Фигура поднялась и застыла над темными бурными волнами Хейдисхорна, и, хотя это был всего лишь силуэт бескостного и бесплотного духа, он казался более материальным, чем те мелкие создания, что роились вокруг него.
Бреман застыл на месте, глядя, как темная фигура приближается к нему. Это был тот, ради кого он пришел сюда, тот, кого он вызывал, хотя теперь старик уже не чувствовал уверенности в том, что поступил правильно. Фигура остановилась так близко от него, что закрывала собой все небо над долиной. Капюшон откинулся, но лица под ним не оказалось, под темным одеянием не было ничего.
Призрак заговорил, и в его голосе звучали раскаты недовольства:
— Знаешь ли ты, кто я…
Эти обыденные бесстрастные слова, лишенные вопросительной интонации, долгим эхом повисли в тишине.
Бреман медленно кивнул в ответ.
— Знаю, — прошептал он.
С вершины хребта, окружавшего долину, за разворачивающейся драмой наблюдали четверо спугников друида. Они видели, как старик, стоя на берегу Хейдисхорна, вызывал духов умерших. Видели, как духи поднимались из кружащихся в стремительном водовороте вод, мелькали светящиеся очертания рук и ног, вращались тела в жутком танце обретенной на миг свободы. Как в центре озера поднялась огромная фигура в черных одеждах и встала перед Бреманом.
Однако они ничего не слышали. Ни шум кипящих волн, ни возгласы духов — ничто не достигало их. Голоса друида и фигуры в плаще, если они вообще что-нибудь говорили, тоже были не слышны. До них долетал только свист ветра да стук первых капель дождя о каменистую осыпь. Начинавшаяся буря гнала с запада скопище темных туч, и вот на путников обрушилась сплошная стена дождя. Гроза настигла их как раз в тот миг, когда фигура в плаще приблизилась к Бреману, и завеса ливня в один миг отгородила от их взоров происходящее. Озеро, духи, фигура в плаще, Бреман, долина — все исчезло в мгновение ока.
Риска в страхе что-то буркнул и окинул спутников быстрым взглядом. Они пытались укрыться от бури своими плащами, придавленные к земле, точно сгорбленные годами старики.
— Вы что-нибудь видите? — взволнованно спросил дворф.
— Ничего, — тут же ответил Тэй Трефенвид. — Они исчезли.
На минуту все замерли, не зная, что делать. Кинсон вглядывался в даль сквозь заливавший глаза поток, стараясь различить хоть какую-нибудь из фигур. Однако разглядеть что-либо с того места, где они стояли, не было ни малейшей надежды.
— Может быть, он в беде, — откликнулся Риска обвиняющим тоном.
— Он велел нам ждать, — заставил себя ответить Кинсон, который так беспокоился за старика, что с удовольствием забыл бы про все наставления, однако не в его правилах было нарушать данное слово. Внезапно дождь ударил им в лица с такой силой, что перехватило дыхание.
— У него все хорошо! — вдруг воскликнула Марет, смахивая потоки воды с лица. Все посмотрели на нее.
— Ты видишь их? — напористо спросил Риска. Опустив лицо так, словно хотела скрыть его от остальных, девушка кивнула:
— Да.
Кинсон, стоявший к ней ближе всех, заметил то, чего не видели его спутники. Если она и видела Бремана, то не глазами, ибо глаза ее сделались совершенно белыми. Житель приграничья решил, что это от страха.
В Сланцевой долине не было ни дождя, ни ветра. По крайней мере, так казалось Бреману, который не воспринимал ничего, кроме озера и темной фигуры, возвышавшейся над ним.
— Скажи, кто я…
Бреман сделал глубокий вдох, стараясь унять дрожь в ногах и побороть холод, наполнивший грудь.
— Ты тот, кто когда-то был Галафилом.
Он знал эту часть ритуала. Вызванный дух невозможно удержать, если тот, кто его вызвал, не назовет его имени. Теперь дух мог оставаться здесь столько времени, сколько потребуется, чтобы ответить на вопросы, которые хотел задать Бреман, если, конечно, он вообще решит отвечать на них.
