Завтра они доберутся до высокогорной долины, где лежит город Мазафак, и она сможет вычеркнуть из своего списка еще одну лавку по торговле магическими товарами. Но теперь она сильно отставала от графика.
Тусона бросила хмурый взгляд на закутанного в одеяло Арви, который лежал по ту сторону костра с закрытыми глазами и разинутым ртом, производя шум почище циркулярной пилы, режущей гранит. Кто бы тут про ответственность говорил!
Когда они сошли с цепного парома, идуинский пограничный контроль предупредил их о том, что из-за резкого увеличения ущерба, причиняемого вагинскими рейдерами, большая часть местной милиции была послана на западное побережье. В результате в восточных горах расплодились разбойники и грабители. Услышав об этом, Арви настоял на том, чтобы отправиться вместе с Тусоной и ее защищать. Обычно у нее находилось очень краткое и резкое возражение для всякого, кто полагал, что раз она женщина, то ей нужна защита, но Арви был так явно озабочен ее благополучием и так настроен ей помочь, что это было бы все равно, что пнуть щенка. Она попыталась ему сказать, что передумала и вместо Абтекая направляется в Мазафак, но он все равно настоял на том, чтобы сопровождать ее до самого Мазафака. Тогда Тусона выбрала из двух зол меньшее и пустилась в дорогу с волочащимся позади нее грузным торговым агентом.
Беда заключалась не только в том, что Арви до смерти надоел ей своей пустопорожней болтовней, но он также сильно замедлил ее движение. В первый день они едва одолели двенадцать миль, и Тусона решила, что следующим же вечером, когда они разобьют лагерь, она попросту тихо ускользнет и бросит агента. Но затем они попали в засаду.
На самом деле ничего такого уж серьезного не произошло. Семеро скалящихся бандюг с мечами в руках высыпали из-за какой-то скалы и приказали им остановиться. Тусона ждала, пока они подойдут поближе, чтобы она смогла с ними разобраться, но Арви, на лице которого одновременно читались страх и решимость, отпихнул ее животом и пошел на врагов со страшно тупым и ржавым кинжалом. В каком-то смысле это было очень трогательно. Вышла, однако, пустая трата времени, потому что главарь банды просто выбил кинжал из руки Арви и приставил меч к горлу агента. Тут Тусоне пришлось взяться за дело. Считанные секунды спустя четверо бандюг лежали на земле, кровь обильно струилась из их распоротых глоток, а трое остальных в страхе бежали.
Аккуратно вытирая меч о куртку главаря, Тусона заметила, что лицо Арви по цвету напоминало пепел от костра, торговый агент дрожал, как студень при землетрясении. Когда она протянула руку, чтобы помочь ему встать, он с такой опаской взялся за ее ладонь, словно там ядовитые шипы росли. А когда Тусона наконец встретилась с ним взглядом, глаза у Арви были как у молодой и невинной мухи, которая только что выяснила страшную правду о своем лучшем друге пауке.
Инцидент совсем лишил Арви присутствия духа. Он принял решение прервать торговый вояж и направиться прямиком домой к жене и детишкам. К несчастью, дом его находился в Жлобиусе, горном городке еще дальше за Мазафаком. Тусона поняла, что оказалась связана с ним на всю оставшуюся часть маршрута, а после столь наглядной демонстрации опасности тех мест и способности Арви за себя постоять она не могла так просто его бросить.
Тусона не была уверена, вышло это из-за потери лица, его страха перед ней или еще по какой-то причине, но последние несколько дней Арви держался молчаливо и замкнуто, сделавшись не забавней бородавки. И все же завтра она сможет с ним попрощаться и отправиться дальше в одиночестве. Тусона вздохнула и снова посмотрела на Полярную звезду. Ей по-прежнему надо было спасать своего мужчину. По крайней мере, она надеялась этим заняться.
