Молодой человек, с которым он беседовал, отошел, и женщина сразу же снялась с места. Когда она спускалась, Джек сидел к ней спиной.
Повернись! — закричала она.
Но никакого крика не было слышно, и она продолжала беззвучно продвигаться вперед.
В десяти футах от Джека женщина ускорила шаги и вынула из книги, что у нее была при себе, длинный узкий нож, который зажала в правой руке.
Вставай, Джек! Шевелись! Вставай и беги! Все, что угодно, только не сиди здесь!
Но к своему ужасу Кейт осознавала, что другая часть ее «я» гонит женщину вперед, полная счастья, что удастся устранить нависшую над Единством угрозу.
Нет! Это не я! Этого не может быть! Я не дам этому свершиться!
Женщина опустила лезвие, примериваясь к левой стороне грудной клетки Джека. Нож должен был проскочить между деревянными планками спинки и, пройдя меж ребер, проткнуть заднюю стенку сердечной мышцы. Она была почти рядом и уже отвела руку, готовясь нанести удар…
Джеки-и-и-и!
— Оглянись!
Крик раздался откуда-то сзади — слабый мужской голос издалека, но и его хватило, чтобы Джек встрепенулся. Он вскочил со скамейки и развернулся — как раз в то мгновение, когда женщина нанесла удар, но он пришелся в воздух, и сила инерции бросила ее вперед. Она перегнулась через спинку скамейки, и сокрушительный удар взметнувшейся ноги Джека пришелся ей пониже подбородка.
Оглушительный хруст, слепящая боль в горле — и Кейт потеряла способность дышать. Словно кто-то тисками сжал ей дыхательное горло, и она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Она смотрела вслед уходящему Джеку, на грудь ей навалилась невероятная тяжесть, перед глазами поплыли черные и красные пятна, сливаясь друг с другом, и она повалилась на спину. Ей хотелось окликнуть Джека, потому что она умирает… умирает…
4
Джек торопливо шел по дорожке. Ему хотелось пуститься бегом, но так он бы привлек к себе внимание. В это скучное утро понедельника в парке было немного народу, но вот-вот кто-то должен был обратить внимание на лежащую женщину и вызвать «скорую помощь».
Он глянул из-за плеча. Женщина наконец перестала дергаться и содрогаться. Она лежала ничком, закинув ногу на ногу, рядом валялся нож, и скрюченные пальцы застыли на горле. Он никогда не видел ее, но догадывался, кто послал ее.
Посмотрев наверх, он увидел Палмера, повисшего на перилах. Сорвавшись с места, он побежал к лестнице, по которой Джек поднимался на улицу. Должно быть, он и крикнул, предупредив его. Теперь мы в расчете, малыш.
Обогнув кустарник, Джек в последний раз бросил взгляд на распростертое тело женщины. Какая-то пара, поднимавшаяся по дорожке с другой стороны, остановилась, рассматривая ее.
Торопясь к лестнице, он лишь покачал головой. Как же это он подпустил ее к себе так близко? Должно быть, виной тому головная боль. Словно в голове у него молот лупил по долоту, откалывая от черепной коробки кусок за куском.
Увидев нож, он отреагировал чисто инстинктивно. Его удар не был нацелен ей в горло. Он собирался поразить убийцу в голову, но ее кинуло вперед. Она это заслужила, думал он, но слова Кейт преследовали его, когда он поднимался по лестнице.
…отдельные люди ни в чем не виноваты. Они не просили, чтобы их инфицировали…
Что ж, может, и так, но от этого их ножи не становятся менее острыми. Не закричи Палмер, на земле валялся бы Джек, а женщина уходила бы себе.
Единство попробовало устроить ему Пёрл-Харбор. И Джек не собирался предоставлять им вторую возможность.
На верхней ступеньке он встретил ждавшего его Палмера — с бледным лицом, с вытаращенными от ужаса глазами.
— Я ее видел. Она перелезла через ограждение и спустилась по склону!
Джек схватил его за руку и потащил за собой:
— Шевелись!
