно улыбнулся. – В жизни. В реальной жизни. Я отдам вам файлы с программой и файлы с ответом. Возможно, это поможет вам найти убийцу.
– Мне нужны все его письма, – потребовал я.
– Там только теоретические расчеты. Вряд ли они вам пригодятся.
– Корно не намекал, что ему кто-то угрожает?
– Нет, никогда.
– В связи с той задачей из динамической лингвистике, он не упоминал Бенедикта Эппеля?
– Нет. Я никогда о нем не слышал.
– Не врите! Вы же его арестовали!
– Потому что он забрался на территорию ЦРН. Он утверждал, что он антрополог и что он заблудился. Для заблудившегося антрополога он неплохо стреляет.
– Отстрелялся… Ладно, до Бенедикта мы еще дойдем. Какие еще задания для Т-Мозга присылал Корно?
– Больше никаких. Наша переписка касалась конструкции очередного прототипа темпоронного нейросимулятора. Испытаний мы не проводили, поскольку он был еще не готов.
Я подсказал:
– До мая месяца.
– Что вы имеет в виду?
– Евклида. Вы поручили Т-Мозгу вычислить, куда заложить бомбу.
– Это дело Корно не касалось! Я сообщаю вам только то, что может иметь отношение к его смерти.
– А к смерти Бенедикта? Для справки: Бенедикт изучал динамическую лингвистику и моролингов – самих по себе или, опять-таки, в связи с динамической лингвистикой.
– Вы хотите сказать, что Бенедикт участвовал в подготовке второго задания?
– Несомненно участвовал. Но судя по всему, Корно не посвятил его в то, каким способом он планирует выполнить это задание. Вас Корно не информировал о содержании задания, Бенедикта – о выполнении. Наверное, рано или поздно Корно рассказал бы ему о Т-Мозге, но его убили, и Бенедикт задумал самостоятельно найти Т-Мозг.
– Если так, то вполне возможно, что Корно убил Бенедикт. Во всяком случае, у него был некоторый мотив для убийства.
– Слабый, – возразил я. – Если, конечно, его не усилит содержание второго задания для Т-Мозга.
– Попробуйте усилить, – пожал плечами Рунд. – Считайте, что это ВАШЕ задание.
Я не выдержал:
– Хватит мне советовать! Выкладывайте, в чем состояло ТРЕТЬЕ задание. Вероятно, во взрыве гражданского лайнера?
– У вас необоснованная вера в магию числа три, – высокомерно возразил он. – Повторяю, это внутреннее дело Ауры.
– Зачем тогда вы полетели к Корно на Фаон? Он вас шантажировал Евклидом?
– Когда я полетел на Фаон, корпус ЦРН, где находился Темпоронный Мозг, был уже уничтожен. Взять с меня было нечего. И напротив, Корно стал мне нужен еще больше, чем тогда, когда я располагал действующим Т-Мозгом. По вашему, чтобы расправиться с ним, я ждал целых полгода?
– Да, – согласился я, – вы действуете быстро – как с моим флаером.
– Я лишь вывел из стоя навигационный приборы. Научитесь управлять флаером без приборов, в следующий раз вам это поможет.
Я потянулся за альпенштоком. Кажется, впервые Рунд занервничал:
– Смерть последнего, кто владеет технологией создания Т-Мозга вам не выгодна.
– Но вы же не хотите ею делиться! Пускай не достанется никому.
– Дайте координаты вашего босса, – неожиданно попросил он. – С вами без толку разговаривать.
– Босс на звонки не отвечает. Я дам вам номер секретаря.
Рунд получил номер, по которому к нам звонят клиенты. Записав номер в комлог, Рунд сказал, что все дальнейшие переговоры он будет вести только с боссом.
Виттенгер выбирал костюм для пресс-конференции.
– Отменяйте, – велел я. – Рунд Бенедикта не убивал.
