– Неужели нам надо снова вдаваться в это, Берил?
– Да, надо! Это стыд и позор – над тобой будет смеяться весь театр!
– Жаль, – пробормотал Рэнсом.
– Брюс, это не пойдет! Я апеллирую к Деннису…
– Одну минуту! – запротестовал упомянутый джентльмен. Он чувствовал себя не в своей тарелке, хотя в глубине души был польщен тем, что к нему обратились за помощью, поэтому соединил кончики пальцев и постарался придать себе рассудительный вид. – Вы забываете, что я даже не знаю сюжет пьесы.
– Сейчас я тебе расскажу его, – отозвалась Берил. – После того как Бьюли совершил четвертое убийство…
– Погодите! – вмешался Брюс Рэнсом. – Деннис что-нибудь знает об этом парне?
– Дорогой Брюс, он знает о нем абсолютно все! Он даже знаком со старшим инспектором, который…
Рэнсом, казалось, не слышал.
– Бьюли был великолепен, – заметил актер, сосредоточенно глядя в зеркало. – Маленький штрих – я имею в виду женщину, заглядывающую в щель между оконными портьерами и видящую на кушетке задушенную жертву, покуда Бьюли зажигает сигарету под лампой, – вот ключ к тому, как играть роль.
– Продолжай, Берил, – сказал Деннис.
Девушка колебалась, словно думала о чем-то другом.
– После того как Бьюли совершил четвертое убийство, он напуган и решает начать новую жизнь. Он отправляется в деревню, останавливается в местной гостинице и влюбляется – на сей раз по-настоящему – в невинную светловолосую девушку, дочь уважаемых людей, ее отец – местная шишка. Роль идеально подошла бы тебе, Берил. Пьеса начинается как обычная романтическая комедия. Но зритель постепенно осознает, что тут что-то не так. С подачи деревенского сплетника всплывает и начинает распространяться история прошлых преступлений. Становится очевидным, что обаятельный незнакомец в действительности убийца, который исправился не больше, чем кот, продолжающий мучить мышей.
Берил сделала паузу.
Теперь, когда звуки после окончания спектакля замерли в коридорах за кулисами, в театре стало очень тихо.
Брюс Рэнсом продолжал быстрыми движениями накладывать на лицо кольдкрем. Его глаза в зеркале казались бесстрастными. От лежащей на краю туалетного стола сигареты тянулась к потолку струйка дыма.
– Первым это начинает понимать отец девушки, – снова заговорила Берил. – Седеющий пожилой бизнесмен, которого мог бы играть Эдмунд Джервис. Но он беспомощен, так как не может ничего доказать. Девушка, разумеется, отказывается этому верить, хотя в один момент мы могли бы поклясться, что Бьюли потерял голову и собирается убить ее. Признаю: автор добился напряжения, которое при соответствующей игре заставит публику вскакивать с мест. В третьем акте наступает кульминация. Бьюли убеждает девушку бежать с ним. Отец застает их при попытке к бегству, выходит из себя и пытается застрелить Бьюли. А потом… О боже!
Деннис Фостер подпрыгнул на стуле. Голос Берил перешел в стон. Она распростерла руки, словно взывая к Вселенной.
– Выясняется, что так называемый убийца – вовсе не Бьюли.
– Не Бьюли?
– Да! Выясняется, что известный романист в поисках материала решил притвориться Бьюли, чтобы понаблюдать за реакцией окружающих. Куда это годится, я вас спрашиваю?
Брюс Рэнсом отодвинул банку с кольдкремом и начал вытирать лицо куском ткани, косясь в зеркале одним глазом на Берил.
– Публике нужен счастливый конец, – заявил он.
– Брюс, дорогой…
– Обязательно нужен, – настаивал актер. – Кроме того, что в этом плохого?
– Что плохого?!
– Да, объясни мне.
Девушка подошла к нему. С раскрасневшимися щеками, полузакрытыми блестящими глазами и вздымающейся под серым платьем грудью она словно молила о чьей-то жизни. При этом Берил выглядела настолько привлекательной, что у Денниса Фостера закружилась голова. Очевидно, Брюс Рэнсом также это почувствовал, так как обернулся к ней.
