Но пока Гарри видел только одну возможность — попытаться Стряхнуть родительский мемоид, не дать ему контролировать клещей. Конечно, в корпусе станции останутся отверстия. Но будем решать по одной проблеме за раз.
Он не решался использовать ручное управление: это могло его выдать. Поэтому Гарри вызвал режим пилотирования.
Да, Герман? — отозвалось плавающее «П».
— Не приближайся ко мне! — сквозь сжатые зубы прошипел Гарри. — Держись на расстоянии и слушай. Хочу, чтобы ты начал качать и поворачивать станцию… случайным образом… попробуй стряхнуть этого Ифни проклятого чужака с корпуса!
Это нарушение правил безопасности.
— Я их отменяю! — сердито произнес Гарри. — Протокол действий в чрезвычайной ситуации. Действуй немедленно!
Разведочная платформа начала двигаться. Хотя две сломанные ноги мешали ей, большой мемоид ее не слишком отягощал: его реальная масса вряд ли превышает несколько сотен граммов, даже после того, как он проглотил снаряды Гарри. Хромота даже немного помогала, усиливая качку, когда станция начала продвигаться вперед, назад, направо, налево, потом завертелась и пьяной походкой побрела по ковру.
Несмотря на свою небольшую инерционную массу, мемоид этому явно не обрадовался. Ведь в конечном счете движения — это тоже форма информации. Гарри слышал слабые мяукающие звуки: хищник пытался крепче вцепиться, чтобы сохранить контакт со своими клещами.
К несчастью, качка действовала и на Гарри, бросая его взад и вперед. Голограммы автоматически подражали его движениям, но он знал, что скоро выдаст себя.
В одном окне он заметил большое машинное существо. Это тот самый нарушитель, которого он преследовал раньше и которому не место в пространстве, созданном мыслью.
Машина уже была разрезана на несколько частей последним хищником, который как раз сейчас добирался до ее обитаемой части…
Резкий поворот оторвал Гарри от этой скорбной сцены, отбросив к другому окну. Тому самому, которое все еще окрашено сожалением.
О, я сожалею, это уж точно.
Сожалею, что не явился сюда вооруженный каким-нибудь реальным мимическим оружием! Настоящим волчьим ядом для сознания. Болезненными идеями, которые гипнотизировали миллионы, прикрепляя только к одному виду реальности, делая гибкое сознание жестким, как камень.
Гарри был в этом уверен. Даже местные хищники, проворные и гибкие в абстрактном пространстве, стали бы концептуально хрупкими и уязвимыми, если бы подверглись воздействию соблазнительных мыслей Платона, или Маркса, или Эйн Ренд… Фрейда или Фомы Аквинского… Геббельса или Хаб…
Станция резко затормозила, прервав мысли Гарри и отбросив его к шкафу с припасами. Он вовремя заметил, что сюда же отбросило несколько клещей, движимых реальными компонентами своей массы. Два из них столкнулись с голограммами и были немедленно уничтожены.
Но еще два уцелели и ударились о стену рядом с Гарри. Восстанавливая равновесие, Гарри увидел, что они его заметили и поворачиваются в его сторону.
Ого!
Он в ловушке, спиной к шкафу. Станция возобновила дикие движения, и клещи начали подползать с двух сторон, Щелкая клешнями и размахивая скорпионьими хвостами.
Гарри попытался очистить сознание. Предположительно, если владеешь мыслительной дисциплиной, можешь освободить сознание от ядовитых мыслей.
К несчастью, дисциплинированные в мыслительном отношении существа не годятся на роль наблюдателей в пространстве Е. Его взяли именно из-за его необузданного воображения, и теперь паразиты используют именно эту его особенность, чтобы покончить с ним.
— Гм… не заинтересуетесь ли, приятели, одной-двумя забавными мыслями? — Он говорил быстро, задыхаясь. — Как насчет такого: это утверждение — ложь!