* * *
Тарл все продолжал глазеть на огненно-красную звезду, словно бы застывшую над гребнем холма, сосредоточившись на том, чтобы вовремя ставить одну ноющую ногу впереди другой. Позади слышалось негромкое постукивание копыт Котика – осел выбирал дорогу по неровному склону. Тарл чувствовал себя усталым, грязным, потным и несчастным. Хуже того, он был трезвый. Они уже несколько дней таскались по разным дебрям, пробирались по выжженным солнцем равнинам и пыльным, знойным холмам. Тарл жутко тосковал по городской жизни. Еще ему хотелось треснуть стаканчик. Или несколько.
У Тарла имелось множество теорий на предмет выпивки. Большинство людей, с которыми он квасил, были приверженцами теории Большого взрыва. Им нравилось то и дело устраивать крутую пьянку, до смерти нажираться и славно проводить время. Однако сам Тарл являлся сторонником теории Стабильного состояния, которую он всегда по возможности практиковал. Он любил, чтобы его организм омывался постоянным потоком алкоголя, что обеспечивалось регулярным и частым приемом разных интересных напитков. Это очень здорово работало вплоть до таких вот моментов, когда никакого алкоголя поблизости не оказывалось, и реальность просовывала в его жизнь свою гнусную рожу. Впрочем, могло быть и хуже. Пока что с ним еще не случилось ничего такого, чего нельзя было бы вылечить доброй выпивкой.
Тут Тарл вдруг осознал, что добрался до вершины холма и что земля впереди выровнялась. Он помедлил, дожидаясь, пока Котик его догонит, и оглянулся на темную массу остальной части Филовых холмов, что простиралась к югу позади них. «Клят, – подумал Тарл, – ну и прогулочка. Ничего удивительного, что ноги так ноют».
Котик присеменил из темноты и застыл, внимательно на него поглядывая.
– Ты ведь не думаешь опять разводить бодягу о том, как бы у меня на горбу проехаться? – спросил он.
– На самом деле это малость упростило бы жизнь, только и всего.
– Для тебя, возможно, – фыркнул осел. – Я же сказал, что провезу тебя половину дороги, если ты провезешь меня другую половину.
– Послушай, нормальные ослы все время людей возят.
– А нормальные люди иногда моются. – Тут осел помолчал, раздувая ноздри. – Между прочим, тут в округе что-то покруче тебя воняет, – добавил он.
Тарл принюхался. Едкая, дымная вонь плыла к ним из тьмы по ту сторону холма.
– Да, верно, – сказал он. – Типа чего-то грязного, сального и горелого. Типа…
– Типа твоих волос, если поджечь.
– Вот спасибо.
– Вернее, того, что от них осталось.
– Ну ты, мохнорылый!
Но осел с довольным фырканьем засеменил дальше, и усталый Тарл волей-неволей поплелся следом. «Хоть бы раз, – подумал он, – мне этого гада в перебранке одолеть. Ведь не так многого хочу».
Внезапно земля перед ними круто пошла вниз. Двое путников резко остановились и немо уставились на развернувшуюся перед ними картину. Никто из них раньше ничего подобного не видел. Конечно, Тарл слышал про Ай'Эль. Кто про него не слышал? Но никто не подготовил Тарла к реальности – в особенности, к увиденной ночью.
Город примостился на краю моря, словно кто-то пытался сбросить его дальше в океан, но не нашел в себе силы хорошенько толкнуть. Первоначально Ай'Эль был основан на десятках крошечных островков в прибрежных болотах, однако за многие годы горожане осушали болотистые участки, отстраиваясь все дальше на островах, пока все не пришло к современному состоянию. Теперь это был большой город, поднимающийся из волн, соединенный с землей единственной узкой насыпью и вдоль и поперек иссеченный сложной и путаной сетью каналов, водопротоков, дренажных канав и мостов. Однако главной особенностью Ай'Эля, которая по-настоящему его прославила, сделала одним из семи чудес света, был Ночной огонь.