Внезапно тень беспокойно задвигалась.
— Что тебе от меня нужно?.. Бреман не колебался ни минуты.
— Я хочу знать все, что ты сможешь открыть мне о мятежном друиде Броне, ставшем Чародеем-Владыкой. — Голос старика дрожал так же сильно, как и руки. — Как уничтожить его? Что нас ждет в будущем? — Голос перешел в сухой шепот и замолк.
Хейдисхорн зашипел и вспенился в ответ на его слова, а ночь наполнилась какофонией резких криков и стонов мертвых. Бреман вновь почувствовал, как в груди, словно змея, свернувшаяся перед броском, зашевелился холод. Почувствовал, как годы навалились на него едва переносимой тяжестью. Ощутил предательскую немощь тела, не способного поддержать его решимость.
— Ты намерен уничтожить его любой ценой?..
— Да.
— Ты готов заплатить за это?..
Бреман почувствовал, как змея впилась в его сердце.
— Да, — в отчаянии прошептал он. Дух Галафила раскинул руки, словно хотел обхватить ими старика, чтобы защитить его.
— Смотри…
Из-под темных очертаний плаща начали появляться видения, обретавшие форму внутри тела духа. Одно за другим они возникали из мрака, неопределенные и нематериальные, шипя, как воды Хейдисхорна. Бреман смотрел на проходившую перед ним череду образов, видя там себя, как видит свет человек, спрятавшийся в тени.
Видений было четыре.
В первом он увидел себя стоящим посреди Паранора. Вокруг царила смерть. Никто не уцелел в Башне Мудрых, все ее обитатели были предательски убиты, все разрушено. Тьма окутывала твердыню друидов, черные силуэты убийц, посланников смертоносной силы, затаились в темных закоулках. Однако сквозь эту черноту уверенным ярким блеском мерцал медальон предводителя друидов, ждавший его прихода, его прикосновения. Это было изображение поднятой руки, в которой зажат горящий факел — драгоценный Эйлт Друин.
Видение исчезло. Теперь он парил над бескрайними просторами Западной Земли. Бреман удивленно смотрел вниз, не в силах понять, что происходит. Сначала он не мог определить, где находится. Затем узнал долину Саранданон, а вдали голубой простор реки Иннисбор. Внезапно налетевшие облака закрыли от него картину. Потом все изменилось. Он увидел горы — то ли Кенсроу, то ли Разлом. Посередине массива возвышалась раздвоенная вершина, торчащая вверх, словно пальцы руки, сложенные в форме буквы V. Между ними виднелся проход, который вел к скоплению огромных пальцев, сжатых вместе, слепленных в одно целое. Внутри этих пальцев пряталась незаметная снаружи крепость, такая древняя, что трудно было даже вообразить, — цитадель времен волшебного царства. Бреман бросился вниз, в темноту, и увидел, что там его поджидает смерть, хотя он не смог разглядеть ее лица. Там же лежал Черный эльфинит.
Это видение тоже исчезло, и теперь он стоял на поле битвы. Вокруг лежали убитые и раненые всех племен и народов и существа, неведомые людям. Земля пропиталась кровью, крики сражавшихся и лязг оружия разносились в гаснущем свете вечернего неба. Перед ним, отвернувшись, стоял высокий светловолосый мужчина. Это был эльф. В правой руке он держал сверкающий меч. Неподалеку от него Бреман увидел Чародея-Владыку. Одетый во все черное, ужасный, неукротимый, бросающий вызов всему живому, казалось, он прислуживал высокому эльфу, но делал это неторопливо, уверенно, с достоинством. Высокий эльф двинулся вперед, высоко подняв меч, и под его рукой в перчатке на рукояти меча блеснула эмблема — Эйлт Друин.