Они щелкнули клешнями, и, казалось, мысль им понравилась.
— Тогда вот это… откуда вам известно, что вы существуете?
Полное презрение.
Черт побери, в старых телешоу такое срабатывало.
Конечно, для сложных мемо такие клише все равно что стрелы с каменными наконечниками против брони. А что, если попробовать концепцию, которую они не встречали раньше?
— Гм… кто-нибудь говорил вам о такой штуке, которая называется состраданием? Некоторые считают, что это подлинная дорога к спа…
Клещи готовились прыгнуть.
Станция снова резко повернула.
Неожиданно яркое сияние пробилось сквозь противоположное окно, заполнив контрольную рубку потоками солнечного света.
Гарри вздохнул.
— Да что мне стать мона…
Не успел он закончить фразу, как одновременно случилось несколько событий.
Оба паразита прыгнули.
Большой хищник мемо, цепляющийся за корпус, отчаянно закричал.
Дико вращающаяся станция столкнулась с Авеню. Это был скользящий удар, но мемоид оказался зажатым между станцией и Авеню и поневоле ощутил вкус реального континуума.
Мучительный вопль заполнил сознание Гарри: хищник разорвался на клочки, выплеснув в агрессивном потоке все свое концептуальное содержание.
Лишенный родителя, один из клещей распался в прыжке. Но второй сохранял единство настолько долго, что успел впиться Гарри в спину.
Настала очередь Гарри закричать. Он вопил, чувствуя, как что-то вливается в его тело. Боль смела все рациональные мысли, пронзила его ягодицы и спину, затем, как палящий огонь, пробежала по всему телу. А глубоко внутри сомнения и неуверенность начали нападать на все его верования, на все положения, которые он считал истинными.
Станция пробила мембрану, окутывающую Авеню, вокруг Гарри засверкали солнца и галактики. Ему грозило преобразование входа.
Двигатели гудели, присоединившись к его отчаянному воплю.
Все мемо и голограммы исчезли. Через десяток небольших отверстий из станции выходил воздух. Но Гарри едва обратил на это внимание. Шатаясь на границе между царством живых идей и миром жестких универсальных законов, Гарри пытался ухватиться за что-нибудь. За свою суть. За сознание своего внутреннего мира.
За самого себя.
ЭВАСКС
Это не лучшее из возможных укрытий.
Тогда почему мы/Я избрал его, Мои кольца?
Почему из всех укромных уголков огромного боевого корабля мы спрятались в этом помещении со стеклянными стенами и инкубационными камерами?
Потому что это «дом»? Место, где мы начались?
Наше второе кольцо сознание опровергает это утверждение, напоминая, что большинство наших составляющих колец родилось в другом месте — в ароматных ямах мульчи с великолепной гниющей растительностью в примитивном поселке, который называется Дальнее Влажное Святилище, На одинокой Джиджо.
Это правда. Только три члена этой груды начинались здесь, на борту «Полкджи», в стерильной детской, где кормят и доводят до совершенства маленькие кольца с помощью контролируемых компьютером синтетических питательных веществ. Но ведь именно эти три кольца самые важные, не так ли?
* Наше мускулистое кольцо движения с проворными ногами.
* Наше кольцо запахов, которое делает возможным признание нас всем экипажем.
* И, конечно, ваше мастер-кольцо, самое драгоценное из всех. Самый существенный (Я) ингредиент, необходимый для преобразования скромного рассеянного треки в великолепно сфокусированного целеустремленного джофура.
Разве это недостаточная причина для ностальгии? Недостаточная для того, чтобы называть это помещение домом? (Хотя, кажется, недавно это помещение сильно пострадало и было торопливо отремонтировано.)
Что ж, давайте. Можете гладить воск памяти. Вспомните, как обстояли дела на Джиджо до перемены. Вспомните, как мы/Я учились понимать другие формы родительства из близкого знакомства с пятью расами.