Пока Ай'Эль расширялся, его строители и исследователи обнаружили, что под древними болотами, теперь накрытыми морем, находятся обширные запасы Пламенного эфира, газа, который воспламеняется при соприкосновении с воздухом. Посредством изобретательной системы подводных труб эти запасы были направлены к резервуарам в городе, а те в свою очередь соединены с целой сетью «уличных фонарей» – десятиметровых столбов с тонким соплом и запорным краном на конце. Когда тьма опускалась на город, фонарщики ходили повсюду, открывая эти запорные краны, и газ, который оттуда вытекал, загорался алым пламенем, освещая городские улицы и каналы.
Для Тарла и Котика, наблюдавших с высоких холмов, сотни открытых алых огней, что трепыхались над уличными фонарями, наделяли город какой-то неземной, почти зловещей внешностью. Их отражения плясали в темных водах каналов подобно призракам, а исходившие от них дым и пары оседали вокруг домов подобно тонкой вуали, черной и безобразной. Тарл подумал, что все это похоже на какое-то инфернальное видение. И мгновенно в это место влюбился.
Заворожено глазея, друзья разглядели крошечные фигурки часовых ночной стражи, расхаживавшие взад-вперед по насыпи.
– Итак, – первым заговорил Котик, – свет горит, но дома, в отличие от твоей головы, кто-то есть. Может, поближе посмотрим?
– Нет, давай лучше рассвета дождемся, – отозвался Тарл.
Никогда он не любил так сразу к незнакомым местам подваливать и о себе объявлять. Невесть почему люди часто ему не доверяли, а в итоге клятами обкладывали и выгоняли. К незнакомым местам Тарл предпочитал подбираться осторожно, в окружении кучи народу, и проскальзывать незамеченным.
Так что они сели и дождались рассвета, чтобы спуститься к городу, который, сам того не ведая, готов был одарить Тарла одним из самых больших в его жизни сюрпризов.
* * *
Проснувшись, пленник обнаружил лучик света, пробивающийся в камеру сквозь трещину. Пустой поднос на полу уже заменили новым, славно затаренным хлебом, сыром, виноградом и вином. Рядом с ложем сидела парочка мышей. У одной на боку была белая полоска, и пленник узнал в ней ту, с которой, как ему показалось, он днем раньше беседовал.
– А, ты вернулась, – пробормотал он.
– Не вернулась, а вернулся, – последовал неожиданный ответ. – Между прочим, меня Чип зовут. И сегодня со мной мой кузен Дейл.
Вторая мышь возбужденно кивнула. Она была вся коричневая и заметно пухлее первой.
– Ого. А что, есть причина?
– Ну, как я вчера сказал, тебе в еду наркотики кладут. Если ты хочешь что-то с этим поделать, тебе нужен дегустатор, чтобы выяснить, что заражено, а что нет. То есть, ты же не можешь совсем есть перестать. А если тебе нужен дегустатор, то Дейл к твоим услугам. Поесть он просто обожает.
– Но если он станет есть пищу с наркотиками, разве они на него не подействуют?
– Подействуют. Но Дейл так любит поесть, что ему все равно. Собственно говоря, ему так даже приятней. Он считает, что после сытного обеда полагается поспать. Правда, Дейл?
Вторая мышь энергично кивнула. Казалось, она аж дрожит от радостного предвкушения.
– Итак, если ты не против, он может начинать, – закончил Чип.
– Отлично, – улыбнулся пленник. – Будьте как дома.
– Ну вот, Дейл, давай за дело, – сказал Чип. Возбужденно пискнув, Дейл забрался на поднос и стал обнюхивать хлеб. Какое-то мгновение он, склонив голову набок, похоже, размышлял, а затем откусил немного, опять возбужденно пискнул и перешел к сыру.
