– Берил и я боялись, что вы верите, будто Брюс – это Роджер Бьюли. Мы думали, что вы сообщили Мастерсу…
– Я? – Г. М. резко повернулся и вынул изо рта сигару. – Рассказал Мастерсу? Сынок, я ничего не рассказывал этому хорьку!
– Разве вы работаете не вместе?
– В зависимости от того, что под этим подразумевать. Одиннадцать лет, – злобно продолжал Г. М., – он твердил, что не нуждается в моей помощи в этом деле. Пусть теперь подождет, прежде чем я начну выбалтывать свои секреты. Может быть, вы заметили, что я держался немного таинственно, разговаривая с Мастерсом сегодня днем?
– Откровенно говоря, я не заметил ничего подобного. Но если вы так это называете…
– Да, – энергично кивнул Г. М. – Именно так! Такова одна из причин, по которой я не рассказал этому негодяю, что произошло в действительности. Другая причина заключается в том…
– Ну?
Г. М. огляделся вокруг, словно убеждаясь, что их не подслушивают.
– В том, что я сам не вполне уверен, – признался он.
– Но вы сказали…
– Слушайте, сынок. – Г. М. поднял руку. – Я знаю, что произошло с миссис Икс – с предполагаемой четвертой женой Бьюли, которая исчезла в Торки. Я знаю, как она исчезла. Но что произошло с тремя другими?
– Разве это важно?
– Важно? – Г. М. уставился на него. – О господи!
– И как вы узнали, что Роджер Бьюли действительно здесь? Потому что Брюс рассказал вам о пьесе?
Г. М. выглядел расстроенным.
– Отчасти потому, – согласился он, – а отчасти из-за того, что я увидел нечто, заставившее мои практически несуществующие волосы встать дыбом. Понимаете…
Пуская дым, как дракон, он направился к письменному столу. Ящик по-прежнему был выдвинут, как и почти весь вечер. Положив сигару на край стола, Г. М. достал из ящика листы с отпечатанным текстом пьесы вместе с оберткой из чайного магазина в Олдбридже и аккуратно положил их рядом с пишущей машинкой.
Внезапно взгляд Г. М. устремился на лист бумаги, все еще торчащий в каретке машинки Брюса. Его спина оставалась неподвижной так долго, что Деннис подумал, не впал ли он в транс.
– Г. М! – окликнул Деннис.
– Что такое, сынок?
– Я не Мастерс, – продолжал Деннис, четко произнося каждый слог, как будто он разговаривал с глухим. – Я никогда не пытался одержать над вами верх. Мне кажется, ваш совет в любом случае лучший из всех возможных. Но Берил, Брюс и я, не говоря уже о семействе Херберт, почти потеряли рассудок. – И он спросил напрямик: – Кто такой Роджер Бьюли, сэр? И как он избавился от тела той женщины?
Г. М. тяжко вздохнул:
– Да, сынок, пожалуй, пора выложить на стол несколько карт. Возможно, вы сумеете мне помочь.
Деннис чувствовал, как его распирает жгучее любопытство.
– Ну, сэр?
– Я говорил вам в самом начале, – проворчал Г. М., подняв со стола сигару, – что вы не знаете, в чем ваша проблема. Именно потому вы все смотрели не в том направлении. Линия, которой вам следовало придерживаться…
Кто-то постучал в дверь коридора, и в комнату вошел мистер Хорас Читтеринг, за которым последовал симпатичный священник со шляпой в руке.
Деннис Фостер, несмотря на присущую ему сдержанность, был готов швырнуть в них пишущую машинку за вторжение в столь неподходящий момент. Однако Читтеринг, чье лицо стало еще более румяным, а глаза – еще более влажными и дружелюбными, благодаря порциям виски, отнюдь не был обескуражен. Два голоса заговорили одновременно:
– Надеюсь, мы не…
– Простите, если мы…
Хрипловатый тенор Читтеринга и звучный баритон викария так же одновременно умолкли.
– Продолжайте, дорогой мой! – любезно предложил мистер Читтеринг.
– Нет-нет! Продолжайте вы!
– Я настаиваю! – Мистер Читтеринг вцепился в руку компаньона.
Преподобный мистер Ричард Беркли принадлежал к тем симпатичным и добродушным пасторам, которым окружающие воздавали хвалу, говоря, что они не совсем похожи на пасторов. Его красивое лицо с крепким подбородком обрамляли светлые волосы, начинающие седеть на висках. Деннису нравились его улыбка и искренний взгляд, хотя теперь их сменило беспокойство. Он прижал шляпу к сердцу и слегка склонил голову.
– Кажется, – вежливо начал священник, – я разговариваю с сэром Генри Мерривейлом?
– Верно, сынок. Чем могу служить?
– Мы бы хотели… – мистер Беркли посмотрел Г. М. прямо в глаза, – извиниться перед мистером Рэнсомом.
– За что?