В прошлом своем воплощении, как мудрец треки Аскс, мы/Я держали в своих щупальцах личинок квуэнов и г'кеков, а также младенцев хунов и людей, покачивали их, распространяли сладкие запахи-колыбельные, создающие счастливые сны.
Эти воспоминания сохранились, не расплавились при нашем насильственном преобразовании в Эваскса. И тем не менее Я смущен.
Что вы хотите доказать, мои кольца?
Что ни одна груда колец — треки или джофур — не могут знать родительскую любовь?
Мы составляемся из частей. Собираемся. Изготовляемся, как машина. Может, именно поэтому другие расы так нас ненавидят/завидуют.
Что? Вы говорите, что на Джиджо нет такой ненависти? Да, но подумайте, какую цену пришлось колонистам за это заплатить! Жизнь в невежестве. Хуже того, жизнь, обреченная на вечное пребывание в виде мирного треки, почти лишенного честолюбия. Разве вы не согласитесь, что жизнь не была такой яркой и насыщенной, когда вы составляли бедного уступчивого Аскса?
Согласны? Вы это признаете?
Что ж. Возможно, мы прогрессируем.
ЧТО? ЧТО ЭТО?
Вы хотите, чтобы Я, мастер-кольцо, признал что-то в обмен? Хотите, чтобы Я признал, что и в мономаниакальном образе жизни джофуров есть недостатки?
Нет, не нужно гладить недавний воск или заново проигрывать те ужасные события, которые мы наблюдали до бегства в это помещение. Раздражительные, агрессивные и яростные действия наших предводителей не вызывают вдохновения. Они не свидетельствуют о продвижении к просветлению.
Но какой у нас выбор? Мы, экипаж «Полкджи», должны преследовать корабль дельфинов! Их тайны могут пролить свет на время перемен, которое сейчас начинается в Пяти Галактиках. Если земляне действительно нашли реликты Прародителей в мелком шаровом скоплении, что может это сказать о пути, пройденном галактической цивилизацией за миллиард лет? Не перевернет ли это вверх ногами всю религиозно-генетическую иерархию?
ЧТО ВЫ ГОВОРИТЕ?
Наше второе кольцо сознания спрашивает: а что, если?
* А что, если древняя вера в Прародителей ложна?
* А что, если нам солгали относительно Объятия Приливов?
* А что, если какой-то другой клан сумеет завладеть «Стремительным» и первым познакомиться с его информацией?
Зачем разумным покрываться жиром и потом из-за таких непонятных и тривиальных вопросов?
Я… не знаю, что ответить.
Вопросы кажутся совершенно нелепыми… как если бы спросить, почему мы дышим кислородом, или усваиваем пищу, или размножаемся, или проявляем верность родичам и потомкам! Меня серьезно тревожит, что вы можете выражать подобные сомнения!
ВОЗМОЖНО, НАМ/МНЕ ВСЕ-ТАКИ НЕ СЛЕДОВАЛО БЕЖАТЬ ИЗ КОНТРОЛЬНОЙ РУБКИ.
(В поисках убежища в этом темном/знакомом месте.)
Поистине, в нашем общем сердечнике сплетаются безумные, провокационные мысли, сомнения в главных джофурских верованиях. Больше того, став беженцем, я, кажется, уже не обладаю силой воли мастер-кольца, чтобы немедленно подавить все эти размышления.
МОЖЕТ БЫТЬ, НУЖНО БЫЛО РАЗРЕШИТЬ ПОСЛЕДОВАТЕЛЯМ ГЛАВНОГО СВЯЩЕННИКА РАЗОБРАТЬ НАС/МЕНЯ НА ЗАПАСНЫЕ ЧАСТИ.
Это могло бы стать моим величайшим служением «Полкджи» и всему великому клану джофуров.