– Это антикульминация, Брюс, – продолжала Берил. – Это эмоционально и артистически неестественно. Неужели ты не понимаешь? Вся пьеса провалится с треском…
– Не согласен.
– Послушай меня, дорогой. Вся пьеса провалится с треском, если этот человек окажется не Бьюли. Более того, она просто распадется.
– Почему?
– Ну, что происходит после того, как выяснится, что «Бьюли» – известный романист в поисках материала? Чем все заканчивается?
– Счастливым…
– Перестань, Брюс! Девушка бросается в его объятия. Отец со слезами на глазах пожимает ему руку и дает благословение на брак. Прибежавшая мать делает то же самое. Брюс, в настоящей жизни такого не бывает!
– Не понимаю почему. Что, по-твоему, должно произойти?
– Старик должен застрелить его.
– Это не смешно.
– А я не пытаюсь шутить. Неужели ты не понимаешь, что девушка после такого объяснения больше не стала бы с ним разговаривать, а ее семья выгнала бы жениха из города? Кто может простить, что из него сделали морскую свинку в подобном эксперименте?
– Они простили бы его, если бы он действительно оказался знаменитым писателем.
– Никогда, Брюс! Ни за что на свете! Подумай, в каком настроении зрители отправятся домой. Что они получат после трех актов нарастающего напряжения?
– Счастливый конец.
– К черту твой счастливый конец!
Брюс бросил на туалетный столик салфетку, которой вытирал лицо, и поднялся; не было заметно, чтобы он вышел из себя, – с ним это случалось крайне редко. Сунув руки в карманы голубого шелкового халата, он начал расхаживать по комнате, покуда костюмер Тоби терпеливо ждал на заднем плане с его повседневной одеждой.
Вскоре Брюс повернулся к Берил с улыбкой, от которой таяли сердца стольких женщин по другую сторону рампы.
– Ну-ну, крошка, не теряй самообладание. – Его голос звучал мягко и убеждающе. – Признаю, что пьеса имеет свои недостатки…
– Да. И автор, по-видимому, это знает.
Актер внезапно встрепенулся:
– Вот как? Почему ты так думаешь?
– Некоторые страницы отпечатаны на другой машинке – в том числе целый кусок последнего акта. Могу точно показать тебе, где он толком не мог принять решение, и… – Берил оборвала фразу. – А где пьеса, Брюс?
– Я отослал рукопись Этель Уитмен, чтобы она сделала дюжину копий. Боюсь, это займет много времени.
– Ты написал автору?
– Да, конечно. – Он отмахнулся от вопроса, не придавая ему значения. – Ответа не последовало.
– Прошло три недели, и ответа нет?
– Да.
– Но, Брюс, нельзя начинать работу над постановкой без согласия автора и заключения контракта.
Брюс засмеялся, откинув голову.
– Девочка моя, кто говорит о постановке? Я устал и нуждаюсь в длительном отдыхе. Сейчас я уеду на каникулы, а потом… Господи, да что с тобой?
Берил с открытым ртом и вдохновением в глазах указывала на него пальцем, как пророчица.
– Нашла! – воскликнула она.
– Что ты нашла?
– Я говорила, что концовка пьесы – полная чушь. И я это докажу!
– Каким образом?
Берил подобрала сигарету, все еще тлеющую на краю туалетного стола, и дважды затянулась ею, прежде чем раздавить окурок на стеклянной крышке стола.
– Брюс, – сказала она, подняв голову, – почему бы тебе не стать Роджером Бьюли?
Глава 4
Спустя много времени Деннис Фостер вспоминал этот последний приятный вечер перед тем, как кое-кто начал заигрывать с силами, могущества которых не понимал. Сильнее всего в его памяти запечатлелся Брюс Рэнсом, изумленно уставившийся на Берил, держа руки в карманах халата, словно схваченный объективом скрытой камеры.
– Не понимаю, – сказал Брюс.