– За сколько он тебя купил?! – возмутился инспектор.
– Не беспокойтесь, хватит на всех.
– А если серьезно?
– Если серьезно, то слушайте. Оба охранника утверждают, что рядом с кроватью, на которой умер Бенедикт, они увидели видеопланшет с каким-то текстом. Текст оказался романом о моролингах, что, впрочем, не важно. Если бы яд находился в соке, Бенедикт умер бы с первым глотком и случилось бы это до девяти часов, поскольку должен же был он чем-то запить ужин. Но в таком случае охранники не увидели бы никакого текста. Видеопланшет Бенедикта тонкий, как бумага, его можно сворачивать в трубочку и носить в кармане, как ручку. Питание у таких планшетов идет за счет солнечных батарей и чрезвычайно слабого аккумулятора. В номере было не слишком светло. Если в течение определенного времени не листать страницы, экран планшета гаснет, чтобы сберечь энергию. Однако он светился. Следовательно, Бенедикт умер гораздо позже девяти. Во время агонии Бенедикт опрокинул пустую банку и уронил планшет.
– Ты не бредишь?
– Взгляните на параметры энергосбережения – если планшет все еще у вас.
Инспектор достал из сумки планшет Бенедикта.
– Кульбекин, тупица, даже не спросил о планшете… Так, посмотрим. М-да, сорок пять минут… – он нашел параметры режима энергосбережения.
– Теперь считайте. Охранники вошли в номер в десять пятнадцать. Минус сорок пять минут – это половина десятого. А ужин привезли в восемь пятнадцать. Выходит, что больше часа Бенедикт не прикасался к соку. По-моему, это малоправдоподобно.
– А если там было две банки?
– Шишка написала, что заказала только одну банку – ее вы и нашли в номере. Вторую банку вам подсунули, чтобы свалить вину на Рунда. Цитрусовый сок здесь пьют все, в том числе и охранники. Убийца подобрал оставленную Нильсом пустую банку, подсыпал в нее яд и выкинул в мусоросборник.
– И я, старый дурак, ее нашел! – наступал на меня Виттенгер.
– Не старый дурак, а чересчур дотошный полицейский. По долгу службы, вы обязаны обыскать мусор. Но если бы вы не нашли банку, убийце это бы не повредило.
– Тогда где же находился яд?
– Несомненно в капсулах. Бенедикт принял капсулу и улегся читать роман. Яд подействовал, когда растворилась оболочка капсулы. В этот момент Бенедикт лежал, а не стоял или сидел. Поэтому поначалу охранники приняли его за спящего. Возражения?
– Рунд мог подбросить в пузырек отравленную капсулу, когда обыскивал Бенедикта.
– А не проще ли было скинуть Бенедикта с крыши энергостанции? Быстро и надежно. Смерть сочли бы за несчастный случай. А каковы шансы убить Бенедикта, подбросив капсулу? Из пятидесяти капсул в пузырьке осталось тридцать шесть и все абсолютно безопасные. Пузырек капсул сто может вместить, а уж тридцать так в нем перемешаются от тряски, что придется две-три недели ждать, прежде чем Бенедикт не наткнется на отравленную капсулу. А по закону Паркинсона – месяц с неделей. К тому же, чтобы приготовить капсулу требуется время.
– Если не Рунд, то кто… – бормотал Виттенгер, убирая парадный костюм обратно в чемодан.
– Выбор есть: Вейлинг, Брубер, Цанс…
– И Шишка!
– Только теоретически.
– Нет, – возразил он. – Я вспомнил дату: десятое июля. Это день, когда мы арестовали Бенедикта. И эта же дата стояла на пузырьке. Врач Бенедикта, Гельман, приезжал к Бенедикту в тюрьму. С нашего разрешения он передал Бенедикту пузырек алфенона. После побега Бенедикт скрывался вместе с Шишкой. Поэтому либо его отравила она, либо она знает, с кем он встречался после побега и до ареста на Ауре.