Главное преимущество этого убежища в том, что корабельные сенсоры не могут отыскать следы нашего тела, потому что их маскируют ряды прозрачных шкафов, полных маленькими кольцами всех разновидностей. Конечно, здесь есть ухаживающие за малышами роботы-няньки. Они доложат обо мне, но только если спросят с мостика. А пока такого запроса не будет, Я/мы, вероятно, будем здесь в безопасности, испуская властные феромоны, отдавая приказы машинам, делая вид, что имеем право распоряжаться здесь.
— — — — — — — —
— — — — — — — —
— — — — — — — —
Но есть еще одна опасность. Через неравные промежутки времени различные груды-джофуры приходят сюда, требуя запасные части.
В основном это солдаты. Высокие, грозные груды-воины, с ужасными ранами от сражения, продолжающегося в попытках изгнать захватчиков зангов с корабля. Треть палуб и зон «Полкджи» поражена этой инфекцией. В последнее время нам удалось добиться некоторого успеха, но бойцы, приходящие за заменой колец, поврежденных водородниками, свидетельствуют, что нам это дорого обходится.
К счастью, никто из этой касты не склонен спрашивать о причинах нашего/Моего присутствия здесь… а мы стараемся не попадаться им на глаза.
Да, мои кольца. Наша поимка — только вопрос времени. Вскоре нам предстоит разборка. И мне любопытно, будут ли использоваться эти кольца и восковой сердечник для новых целей.
Вероятно, нет.
Мы проводим много времени у зрительно-обонятельных дисплеев, захваченные событиями, которые происходят на «Полкджи» после гибели нашего капитана-лидера.
Помните ли вы, мои кольца, как наш корабль углубился в искривленные внутренности пункта перехода, преследуя землян так искусно и настойчиво, что им никогда от нас не уйти?
Кольца — члены экипажа из исследовательского сектора докладывают о прогрессе в понимании необычного защитного слоя «Стремительного» — оболочки, которая помешала нашим лучам остановить дельфинов. Эта оболочка как будто обещает неуязвимость, но согласно нашей бортовой Библиотеке большинство галактов давно отказалось от такой техники! Как только противник узнает, как преодолеть такую защиту, это легко сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Он не решался использовать ручное управление: это могло его выдать. Поэтому Гарри вызвал режим пилотирования.
Да, Герман? — отозвалось плавающее «П».
— Не приближайся ко мне! — сквозь сжатые зубы прошипел Гарри. — Держись на расстоянии и слушай. Хочу, чтобы ты начал качать и поворачивать станцию… случайным образом… попробуй стряхнуть этого Ифни проклятого чужака с корпуса!
Это нарушение правил безопасности.
— Я их отменяю! — сердито произнес Гарри. — Протокол действий в чрезвычайной ситуации. Действуй немедленно!
Разведочная платформа начала двигаться. Хотя две сломанные ноги мешали ей, большой мемоид ее не слишком отягощал: его реальная масса вряд ли превышает несколько сотен граммов, даже после того, как он проглотил снаряды Гарри. Хромота даже немного помогала, усиливая качку, когда станция начала продвигаться вперед, назад, направо, налево, потом завертелась и пьяной походкой побрела по ковру.
Несмотря на свою небольшую инерционную массу, мемоид этому явно не обрадовался. Ведь в конечном счете движения — это тоже форма информации. Гарри слышал слабые мяукающие звуки: хищник пытался крепче вцепиться, чтобы сохранить контакт со своими клещами.
К несчастью, качка действовала и на Гарри, бросая его взад и вперед. Голограммы автоматически подражали его движениям, но он знал, что скоро выдаст себя.
В одном окне он заметил большое машинное существо. Это тот самый нарушитель, которого он преследовал раньше и которому не место в пространстве, созданном мыслью.
Машина уже была разрезана на несколько частей последним хищником, который как раз сейчас добирался до ее обитаемой части…
Резкий поворот оторвал Гарри от этой скорбной сцены, отбросив к другому окну. Тому самому, которое все еще окрашено сожалением.