– В субботу после заключительного спектакля ты собираешься на каникулы в какое-то местечко на восточном побережье, не так ли?
– Да.
– И ты уже заказал номер в гостинице под вымышленным именем?
– Да. Я… – Брюс вынул руки из карманов. Его взгляд стал настороженным, а губы втянулись, еще сильнее подчеркнув выпуклые скулы.
– Боже всемогущий! – воскликнул он. – Ты имеешь в виду…
Берил кивнула.
– Я бросаю тебе вызов, предлагая сделать то, что делает герой пьесы. Он оказывается известным писателем, а ты известный актер, что в принципе одно и то же. Теперь понимаешь?
– Да.
– Поезжай в это место… как оно называется?
– Олдбридж в Суффолке – точнее, рядом с ним.
– Поезжай туда, – продолжала Берил, – и остановись в местной гостинице. Потом начинай делать оговорки в соответствии с пьесой. Постепенно вся деревня придет к выводу, что ты единственный и неповторимый Роджер Бьюли, снова вышедший на охоту. А тем временем ухаживай за какой-нибудь местной девушкой – желательно дочерью важной шишки. Тебе это не составит особого труда… Брюс! Ты меня слушаешь?
– Что? Да-да, слушаю.
Брюс сжимал и разжимал кулаки. Его мысли витали где-то далеко.
– Вероятно, – засмеялась Берил, – у девушки не окажется отца, который захочет тебя застрелить. Подобное бывает только в пьесах и книгах. Но у нее наверняка найдется родственник или дружок, которому не понравится зрелище его маленькой птички в когтях Роджера Бьюли.
– Да, очевидно.
– А потом, когда ты переполошишь всех… Сколько времени ты намерен пробыть в Олдбридже?
– Месяц, – машинально отозвался Брюс. – В октябре у меня намечается радиопостановка, но до того я могу оставаться в деревне.
К огорчению Денниса Фостера, который сидел молча, Брюс, кажется, воспринимал дело как наполовину свершившийся факт.
– Отлично! – кивнула Берил. – Я вернусь из Америки через три недели. К тому времени, Брюс, ты успеешь разбудить дьявола, если как следует сыграешь свою роль. (Пожалуйста, Деннис, сиди спокойно!) Потом взрывай бомбу третьего акта. Скажи им, что ты не зловещий убийца, а всего лишь добрый старина Брюс в поисках материала, и увидишь, как они прореагируют! – Берил задыхалась от возбуждения. – Ну? Ты сделаешь это? Я бросаю тебе вызов!
Последовала долгая пауза, нарушаемая только кашлем Берил, пытающейся перевести дух.
– Мне такое и в голову не приходило, – пробормотал Брюс, устремив странный взгляд на противоположную стену. Ударив правым кулаком по левой ладони, он тяжелой походкой вернулся к туалетному столику и сел. – Любопытно, смогу ли я с этим справиться?
– Конечно сможешь! Почему нет?
Брюс барабанил пальцами по стеклянной крышке туалетного стола.
– Предположим, кто-то меня узнает?
– Это не слишком вероятно, Брюс. Вне сцены ты выглядишь совсем по-другому. К тому же ты ненавидишь и презираешь кино, отвергая любые предложения сниматься с тех пор, как у тебя на банковском счете было шесть пенсов. В суффолкской деревне люди узнают только те лица, которые видели на экране.
– Или это может не сработать по другой причине, – усмехнулся Рэнсом. – Что, если там вовсе не окажется девушек?
– Хоть одна девушка найдется везде!
– А если она мне не понравится? Или я в нее влюблюсь, а она только засмеется? Видит бог, я этого заслуживаю.
– Это первое благоразумное замечание, которое я здесь услышал, – решительно вмешался Деннис Фостер. При виде сердитого выражения на лице Берил он поднялся и продолжал более примирительным тоном: – Я не хочу выглядеть мертвой головой на празднике при каждой нашей встрече. Признаю, что идея любопытная. Но неужели вы всерьез намерены ее осуществить?