– То есть между двенадцатым и двадцать восьмым июля. Об этом мы ее и спросим…
На стене в ванной я написал:
С кем Б. встречался между 12 и 28 июля?
– А теперь идите погуляйте, – посоветовал я инспектору.
– Чует мое сердце, – сказал он. – Недолго нам осталось гулять…
Аура всех вгоняет в депрессию, и инспектора полиции – не исключение. На всякий случай, я скопировал память видеопланшета в свой комлог.
Второго августа по синхронизированному календарю, за несколько часов до ауранского рассвета, Кульбекин объявил официальную точку зрения: самоубийство. Отсутствие пузырька с ядом или любого другого источника цианида он объяснил, как попытку неких неустановленных лиц бросить тень подозрения на уважаемого господина Рунда. Под неустановленными лицами он подразумевал Виттенгера, меня и Шишку, следов которой так и не нашли. За препятствие правосудию мы с Виттенгером были объявлены персонами non grata. На сборы нам отвели законные двадцать четыре часа.
В чем-то он был, безусловно, прав…
Сезон атмосферных катаклизмов в Амазонии подошел к концу на неделю раньше срока. Некоторые постояльцы стали потихоньку собирать вещи. Брубер договорился лететь первым рейсом. Мне он повторил, что у него дела в гуманитарной миссии ООН.
Поначалу Цанс планировал лететь с Брубером в Амазонию. За последние дни он ослабел настолько, что едва мог передвигаться; при каждом шаге его лицо искажалось болью. Катя нашла для него робота-коляску. После долгих уговоров, Цанс согласился вернуться вместе с нами на Фаон. Вейлинг все время шнырял где-то рядом; узнав, что Цанс возвращается, открытую дату вылета переправил на следующую после нашей: «Лететь с вами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Допросы шли день и ночь. По поводу моего флаера мы с Дугом выдумали какую-то историю, Кульбекин нам не поверил, но ничего дельного противопоставить не смог, поскольку флаер утонул в болоте. Кто-то вспомнил Шишку, и ее объявили в розыск. Туристы-энтузиасты вообразили, что Шишка – и есть моролинг, разубедить их никто не пытался.
31
Становилось все труднее удерживать Виттенгера от идеи обнародовать банку из мусоросборника перед журналистами. Экспертизу отпечатков пальцев он провел – отпечатки принадлежали охраннику Нильсу. Концентрация цианида в остатках сока была такова, что полной банки хватило бы на всю Ламонтанью. Я умолял его не спешить, потому что чувствовал, что между Рундом и Кульбекиным произошла какая-то размолвка и ждал, что Рунд не сегодня – завтра сломается. Об изменениях в настроении Виттенгера я ему докладывал каждые шесть часов, и он, наконец, не выдержал.
– Пойдемте, найдем место потише, – сказал он.
Самым тихим местом оказался склад альпинистского снаряжения, где когда-то пряталась Шишка. Я попросил Рунда встать подальше от связки ледорубов.
– Не бойтесь, я не убийца, – сказал он, как будто меня можно убить каким-то ледорубом. Разозлить – это да.
– Вы для этого признания меня сюда затащили?