О, я сожалею, это уж точно.
Сожалею, что не явился сюда вооруженный каким-нибудь реальным мимическим оружием! Настоящим волчьим ядом для сознания. Болезненными идеями, которые гипнотизировали миллионы, прикрепляя только к одному виду реальности, делая гибкое сознание жестким, как камень.
Гарри был в этом уверен. Даже местные хищники, проворные и гибкие в абстрактном пространстве, стали бы концептуально хрупкими и уязвимыми, если бы подверглись воздействию соблазнительных мыслей Платона, или Маркса, или Эйн Ренд… Фрейда или Фомы Аквинского… Геббельса или Хаб…
Станция резко затормозила, прервав мысли Гарри и отбросив его к шкафу с припасами. Он вовремя заметил, что сюда же отбросило несколько клещей, движимых реальными компонентами своей массы. Два из них столкнулись с голограммами и были немедленно уничтожены.
Но еще два уцелели и ударились о стену рядом с Гарри. Восстанавливая равновесие, Гарри увидел, что они его заметили и поворачиваются в его сторону.
Ого!
Он в ловушке, спиной к шкафу. Станция возобновила дикие движения, и клещи начали подползать с двух сторон, Щелкая клешнями и размахивая скорпионьими хвостами.
Гарри попытался очистить сознание. Предположительно, если владеешь мыслительной дисциплиной, можешь освободить сознание от ядовитых мыслей.
К несчастью, дисциплинированные в мыслительном отношении существа не годятся на роль наблюдателей в пространстве Е. Его взяли именно из-за его необузданного воображения, и теперь паразиты используют именно эту его особенность, чтобы покончить с ним.
— Гм… не заинтересуетесь ли, приятели, одной-двумя забавными мыслями? — Он говорил быстро, задыхаясь. — Как насчет такого: это утверждение — ложь!
Они щелкнули клешнями, и, казалось, мысль им понравилась.
— Тогда вот это… откуда вам известно, что вы существуете?
Полное презрение.
Черт побери, в старых телешоу такое срабатывало.
Конечно, для сложных мемо такие клише все равно что стрелы с каменными наконечниками против брони. А что, если попробовать концепцию, которую они не встречали раньше?
— Гм… кто-нибудь говорил вам о такой штуке, которая называется состраданием? Некоторые считают, что это подлинная дорога к спа…
Клещи готовились прыгнуть.
Станция снова резко повернула.
Неожиданно яркое сияние пробилось сквозь противоположное окно, заполнив контрольную рубку потоками солнечного света.
Гарри вздохнул.
— Да что мне стать мона…
Не успел он закончить фразу, как одновременно случилось несколько событий.
Оба паразита прыгнули.
Большой хищник мемо, цепляющийся за корпус, отчаянно закричал.
Дико вращающаяся станция столкнулась с Авеню. Это был скользящий удар, но мемоид оказался зажатым между станцией и Авеню и поневоле ощутил вкус реального континуума.
Мучительный вопль заполнил сознание Гарри: хищник разорвался на клочки, выплеснув в агрессивном потоке все свое концептуальное содержание.
Лишенный родителя, один из клещей распался в прыжке. Но второй сохранял единство настолько долго, что успел впиться Гарри в спину.
Настала очередь Гарри закричать. Он вопил, чувствуя, как что-то вливается в его тело. Боль смела все рациональные мысли, пронзила его ягодицы и спину, затем, как палящий огонь, пробежала по всему телу. А глубоко внутри сомнения и неуверенность начали нападать на все его верования, на все положения, которые он считал истинными.
Станция пробила мембрану, окутывающую Авеню, вокруг Гарри засверкали солнца и галактики. Ему грозило преобразование входа.
Двигатели гудели, присоединившись к его отчаянному воплю.