— Я узнал ее! Прошлым вечером видел ее у Холдстока! Она одна из них!
— Теперь веришь в секту Холдстока?
— Абсолютно! Но вы… вы нанесли ей лишь один удар — и она скончалась.
— Мне просто повезло. Послушай, я не знаю, как зовут эту даму, но если ты займешься ее прошлым, то гарантирую — она была одной из пациенток Филдинга.
Палмер хлопнул в ладони. Джек заметил, что его лицо обрело прежнюю окраску и ужас сменился оживлением.
— Это классно! То, что мне и надо! Мы можем вернуться к аспекту секты убийц! Холдсток был связан с Филдингом и оставил у него в доме… Эту женщину я могу связать с Холдстоком… и при попытке совершить убийство…
— Фу! Убийство кого?
— Вас.
— Как же! Меня здесь и близко не было. Я вообще не существую. Забудь, что она пыталась сделать. Исходи из того факта, что она была убита. Сначала Филдинг, потом одна из его пациенток — и на все ушло меньше сорока восьми часов. Что между ними общего? Холдсток.
Таким образом, у копов появится основание, чтобы снова его задержать, подумал Джек. И Единству будет не до Кейт.
Палмер остановился.
— Верно… в самом деле, верно. Послушайте, я должен вернуться. Я хочу быть на месте, когда появятся копы. Если участок тот же самый, то вполне возможно, что этим делом займется тот детектив, которого я знаю. А я уж выдам ему все, что надо.
— И может, изложишь эту историю с точки зрения очевидца?
Палмер ухмыльнулся:
— Еще бы!
— Отправляйся. Но я тебе говорю — если копы не задержат Холдстока, мне придется самому нанести ему визит.
Махнув на прощание, Палмер побежал в парк. Джек, размышляя, двинулся в восточную сторону. «Сейчас ты, малыш, можешь сделать большое дело, на что ты и надеешься, — думал он. — Если тебя не прикончат».
Вернувшись в квартиру, он застал Кейт стоящей посредине комнаты в ожидании его. Вид у нее был измученный, а платье помято, словно она спала в нем. Тут только Джек сообразил, что так оно и было. Словно у нее был выбор. На ней было то единственное платье, что Кейт привезла с собой.
— Только что кто-то пытался убить меня, — сказал он, внимательно наблюдая за реакцией сестры.
Вскинув руки, она зажала рот.
— О Боже милостивый! Кто?
— Кто-то из дам, что у Единства на подхвате.
— Что с ней случилось?
— Я положил конец ее членству.
Что-то тут не так. Кейт не спросила, все ли у него в порядке, и не захотела, чтобы он объяснил свою последнюю реплику. То есть ей стоило лишь взглянуть на него, чтобы удостовериться — он в полном порядке.
Пока…
Черт побери! Он боится повернуться спиной к собственной сестре!
Он пошел на кухню — главным образом, чтобы, заняв себя чем-нибудь, не выдать выражением лица свои сомнения. Но в то же время он был и голоден. В холодильнике почти ничего не было, если не считать каких-то вялых овощей, оставшихся от готового салата, который он прошлым вечером принес из гастронома. Он взял пару морковок.
— Что ты собираешься делать? — спросила Кейт, которая последовала за ним на кухню.
Прожевывая морковку, он повернулся к ней:
— Ты, конечно, понимаешь, что это означает войну.
— Что? Я не…
— Я обращаюсь не к тебе, Кейт. Я говорю с той штукой, что сидит в тебе. Ведь Единство сейчас здесь и слушает, да?
Она растерялась:
— Я… я не знаю. Сегодня они меня не беспокоили. Может, они были заняты нападением на тебя.
— Значит, ты пока владеешь собой?
— Конечно.
Как бы Джеку этого ни хотелось, он не купился. Но продолжал делать вид, будто поверил.
— Великолепно. Но когда ты снова услышишь их, то передай, что они сделали большую ошибку. Их ждет жестокое возмездие. И не когда-то в будущем. Сегодня.