Появилось последнее видение. Оно было темным, туманным, полным боли и отчаяния. Бреман снова стоял в Сланцевой долине на берегу Хейдисхорна. Перед ним опять возвышался дух Галафила, окруженный более мелкими и светлыми тенями, которые роились вокруг, подобно дыму. Рядом с ним стоял мальчик, высокий, стройный, темноволосый, лет пятнадцати, со скорбным, как на панихиде, лицом. Мальчик повернулся к Бреману, и друид посмотрел в его глаза… Его глаза…
Побледнев, видения исчезли. Фигура Галафила уплотнилась. Бреман продолжал смотреть на нее, пытаясь осознать то, чему только что стал свидетелем.
— Неужели это произойдет? — шепотом спросил он дух Галафила. — Неужели этому суждено сбыться?
— Кое-что уже произошло…
— С друидами, с Паранором?..
— Не спрашивай меня больше ни о чем…
— Но что же мне…
Тень жестом отмела вопрос. Бреман затаил дыхание, как будто железные кольца сдавили ему грудь. Но вот кольца ослабли, и он превозмог страх. Брызги сверкающим гейзером взметнулись над Хейдисхорном в черный бархат ночи.
Тень стала таять.
— Не забудь…
Бреман поднял руку в тщетной попытке удержать своего собеседника.
— Подожди!
— Цена за каждое…
Старик в недоумении затряс головой. «Цена за каждое? Что каждое? Цена для кого?»
— Помни…
Хейдисхорн снова вскипел, и призрак стал медленно опускаться в бурлящие воды, увлекая за собой всех остальных более мелких и светлых духов, которые сопровождали его. Они погружались вниз, туда, где стремительно кружились брызги, во мглу, откуда слышались крики и стоны мертвых, в мир иной, откуда пришли. В том месте, куда они скрылись, вода поднялась огромным столбом, страшным плеском разорвав тишину и мертвый воздух.
И тут налетела буря, обрушившись на старика ветром и дождем, громом и молниями. В одно мгновение Бреман рухнул под напором ветра.
С открытыми глазами, устремленными вперед, он без чувств лежал на берегу озера.
Первой к нему подошла Марет. Мужчины шагали шире и тверже, однако по скользкой каменистой осыпи она ступала уверенней, как будто летела по ее отполированной поверхности. Быстро наклонившись, девушка обхватила старика руками. Дождь продолжал лить без устали, покрывая рябью ставшую теперь спокойной поверхность Хейдисхорна и вымывая до блеска черный ковер долины, в котором отражался бледный туманный рассвет. Он проникал сквозь плащ Марет, заставляя ее дрожать от холода, но девушка не обращала на это внимания. Черты ее маленького личика исказились от напряжения. Оно было обращено к темным небесам, глаза закрыты. Подойдя к ней, остальные остановились, не понимая, что происходит. Руки девушки сомкнулись вокруг Бремана. Потом все ее тело содрогнулось и подалось вперед. Мужчины бросились к ней, чтобы не дать ей упасть. Кинсон оттащил ее от Бремана, в то время как Тэй поднял старика, и они стали пробиваться сквозь пелену дождя назад, прочь из Сланцевой долины.
Когда рассвело, они укрылись в одном из гротов, который приметили по дороге к Хейдисхорну. Там, укутав в плащи, они положили девушку и старика на каменный пол. Здесь не было дров, чтобы развести костер, и им ничего не оставалось, как сидеть, дрожа от холода, и ждать, когда кончится дождь. Кинсон пощупал у обоих пульс и нашел, что он вполне нормален. Через некоторое время старик очнулся, и почти следом за ним пришла в себя девушка. Трое наблюдавших окружили Бремана, чтобы расспросить его о случившемся, однако старик, покачав головой, ответил им, что не желает об этом говорить, по крайней мере сейчас. Они в смятении отошли прочь.
Кинсон остановился перед Марет, намереваясь спросить ее, что она сделала с Бреманом. Но взглянув на него, девушка тут же отвернулась, так что он решил оставить расспросы.
