Фаине нужно было возвращаться в Россию. В этот день И. была занята на работе, мужчин не было. О том, чтобы пустить за руль Александра – не было и речи. Фаина позвонила мне сама и попросила, чтобы я ее отвезла. «Потому что с Александром я не поеду ни за что! Я видела сон, меня предупредили, что мы разобьемся, если я поеду с ним». Сон или не сон – но Александру, безусловно, нельзя было водить машину. Начиная с того, что он не мог надеть очки – а ведь у него слабое зрение. Ну и состояние… (надо сказать, что он в лучшие-то свои времена за рулем «улетал» – машину носило по автобану туда-сюда, невзирая на разметку). Я с радостью согласилась увезти Фаину, тем более, что вообще машину водить люблю.
И вот я поехала за ней. По дороге заметила, что какой-то темный «опель» словно преследует меня, поджимает, вынуждая ехать быстрее, а когда я ускоряюсь, он поджимает снова. С ужасом я увидела, что это Александр! Мы выехали на прямую дорогу, ведущую к его дому. Здесь (между прочим в «тридцатой» зоне) Александр, совершив сложный маневр, вырвался вперед, резко обойдя меня сбоку и тут же затормозил передо мной, так что я едва в него не врезалась. Короче говоря, устроил мне «воздушный бой»! Проделав еще пару диких трюков, Александр остановил свою машину, вылез и стал знаками показывать мне, как запарковаться. Ужасно, но даже в этот момент я еще ему верила – во всяком случае, я поверила, что он просто хочет мне помочь поставить машину и стала, слушаясь его знаков, сдавать назад. В результате я наехала бампером на низкий бортик, которого просто из машины не было видно! Ощутив удар, я тут же съехала, выключила зажигание и вылезла с криком: «Какого черта!» Александр, увидев, что я повредила машину, сделался очень довольным на вид и даже руками показал что-то вроде «О!» Естественно, что я была несколько возбуждена всей этой дикой гонкой. «Вы с ума сошли?» – закричала я.
– Вот видите, Яна, теперь вы повели себя естественно! Видите, как вы выражаетесь – «Какого черта»! А строили из себя такую вежливую…
– Вы видите, что я из-за вас повредила машину? – я заглянула под бампер. К счастью, вмятина была небольшой.
Александр сменил тему.
– Яна, я хотел с вами поговорить. Вы – такая замечательная, умная женщина, вы блестяще работаете на компьютере… Без вас наше издательство просто не сможет работать. А я – мужчина, и я должен отвезти Фаину в аэропорт.
– Нет, Александр, – сказала я, – Извините, но Фаину отвезу я. Вас в таком состоянии нельзя пускать за руль.
Так мы препирались некоторое время. Александр доказывал мне, что ехать должен он, потом перешел уже к совершенной несвязице:
– Я – председатель Всемирной Розы Мира! Как вы смеете со мной так разговаривать!
– Вы, – сказала я, – находитесь под влиянием темных сил, которые хотят, чтобы Фаина разбилась. Поэтому я вам не позволю ее везти!
В этот момент в моем мозгу что-то щелкнуло.
До сей минуты я ВЕРИЛА Александру. Ведь я и приехала сюда, настроившись на подчинение ему. И как бы ужасно он себя ни вел – для меня это было просто его временное болезненное состояние. Я все равно старалась, насколько это было возможно, придерживаться его указаний. Поддерживать его и помогать.
А в этот миг я вдруг осознала – передо мной стоит четкий выбор. Или я продолжаю слушаться Александра (не обязательно во всем, но хотя бы в главном). Или он мне больше не единомышленник, не руководитель – никто.
Понятно, я не могла позволить ему ехать в аэропорт.
В этот момент из дома вышел сын Александра У. Он, увидев такое дело, сгреб отца, крикнул «Яна, скорее!» – я побежала в дом. Александр, пытаясь вырваться из рук сына, крикнул мне вслед: «Вы уволены! Вы у нас больше не работаете!» Я забрала Фаину, вещи, мы быстро покидали все в машину и поехали.
Разумеется, на следующий день я пришла на работу. Увольнять меня можно сколько угодно – но тогда я работала фактически одна. С помощью Лены (но она только занималась упаковкой – а заказы, а телефон, а продажа билетов, а интернет…)
В этот день был детский праздник в нашем садике. День Св. Мартина. В этот вечер все дети в Германии выходят на улицу с «латернами» – собственноручно склеенными бумажными фонарями, внутри которых зажигается свечка.
