Они проникают в наши страхи и сомнения и используют их против нас. Бреман как-то рассказывал мне об этом. — Он опустил подбородок и коснулся ее волос. — Мне кажется, эта тварь поджидала кого-то из нас: тебя, меня, Бремана, Тэя или Риску — любого, кто угрожает ее хозяину. Это ловушка, вроде той, которую Чародей-Владыка устроил в Параноре. Она рассчитана на любого, кто в нее попадет. Но на этот раз Брона использовал Слугу Черепа, значит, он очень боится нас.
— Из-за меня мы чуть не погибли, — шепнула девушка. — Ты оказался прав насчет меня.
— Я ошибался, — ответил он мгновенно. — Если бы я пошел один, без тебя, то был бы мертв. Ты спасла мне жизнь. И сделал это твой магический дар. Посмотри на землю, на которой ты стоишь, Марет. А потом взгляни на себя.
Она сделала, как он просил. Земля вся почернела и выгорела, а девушка стояла целой и невредимой.
— Разве ты не видишь? — негромко спросил он. — Посох отвел избыток силы, как и говорил Бреман. Он удалил ту часть, которая угрожала тебе, и оставил столько, сколько нужно. Ты наконец обрела контроль над магией.
Марет пристально смотрела на него, и в ее глазах сквозила печаль:
— Это уже не важно, Кинсон. Мне не нужен контроль над магией. Я больше не хочу иметь с ней ничего общего. Меня от нее тошнит. Тошнит от самой себя, от того, кто я есть, откуда пришла, кто мои родители, от всего, что со мной связано.
— Нет, — спокойно сказал он, не отводя взгляда.
— Да. Мне хотелось верить этому существу, иначе оно не смогло бы заворожить меня. Не вмешайся ты — мы оба были бы мертвы. Я ни на что не гожусь. Меня так захватило желание выяснить правду о себе, что я навлекаю опасности на каждого, кто окажется рядом. — Она сжала губы. — Он назвался моим отцом. Слуга Черепа. На этот раз ложь, а что в следующий? А может быть, это правда? Может быть, мой отец — Слуга Черепа. Не желаю знать. Не хочу больше иметь ничего общего с магией, друидами, крылатыми охотниками и талисманами. — Слезы брызнули с новой силой, голос девушки дрогнул. — Довольно с меня всего этого! Пусть кто-нибудь другой идет с тобой дальше. Я ухожу.
Кинсон посмотрел в темноту.
— Ты не можешь это сделать, Марет, — сказал он наконец. — Нет, не говори ничего, просто выслушай меня. Ты не можешь это сделать, потому что ты не такая. Ты должна идти вперед. Ты нужна тем, кто не в силах помочь себе сам. Я понимаю, что ты не к этому стремилась. Не к этой ответственности. Но так вышло. Это бремя выпало тебе потому, что ты из тех немногих, кто в состоянии его нести. Ты, Бреман, Риска и Тэй Трефенвид — последние из друидов. Только вы четверо, потому что больше никого нет и, возможно, не будет никогда.
— Мне все равно, — пробормотала она. — Я не пойду.
— Нет, ты пойдешь, — настаивал он. — Вы все пойдете. Если бы вы отказались, борьба с Чародеем-Владыкой закончилась бы давным-давно, и мы все были бы мертвы.
Они стояли, глядя друг на друга в наступившей тишине, как статуи, уцелевшие посреди разрушенного города.
— Ты прав, — сказала она наконец таким тихим голосом, что он едва расслышал ее. — Мне не все равно.
Марет приблизилась к Кинсону, подняла голову и поцеловала его в губы. Она обняла его и прижала к себе. Поцелуй длился долго, выражал гораздо больше, чем дружескую привязанность или благодарность. Кинсон Равенлок почувствовал, как теплое чувство растет у него внутри, чувство, о котором он раньше и не подозревал. И он поцеловал Марет в ответ, крепко обнимая ее.
Оторвавшись от губ Кинсона, Марет еще мгновение стояла, прижавшись к нему, опустив голову ему на грудь. Кинсон чувствовал, как бьется ее сердце. Слышал ее дыхание. Затем она отступила назад и молча посмотрела на него. Ее огромные темные глаза переполняло удивление.
Наконец девушка наклонилась, подняла упавший посох и снова пошла в сторону леса вдоль берега Серебряной реки на восток. Кинсон очнулся, когда от нее осталась лишь слабая тень. Он старался понять, что произошло. Потом бросил это бесполезное занятие и поспешил за ней вдогонку.