Небо постепенно светлело, тучи уходили дальше. Кинсон разделил на всех еду, которую взял с собой. Один лишь Бреман не стал есть. Старик, глубоко погруженный в себя, видимо, мысленно все еще был там, в долине. Он смотрел в никуда, а его старческое лицо напоминало застывшую маску. Кинсон понаблюдал за ним некоторое время, стараясь догадаться, о чем тот думает, но так ничего и не понял.
Наконец старик поднял глаза, как будто только теперь заметил присутствие друзей и недоумевал, зачем они здесь, потом пригласил всех сесть рядом. Когда они уселись, он рассказал им о своей встрече с духом Галафила и о тех четырех видениях, которые тот послал ему.
— Я не понял, что означают эти видения, — закончил Бреман, и его усталый голос оборвался в тишине. — Было ли это предзнаменованием того, чему суждено произойти? А может быть, оно наступит только при определенных условиях? Почему призрак выбрал именно эти видения? Чего он ждет от меня?
— Ты чем-то должен заплатить за открытое тебе, — мрачно пробурчал Кинсон. — Не забывай.
Бреман грустно улыбнулся.
— Я сам просил об этом, Кинсон. Я взял на себя миссию защитника народов, который должен сокрушить Чародея-Владыку, а потому не вправе спрашивать, чего мне будет стоить победа. И все же, — он вздохнул, — мне кажется, я понял, что от меня требуется. Но мне будет нужна помощь каждого из вас. — Он оглядел друзей по очереди. — Боюсь, то, о чем я должен попросить вас, очень опасно.
Риска фыркнул:
— И на том спасибо. А то я уже начал думать, что из этой затеи ничего не выйдет. Говори, что мы должны делать.
— Да, пора отправляться в путь, — согласился Тэй, нетерпеливо подаваясь вперед.
Бреман кивнул. В его глазах светилась благодарность.
— Мы все едины в стремлении остановить Чародея-Владыку, пока он не поработил народы Четырех Земель. Нам известно, что некогда в прошлом он уже пытался это сделать, однако теперь стал сильнее и гораздо опаснее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Бреман застыл на месте, глядя, как темная фигура приближается к нему. Это был тот, ради кого он пришел сюда, тот, кого он вызывал, хотя теперь старик уже не чувствовал уверенности в том, что поступил правильно. Фигура остановилась так близко от него, что закрывала собой все небо над долиной. Капюшон откинулся, но лица под ним не оказалось, под темным одеянием не было ничего.
Призрак заговорил, и в его голосе звучали раскаты недовольства:
— Знаешь ли ты, кто я…
Эти обыденные бесстрастные слова, лишенные вопросительной интонации, долгим эхом повисли в тишине.
Бреман медленно кивнул в ответ.
— Знаю, — прошептал он.
С вершины хребта, окружавшего долину, за разворачивающейся драмой наблюдали четверо спугников друида. Они видели, как старик, стоя на берегу Хейдисхорна, вызывал духов умерших. Видели, как духи поднимались из кружащихся в стремительном водовороте вод, мелькали светящиеся очертания рук и ног, вращались тела в жутком танце обретенной на миг свободы. Как в центре озера поднялась огромная фигура в черных одеждах и встала перед Бреманом.
Однако они ничего не слышали. Ни шум кипящих волн, ни возгласы духов — ничто не достигало их. Голоса друида и фигуры в плаще, если они вообще что-нибудь говорили, тоже были не слышны. До них долетал только свист ветра да стук первых капель дождя о каменистую осыпь. Начинавшаяся буря гнала с запада скопище темных туч, и вот на путников обрушилась сплошная стена дождя. Гроза настигла их как раз в тот миг, когда фигура в плаще приблизилась к Бреману, и завеса ливня в один миг отгородила от их взоров происходящее. Озеро, духи, фигура в плаще, Бреман, долина — все исчезло в мгновение ока.