– Нет, я привел вас сюда, чтобы рассказать о своих отношениях с Чарльзом Корно. Начало им положил один лаборант, работавший в моей группе. В октябре прошлого года он приобрел – или откуда-то скачал – игру «Шесть Дней Творения». Как вы понимаете, он мечтал выиграть миллион. Ему удалось взломать программу, но успеха в самой игре это не принесло. Зато он понял ее принцип. Как раз в те дни мы вели испытания первого прототипа Т-Мозга. Без моего ведома, он запрограммировал Мозг на игру, и Мозг выиграл. Когда я обнаружил, какой работой он загрузил уникальный нейросимулятор, выигрышные файлы уже ушли в «Виртуальные Игры». Лаборант был строго наказан. За выигрышем, разумеется, никто не поехал. Я надеялся, что «Виртуальные Игры» сочтут файлы подделкой и что в случае, если игрок не приедет, дело уляжется как-нибудь само собой. В декабре мои надежды рухнули. Я получил письмо от Чарльза Корно, где он даже не спрашивал – он утверждал, что в распоряжении Счастливчика – такой псевдоним выбрал себе лаборант – находится Т-Мозг. Мне показалось, он собирается меня шантажировать. В январе он вызвал меня на Терминал Ауры для переговоров. К моему удивлению, при личной встрече он проявил себя как человек разумный и дальновидный. Он предложил сотрудничество, которое подразумевало – в перспективе, конечно, – выведение Т-Мозга из-под контроля правительства Ауры. В то время я уже сам об этом думал, и мне необходим был союзник за пределами Ауры. На Ауре я не мог доверять ни одному человеку – вспомните о дураке-лаборанте, едва не раскрывшем секрет Т-Мозга всему миру. Кроме того, Корно предложил несколько усовершенствований, позволивших изготовить новый Т-Мозг, пригодный для решения задач более сложных, чем выигрыш в виртуальной игре. Для испытания второго Т-Мозга Корно сам выбрал задачу. Он переслал мне программу, и я загрузил ее в Т-Мозг. После выполнения, я отослал файлы с ответом обратно Корно. Правильно ли была решена задача, мне до сих пор неизвестно – Корно сказал, что это выяснится в течение четырех – восьми месяцев.
– Когда все это произошло?
– В конце января.
– С тех пор вы встречались?
– Нет. Мы решили, что это небезопасно.
– В чем состоял смысл второго задания?
– Доподлинно мне это неизвестно. Корно сказал, что предложил Т-Мозгу задачу из динамической лингвистики.
– Вычисления могли быть предназначены для какой-нибудь компьютерной игры?
– Не думаю. Корно надоели игры, он хотел поставить эксперимент in vivo.
– Где? – я не расслышал.
– Хм, декогерентизация… – Рунд снисходительно улыбнулся. – В жизни. В реальной жизни. Я отдам вам файлы с программой и файлы с ответом. Возможно, это поможет вам найти убийцу.
– Мне нужны все его письма, – потребовал я.
– Там только теоретические расчеты. Вряд ли они вам пригодятся.
– Корно не намекал, что ему кто-то угрожает?
– Нет, никогда.
– В связи с той задачей из динамической лингвистике, он не упоминал Бенедикта Эппеля?
– Нет. Я никогда о нем не слышал.
– Не врите! Вы же его арестовали!
– Потому что он забрался на территорию ЦРН. Он утверждал, что он антрополог и что он заблудился. Для заблудившегося антрополога он неплохо стреляет.
– Отстрелялся… Ладно, до Бенедикта мы еще дойдем. Какие еще задания для Т-Мозга присылал Корно?
– Больше никаких. Наша переписка касалась конструкции очередного прототипа темпоронного нейросимулятора. Испытаний мы не проводили, поскольку он был еще не готов.
Я подсказал:
– До мая месяца.
– Что вы имеет в виду?
– Евклида. Вы поручили Т-Мозгу вычислить, куда заложить бомбу.
– Это дело Корно не касалось! Я сообщаю вам только то, что может иметь отношение к его смерти.
– А к смерти Бенедикта? Для справки: Бенедикт изучал динамическую лингвистику и моролингов – самих по себе или, опять-таки, в связи с динамической лингвистикой.
– Вы хотите сказать, что Бенедикт участвовал в подготовке второго задания?
– Несомненно участвовал. Но судя по всему, Корно не посвятил его в то, каким способом он планирует выполнить это задание. Вас Корно не информировал о содержании задания, Бенедикта – о выполнении. Наверное, рано или поздно Корно рассказал бы ему о Т-Мозге, но его убили, и Бенедикт задумал самостоятельно найти Т-Мозг.