Покончив с остатками морковки, Джек вернулся в комнату, где опустился в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза.
Но не полностью. Веки были чуть-чуть приоткрыты — достаточно, чтобы уловить любое движение в комнате.
С Кейт явно что-то не то. В прошлый раз, когда он лишь намекнул, что может пойти на прямое воздействие, она, как и подобает старшей сестре, выдала ему целую лекцию. На этот раз, хотя он открыто сказал, что вынес смертный приговор, ничего не последовало. Покушение на него, должно быть, настолько ее изменило, что она даже для видимости не завела разговор на эту тему.
Он бросил перчатку. И если для ответа они используют Кейт, он это поймет.
Джек стал дышать ровнее и глубже, сделав вид, что спит. Он почувствовал, что мышцы начали расслабляться, мысли путаться, и глаза закрылись уже по-настоящему. Но тут надо быть повнимательнее. Когда притворяешься, что спишь, порой засыпаешь по-настоящему.
Но кресло было слишком удобное. К тому же во время болезни он ни разу так и не выспался…
Но тут Джек, сам не понимая, в чем дело, вылетел из кресла — все его нервы болезненно напряглись, сердце отчаянно колотилось. Проморгавшись, он осмотрелся и подался назад, увидев Кейт рядом с креслом. Дрожащей рукой она вскинула большой тесак для мяса; бесстрастное лицо было обильно залито потом. Опустив взгляд, он увидел на своем левом предплечье блестящую каплю. Должно быть, он задремал… а эта капелька влаги его разбудила.
— Кейт? — потрясенно и разочарованно хрипнул он.
Ответа не последовало. Глаза были пусты, но эта вскинутая рука давала понять, что она вступила в войну. Они достали ее. Это долбаное сволочное Единство достало ее.
Он быстро обошел вокруг кресла и схватил Кейт за руку. Вырвав нож из ее судорожно сжатых пальцев, он швырнул его в другой конец комнаты.
— Идем со мной.
Ноги у нее были как деревянные, когда он провел ее в кухню. Джек никак не мог понять, почему он раньше не подумал об этом.
Крепко держа ее левой рукой, он с силой ударил правой ладонью по дверце микроволновки, и стекло покрылось паутиной трещин.
Кейт стала отчаянно бороться, пытаясь вырваться из его рук.
— Нет, Джек! — кричала она. — Пожалуйста, не делай этого!
Но, не выпуская ее, он быстро перевел таймер на девятку и нажал кнопку старта. Как только печка загудела, Кейт оцепенела и привалилась к нему.
— Слава богу, Джек! Слава богу!
Она разрыдалась и, дрожа, прижалась к нему. Пока глубокие рыдания сотрясали ее, он с силой обнимал Кейт. Эти звуки, полные ужаса и потрясения, как у единственного выжившего после крушения поезда, в котором погибли вся семья и все друзья, рвали ему сердце.
Что он собирается делать? И справится ли?
5
Не сразу, но Кейт все же взяла себя в руки и обрела спокойствие. Внезапное устранение влияния Единства — словно ее выпустили из глубокой подземной темницы к солнцу и свежему воздуху — вызывало у нее поток эмоций.
— Прости, Джек, — наконец произнесла Кейт, отойдя от него, но недалеко. — Обычно я не теряюсь, но…
— Как и любой из нас, — сказал он, глядя на нее. — Сейчас у тебя все в порядке?
Кейт кивнула, хотя на самом деле этого не думала. Что вообще значит — «все в порядке»?
— Ты хочешь сказать, я ли это на самом деле? Да. Единство пропало… по крайней мере, в данный момент. — Оно исчезло со сцены, но Кейт чувствовала где-то недалеко дуновение его крыл. — Но это победа, Джек.
— Не говори так, Кейт. — На его лице застыло напряженное выражение.
— Это правда. Мне казалось, что с каждым часом становится все меньше меня и все больше Единства. Словно злокачественная опухоль метастазами расползалась по телу, размножалась в каждом органе, во всех тканях, изгоняя здоровые клетки, — пока я вся не стала одной сплошной опухолью.