– Убийство не тема для шуток. Постараюсь помнить об этом в будущем.
– Но почему вы хотите извиниться перед Рэнсомом?
– Потому что мы могли вызвать серьезную трагедию нашими… э-э… академическими дискуссиями. Мне пришлось удерживать двух моих прихожан, собиравшихся прийти сюда с намерением совершить над ним физическое насилие.
Этот священник, думал Деннис Фостер, хороший человек в самом прямом смысле слова. Казалось, совесть вызывает у него физическую боль. Он облизнул сухие губы, все еще прижимая к груди шляпу.
– Странно то, – продолжал мистер Беркли, – что никто из нас не узнал Брюса Рэнсома. – Он снова устремил серьезный взгляд на Г. М. – Сэр, я видел вас раньше.
– Вот как? – резко отозвался Г. М. – И где же?
– Это, – ответил викарий, – еще одна странная вещь.
– Почему?
– Это было ровно две недели назад в салоне «Золотого фазана» в Олдбридже. Вы сидели в углу, держа газету перед лицом. А мы обсуждали… ту же тему.
– Вы имеете в виду Роджера Бьюли?
– Нет! Нет! Нет!
Казалось, эти слоги силой вырывают у мистера Беркли, который напряг широкие плечи.
– Я имею в виду, – поправил он себя, – что мы не говорили ни о чем клеветническом или скандальном. Читтеринг, если я правильно помню, сказал: «В газете пишут, что Брюс Рэнсом может сыграть в пьесе о Бьюли». Херберт заглянул в газету и ответил: «Он не может этого сделать, если у него нет рукописи пьесы». – «Ну, вот заметка, а вот фотография, – сказал Читтеринг. – Смотрите сами». Тогда, сэр, я заметил, как вы на цыпочках подошли к нам, прикрывая лицо газетой. – На лице викария мелькнула улыбка. – Совсем как Бирнамский лес, идущий на Дунсинан. Вот что привлекло мое внимание к вам. Но еще более необычно, – добавил он, – что хобби Читтеринга – изучение театра…
– Дорогой мой! – запротестовал Читтеринг.
– Разве я не прав?
– Старого театра! – воскликнул Читтеринг. – Театра тех времен, когда по земле ходили гиганты! До того как расплодились нынешние маленькие театрики, где актеры могут слышать реплики зрителей. Театра времен Ирвинга и Три, Мэнсфилда и Сотерна, Форбса-Робертсона и Мартина-Харви! Вот какой театр я изучаю!
Мистер Читтеринг достал носовой платок и шумно высморкался. Г. М., чья сигара погасла, внимательно смотрел на него. Потом он подобрал с письменного стола листы с отпечатанным текстом и оберточную бумагу. Двое других так напряженно его разглядывали, что в комнате, казалось, стало теплее на несколько градусов.
– Насколько я понимаю, сынок, – обратился Г. М. к Читтерингу, – вы интересуетесь написанием пьес.
Мистер Читтеринг от души рассмеялся.
– Если вы имеете в виду маленький учебник, который я часто вожу с собой и часто одалживаю друзьям…
– Угу. Именно его я и имею в виду.
– Если бы я написал пьесу, – заявил мистер Читтеринг, – это была бы героическая драма в четырех актах. Типа той, которую Теннисон написал для Ирвинга в 90-х годах. Культура мертва! – И он взмахнул рукой, словно над могилой культуры.
– Так же мертва, – промолвил Г. М., – как Милдред Лайонс.
Группа встрепенулась, но мистер Читтеринг на это не прореагировал.
– Я искренне одобряю маскарад Рэнсома, – продолжал он. – Да, да, да! Он доверился своим инстинктам. Помните анекдот об Ирвинге в биографии Брэма Стокера? «Этот парень – мошенник! Я играл слишком многих преступников и знаю, что это так!» – Мистер Читтеринг снова засмеялся так громко, что ему пришлось вытереть глаза. – Но боюсь, Ренуик его не одобряет. Ренуик думает, что он заслуживает порки. Бедный, бедный Ренуик!
– А что с ним такое?
– Вероятно, вы заметили, что у него только одна рука?
– Теперь, когда вы привлекли к этому мое внимание, сынок, я могу себе смутно это представить.
– Он потерял ее не на войне. В Порт-Саиде на него напал пьяный португалец с топором. – Мистер Читтеринг сделал рубящий жест. – Ему иногда снятся кошмары об убийцах. Боюсь, Ренуик слегка невротичен. Его хобби – парусники. Он…
Мистер Читтеринг внезапно умолк и поднес руку к мясистой шее. Очевидно, он осознал, что заболтался. Розовое лицо, влажные выпуклые глаза, даже похожие на рыбий скелет волосы, зачесанные поперек потного черепа, заявляли о нужде, которую он тут же облек в слова.
– Прошу прощения. Вижу, Рэнсома здесь нет. Я чувствую необходимость промочить горло – возможно, немного виски, дабы поднять дух и унестись в царство райского блаженства. Еще раз прошу меня извинить. – И он почти выбежал в коридор.