Прошло два дня. Они шли вперед, но так никого и не встретили. Все деревни, фермы, домики и базары, которые попадались им по дороге, были сожжены или пусты. Путники видели следы пребывания армии Северной Земли, следы бегства дворфов, но людей не находили. В небе носились птицы, в подлеске рыскали мелкие зверьки, насекомые жужжали в зарослях ежевики, рыба плавала в водах Серебряной реки, но люди не появлялись. Житель приграничья и девушка держались настороже, опасаясь встретить других Слуг Черепа или еще кого-нибудь из порождений Тьмы. Им удавалось добывать себе пищу и воду, но отнюдь не в избытке. Дни стояли жаркие, тягучие, и влажную духоту Анара лишь изредка освежали дожди. В ясные тихие ночи небеса сияли бесчисленными звездами и лунным светом. Земля казалась мирной, неподвижной и пустой. Постепенно возникало чувство, что все, и друзья и враги, исчезли в небесной вышине.
Марет больше не вспоминала о своем происхождении, об отвращении к магии и о страхе перед теми, кто владел ею, не заговаривала и о том, чтобы бросить поиски. Она шла молча, а если что-то и говорила, то это касалось лишь местности, по которой они проходили, да обитавших здесь животных. Девушка, казалось, забыла о происшедшем в Кальхавене. Марет часто улыбалась Кинсону. Иногда, прежде чем идти спать, она сидела рядом с ним. Кинсон не раз ловил себя на мысли, что ему хочется, чтобы она поцеловала его еще раз.
— Я перестала злиться, — как-то сказала Марет, глядя вперед и старательно избегая его взгляда. Они шли рядом по лугу, усеянному желтыми полевыми цветами. — Я так долго злилась, — продолжила она, помолчав. — На свою мать, на отца, на Бремана, на друидов — на всех. Злость давала мне силу, но теперь она только иссушает меня, я чувствую себя усталой.
— Понимаю, — ответил житель приграничья. — Я странствовал больше десяти лет, сколько себя помню, и вечно что-то искал. Теперь мне хочется остановиться и осмотреться кругом. Хочется иметь где-нибудь свой дом. Тебе не кажется, что это глупо?
Девушка улыбнулась его словам, но не ответила.
В конце третьего дня, после того как они ушли из Кальхавена, путники добрались до Рейвенсхорна. Они уже ступили в тень гор и поднимались к их подножию, когда солнце начало садиться за линию западного горизонта. Небеса засияли удивительными радужными красками: оранжевым, малиновым, пурпурным. Цветные лучи ложились повсюду, покрывали пятнами землю, проникали в самые отдаленные уголки. Кинсон и Марет остановились, чтобы полюбоваться этим зрелищем, как вдруг на тропе перед ними возникла одинокая фигура дворфа.
— Кто вы такие? — грубовато спросил он.
Дворф был один, вооруженный лишь тяжелой дубиной, но Кинсон сразу понял, что где-то рядом должны быть другие. Он назвал дворфу свое имя и представил девушку.
— Мы ищем Риску, — пояснил он. — Друид Бреман послал нас на его поиски.
Дворф ничего не сказал, повернулся и сделал им знак следовать за ним. Они шли несколько часов. Дорога поднималась между холмами к нижним склонам гор. Дневной свет угас, и на смену ему пришли луна и звезды, освещавшие дорогу. Воздух стал холоднее, и дыхание маленькими облачками заклубилось перед путниками. Пока они шли, Кинсон искал следы присутствия других дворфов, но так ничего и не увидел.
Наконец они вошли в долину, где горело несколько десятков сторожевых костров, у которых толпились дворфы. Завидев южан, они подняли головы, а некоторые даже встали со своих мест. Они глядели хмуро и подозрительно, а разговаривая друг с другом, намеренно понижали голоса. У них почти ничего не осталось, но у всех до единого за спиной и на поясе висело оружие.
Кинсон вдруг заволновался, не угрожает ли им с Марет опасность. Он придвинулся поближе к девушке, его глаза настороженно забегали налево-направо. Житель приграничья не чувствовал себя спокойно. У него возникло ощущение, будто над ними нависла угроза. А вдруг эти дворфы предатели, дезертировавшие из армии? Да и существует ли армия?
Внезапно среди дворфов показался Риска, ожидавший, когда они подойдут поближе. Он совсем не изменился с тех пор, как они расстались с ним у Хейдисхорна, если не считать новых шрамов на лице и руках. А когда на его обветренном лице появилась улыбка и он протянул к ним руки в знак приветствия, Кинсон Равенлок понял, что все будет хорошо.
ГЛАВА 30
Десять дней спустя, после ночной вылазки Ярла Шаннары, армия Чародея-Владыки атаковала эльфов в долине Ринн.
