На первый взгляд невозможно понять, что общего у этих грязных животных с привередливыми нурами. Но и те и другие любят, когда я раздуваю горловой мешок и испускаю низкий гулкий звук — хунскую песню-ворчание. С тех пор как у меня появились взрослые позвонки, голос мой стал низким и звучным и я им горжусь. И когда «Стремительный» делает неожиданный маневр и его гравитационное поле изменяется, голос помогает мне успокаивать тварей.
Я стараюсь не думать о том, где сейчас находится корабль, который с невероятной скоростью проносится в огне гигантской звезды.
К счастью, редактируя дневник и внося в него дополнения с помощью маленького прибора — учителя-писца, который дала мне доктор Баскин, я могу одновременно ворчать. Я уже привык работать с буквами, которые плывут передо мной, а не ложатся на испачканную чернилами бумагу. Так работать гораздо удобней, менять и переставлять предложения — вручную или по приказу голосом. Тем не менее мне бы хотелось, чтобы машина перестала править мою грамматику и синтаксис! Я, конечно, не человек, но на Джиджо я один из лучших специалистов по англику, и мне совсем не нужно, чтобы нахальный компьютер называл мой язык «архаическим». Если когда-нибудь мой дневник будет опубликован в цивилизованном мире, я уверен, что мой колониальный стиль признают очаровательным, подобным старинным книгам Дефо и Свифта.
Все труднее бороться с раздражением, зная, что мои друзья в центре событий, а я застрял внизу, глядя на пустые стены, а для общества у меня — тупые животные. Я знаю, что, работая здесь, высвобождаю одного из членов экипажа «Стремительного», в котором так не хватает работников. Тем не менее иногда мне кажется, что переборки вокруг меня смыкаются.
— Куда это ты уставился? — рявкнул я на Грязнолапого, видя, что он попеременно смотрит то на меня, то на строчки моего дневника. — Хочешь почитать?
Я повернул автописец так, чтобы плывущие слова устремились к лоснящемуся животному.
— Если вы, титлалы, такие умные, может быть, ты знаешь, о чем будет дальше мой дневник. Хрм?
Грязнолапый уставился на глифы-символы. От его выражения у меня дыбом встала щетина. Я задумался.
Интересно, много ли они помнят, этот тайный клан супер-нуров? Когда тимбрими создали тайную колонию своих клиентов на Джиджо? Должно быть, до того, как появились мы, хуны. Может быть, они прилетели даже раньше г'кеков.
Я, конечно, слышал много легенд о хитроумных тимбрими — звездной расе, которую очень не любят консервативные галакты за плутовской характер. Та же самая черта побудила их подружиться с землянами, когда этот наивный клан впервые вышел на звездные линии. В опасной вселенной невежество может быть фатальным, и Землю постигла бы типичная Судьба Волчат, если бы не помощь и советы тимбрими.
Но сейчас кризис охватил все Пять Галактик. Могучие союзы мстят друг другу за прошлые обиды. И, возможно, удача Земли и ее друзей подошла к концу.
Еще до встречи с землянами тимбрими, похоже, знали, что их враги объединятся и выступят против них. У них должно было быть сильное искушение оставить в каком-нибудь изолированном месте небольшую группу, прежде чем войны, случайности или предательство уничтожат главный расовый генетический запас.
Они думали о том, чтобы пойти по пути сунеров?
Я не специалист, но судя по тому, что я читал, кажется маловероятным, чтобы характер тимбрими позволил им удовлетвориться спокойной пасторальной жизнью на какой-нибудь захолустной планете вроде Джиджо. Людям это едва удалось, а они ведь гораздо ближе к почве.
Но если тимбрими сами не могут прятаться, они могут спрятать своих любимых клиентов. Титлалы все еще мало известны. Они еще близки к своим животным корням. Небольшой генный бассейн может частично деволюционировать и сохраниться в безопасности на далекой Джиджо. Все приобретает странный смысл. Включая идею расы внутри расы — группу недеволюционировавших нуров, прячущихся среди остальных. Это охранники, черные глаза которых постоянно открыты в ожидании опасности… или возможности.
Глядя на Грязнолапого, я вспоминал рассказы Двера Кулхана — во время его краткого пребывания на борту, когда «Стремительный» скрывался на морском дне, — о том, как этот дикий зверь следовал за Двером через половину континента, постоянно высматривая и вынюхивая. Вечно оставаясь загадочным, раздражающим и совершенно бесполезным. Такое поведение сочетает в себе беззаботность нура с напряженным и устойчивым вниманием, достойным хуна.