— Кейт…
— Я была на грани того, чтобы убить тебя, Джек! Если бы ты не проснулся…
У нее снова перехватило горло рыданием, когда она представила, как лезвие входит в его грудь, но на этот раз она не позволит себе снова сломаться. Времени так мало.
— Ты победишь. Я это вижу.
— Но ты не видишь, что я проигрываю. Прошлым вечером я полностью остановила нож, а вот…
— Прошлым вечером?
— Да! Пока ты спал. Тот же самый нож, но я победила. Сегодня все было по-другому. Оно оказалось сильнее. — Она вспомнила подступающее безволие, уходящее желание сопротивляться и ту страшную, уродливую часть себя, которая шептала: «Да! Сделай это! Сделай!» — Еще двадцать или тридцать секунд и…
— Боже…
— Но самое худшее, что мне это начинает нравиться, Джек. Сейчас-то меня тошнит, но когда Единство во мне… это любовь, это полное и безоговорочное приятие, это чувство, что я часть чего-то огромного и важного… знаешь, это сильнее, чем наркотик… и мой пораженный мозг уступает.
— Но сейчас ты в норме.
— Сейчас. Но я же не могу провести остаток жизни, стоя перед микроволновкой.
Он жестко посмотрел на нее:
— Не беспокойся. Тебе не придется.
Она знала, о чем он думает, но, несмотря на все, что ей пришлось испытать, эта идея продолжала привлекать ее.
— Единство и раньше нацеливалось на тебя, Джек, но теперь, когда ты убил Эллен, оно серьезно возьмется за тебя.
— Так ее звали? Кейт кивнула:
— Ее потеря нанесла Единству серьезный удар. И они хотят покончить с тобой. Они могут подстроить тебе ловушку.
— Пусть…
— Их семеро, и они могут следить за тобой, ничем не выдавая себя. Представь себе, Джек: семь умов, и каждый доподлинно знает, что думают другие, что делают и что собираются делать.
— Но они будут играть по моим правилам.
— У меня есть идея получше. — Она только что пришла ей в голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Повернись! — закричала она.
Но никакого крика не было слышно, и она продолжала беззвучно продвигаться вперед.
В десяти футах от Джека женщина ускорила шаги и вынула из книги, что у нее была при себе, длинный узкий нож, который зажала в правой руке.
Вставай, Джек! Шевелись! Вставай и беги! Все, что угодно, только не сиди здесь!
Но к своему ужасу Кейт осознавала, что другая часть ее «я» гонит женщину вперед, полная счастья, что удастся устранить нависшую над Единством угрозу.
Нет! Это не я! Этого не может быть! Я не дам этому свершиться!
Женщина опустила лезвие, примериваясь к левой стороне грудной клетки Джека. Нож должен был проскочить между деревянными планками спинки и, пройдя меж ребер, проткнуть заднюю стенку сердечной мышцы. Она была почти рядом и уже отвела руку, готовясь нанести удар…
Джеки-и-и-и!
— Оглянись!
Крик раздался откуда-то сзади — слабый мужской голос издалека, но и его хватило, чтобы Джек встрепенулся. Он вскочил со скамейки и развернулся — как раз в то мгновение, когда женщина нанесла удар, но он пришелся в воздух, и сила инерции бросила ее вперед. Она перегнулась через спинку скамейки, и сокрушительный удар взметнувшейся ноги Джека пришелся ей пониже подбородка.
Оглушительный хруст, слепящая боль в горле — и Кейт потеряла способность дышать. Словно кто-то тисками сжал ей дыхательное горло, и она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Она смотрела вслед уходящему Джеку, на грудь ей навалилась невероятная тяжесть, перед глазами поплыли черные и красные пятна, сливаясь друг с другом, и она повалилась на спину. Ей хотелось окликнуть Джека, потому что она умирает… умирает…
4
Джек торопливо шел по дорожке. Ему хотелось пуститься бегом, но так он бы привлек к себе внимание. В это скучное утро понедельника в парке было немного народу, но вот-вот кто-то должен был обратить внимание на лежащую женщину и вызвать «скорую помощь».