– Почему бы и нет? – воскликнула Берил.
– Прежде всего, вам это не кажется несколько безжалостным?
– Ну… – Брюс нахмурился, глядя на свой сжатый кулак. Но Берил не желала слышать никаких возражений.
– Ты имеешь в виду девушку?
– Да, – ответил Деннис.
– Нет, не кажется. – Голос Берил звучал абсолютно хладнокровно. – В конце концов, это делается… ну, во имя искусства.
– Прошу прощения, – отозвался Деннис с улыбкой, заставившей Берил опустить взгляд. – Ты отлично знаешь, что это делается совсем по другой причине.
– О, Деннис, не будь таким занудой!
– Все дело в том, – продолжал он, – что вам обоим это кажется новой увлекательной игрой. Вы как дети, подкладывающие кнопки на стул учителя. Но нельзя так играть с человеческими жизнями и эмоциями. Это опасно и может выйти из-под контроля. Ведь это не сцена, а жизнь.
– Но именно это я и пытаюсь внушить Брюсу! – воскликнула Берил. – Если только он изменит ужасную концовку этой пьесы…
– Я не изменю концовку, – заявил Брюс Рэнсом.
– Дорогой, но ведь она нелепа!
– Вовсе нет, – возразил Брюс, глядя в зеркало. – И я докажу это таким способом, который тебя удивит. Более того…
Он оборвал фразу и вместе с Берил повернулся к Деннису Фостеру, услышав его смех.
Откинувшись на спинку кресла, Деннис достал свой портсигар, вынул сигарету, зажег ее и закашлялся от дыма и смеха. Последняя стычка между Берил и Брюсом убедила его, что он, вероятно, придает слишком много значения их замыслу.
В конце концов, было крайне маловероятно, что Брюс может причинить какой-то вред. Они оба, как и всю жизнь, старались заставить зрителей поверить в их игру. Невозможно пострадать, глядя на актеров в театре или встретив «настоящее привидение» на аттракционе «Поезд призраков».
Он, Деннис, исполнил свой долг, заявив протест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Да, надо! Это стыд и позор – над тобой будет смеяться весь театр!
– Жаль, – пробормотал Рэнсом.
– Брюс, это не пойдет! Я апеллирую к Деннису…
– Одну минуту! – запротестовал упомянутый джентльмен. Он чувствовал себя не в своей тарелке, хотя в глубине души был польщен тем, что к нему обратились за помощью, поэтому соединил кончики пальцев и постарался придать себе рассудительный вид. – Вы забываете, что я даже не знаю сюжет пьесы.
– Сейчас я тебе расскажу его, – отозвалась Берил. – После того как Бьюли совершил четвертое убийство…
– Погодите! – вмешался Брюс Рэнсом. – Деннис что-нибудь знает об этом парне?
– Дорогой Брюс, он знает о нем абсолютно все! Он даже знаком со старшим инспектором, который…
Рэнсом, казалось, не слышал.
– Бьюли был великолепен, – заметил актер, сосредоточенно глядя в зеркало. – Маленький штрих – я имею в виду женщину, заглядывающую в щель между оконными портьерами и видящую на кушетке задушенную жертву, покуда Бьюли зажигает сигарету под лампой, – вот ключ к тому, как играть роль.
– Продолжай, Берил, – сказал Деннис.
Девушка колебалась, словно думала о чем-то другом.
– После того как Бьюли совершил четвертое убийство, он напуган и решает начать новую жизнь. Он отправляется в деревню, останавливается в местной гостинице и влюбляется – на сей раз по-настоящему – в невинную светловолосую девушку, дочь уважаемых людей, ее отец – местная шишка. Роль идеально подошла бы тебе, Берил. Пьеса начинается как обычная романтическая комедия. Но зритель постепенно осознает, что тут что-то не так. С подачи деревенского сплетника всплывает и начинает распространяться история прошлых преступлений. Становится очевидным, что обаятельный незнакомец в действительности убийца, который исправился не больше, чем кот, продолжающий мучить мышей.