Сейчас, когда он разглядывал последние строки моей прозы, на курносой хищной морде Грязнолапого как будто господствовало выражение разумной иронии — там как раз были рассуждения о природе титлалов. Его мускулистое тело слегка свернулось, и я вначале принял его выражение за напряженный интерес. И почти представил себе, как нурские капризы неожиданно преобразуются в красноречие — может быть, глубокомысленные замечания или резкую критику моего сжатого стиля и композиции.
Затем, внезапно разрядив накопленную энергию, Грязнолапый прыгнул в толчею плывущих слов, начал ловко колотить их лапами направо и налево, уничтожая целые абзацы, прежде чем искусственное тяготение «Стремительного» не заставило его приземлиться на металлический пол. Но он тут же испустил воинственный клич и снова прыгнул.
— Не сохранять эти перемены! — с непривычной поспешностью крикнул я автописцу. — Пусть текст остается неизменным!
Мой приказ сделал второй прыжок Грязнолапого менее эффективным. Лишившись полупрочности, слова превратились в видимые сверкающие голографические изображения, которые не реагировали на физическое прикосновение. Грязнолапый бесполезно колотил лапами, носясь меж символами и разочарованно лая.
Немного погодя он приземлился на моем правом плече, а Хуфу лениво посмотрела на него с левого. Оба некоторое время прихорашивались, потом начали тереться о мое горло, упрашивая поворчать.
— Ты меня ни на дур не обманешь, — сказал я, но как будто не оставалось ничего другого, как ликвидировать нанесенный ущерб, закончить запись в дневнике и дать им то, чего они хотят.
Я как раз делал это — пел для двух нуров и стада зачарованных глейверов, — когда машина Нисс передала сообщение.
Я по-прежнему не понимаю, почему этот язвительный разумный робот прерывает мои занятия именно так — без всякого предупреждения или приветствия, хотя я не раз жаловался, что это противоречит природе хуна. А торнадо вращающихся, переплетающихся линий каким-то образом болезненно действует на мое зрение. Ифни, мне и так тяжело было свыкнуться с мыслью о говорящем компьютере, хотя я читал о них в классических произведениях Нагаты и Эклара. Возможно ли, что у Нисса какие-то семейные взаимоотношения с Грязнолапым? Я бы предположил связь через посредство тимбрими. Об этом можно судить по их одинаковому презрению к правилам вежливости и способностью выводить из равновесия.
Я принес сообщение с мостика, провозгласила вращающаяся фигура. Хотя я не вижу в этом смысла, на мостике хотят видеть одного или двух ваших подопечных. Вы должны привести этих тварей немедленно. Член экипажа уже направляется сюда, чтобы заменить вас.
Осторожно опустив Хуфу на пол, я взял на руки Грязнолапого, удобно устроив его на сгибе так, чтобы он не мог вырваться. Он казался послушным, но я не хотел рисковать. Меньше всего мне сейчас нужно, чтобы он по дороге на мостик метнулся бы куда-нибудь и принялся сотворять хаос на камбузе или прятался где-нибудь в трюме, пока «Стремительный» не разлетится на куски.
— А не расскажешь ли, к чему это все? — спросил я. Абстрактные линии как будто пожали плечами.
По какой-то причине доктор Баскин и мудрец Сара Кулхан полагают, что животные могут в нужный момент заговорить и помочь нам справиться с потенциально враждебными чужаками.
Я глубоко и раскатисто расхохотался.
Они еще надеются! Этот Ифни проклятый титлал говорит, только когда хочет, и вся вселенная может полететь в тартарары, а ему хоть бы что!
Линии сплелись еще теснее.
Я имею в виду не титлала, Олеин. Пожалуйста, опустите этого маленького мошенника и выслушайте меня.
— Но… — Я по-человечески недоуменно покачал головой. — Тогда кто же?..
Голограмма Нисс наклонилась в сторону стены, сделала попытку показать.
Вас просят привести одного или двух из этих.
Я смотрел на стадо тварей с выпученными глазами. Они блеяли и перебирали собственные отвратительные фекалии… «благословенные» священным забытьём, недоступные тревогам.
Так что эта часть записей в дневнике заканчивается большим вопросительным знаком.