Он глянул из-за плеча. Женщина наконец перестала дергаться и содрогаться. Она лежала ничком, закинув ногу на ногу, рядом валялся нож, и скрюченные пальцы застыли на горле. Он никогда не видел ее, но догадывался, кто послал ее.
Посмотрев наверх, он увидел Палмера, повисшего на перилах. Сорвавшись с места, он побежал к лестнице, по которой Джек поднимался на улицу. Должно быть, он и крикнул, предупредив его. Теперь мы в расчете, малыш.
Обогнув кустарник, Джек в последний раз бросил взгляд на распростертое тело женщины. Какая-то пара, поднимавшаяся по дорожке с другой стороны, остановилась, рассматривая ее.
Торопясь к лестнице, он лишь покачал головой. Как же это он подпустил ее к себе так близко? Должно быть, виной тому головная боль. Словно в голове у него молот лупил по долоту, откалывая от черепной коробки кусок за куском.
Увидев нож, он отреагировал чисто инстинктивно. Его удар не был нацелен ей в горло. Он собирался поразить убийцу в голову, но ее кинуло вперед. Она это заслужила, думал он, но слова Кейт преследовали его, когда он поднимался по лестнице.
…отдельные люди ни в чем не виноваты. Они не просили, чтобы их инфицировали…
Что ж, может, и так, но от этого их ножи не становятся менее острыми. Не закричи Палмер, на земле валялся бы Джек, а женщина уходила бы себе.
Единство попробовало устроить ему Пёрл-Харбор. И Джек не собирался предоставлять им вторую возможность.
На верхней ступеньке он встретил ждавшего его Палмера — с бледным лицом, с вытаращенными от ужаса глазами.
— Я ее видел. Она перелезла через ограждение и спустилась по склону!
Джек схватил его за руку и потащил за собой:
— Шевелись!
— Я узнал ее! Прошлым вечером видел ее у Холдстока! Она одна из них!
— Теперь веришь в секту Холдстока?
— Абсолютно! Но вы… вы нанесли ей лишь один удар — и она скончалась.
— Мне просто повезло. Послушай, я не знаю, как зовут эту даму, но если ты займешься ее прошлым, то гарантирую — она была одной из пациенток Филдинга.
Палмер хлопнул в ладони. Джек заметил, что его лицо обрело прежнюю окраску и ужас сменился оживлением.
— Это классно! То, что мне и надо! Мы можем вернуться к аспекту секты убийц! Холдсток был связан с Филдингом и оставил у него в доме… Эту женщину я могу связать с Холдстоком… и при попытке совершить убийство…
— Фу! Убийство кого?
— Вас.
— Как же! Меня здесь и близко не было. Я вообще не существую. Забудь, что она пыталась сделать. Исходи из того факта, что она была убита. Сначала Филдинг, потом одна из его пациенток — и на все ушло меньше сорока восьми часов. Что между ними общего? Холдсток.
Таким образом, у копов появится основание, чтобы снова его задержать, подумал Джек. И Единству будет не до Кейт.
Палмер остановился.
— Верно… в самом деле, верно. Послушайте, я должен вернуться. Я хочу быть на месте, когда появятся копы. Если участок тот же самый, то вполне возможно, что этим делом займется тот детектив, которого я знаю. А я уж выдам ему все, что надо.
— И может, изложишь эту историю с точки зрения очевидца?
Палмер ухмыльнулся:
— Еще бы!
— Отправляйся. Но я тебе говорю — если копы не задержат Холдстока, мне придется самому нанести ему визит.
Махнув на прощание, Палмер побежал в парк. Джек, размышляя, двинулся в восточную сторону. «Сейчас ты, малыш, можешь сделать большое дело, на что ты и надеешься, — думал он. — Если тебя не прикончат».
Вернувшись в квартиру, он застал Кейт стоящей посредине комнаты в ожидании его. Вид у нее был измученный, а платье помято, словно она спала в нем. Тут только Джек сообразил, что так оно и было. Словно у нее был выбор. На ней было то единственное платье, что Кейт привезла с собой.