– Судя по всему, с хлебом все нормально, – констатировал Чип, а затем добавил: – И с сыром тоже. – Дейл, еще пару раз пискнув, подпрыгнул, передними лапками ухватился за край кружки с вином, после чего принялся балансировать на краю кружки и с предельным сосредоточением хлебать вино. Наконец он покачал головой, гневно пискнул, затем упал с кружки и взялся обнюхивать виноград.
– Он говорит, вино дерьмовое, – продолжил Чип, – но наркотиков там нет. Так-так, дальше. И что мы тут имеем?
Дейл, опять с жутко сосредоточенным видом, изучал виноградины. После некоторого колебания он осторожно откусил от одной кусочек и начал жевать. Тут счастливая улыбка расползлась по его мордочке, а затем его крошечные черные глазки закрылись, он осел на бок и захрапел.
– Ну вот, – сказал Чип. – Нажрался наркоты. Я же говорил. Не ешь виноград, и все будет в порядке.
Зубами ухватив Дейла за хвост, он поволок спящую мышь к трещине в каменных плитах.
– Завтра увидимся, – попрощался он, и обе мыши скрылись из виду.
Пленник сел и стал размышлять. «Что ж, – подумал он, – либо я галлюцинирую, и в этом случае я точно накачан наркотиками, либо эта мышь и впрямь со мной разговаривала, и в этом случае мне, пожалуй, лучше предположить, что она знает, что делает. Так или иначе, виноград мне лучше не трогать».
Приняв решение, он взял чашу с виноградом и принялся одну за другой запихивать виноградины в небольшую дыру в стене над тюфяком.
* * *
Тусона быстро шагала по Третьему кольцу, пробиваясь сквозь шум и толкотню людного города. Утреннее солнце уже светило вовсю, но здесь, высоко в горах, оно казалось сухим, не таким жарким, смягченное приятными ветерками, которые то и дело задували со снежных вершин вокруг Мазафака. Все здесь казалось свежим и чистым, а воздух благоухал сосновыми лесами, что покрывали склоны гор к западу.
К своему удивлению Тусона вдруг поняла, что напевает себе под нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Тусона бросила хмурый взгляд на закутанного в одеяло Арви, который лежал по ту сторону костра с закрытыми глазами и разинутым ртом, производя шум почище циркулярной пилы, режущей гранит. Кто бы тут про ответственность говорил!
Когда они сошли с цепного парома, идуинский пограничный контроль предупредил их о том, что из-за резкого увеличения ущерба, причиняемого вагинскими рейдерами, большая часть местной милиции была послана на западное побережье. В результате в восточных горах расплодились разбойники и грабители. Услышав об этом, Арви настоял на том, чтобы отправиться вместе с Тусоной и ее защищать. Обычно у нее находилось очень краткое и резкое возражение для всякого, кто полагал, что раз она женщина, то ей нужна защита, но Арви был так явно озабочен ее благополучием и так настроен ей помочь, что это было бы все равно, что пнуть щенка. Она попыталась ему сказать, что передумала и вместо Абтекая направляется в Мазафак, но он все равно настоял на том, чтобы сопровождать ее до самого Мазафака. Тогда Тусона выбрала из двух зол меньшее и пустилась в дорогу с волочащимся позади нее грузным торговым агентом.
Беда заключалась не только в том, что Арви до смерти надоел ей своей пустопорожней болтовней, но он также сильно замедлил ее движение. В первый день они едва одолели двенадцать миль, и Тусона решила, что следующим же вечером, когда они разобьют лагерь, она попросту тихо ускользнет и бросит агента. Но затем они попали в засаду.