Все мемо и голограммы исчезли. Через десяток небольших отверстий из станции выходил воздух. Но Гарри едва обратил на это внимание. Шатаясь на границе между царством живых идей и миром жестких универсальных законов, Гарри пытался ухватиться за что-нибудь. За свою суть. За сознание своего внутреннего мира.
За самого себя.
ЭВАСКС
Это не лучшее из возможных укрытий.
Тогда почему мы/Я избрал его, Мои кольца?
Почему из всех укромных уголков огромного боевого корабля мы спрятались в этом помещении со стеклянными стенами и инкубационными камерами?
Потому что это «дом»? Место, где мы начались?
Наше второе кольцо сознание опровергает это утверждение, напоминая, что большинство наших составляющих колец родилось в другом месте — в ароматных ямах мульчи с великолепной гниющей растительностью в примитивном поселке, который называется Дальнее Влажное Святилище, На одинокой Джиджо.
Это правда. Только три члена этой груды начинались здесь, на борту «Полкджи», в стерильной детской, где кормят и доводят до совершенства маленькие кольца с помощью контролируемых компьютером синтетических питательных веществ. Но ведь именно эти три кольца самые важные, не так ли?
* Наше мускулистое кольцо движения с проворными ногами.
* Наше кольцо запахов, которое делает возможным признание нас всем экипажем.
* И, конечно, ваше мастер-кольцо, самое драгоценное из всех. Самый существенный (Я) ингредиент, необходимый для преобразования скромного рассеянного треки в великолепно сфокусированного целеустремленного джофура.
Разве это недостаточная причина для ностальгии? Недостаточная для того, чтобы называть это помещение домом? (Хотя, кажется, недавно это помещение сильно пострадало и было торопливо отремонтировано.)
Что ж, давайте. Можете гладить воск памяти. Вспомните, как обстояли дела на Джиджо до перемены. Вспомните, как мы/Я учились понимать другие формы родительства из близкого знакомства с пятью расами.
В прошлом своем воплощении, как мудрец треки Аскс, мы/Я держали в своих щупальцах личинок квуэнов и г'кеков, а также младенцев хунов и людей, покачивали их, распространяли сладкие запахи-колыбельные, создающие счастливые сны.
Эти воспоминания сохранились, не расплавились при нашем насильственном преобразовании в Эваскса. И тем не менее Я смущен.
Что вы хотите доказать, мои кольца?
Что ни одна груда колец — треки или джофур — не могут знать родительскую любовь?
Мы составляемся из частей. Собираемся. Изготовляемся, как машина. Может, именно поэтому другие расы так нас ненавидят/завидуют.
Что? Вы говорите, что на Джиджо нет такой ненависти? Да, но подумайте, какую цену пришлось колонистам за это заплатить! Жизнь в невежестве. Хуже того, жизнь, обреченная на вечное пребывание в виде мирного треки, почти лишенного честолюбия. Разве вы не согласитесь, что жизнь не была такой яркой и насыщенной, когда вы составляли бедного уступчивого Аскса?
Согласны? Вы это признаете?
Что ж. Возможно, мы прогрессируем.
ЧТО? ЧТО ЭТО?
Вы хотите, чтобы Я, мастер-кольцо, признал что-то в обмен? Хотите, чтобы Я признал, что и в мономаниакальном образе жизни джофуров есть недостатки?
Нет, не нужно гладить недавний воск или заново проигрывать те ужасные события, которые мы наблюдали до бегства в это помещение. Раздражительные, агрессивные и яростные действия наших предводителей не вызывают вдохновения. Они не свидетельствуют о продвижении к просветлению.
Но какой у нас выбор? Мы, экипаж «Полкджи», должны преследовать корабль дельфинов! Их тайны могут пролить свет на время перемен, которое сейчас начинается в Пяти Галактиках. Если земляне действительно нашли реликты Прародителей в мелком шаровом скоплении, что может это сказать о пути, пройденном галактической цивилизацией за миллиард лет? Не перевернет ли это вверх ногами всю религиозно-генетическую иерархию?