Риска в страхе что-то буркнул и окинул спутников быстрым взглядом. Они пытались укрыться от бури своими плащами, придавленные к земле, точно сгорбленные годами старики.
— Вы что-нибудь видите? — взволнованно спросил дворф.
— Ничего, — тут же ответил Тэй Трефенвид. — Они исчезли.
На минуту все замерли, не зная, что делать. Кинсон вглядывался в даль сквозь заливавший глаза поток, стараясь различить хоть какую-нибудь из фигур. Однако разглядеть что-либо с того места, где они стояли, не было ни малейшей надежды.
— Может быть, он в беде, — откликнулся Риска обвиняющим тоном.
— Он велел нам ждать, — заставил себя ответить Кинсон, который так беспокоился за старика, что с удовольствием забыл бы про все наставления, однако не в его правилах было нарушать данное слово. Внезапно дождь ударил им в лица с такой силой, что перехватило дыхание.
— У него все хорошо! — вдруг воскликнула Марет, смахивая потоки воды с лица. Все посмотрели на нее.
— Ты видишь их? — напористо спросил Риска. Опустив лицо так, словно хотела скрыть его от остальных, девушка кивнула:
— Да.
Кинсон, стоявший к ней ближе всех, заметил то, чего не видели его спутники. Если она и видела Бремана, то не глазами, ибо глаза ее сделались совершенно белыми. Житель приграничья решил, что это от страха.
В Сланцевой долине не было ни дождя, ни ветра. По крайней мере, так казалось Бреману, который не воспринимал ничего, кроме озера и темной фигуры, возвышавшейся над ним.
— Скажи, кто я…
Бреман сделал глубокий вдох, стараясь унять дрожь в ногах и побороть холод, наполнивший грудь.
— Ты тот, кто когда-то был Галафилом.
Он знал эту часть ритуала. Вызванный дух невозможно удержать, если тот, кто его вызвал, не назовет его имени. Теперь дух мог оставаться здесь столько времени, сколько потребуется, чтобы ответить на вопросы, которые хотел задать Бреман, если, конечно, он вообще решит отвечать на них.
Внезапно тень беспокойно задвигалась.
— Что тебе от меня нужно?.. Бреман не колебался ни минуты.
— Я хочу знать все, что ты сможешь открыть мне о мятежном друиде Броне, ставшем Чародеем-Владыкой. — Голос старика дрожал так же сильно, как и руки. — Как уничтожить его? Что нас ждет в будущем? — Голос перешел в сухой шепот и замолк.
Хейдисхорн зашипел и вспенился в ответ на его слова, а ночь наполнилась какофонией резких криков и стонов мертвых. Бреман вновь почувствовал, как в груди, словно змея, свернувшаяся перед броском, зашевелился холод. Почувствовал, как годы навалились на него едва переносимой тяжестью. Ощутил предательскую немощь тела, не способного поддержать его решимость.
— Ты намерен уничтожить его любой ценой?..
— Да.
— Ты готов заплатить за это?..
Бреман почувствовал, как змея впилась в его сердце.
— Да, — в отчаянии прошептал он. Дух Галафила раскинул руки, словно хотел обхватить ими старика, чтобы защитить его.
— Смотри…
Из-под темных очертаний плаща начали появляться видения, обретавшие форму внутри тела духа. Одно за другим они возникали из мрака, неопределенные и нематериальные, шипя, как воды Хейдисхорна. Бреман смотрел на проходившую перед ним череду образов, видя там себя, как видит свет человек, спрятавшийся в тени.
Видений было четыре.
В первом он увидел себя стоящим посреди Паранора. Вокруг царила смерть. Никто не уцелел в Башне Мудрых, все ее обитатели были предательски убиты, все разрушено. Тьма окутывала твердыню друидов, черные силуэты убийц, посланников смертоносной силы, затаились в темных закоулках. Однако сквозь эту черноту уверенным ярким блеском мерцал медальон предводителя друидов, ждавший его прихода, его прикосновения. Это было изображение поднятой руки, в которой зажат горящий факел — драгоценный Эйлт Друин.