Они хотят, чтобы я привел на мостик глейверов.
ЛАРК
Он носился по спутанным, похожим на кишки коридорам, выбирая направление почти наугад и лишь изредка останавливаясь, чтобы отдохнуть, прислонившись к переборке и тяжело дыша. Липкие запахи джофуров смешивались с его запахами отчаяния и презрения к самому себе.
Я должен был остаться с ней.
Немытое тело Ларка, все еще липкое от жидкостей яслей, продолжали двигаться, несмотря на усталость и голод, подгоняемое непрерывными звуками преследования. Но разум его словно увяз в трясине, его острота притупилась сожалениями. Он время от времени пытался вырваться из этого отупения и найти способ сражаться.
Ты должен подумать. Линг рассчитывает на тебя!
В сущности, Ларк даже не знал, где искать возлюбленную. Его представление о «Полкджи» было очень смутным — путаница коридоров, соединяющих странной формы помещения, более хаотичная, чем лабиринт внутри квуэнской дамбы. И даже предположим, он найдет путь назад к тюремной камере, откуда они с Линг сбежали несколько дней назад. Теперь это место тщательно охраняется. Грудами колец джофуров, роботами и рослым человеком изменником.
Ранн будет ждать меня. Он точно знает, о чем я думаю… что я хочу освободить ее.
Увы, Ларк не человек действия, как его брат Двер. Превосходство противника парализует его. Он слишком умен и сразу видит слабости и недостатки любого своего плана.
Пока я на свободе, Линг еще может надеяться. И у меня нет права выдавать себя, неосторожно попав в какую-нибудь ловушку. Прежде всего нужно найти место, где я мог бы отдохнуть… может, найти что-нибудь поесть… а уже потом подумать о плане.
Используя пурпурное кольцо как универсальный ключ, Ларк осматривал многочисленные помещения вдоль своего извилистого пути, надеясь найти инструмент или сведения, которые можно было бы использовать против врага. Некоторые помещения были пусты. Другие заняты джофурами, но те не обращали внимания на помехи и открывшуюся дверь. Подобно своим родичам треки, джофуры сосредоточиваются на одном деле и медленно реагируют на вмешательство. Только однажды Ларк не успел исчезнуть. Он заглянул в лабораторию, полную изогнутых прозрачных стеклянных трубок, в которых переливались и шипели разноцветные испарения. Неожиданно дорогу ему преградила массивная груда колец. Джофур только что отвернулся от инструментальной панели, и все его сенсорные кольца были активны. Из верхушки груды поднялось облако пара — возмущение вторжением шпиона-человека. По жирным торам пробегали полоски света и тени, выражая гнев и удивление. Если бы он остановился и подумал, у Ларка никогда не хватило бы смелости наброситься на эту устрашающую масcy, размахивая своим единственным оружием перед десятском извивающихся щупалец. Щупальца старались охватить его, опускались ему на плечи.
Мастер-кольцо делает джофура честолюбивым и решительным, напомнил уголок ученого в сознании. Но слава Ифни, во всех остальных отношениях они напоминают треки. Их медлительные нервы никогда не подвергались опасности нападения хищника в саванне.
Но у джофура есть другие преимущества. Вокруг шеи и рук Ларка обвились чувствительные щупальца, и в это время дрожащий тор в его руках, последний дар деликатного Аскса, выпустил облачко усыпляющего пара.
Однако на этот раз не было никакой реакции со стороны огромной конусообразной башни. Ее щупальца сжимали все крепче, тащили Ларка к блестящим маслянистым бокам.
Он чувствовал, как маленькое пурпурное кольцо еще трижды испускает потоки брызг, все разного запаха… от них перехватило горло и начало жечь глаза… но тут сильное сжатие груди вообще помешало дышать.
Трюк может больше не подействовать. Должно быть, распространили о нем сообщение. Выработали противоядие…
Но вот скользкий титан содрогнулся. Щупальца еще больше напряглись… потом расслабились, обвисли, и джофур опустился всей своей массой на пол, испустив низкий вздох и острый запах. Ларк с трудом начал дышать. Высвободившись из ужасных объятий, он побрел в сторону, вдыхая свежий воздух.
Они учатся. Каждый раз как пурпурное кольцо обманывает одного из них, они распространяют информацию и противоядие. Даже Аскс не мог предвидеть все возможные запахи, которые используют джофуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80