ЧТО ВЫ ГОВОРИТЕ?
Наше второе кольцо сознания спрашивает: а что, если?
* А что, если древняя вера в Прародителей ложна?
* А что, если нам солгали относительно Объятия Приливов?
* А что, если какой-то другой клан сумеет завладеть «Стремительным» и первым познакомиться с его информацией?
Зачем разумным покрываться жиром и потом из-за таких непонятных и тривиальных вопросов?
Я… не знаю, что ответить.
Вопросы кажутся совершенно нелепыми… как если бы спросить, почему мы дышим кислородом, или усваиваем пищу, или размножаемся, или проявляем верность родичам и потомкам! Меня серьезно тревожит, что вы можете выражать подобные сомнения!
ВОЗМОЖНО, НАМ/МНЕ ВСЕ-ТАКИ НЕ СЛЕДОВАЛО БЕЖАТЬ ИЗ КОНТРОЛЬНОЙ РУБКИ.
(В поисках убежища в этом темном/знакомом месте.)
Поистине, в нашем общем сердечнике сплетаются безумные, провокационные мысли, сомнения в главных джофурских верованиях. Больше того, став беженцем, я, кажется, уже не обладаю силой воли мастер-кольца, чтобы немедленно подавить все эти размышления.
МОЖЕТ БЫТЬ, НУЖНО БЫЛО РАЗРЕШИТЬ ПОСЛЕДОВАТЕЛЯМ ГЛАВНОГО СВЯЩЕННИКА РАЗОБРАТЬ НАС/МЕНЯ НА ЗАПАСНЫЕ ЧАСТИ.
Это могло бы стать моим величайшим служением «Полкджи» и всему великому клану джофуров.
Главное преимущество этого убежища в том, что корабельные сенсоры не могут отыскать следы нашего тела, потому что их маскируют ряды прозрачных шкафов, полных маленькими кольцами всех разновидностей. Конечно, здесь есть ухаживающие за малышами роботы-няньки. Они доложат обо мне, но только если спросят с мостика. А пока такого запроса не будет, Я/мы, вероятно, будем здесь в безопасности, испуская властные феромоны, отдавая приказы машинам, делая вид, что имеем право распоряжаться здесь.
— — — — — — — —
— — — — — — — —
— — — — — — — —
Но есть еще одна опасность. Через неравные промежутки времени различные груды-джофуры приходят сюда, требуя запасные части.
В основном это солдаты. Высокие, грозные груды-воины, с ужасными ранами от сражения, продолжающегося в попытках изгнать захватчиков зангов с корабля. Треть палуб и зон «Полкджи» поражена этой инфекцией. В последнее время нам удалось добиться некоторого успеха, но бойцы, приходящие за заменой колец, поврежденных водородниками, свидетельствуют, что нам это дорого обходится.
К счастью, никто из этой касты не склонен спрашивать о причинах нашего/Моего присутствия здесь… а мы стараемся не попадаться им на глаза.
Да, мои кольца. Наша поимка — только вопрос времени. Вскоре нам предстоит разборка. И мне любопытно, будут ли использоваться эти кольца и восковой сердечник для новых целей.
Вероятно, нет.
Мы проводим много времени у зрительно-обонятельных дисплеев, захваченные событиями, которые происходят на «Полкджи» после гибели нашего капитана-лидера.
Помните ли вы, мои кольца, как наш корабль углубился в искривленные внутренности пункта перехода, преследуя землян так искусно и настойчиво, что им никогда от нас не уйти?
Кольца — члены экипажа из исследовательского сектора докладывают о прогрессе в понимании необычного защитного слоя «Стремительного» — оболочки, которая помешала нашим лучам остановить дельфинов. Эта оболочка как будто обещает неуязвимость, но согласно нашей бортовой Библиотеке большинство галактов давно отказалось от такой техники! Как только противник узнает, как преодолеть такую защиту, это легко сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80