– Если так, то вполне возможно, что Корно убил Бенедикт. Во всяком случае, у него был некоторый мотив для убийства.
– Слабый, – возразил я. – Если, конечно, его не усилит содержание второго задания для Т-Мозга.
– Попробуйте усилить, – пожал плечами Рунд. – Считайте, что это ВАШЕ задание.
Я не выдержал:
– Хватит мне советовать! Выкладывайте, в чем состояло ТРЕТЬЕ задание. Вероятно, во взрыве гражданского лайнера?
– У вас необоснованная вера в магию числа три, – высокомерно возразил он. – Повторяю, это внутреннее дело Ауры.
– Зачем тогда вы полетели к Корно на Фаон? Он вас шантажировал Евклидом?
– Когда я полетел на Фаон, корпус ЦРН, где находился Темпоронный Мозг, был уже уничтожен. Взять с меня было нечего. И напротив, Корно стал мне нужен еще больше, чем тогда, когда я располагал действующим Т-Мозгом. По вашему, чтобы расправиться с ним, я ждал целых полгода?
– Да, – согласился я, – вы действуете быстро – как с моим флаером.
– Я лишь вывел из стоя навигационный приборы. Научитесь управлять флаером без приборов, в следующий раз вам это поможет.
Я потянулся за альпенштоком. Кажется, впервые Рунд занервничал:
– Смерть последнего, кто владеет технологией создания Т-Мозга вам не выгодна.
– Но вы же не хотите ею делиться! Пускай не достанется никому.
– Дайте координаты вашего босса, – неожиданно попросил он. – С вами без толку разговаривать.
– Босс на звонки не отвечает. Я дам вам номер секретаря.
Рунд получил номер, по которому к нам звонят клиенты. Записав номер в комлог, Рунд сказал, что все дальнейшие переговоры он будет вести только с боссом.
Виттенгер выбирал костюм для пресс-конференции.
– Отменяйте, – велел я. – Рунд Бенедикта не убивал.
– За сколько он тебя купил?! – возмутился инспектор.
– Не беспокойтесь, хватит на всех.
– А если серьезно?
– Если серьезно, то слушайте. Оба охранника утверждают, что рядом с кроватью, на которой умер Бенедикт, они увидели видеопланшет с каким-то текстом. Текст оказался романом о моролингах, что, впрочем, не важно. Если бы яд находился в соке, Бенедикт умер бы с первым глотком и случилось бы это до девяти часов, поскольку должен же был он чем-то запить ужин. Но в таком случае охранники не увидели бы никакого текста. Видеопланшет Бенедикта тонкий, как бумага, его можно сворачивать в трубочку и носить в кармане, как ручку. Питание у таких планшетов идет за счет солнечных батарей и чрезвычайно слабого аккумулятора. В номере было не слишком светло. Если в течение определенного времени не листать страницы, экран планшета гаснет, чтобы сберечь энергию. Однако он светился. Следовательно, Бенедикт умер гораздо позже девяти. Во время агонии Бенедикт опрокинул пустую банку и уронил планшет.
– Ты не бредишь?
– Взгляните на параметры энергосбережения – если планшет все еще у вас.
Инспектор достал из сумки планшет Бенедикта.
– Кульбекин, тупица, даже не спросил о планшете… Так, посмотрим. М-да, сорок пять минут… – он нашел параметры режима энергосбережения.
– Теперь считайте. Охранники вошли в номер в десять пятнадцать. Минус сорок пять минут – это половина десятого. А ужин привезли в восемь пятнадцать. Выходит, что больше часа Бенедикт не прикасался к соку. По-моему, это малоправдоподобно.
– А если там было две банки?