— Только что кто-то пытался убить меня, — сказал он, внимательно наблюдая за реакцией сестры.
Вскинув руки, она зажала рот.
— О Боже милостивый! Кто?
— Кто-то из дам, что у Единства на подхвате.
— Что с ней случилось?
— Я положил конец ее членству.
Что-то тут не так. Кейт не спросила, все ли у него в порядке, и не захотела, чтобы он объяснил свою последнюю реплику. То есть ей стоило лишь взглянуть на него, чтобы удостовериться — он в полном порядке.
Пока…
Черт побери! Он боится повернуться спиной к собственной сестре!
Он пошел на кухню — главным образом, чтобы, заняв себя чем-нибудь, не выдать выражением лица свои сомнения. Но в то же время он был и голоден. В холодильнике почти ничего не было, если не считать каких-то вялых овощей, оставшихся от готового салата, который он прошлым вечером принес из гастронома. Он взял пару морковок.
— Что ты собираешься делать? — спросила Кейт, которая последовала за ним на кухню.
Прожевывая морковку, он повернулся к ней:
— Ты, конечно, понимаешь, что это означает войну.
— Что? Я не…
— Я обращаюсь не к тебе, Кейт. Я говорю с той штукой, что сидит в тебе. Ведь Единство сейчас здесь и слушает, да?
Она растерялась:
— Я… я не знаю. Сегодня они меня не беспокоили. Может, они были заняты нападением на тебя.
— Значит, ты пока владеешь собой?
— Конечно.
Как бы Джеку этого ни хотелось, он не купился. Но продолжал делать вид, будто поверил.
— Великолепно. Но когда ты снова услышишь их, то передай, что они сделали большую ошибку. Их ждет жестокое возмездие. И не когда-то в будущем. Сегодня.
Покончив с остатками морковки, Джек вернулся в комнату, где опустился в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза.
Но не полностью. Веки были чуть-чуть приоткрыты — достаточно, чтобы уловить любое движение в комнате.
С Кейт явно что-то не то. В прошлый раз, когда он лишь намекнул, что может пойти на прямое воздействие, она, как и подобает старшей сестре, выдала ему целую лекцию. На этот раз, хотя он открыто сказал, что вынес смертный приговор, ничего не последовало. Покушение на него, должно быть, настолько ее изменило, что она даже для видимости не завела разговор на эту тему.
Он бросил перчатку. И если для ответа они используют Кейт, он это поймет.
Джек стал дышать ровнее и глубже, сделав вид, что спит. Он почувствовал, что мышцы начали расслабляться, мысли путаться, и глаза закрылись уже по-настоящему. Но тут надо быть повнимательнее. Когда притворяешься, что спишь, порой засыпаешь по-настоящему.
Но кресло было слишком удобное. К тому же во время болезни он ни разу так и не выспался…
Но тут Джек, сам не понимая, в чем дело, вылетел из кресла — все его нервы болезненно напряглись, сердце отчаянно колотилось. Проморгавшись, он осмотрелся и подался назад, увидев Кейт рядом с креслом. Дрожащей рукой она вскинула большой тесак для мяса; бесстрастное лицо было обильно залито потом. Опустив взгляд, он увидел на своем левом предплечье блестящую каплю. Должно быть, он задремал… а эта капелька влаги его разбудила.
— Кейт? — потрясенно и разочарованно хрипнул он.
Ответа не последовало. Глаза были пусты, но эта вскинутая рука давала понять, что она вступила в войну. Они достали ее. Это долбаное сволочное Единство достало ее.
Он быстро обошел вокруг кресла и схватил Кейт за руку. Вырвав нож из ее судорожно сжатых пальцев, он швырнул его в другой конец комнаты.
— Идем со мной.
Ноги у нее были как деревянные, когда он провел ее в кухню. Джек никак не мог понять, почему он раньше не подумал об этом.