Берил сделала паузу.
Теперь, когда звуки после окончания спектакля замерли в коридорах за кулисами, в театре стало очень тихо.
Брюс Рэнсом продолжал быстрыми движениями накладывать на лицо кольдкрем. Его глаза в зеркале казались бесстрастными. От лежащей на краю туалетного стола сигареты тянулась к потолку струйка дыма.
– Первым это начинает понимать отец девушки, – снова заговорила Берил. – Седеющий пожилой бизнесмен, которого мог бы играть Эдмунд Джервис. Но он беспомощен, так как не может ничего доказать. Девушка, разумеется, отказывается этому верить, хотя в один момент мы могли бы поклясться, что Бьюли потерял голову и собирается убить ее. Признаю: автор добился напряжения, которое при соответствующей игре заставит публику вскакивать с мест. В третьем акте наступает кульминация. Бьюли убеждает девушку бежать с ним. Отец застает их при попытке к бегству, выходит из себя и пытается застрелить Бьюли. А потом… О боже!
Деннис Фостер подпрыгнул на стуле. Голос Берил перешел в стон. Она распростерла руки, словно взывая к Вселенной.
– Выясняется, что так называемый убийца – вовсе не Бьюли.
– Не Бьюли?
– Да! Выясняется, что известный романист в поисках материала решил притвориться Бьюли, чтобы понаблюдать за реакцией окружающих. Куда это годится, я вас спрашиваю?
Брюс Рэнсом отодвинул банку с кольдкремом и начал вытирать лицо куском ткани, косясь в зеркале одним глазом на Берил.
– Публике нужен счастливый конец, – заявил он.
– Брюс, дорогой…
– Обязательно нужен, – настаивал актер. – Кроме того, что в этом плохого?
– Что плохого?!
– Да, объясни мне.
Девушка подошла к нему. С раскрасневшимися щеками, полузакрытыми блестящими глазами и вздымающейся под серым платьем грудью она словно молила о чьей-то жизни. При этом Берил выглядела настолько привлекательной, что у Денниса Фостера закружилась голова. Очевидно, Брюс Рэнсом также это почувствовал, так как обернулся к ней.
– Это антикульминация, Брюс, – продолжала Берил. – Это эмоционально и артистически неестественно. Неужели ты не понимаешь? Вся пьеса провалится с треском…
– Не согласен.
– Послушай меня, дорогой. Вся пьеса провалится с треском, если этот человек окажется не Бьюли. Более того, она просто распадется.
– Почему?
– Ну, что происходит после того, как выяснится, что «Бьюли» – известный романист в поисках материала? Чем все заканчивается?
– Счастливым…
– Перестань, Брюс! Девушка бросается в его объятия. Отец со слезами на глазах пожимает ему руку и дает благословение на брак. Прибежавшая мать делает то же самое. Брюс, в настоящей жизни такого не бывает!
– Не понимаю почему. Что, по-твоему, должно произойти?
– Старик должен застрелить его.
– Это не смешно.
– А я не пытаюсь шутить. Неужели ты не понимаешь, что девушка после такого объяснения больше не стала бы с ним разговаривать, а ее семья выгнала бы жениха из города? Кто может простить, что из него сделали морскую свинку в подобном эксперименте?
– Они простили бы его, если бы он действительно оказался знаменитым писателем.
– Никогда, Брюс! Ни за что на свете! Подумай, в каком настроении зрители отправятся домой. Что они получат после трех актов нарастающего напряжения?
– Счастливый конец.
– К черту твой счастливый конец!
Брюс бросил на туалетный столик салфетку, которой вытирал лицо, и поднялся; не было заметно, чтобы он вышел из себя, – с ним это случалось крайне редко. Сунув руки в карманы голубого шелкового халата, он начал расхаживать по комнате, покуда костюмер Тоби терпеливо ждал на заднем плане с его повседневной одеждой.
Вскоре Брюс повернулся к Берил с улыбкой, от которой таяли сердца стольких женщин по другую сторону рампы.