Наступление не застало эльфов врасплох. Всю ночь в лагере противника наблюдалось необычное оживление. Сторожевые костры становились все выше, пока не создалось впечатление, что вся равнина пылает. Осадные машины, которые удалось спасти от уничтожения во время ночного рейда эльфов, вывезли вперед, и они вырисовывались в ночи тяжеловесными гигантами. Задолго до рассвета разрозненные отряды начали стекаться в единый строй, и эльфы, стоявшие у входа в долину, заслышали бряцание надеваемого оружия и доспехов. Тяжелый топот обутых в сапоги ног говорил о том, что идет формирование боевых соединений. Лошадей оседлали и привели к месту сбора. Вскоре кавалерия выехала, чтобы занять позиции с флангов армии, прикрывая лучников и пехоту. Ошибиться в сути происходящего было невозможно, и Ярл Шаннара не заставил себя ждать.
Король эльфов не терял даром времени, выигранного благодаря ночному рейду. Северяне приходили в себя куда дольше, чем он ожидал. Ущерб, причиненный осадным машинам и продовольственному обозу, оказался весьма заметным. Потребовалось изготовить новые машины, отремонтировать некоторые старые и подвезти с севера дополнительный провиант. Некоторых из разогнанных эльфами лошадей удалось поймать, но большинство пришлось добывать заново. Когда прибыло подкрепление, армия Северной Земли снова разрослась, но сломить боевой дух эльфов, вдохновленных той легкостью, с какой они сумели нанести урон этой махине, было теперь непросто. Успех возродил в них надежду, и король поспешил извлечь из этого пользу.
Первое, что сделал Ярл, — переместил значительную часть своей армии с западного конца долины на восток, из узкого ущелья к просторному входу в долину, обращенному к равнине. Он рассуждал просто. Хотя защищать узкий проход легче, предпочтительнее встретить армию противника раньше и заставить ее в случае наступления на долину драться за каждый клочок земли. Ярл Шаннара приказал своим инженерным частям соорудить в широких, открывающихся на равнину створах долины, через которые должны были пройти северяне, систему смертельно опасных ловушек. Кроме того, он встретился со своими командирами, обсудил стратегию и выработал ряд довольно сложных, но действенных тактических ходов, которые, по его мнению, должны были ослабить силу удара противника. Большая армия выигрывает, когда ей удается воспользоваться своей численностью и силой. Секрет заключался в том, чтобы не дать ей этого сделать.
Итак, когда забрезжил рассвет десятого дня и полчища северян ждали сигнала к наступлению, эльфы уже приготовились встретить их. Четыре роты пехотинцев и лучников выстроились поперек широкого восточного входа в долину. Конница под командованием Кира Джоулина уже развернулась по обе стороны вдоль опушки леса, за которым скрывались холмы и обрывы. На холмах разместились три роты Эльфийских Охотников, засевших с луками, пращами и дротиками под прикрытием земляных валов и баррикад.
Тем не менее десятитысячная армия, выстроившаяся перед ними, выглядела устрашающе, она растянулась на равнинах сколько хватало глаз. В центре стояли огромные горные тролли, их большие пики вздымались вверх, словно лес окованных железом деревьев. Более мелкие тролли и гномы расположились перед ними и на флангах. Тяжелая кавалерия выехала вперед, держа наготове копья. С двух сторон строй замыкали парные осадные башни, а катапульты и метательные машины разместились посредине. В сиянии нового дня, теснившем мрак прошедшей ночи, армия Северной Земли казалась достаточно могущественной, чтобы сокрушить любое препятствие на своем пути.
Солнце показалось из-за горизонта, день начался, и вокруг воцарилась тишина ожидания. Две армии, сверкая доспехами и оружием, стояли друг против друга. Знамена трепетали от легкого ветерка. В небе причудливо смешались светлеющий синий и гаснущий серый цвета. Над головой воинов проплывали большие тяжелые тучи, грозившие начинающемуся дню дождем. В воздухе носился едкий запах гари от потухших сторожевых костров. Лошади нервно переступали ногами, натягивая поводья. Мужчины, тяжело вздыхая, погрузились в мысли о доме, о семье и о лучших временах.
Когда армия Северной Земли двинулась вперед к долине, земля содрогнулась от шума и грохота. Барабаны рассыпали нескончаемую дробь, задавая темп марширующим пехотинцам. Колеса катапульт и осадных башен оглушительно громыхали. Сапоги и копыта стучали так тяжело, что земля дрожала на всем протяжении до того места, где стояли эльфы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74