Видение исчезло. Теперь он парил над бескрайними просторами Западной Земли. Бреман удивленно смотрел вниз, не в силах понять, что происходит. Сначала он не мог определить, где находится. Затем узнал долину Саранданон, а вдали голубой простор реки Иннисбор. Внезапно налетевшие облака закрыли от него картину. Потом все изменилось. Он увидел горы — то ли Кенсроу, то ли Разлом. Посередине массива возвышалась раздвоенная вершина, торчащая вверх, словно пальцы руки, сложенные в форме буквы V. Между ними виднелся проход, который вел к скоплению огромных пальцев, сжатых вместе, слепленных в одно целое. Внутри этих пальцев пряталась незаметная снаружи крепость, такая древняя, что трудно было даже вообразить, — цитадель времен волшебного царства. Бреман бросился вниз, в темноту, и увидел, что там его поджидает смерть, хотя он не смог разглядеть ее лица. Там же лежал Черный эльфинит.
Это видение тоже исчезло, и теперь он стоял на поле битвы. Вокруг лежали убитые и раненые всех племен и народов и существа, неведомые людям. Земля пропиталась кровью, крики сражавшихся и лязг оружия разносились в гаснущем свете вечернего неба. Перед ним, отвернувшись, стоял высокий светловолосый мужчина. Это был эльф. В правой руке он держал сверкающий меч. Неподалеку от него Бреман увидел Чародея-Владыку. Одетый во все черное, ужасный, неукротимый, бросающий вызов всему живому, казалось, он прислуживал высокому эльфу, но делал это неторопливо, уверенно, с достоинством. Высокий эльф двинулся вперед, высоко подняв меч, и под его рукой в перчатке на рукояти меча блеснула эмблема — Эйлт Друин.
Появилось последнее видение. Оно было темным, туманным, полным боли и отчаяния. Бреман снова стоял в Сланцевой долине на берегу Хейдисхорна. Перед ним опять возвышался дух Галафила, окруженный более мелкими и светлыми тенями, которые роились вокруг, подобно дыму. Рядом с ним стоял мальчик, высокий, стройный, темноволосый, лет пятнадцати, со скорбным, как на панихиде, лицом. Мальчик повернулся к Бреману, и друид посмотрел в его глаза… Его глаза…
Побледнев, видения исчезли. Фигура Галафила уплотнилась. Бреман продолжал смотреть на нее, пытаясь осознать то, чему только что стал свидетелем.
— Неужели это произойдет? — шепотом спросил он дух Галафила. — Неужели этому суждено сбыться?
— Кое-что уже произошло…
— С друидами, с Паранором?..
— Не спрашивай меня больше ни о чем…
— Но что же мне…
Тень жестом отмела вопрос. Бреман затаил дыхание, как будто железные кольца сдавили ему грудь. Но вот кольца ослабли, и он превозмог страх. Брызги сверкающим гейзером взметнулись над Хейдисхорном в черный бархат ночи.
Тень стала таять.
— Не забудь…
Бреман поднял руку в тщетной попытке удержать своего собеседника.
— Подожди!
— Цена за каждое…
Старик в недоумении затряс головой. «Цена за каждое? Что каждое? Цена для кого?»
— Помни…
Хейдисхорн снова вскипел, и призрак стал медленно опускаться в бурлящие воды, увлекая за собой всех остальных более мелких и светлых духов, которые сопровождали его. Они погружались вниз, туда, где стремительно кружились брызги, во мглу, откуда слышались крики и стоны мертвых, в мир иной, откуда пришли. В том месте, куда они скрылись, вода поднялась огромным столбом, страшным плеском разорвав тишину и мертвый воздух.
И тут налетела буря, обрушившись на старика ветром и дождем, громом и молниями. В одно мгновение Бреман рухнул под напором ветра.
С открытыми глазами, устремленными вперед, он без чувств лежал на берегу озера.