– Ну-ну, крошка, не теряй самообладание. – Его голос звучал мягко и убеждающе. – Признаю, что пьеса имеет свои недостатки…
– Да. И автор, по-видимому, это знает.
Актер внезапно встрепенулся:
– Вот как? Почему ты так думаешь?
– Некоторые страницы отпечатаны на другой машинке – в том числе целый кусок последнего акта. Могу точно показать тебе, где он толком не мог принять решение, и… – Берил оборвала фразу. – А где пьеса, Брюс?
– Я отослал рукопись Этель Уитмен, чтобы она сделала дюжину копий. Боюсь, это займет много времени.
– Ты написал автору?
– Да, конечно. – Он отмахнулся от вопроса, не придавая ему значения. – Ответа не последовало.
– Прошло три недели, и ответа нет?
– Да.
– Но, Брюс, нельзя начинать работу над постановкой без согласия автора и заключения контракта.
Брюс засмеялся, откинув голову.
– Девочка моя, кто говорит о постановке? Я устал и нуждаюсь в длительном отдыхе. Сейчас я уеду на каникулы, а потом… Господи, да что с тобой?
Берил с открытым ртом и вдохновением в глазах указывала на него пальцем, как пророчица.
– Нашла! – воскликнула она.
– Что ты нашла?
– Я говорила, что концовка пьесы – полная чушь. И я это докажу!
– Каким образом?
Берил подобрала сигарету, все еще тлеющую на краю туалетного стола, и дважды затянулась ею, прежде чем раздавить окурок на стеклянной крышке стола.
– Брюс, – сказала она, подняв голову, – почему бы тебе не стать Роджером Бьюли?
Глава 4
Спустя много времени Деннис Фостер вспоминал этот последний приятный вечер перед тем, как кое-кто начал заигрывать с силами, могущества которых не понимал. Сильнее всего в его памяти запечатлелся Брюс Рэнсом, изумленно уставившийся на Берил, держа руки в карманах халата, словно схваченный объективом скрытой камеры.
– Не понимаю, – сказал Брюс.
– В субботу после заключительного спектакля ты собираешься на каникулы в какое-то местечко на восточном побережье, не так ли?
– Да.
– И ты уже заказал номер в гостинице под вымышленным именем?
– Да. Я… – Брюс вынул руки из карманов. Его взгляд стал настороженным, а губы втянулись, еще сильнее подчеркнув выпуклые скулы.
– Боже всемогущий! – воскликнул он. – Ты имеешь в виду…
Берил кивнула.
– Я бросаю тебе вызов, предлагая сделать то, что делает герой пьесы. Он оказывается известным писателем, а ты известный актер, что в принципе одно и то же. Теперь понимаешь?
– Да.
– Поезжай в это место… как оно называется?
– Олдбридж в Суффолке – точнее, рядом с ним.
– Поезжай туда, – продолжала Берил, – и остановись в местной гостинице. Потом начинай делать оговорки в соответствии с пьесой. Постепенно вся деревня придет к выводу, что ты единственный и неповторимый Роджер Бьюли, снова вышедший на охоту. А тем временем ухаживай за какой-нибудь местной девушкой – желательно дочерью важной шишки. Тебе это не составит особого труда… Брюс! Ты меня слушаешь?
– Что? Да-да, слушаю.
Брюс сжимал и разжимал кулаки. Его мысли витали где-то далеко.
– Вероятно, – засмеялась Берил, – у девушки не окажется отца, который захочет тебя застрелить. Подобное бывает только в пьесах и книгах. Но у нее наверняка найдется родственник или дружок, которому не понравится зрелище его маленькой птички в когтях Роджера Бьюли.
– Да, очевидно.
– А потом, когда ты переполошишь всех… Сколько времени ты намерен пробыть в Олдбридже?
– Месяц, – машинально отозвался Брюс. – В октябре у меня намечается радиопостановка, но до того я могу оставаться в деревне.
К огорчению Денниса Фостера, который сидел молча, Брюс, кажется, воспринимал дело как наполовину свершившийся факт.