На самом деле ничего такого уж серьезного не произошло. Семеро скалящихся бандюг с мечами в руках высыпали из-за какой-то скалы и приказали им остановиться. Тусона ждала, пока они подойдут поближе, чтобы она смогла с ними разобраться, но Арви, на лице которого одновременно читались страх и решимость, отпихнул ее животом и пошел на врагов со страшно тупым и ржавым кинжалом. В каком-то смысле это было очень трогательно. Вышла, однако, пустая трата времени, потому что главарь банды просто выбил кинжал из руки Арви и приставил меч к горлу агента. Тут Тусоне пришлось взяться за дело. Считанные секунды спустя четверо бандюг лежали на земле, кровь обильно струилась из их распоротых глоток, а трое остальных в страхе бежали.
Аккуратно вытирая меч о куртку главаря, Тусона заметила, что лицо Арви по цвету напоминало пепел от костра, торговый агент дрожал, как студень при землетрясении. Когда она протянула руку, чтобы помочь ему встать, он с такой опаской взялся за ее ладонь, словно там ядовитые шипы росли. А когда Тусона наконец встретилась с ним взглядом, глаза у Арви были как у молодой и невинной мухи, которая только что выяснила страшную правду о своем лучшем друге пауке.
Инцидент совсем лишил Арви присутствия духа. Он принял решение прервать торговый вояж и направиться прямиком домой к жене и детишкам. К несчастью, дом его находился в Жлобиусе, горном городке еще дальше за Мазафаком. Тусона поняла, что оказалась связана с ним на всю оставшуюся часть маршрута, а после столь наглядной демонстрации опасности тех мест и способности Арви за себя постоять она не могла так просто его бросить.
Тусона не была уверена, вышло это из-за потери лица, его страха перед ней или еще по какой-то причине, но последние несколько дней Арви держался молчаливо и замкнуто, сделавшись не забавней бородавки. И все же завтра она сможет с ним попрощаться и отправиться дальше в одиночестве. Тусона вздохнула и снова посмотрела на Полярную звезду. Ей по-прежнему надо было спасать своего мужчину. По крайней мере, она надеялась этим заняться.
* * *
Тарл все продолжал глазеть на огненно-красную звезду, словно бы застывшую над гребнем холма, сосредоточившись на том, чтобы вовремя ставить одну ноющую ногу впереди другой. Позади слышалось негромкое постукивание копыт Котика – осел выбирал дорогу по неровному склону. Тарл чувствовал себя усталым, грязным, потным и несчастным. Хуже того, он был трезвый. Они уже несколько дней таскались по разным дебрям, пробирались по выжженным солнцем равнинам и пыльным, знойным холмам. Тарл жутко тосковал по городской жизни. Еще ему хотелось треснуть стаканчик. Или несколько.
У Тарла имелось множество теорий на предмет выпивки. Большинство людей, с которыми он квасил, были приверженцами теории Большого взрыва. Им нравилось то и дело устраивать крутую пьянку, до смерти нажираться и славно проводить время. Однако сам Тарл являлся сторонником теории Стабильного состояния, которую он всегда по возможности практиковал. Он любил, чтобы его организм омывался постоянным потоком алкоголя, что обеспечивалось регулярным и частым приемом разных интересных напитков. Это очень здорово работало вплоть до таких вот моментов, когда никакого алкоголя поблизости не оказывалось, и реальность просовывала в его жизнь свою гнусную рожу. Впрочем, могло быть и хуже. Пока что с ним еще не случилось ничего такого, чего нельзя было бы вылечить доброй выпивкой.
Тут Тарл вдруг осознал, что добрался до вершины холма и что земля впереди выровнялась. Он помедлил, дожидаясь, пока Котик его догонит, и оглянулся на темную массу остальной части Филовых холмов, что простиралась к югу позади них. «Клят, – подумал Тарл, – ну и прогулочка. Ничего удивительного, что ноги так ноют».
Котик присеменил из темноты и застыл, внимательно на него поглядывая.
– Ты ведь не думаешь опять разводить бодягу о том, как бы у меня на горбу проехаться? – спросил он.
– На самом деле это малость упростило бы жизнь, только и всего.