– Шишка написала, что заказала только одну банку – ее вы и нашли в номере. Вторую банку вам подсунули, чтобы свалить вину на Рунда. Цитрусовый сок здесь пьют все, в том числе и охранники. Убийца подобрал оставленную Нильсом пустую банку, подсыпал в нее яд и выкинул в мусоросборник.
– И я, старый дурак, ее нашел! – наступал на меня Виттенгер.
– Не старый дурак, а чересчур дотошный полицейский. По долгу службы, вы обязаны обыскать мусор. Но если бы вы не нашли банку, убийце это бы не повредило.
– Тогда где же находился яд?
– Несомненно в капсулах. Бенедикт принял капсулу и улегся читать роман. Яд подействовал, когда растворилась оболочка капсулы. В этот момент Бенедикт лежал, а не стоял или сидел. Поэтому поначалу охранники приняли его за спящего. Возражения?
– Рунд мог подбросить в пузырек отравленную капсулу, когда обыскивал Бенедикта.
– А не проще ли было скинуть Бенедикта с крыши энергостанции? Быстро и надежно. Смерть сочли бы за несчастный случай. А каковы шансы убить Бенедикта, подбросив капсулу? Из пятидесяти капсул в пузырьке осталось тридцать шесть и все абсолютно безопасные. Пузырек капсул сто может вместить, а уж тридцать так в нем перемешаются от тряски, что придется две-три недели ждать, прежде чем Бенедикт не наткнется на отравленную капсулу. А по закону Паркинсона – месяц с неделей. К тому же, чтобы приготовить капсулу требуется время.
– Если не Рунд, то кто… – бормотал Виттенгер, убирая парадный костюм обратно в чемодан.
– Выбор есть: Вейлинг, Брубер, Цанс…
– И Шишка!
– Только теоретически.
– Нет, – возразил он. – Я вспомнил дату: десятое июля. Это день, когда мы арестовали Бенедикта. И эта же дата стояла на пузырьке. Врач Бенедикта, Гельман, приезжал к Бенедикту в тюрьму. С нашего разрешения он передал Бенедикту пузырек алфенона. После побега Бенедикт скрывался вместе с Шишкой. Поэтому либо его отравила она, либо она знает, с кем он встречался после побега и до ареста на Ауре.
– То есть между двенадцатым и двадцать восьмым июля. Об этом мы ее и спросим…
На стене в ванной я написал:
С кем Б. встречался между 12 и 28 июля?
– А теперь идите погуляйте, – посоветовал я инспектору.
– Чует мое сердце, – сказал он. – Недолго нам осталось гулять…
Аура всех вгоняет в депрессию, и инспектора полиции – не исключение. На всякий случай, я скопировал память видеопланшета в свой комлог.
Второго августа по синхронизированному календарю, за несколько часов до ауранского рассвета, Кульбекин объявил официальную точку зрения: самоубийство. Отсутствие пузырька с ядом или любого другого источника цианида он объяснил, как попытку неких неустановленных лиц бросить тень подозрения на уважаемого господина Рунда. Под неустановленными лицами он подразумевал Виттенгера, меня и Шишку, следов которой так и не нашли. За препятствие правосудию мы с Виттенгером были объявлены персонами non grata. На сборы нам отвели законные двадцать четыре часа.
В чем-то он был, безусловно, прав…
Сезон атмосферных катаклизмов в Амазонии подошел к концу на неделю раньше срока. Некоторые постояльцы стали потихоньку собирать вещи. Брубер договорился лететь первым рейсом. Мне он повторил, что у него дела в гуманитарной миссии ООН.
Поначалу Цанс планировал лететь с Брубером в Амазонию. За последние дни он ослабел настолько, что едва мог передвигаться; при каждом шаге его лицо искажалось болью. Катя нашла для него робота-коляску. После долгих уговоров, Цанс согласился вернуться вместе с нами на Фаон. Вейлинг все время шнырял где-то рядом; узнав, что Цанс возвращается, открытую дату вылета переправил на следующую после нашей: «Лететь с вами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53