Крепко держа ее левой рукой, он с силой ударил правой ладонью по дверце микроволновки, и стекло покрылось паутиной трещин.
Кейт стала отчаянно бороться, пытаясь вырваться из его рук.
— Нет, Джек! — кричала она. — Пожалуйста, не делай этого!
Но, не выпуская ее, он быстро перевел таймер на девятку и нажал кнопку старта. Как только печка загудела, Кейт оцепенела и привалилась к нему.
— Слава богу, Джек! Слава богу!
Она разрыдалась и, дрожа, прижалась к нему. Пока глубокие рыдания сотрясали ее, он с силой обнимал Кейт. Эти звуки, полные ужаса и потрясения, как у единственного выжившего после крушения поезда, в котором погибли вся семья и все друзья, рвали ему сердце.
Что он собирается делать? И справится ли?
5
Не сразу, но Кейт все же взяла себя в руки и обрела спокойствие. Внезапное устранение влияния Единства — словно ее выпустили из глубокой подземной темницы к солнцу и свежему воздуху — вызывало у нее поток эмоций.
— Прости, Джек, — наконец произнесла Кейт, отойдя от него, но недалеко. — Обычно я не теряюсь, но…
— Как и любой из нас, — сказал он, глядя на нее. — Сейчас у тебя все в порядке?
Кейт кивнула, хотя на самом деле этого не думала. Что вообще значит — «все в порядке»?
— Ты хочешь сказать, я ли это на самом деле? Да. Единство пропало… по крайней мере, в данный момент. — Оно исчезло со сцены, но Кейт чувствовала где-то недалеко дуновение его крыл. — Но это победа, Джек.
— Не говори так, Кейт. — На его лице застыло напряженное выражение.
— Это правда. Мне казалось, что с каждым часом становится все меньше меня и все больше Единства. Словно злокачественная опухоль метастазами расползалась по телу, размножалась в каждом органе, во всех тканях, изгоняя здоровые клетки, — пока я вся не стала одной сплошной опухолью.
— Кейт…
— Я была на грани того, чтобы убить тебя, Джек! Если бы ты не проснулся…
У нее снова перехватило горло рыданием, когда она представила, как лезвие входит в его грудь, но на этот раз она не позволит себе снова сломаться. Времени так мало.
— Ты победишь. Я это вижу.
— Но ты не видишь, что я проигрываю. Прошлым вечером я полностью остановила нож, а вот…
— Прошлым вечером?
— Да! Пока ты спал. Тот же самый нож, но я победила. Сегодня все было по-другому. Оно оказалось сильнее. — Она вспомнила подступающее безволие, уходящее желание сопротивляться и ту страшную, уродливую часть себя, которая шептала: «Да! Сделай это! Сделай!» — Еще двадцать или тридцать секунд и…
— Боже…
— Но самое худшее, что мне это начинает нравиться, Джек. Сейчас-то меня тошнит, но когда Единство во мне… это любовь, это полное и безоговорочное приятие, это чувство, что я часть чего-то огромного и важного… знаешь, это сильнее, чем наркотик… и мой пораженный мозг уступает.
— Но сейчас ты в норме.
— Сейчас. Но я же не могу провести остаток жизни, стоя перед микроволновкой.
Он жестко посмотрел на нее:
— Не беспокойся. Тебе не придется.
Она знала, о чем он думает, но, несмотря на все, что ей пришлось испытать, эта идея продолжала привлекать ее.
— Единство и раньше нацеливалось на тебя, Джек, но теперь, когда ты убил Эллен, оно серьезно возьмется за тебя.
— Так ее звали? Кейт кивнула:
— Ее потеря нанесла Единству серьезный удар. И они хотят покончить с тобой. Они могут подстроить тебе ловушку.
— Пусть…
— Их семеро, и они могут следить за тобой, ничем не выдавая себя. Представь себе, Джек: семь умов, и каждый доподлинно знает, что думают другие, что делают и что собираются делать.
— Но они будут играть по моим правилам.
— У меня есть идея получше. — Она только что пришла ей в голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56