– Для тебя, возможно, – фыркнул осел. – Я же сказал, что провезу тебя половину дороги, если ты провезешь меня другую половину.
– Послушай, нормальные ослы все время людей возят.
– А нормальные люди иногда моются. – Тут осел помолчал, раздувая ноздри. – Между прочим, тут в округе что-то покруче тебя воняет, – добавил он.
Тарл принюхался. Едкая, дымная вонь плыла к ним из тьмы по ту сторону холма.
– Да, верно, – сказал он. – Типа чего-то грязного, сального и горелого. Типа…
– Типа твоих волос, если поджечь.
– Вот спасибо.
– Вернее, того, что от них осталось.
– Ну ты, мохнорылый!
Но осел с довольным фырканьем засеменил дальше, и усталый Тарл волей-неволей поплелся следом. «Хоть бы раз, – подумал он, – мне этого гада в перебранке одолеть. Ведь не так многого хочу».
Внезапно земля перед ними круто пошла вниз. Двое путников резко остановились и немо уставились на развернувшуюся перед ними картину. Никто из них раньше ничего подобного не видел. Конечно, Тарл слышал про Ай'Эль. Кто про него не слышал? Но никто не подготовил Тарла к реальности – в особенности, к увиденной ночью.
Город примостился на краю моря, словно кто-то пытался сбросить его дальше в океан, но не нашел в себе силы хорошенько толкнуть. Первоначально Ай'Эль был основан на десятках крошечных островков в прибрежных болотах, однако за многие годы горожане осушали болотистые участки, отстраиваясь все дальше на островах, пока все не пришло к современному состоянию. Теперь это был большой город, поднимающийся из волн, соединенный с землей единственной узкой насыпью и вдоль и поперек иссеченный сложной и путаной сетью каналов, водопротоков, дренажных канав и мостов. Однако главной особенностью Ай'Эля, которая по-настоящему его прославила, сделала одним из семи чудес света, был Ночной огонь.
Пока Ай'Эль расширялся, его строители и исследователи обнаружили, что под древними болотами, теперь накрытыми морем, находятся обширные запасы Пламенного эфира, газа, который воспламеняется при соприкосновении с воздухом. Посредством изобретательной системы подводных труб эти запасы были направлены к резервуарам в городе, а те в свою очередь соединены с целой сетью «уличных фонарей» – десятиметровых столбов с тонким соплом и запорным краном на конце. Когда тьма опускалась на город, фонарщики ходили повсюду, открывая эти запорные краны, и газ, который оттуда вытекал, загорался алым пламенем, освещая городские улицы и каналы.
Для Тарла и Котика, наблюдавших с высоких холмов, сотни открытых алых огней, что трепыхались над уличными фонарями, наделяли город какой-то неземной, почти зловещей внешностью. Их отражения плясали в темных водах каналов подобно призракам, а исходившие от них дым и пары оседали вокруг домов подобно тонкой вуали, черной и безобразной. Тарл подумал, что все это похоже на какое-то инфернальное видение. И мгновенно в это место влюбился.
Заворожено глазея, друзья разглядели крошечные фигурки часовых ночной стражи, расхаживавшие взад-вперед по насыпи.
– Итак, – первым заговорил Котик, – свет горит, но дома, в отличие от твоей головы, кто-то есть. Может, поближе посмотрим?
– Нет, давай лучше рассвета дождемся, – отозвался Тарл.
Никогда он не любил так сразу к незнакомым местам подваливать и о себе объявлять. Невесть почему люди часто ему не доверяли, а в итоге клятами обкладывали и выгоняли. К незнакомым местам Тарл предпочитал подбираться осторожно, в окружении кучи народу, и проскальзывать незамеченным.
Так что они сели и дождались рассвета, чтобы спуститься к городу, который, сам того не ведая, готов был одарить Тарла одним из самых больших в его жизни сюрпризов.