– Отлично! – кивнула Берил. – Я вернусь из Америки через три недели. К тому времени, Брюс, ты успеешь разбудить дьявола, если как следует сыграешь свою роль. (Пожалуйста, Деннис, сиди спокойно!) Потом взрывай бомбу третьего акта. Скажи им, что ты не зловещий убийца, а всего лишь добрый старина Брюс в поисках материала, и увидишь, как они прореагируют! – Берил задыхалась от возбуждения. – Ну? Ты сделаешь это? Я бросаю тебе вызов!
Последовала долгая пауза, нарушаемая только кашлем Берил, пытающейся перевести дух.
– Мне такое и в голову не приходило, – пробормотал Брюс, устремив странный взгляд на противоположную стену. Ударив правым кулаком по левой ладони, он тяжелой походкой вернулся к туалетному столику и сел. – Любопытно, смогу ли я с этим справиться?
– Конечно сможешь! Почему нет?
Брюс барабанил пальцами по стеклянной крышке туалетного стола.
– Предположим, кто-то меня узнает?
– Это не слишком вероятно, Брюс. Вне сцены ты выглядишь совсем по-другому. К тому же ты ненавидишь и презираешь кино, отвергая любые предложения сниматься с тех пор, как у тебя на банковском счете было шесть пенсов. В суффолкской деревне люди узнают только те лица, которые видели на экране.
– Или это может не сработать по другой причине, – усмехнулся Рэнсом. – Что, если там вовсе не окажется девушек?
– Хоть одна девушка найдется везде!
– А если она мне не понравится? Или я в нее влюблюсь, а она только засмеется? Видит бог, я этого заслуживаю.
– Это первое благоразумное замечание, которое я здесь услышал, – решительно вмешался Деннис Фостер. При виде сердитого выражения на лице Берил он поднялся и продолжал более примирительным тоном: – Я не хочу выглядеть мертвой головой на празднике при каждой нашей встрече. Признаю, что идея любопытная. Но неужели вы всерьез намерены ее осуществить?
– Почему бы и нет? – воскликнула Берил.
– Прежде всего, вам это не кажется несколько безжалостным?
– Ну… – Брюс нахмурился, глядя на свой сжатый кулак. Но Берил не желала слышать никаких возражений.
– Ты имеешь в виду девушку?
– Да, – ответил Деннис.
– Нет, не кажется. – Голос Берил звучал абсолютно хладнокровно. – В конце концов, это делается… ну, во имя искусства.
– Прошу прощения, – отозвался Деннис с улыбкой, заставившей Берил опустить взгляд. – Ты отлично знаешь, что это делается совсем по другой причине.
– О, Деннис, не будь таким занудой!
– Все дело в том, – продолжал он, – что вам обоим это кажется новой увлекательной игрой. Вы как дети, подкладывающие кнопки на стул учителя. Но нельзя так играть с человеческими жизнями и эмоциями. Это опасно и может выйти из-под контроля. Ведь это не сцена, а жизнь.
– Но именно это я и пытаюсь внушить Брюсу! – воскликнула Берил. – Если только он изменит ужасную концовку этой пьесы…
– Я не изменю концовку, – заявил Брюс Рэнсом.
– Дорогой, но ведь она нелепа!
– Вовсе нет, – возразил Брюс, глядя в зеркало. – И я докажу это таким способом, который тебя удивит. Более того…
Он оборвал фразу и вместе с Берил повернулся к Деннису Фостеру, услышав его смех.
Откинувшись на спинку кресла, Деннис достал свой портсигар, вынул сигарету, зажег ее и закашлялся от дыма и смеха. Последняя стычка между Берил и Брюсом убедила его, что он, вероятно, придает слишком много значения их замыслу.
В конце концов, было крайне маловероятно, что Брюс может причинить какой-то вред. Они оба, как и всю жизнь, старались заставить зрителей поверить в их игру. Невозможно пострадать, глядя на актеров в театре или встретив «настоящее привидение» на аттракционе «Поезд призраков».
Он, Деннис, исполнил свой долг, заявив протест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28