Первой к нему подошла Марет. Мужчины шагали шире и тверже, однако по скользкой каменистой осыпи она ступала уверенней, как будто летела по ее отполированной поверхности. Быстро наклонившись, девушка обхватила старика руками. Дождь продолжал лить без устали, покрывая рябью ставшую теперь спокойной поверхность Хейдисхорна и вымывая до блеска черный ковер долины, в котором отражался бледный туманный рассвет. Он проникал сквозь плащ Марет, заставляя ее дрожать от холода, но девушка не обращала на это внимания. Черты ее маленького личика исказились от напряжения. Оно было обращено к темным небесам, глаза закрыты. Подойдя к ней, остальные остановились, не понимая, что происходит. Руки девушки сомкнулись вокруг Бремана. Потом все ее тело содрогнулось и подалось вперед. Мужчины бросились к ней, чтобы не дать ей упасть. Кинсон оттащил ее от Бремана, в то время как Тэй поднял старика, и они стали пробиваться сквозь пелену дождя назад, прочь из Сланцевой долины.
Когда рассвело, они укрылись в одном из гротов, который приметили по дороге к Хейдисхорну. Там, укутав в плащи, они положили девушку и старика на каменный пол. Здесь не было дров, чтобы развести костер, и им ничего не оставалось, как сидеть, дрожа от холода, и ждать, когда кончится дождь. Кинсон пощупал у обоих пульс и нашел, что он вполне нормален. Через некоторое время старик очнулся, и почти следом за ним пришла в себя девушка. Трое наблюдавших окружили Бремана, чтобы расспросить его о случившемся, однако старик, покачав головой, ответил им, что не желает об этом говорить, по крайней мере сейчас. Они в смятении отошли прочь.
Кинсон остановился перед Марет, намереваясь спросить ее, что она сделала с Бреманом. Но взглянув на него, девушка тут же отвернулась, так что он решил оставить расспросы.
Небо постепенно светлело, тучи уходили дальше. Кинсон разделил на всех еду, которую взял с собой. Один лишь Бреман не стал есть. Старик, глубоко погруженный в себя, видимо, мысленно все еще был там, в долине. Он смотрел в никуда, а его старческое лицо напоминало застывшую маску. Кинсон понаблюдал за ним некоторое время, стараясь догадаться, о чем тот думает, но так ничего и не понял.
Наконец старик поднял глаза, как будто только теперь заметил присутствие друзей и недоумевал, зачем они здесь, потом пригласил всех сесть рядом. Когда они уселись, он рассказал им о своей встрече с духом Галафила и о тех четырех видениях, которые тот послал ему.
— Я не понял, что означают эти видения, — закончил Бреман, и его усталый голос оборвался в тишине. — Было ли это предзнаменованием того, чему суждено произойти? А может быть, оно наступит только при определенных условиях? Почему призрак выбрал именно эти видения? Чего он ждет от меня?
— Ты чем-то должен заплатить за открытое тебе, — мрачно пробурчал Кинсон. — Не забывай.
Бреман грустно улыбнулся.
— Я сам просил об этом, Кинсон. Я взял на себя миссию защитника народов, который должен сокрушить Чародея-Владыку, а потому не вправе спрашивать, чего мне будет стоить победа. И все же, — он вздохнул, — мне кажется, я понял, что от меня требуется. Но мне будет нужна помощь каждого из вас. — Он оглядел друзей по очереди. — Боюсь, то, о чем я должен попросить вас, очень опасно.
Риска фыркнул:
— И на том спасибо. А то я уже начал думать, что из этой затеи ничего не выйдет. Говори, что мы должны делать.
— Да, пора отправляться в путь, — согласился Тэй, нетерпеливо подаваясь вперед.
Бреман кивнул. В его глазах светилась благодарность.
— Мы все едины в стремлении остановить Чародея-Владыку, пока он не поработил народы Четырех Земель. Нам известно, что некогда в прошлом он уже пытался это сделать, однако теперь стал сильнее и гораздо опаснее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74