* * *
Проснувшись, пленник обнаружил лучик света, пробивающийся в камеру сквозь трещину. Пустой поднос на полу уже заменили новым, славно затаренным хлебом, сыром, виноградом и вином. Рядом с ложем сидела парочка мышей. У одной на боку была белая полоска, и пленник узнал в ней ту, с которой, как ему показалось, он днем раньше беседовал.
– А, ты вернулась, – пробормотал он.
– Не вернулась, а вернулся, – последовал неожиданный ответ. – Между прочим, меня Чип зовут. И сегодня со мной мой кузен Дейл.
Вторая мышь возбужденно кивнула. Она была вся коричневая и заметно пухлее первой.
– Ого. А что, есть причина?
– Ну, как я вчера сказал, тебе в еду наркотики кладут. Если ты хочешь что-то с этим поделать, тебе нужен дегустатор, чтобы выяснить, что заражено, а что нет. То есть, ты же не можешь совсем есть перестать. А если тебе нужен дегустатор, то Дейл к твоим услугам. Поесть он просто обожает.
– Но если он станет есть пищу с наркотиками, разве они на него не подействуют?
– Подействуют. Но Дейл так любит поесть, что ему все равно. Собственно говоря, ему так даже приятней. Он считает, что после сытного обеда полагается поспать. Правда, Дейл?
Вторая мышь энергично кивнула. Казалось, она аж дрожит от радостного предвкушения.
– Итак, если ты не против, он может начинать, – закончил Чип.
– Отлично, – улыбнулся пленник. – Будьте как дома.
– Ну вот, Дейл, давай за дело, – сказал Чип. Возбужденно пискнув, Дейл забрался на поднос и стал обнюхивать хлеб. Какое-то мгновение он, склонив голову набок, похоже, размышлял, а затем откусил немного, опять возбужденно пискнул и перешел к сыру.
– Судя по всему, с хлебом все нормально, – констатировал Чип, а затем добавил: – И с сыром тоже. – Дейл, еще пару раз пискнув, подпрыгнул, передними лапками ухватился за край кружки с вином, после чего принялся балансировать на краю кружки и с предельным сосредоточением хлебать вино. Наконец он покачал головой, гневно пискнул, затем упал с кружки и взялся обнюхивать виноград.
– Он говорит, вино дерьмовое, – продолжил Чип, – но наркотиков там нет. Так-так, дальше. И что мы тут имеем?
Дейл, опять с жутко сосредоточенным видом, изучал виноградины. После некоторого колебания он осторожно откусил от одной кусочек и начал жевать. Тут счастливая улыбка расползлась по его мордочке, а затем его крошечные черные глазки закрылись, он осел на бок и захрапел.
– Ну вот, – сказал Чип. – Нажрался наркоты. Я же говорил. Не ешь виноград, и все будет в порядке.
Зубами ухватив Дейла за хвост, он поволок спящую мышь к трещине в каменных плитах.
– Завтра увидимся, – попрощался он, и обе мыши скрылись из виду.
Пленник сел и стал размышлять. «Что ж, – подумал он, – либо я галлюцинирую, и в этом случае я точно накачан наркотиками, либо эта мышь и впрямь со мной разговаривала, и в этом случае мне, пожалуй, лучше предположить, что она знает, что делает. Так или иначе, виноград мне лучше не трогать».
Приняв решение, он взял чашу с виноградом и принялся одну за другой запихивать виноградины в небольшую дыру в стене над тюфяком.
* * *
Тусона быстро шагала по Третьему кольцу, пробиваясь сквозь шум и толкотню людного города. Утреннее солнце уже светило вовсю, но здесь, высоко в горах, оно казалось сухим, не таким жарким, смягченное приятными ветерками, которые то и дело задували со снежных вершин вокруг Мазафака. Все здесь казалось свежим и чистым, а воздух благоухал сосновыми лесами, что покрывали склоны гор к западу.
К своему удивлению Тусона вдруг поняла, что напевает себе под нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45