– Я тоже должен идти, – сказал викарий, опустив глаза. – Опаздываю к обеду. Жена будет беспокоиться. Если вы обедаете здесь, джентльмены, вам повезло. У Ренуика отличный стол. Прошу прощения. – И он также удалился.
Деннис Фостер уставился на закрытую дверь.
– Одно упоминание о Роджере Бьюли, – сказал он, – напугало этих двоих, как будто вы вызвали дьявола во плоти.
– Меня оно тоже пугает, сынок, – тихо отозвался Г. М.
Деннис круто повернулся:
– Что вы имеете в виду?
– Бьюли безумен. На сей раз он действительно свихнулся. Черт побери, я должен был это предвидеть!
Второй раз за день Г. М. побледнел. Такое случалось с ним крайне редко, и если бы Деннис знал об этом, то встревожился бы еще сильнее. Г. М. стоял с потухшей сигарой в одной руке и пачкой листов с отпечатанным текстом в другой – его лицо было лишено всяких эмоций. Бросив сигару в камин, он положил листы в ящик стола и закрыл его.
– Если мы как можно скорее не прищучим этого субъекта, он натворит куда худших дел, чем раньше. И его следующей жертвой будет…
– Кто?
– Еще одна женщина. Вероятно, Дафни Херберт.
– Нет! – вскрикнул Деннис.
– Я вас предупредил, – просто сказал Г. М.
Внизу становилось шумно – салон и курительная постепенно заполнялись. Колеса машин хрустели по гравию во дворе, голоса приближались к парадной двери. Внезапно раздался смех. Кто-то заиграл на рояле. Но Деннис едва ли это слышал.
– Почему же вы не можете поймать Бьюли, сэр, если вы знаете, кто он?
Г. М. взмахнул кулаками:
– Какой смысл ловить его, если у нас нет доказательств, достаточных для разоблачения? Дело в Торки не сработает – он об этом позаботился.
– Как насчет убийства Милдред Лайонс?
– Не знаю. – Г. М. нервно потер подбородок. – Здесь он допустил серьезную ошибку. Но достаточно ли этого? Я так не думаю. Что касается Дафни Херберт…
Словно в ответ на упоминание ее имени, дверь открылась и вошла Дафни.
Теперь, когда девушка дала волю своим эмоциям, вся ее робость, которую Брюс назвал бы подавлением чувств, исчезла без следа. Хотя Дафни была знакома с сэром Генри Мерривейлом, она подбежала прямо к Деннису, инстинктивно протянув обе руки жестом абсолютного доверия.
– Мистер Фостер… – глаза Дафни изучали его лицо, – где Брюс?
Деннис не знал, что ответить. Он посмотрел на Г. М., но тот хранил молчание.
– Брюс взял мою машину?
– Почему вы так думаете?
– Она исчезла. – Дафни судорожно глотнула. – Брюс не умеет водить автомобиль. Но мистер Отис, который недавно пришел в бар, сказал, что какой-то сумасшедший чуть не переехал его у входа на стоянку, и ему показалось, что это Брюс. Отец звонит в полицию сообщить об угоне.
«Это решает дело!» – подумал Деннис.
– Г. М., – спросил он вслух, – где Мастерс?
– Будет здесь с минуты на минуту, – ответил Г. М. с жуткой гримасой. – Слушайте, девочка моя, лучше спуститесь и убедите вашего отца отказаться от своего заявления. Иначе…
– Будут неприятности?
– Разверзнется ад.
Дафни попыталась засмеяться.
– Думаю, в глубине души отец все еще верит, что Брюс – это Роджер Бьюли. Нелепо, правда?
– Конечно нелепо, – заверил ее Деннис. Теперь, когда Брюс был очищен от подозрений, он мог вложить в свои слова искреннее убеждение. И все же по какой-то причине это причиняло ему боль. Пальцы Дафни были холодными – казалось, энергия перетекала из них в держащие их руки Денниса.
– Брюс, – продолжал он, – не более Роджер Бьюли, чем я. Вы же слышали, что сказал сэр Генри. Об этом вы можете не беспокоиться!
– Я так рада… – Дафни сжала его руки. – Я спущусь и сделаю, что могу.
Она нерешительно повернулась, как будто хотела что-то добавить. Позади нее в дверях появилась Берил Уэст с тенями под глазами, свидетельствующими скорее о душевном, нежели о физическом истощении. Обе являли собой резкий контраст по отношению друг к другу: светловолосая девушка в коричневом пальто, простодушная и невинная, и брюнетка в зеленом платье, вся состоящая из нервов и буйного воображения. Проходя мимо, Дафни неожиданно поцеловала Берил в щеку.
– Знаете, – заметила Берил, глядя ей вслед, – я начинаю сознавать, что эта девушка буквально излучает сексапильность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28