Мы с Леной вместе с нашими детьми отправились на праздник. И вот мы стояли в толпе веселых ребятишек с фонариками, ярко горящими в темноте, среди довольных, спокойно переговаривающихся взрослых… Вдруг я ощутила, как ужасно мы живем. Ведь мы тогда с Леной вдвоем тянули и издательство (мужей наших не было дома), и детей, и хозяйства свои. К Лене еще какие-то гости, приглашенные Александром без ее ведома, заваливались… Мы просто вымотались, измучились физически – но это бы все ничего, если бы не постоянное напряжение, постоянное ожидание новых выходок со стороны Александра, какая-то дикая, нервозная обстановка, которая окружала нас тогда… Нам казалось – еще немного, и мы свихнемся сами.
– Смотри, – сказала я Лене, – Как хорошо вокруг! Дети, огоньки, все такие спокойные, счастливые… Ты знаешь, у меня такое чувство, что мы вырвались из сумасшедшего дома!
– Из духовного общества «Blume der Welt»! – подхватила Лена, мы посмотрели друг на друга и дико расхохотались.
(Может быть, до вас не дошел весь трагикомизм ситуации. Ведь наше общество было призвано просветлять и улучшать этот «ужасный» мир!)
На следующий день события развивались стремительно.
Мой муж вернулся домой. Но так как в издательстве было много работы, я, помнится, не уходила до вечера. Муж сидел то у меня, то у Лены.
К Александру приехал приглашенный им гость. Вообще Александр очень многих людей в ту пору приглашал. Один раз пригласил даже из Австрии целую компанию «анастасиевцев» – с ребенком и с собакой. Естественно, все они жили у Лены (наша квартира далековато, да и небольшая по размеру, а о пребывании в доме В. даже речи идти не могло). Причем Александр всем этим людям льстил, предлагал работу (мы потом объясняли, что работа-то есть, а вот насчет зарплаты – другой разговор). Дарил буквально все, что ему попадалось под руку – отложенные уже для кого-то сувениры из кедра, масло, книги. Он столько «работников» за это время нашел!
А в этот раз Александр пригласил какого-то якобы «целителя». Который, естественно, тоже должен был «сыграть большую роль в построении Розы Мира»… Этого «целителя» (звали его, кажется, Игорь) Александр еще почему-то называл «Белым всадником» (вообще эту мою книгу в обществе очень любили, а в своем безумном состоянии Александр и вовсе называл ее шедевром и превозносил). Меня от этого коробило…
После отъезда Фаины Александру стало еще хуже, и естественно, жена его не хотела, чтобы он встречался еще с кем-то. Советовались с Евгением, он велел привезти Александра к нему, а до тех пор – полный покой и одиночество. Да и нам было очевидно, что любой человек влияет на Александра как огонек на пороховую бочку. С нами он больше гадостей говорил, ругался, а с посторонними раздувался до немыслимых размеров и начинал действовать по той же тактике, что и на том злосчастном собрании: безобразно льстил, внушал человеку, что тот находится в самом средоточии Великих Дел, и что тому предстоит в этих Делах сыграть Великую Роль. Причем – все ему верили! Те люди из Австрии – вообще на нас очень косо посмотрели, стоило нам намекнуть, что с Александром что-то не в порядке. Они ведь никогда не видели Александра раньше! А тут перед ними – вдохновенный Пророк, строитель Светлого Будущего, разворачивающий Прекрасные Перспективы! И рядом – три измотанных, нервных, явно уже ненормальных женщины, которые в один голос твердят, что с Александром что-то не так.
Александр только с нами позволял себе «безумства». При посторонних он вел себя именно как Пророк.
В общем, И. решила сделать все, чтобы не допустить Игоря к нашему «пророку». Она и У. позвонили Игорю и объяснили, что приезжать не надо, что на станции его никто не встретит. Но «целитель» оказался упорный и пришел с вокзала пешком. Ну и конечно, с помощью Александра ему удалось прорваться в дом.
Там они сколько-то беседовали. Мы сидели у Лены. Вдруг нам позвонил У. и спросил телефон «Скорой помощи».
– Я сейчас приду, – сказал мой муж и побежал в дом Александра.
Позже он рассказывал о происходившем там. Эта запись – с его слов.
«Целитель» сразу и безоговорочно принял сторону Александра и начал защищать его от «злобных и сумасшедших» сына с женой. И действительно… когда Андрей туда пришел, всклокоченная нервная, истеричная И. и такой же раздерганный сын Александра бегали взад и вперед. Александр, идеально спокойный, благообразный, восседал в комнате с видом пророка и мученика, страдающего от собственной семьи. «Моя жена – сумасшедшая», – объяснял он, и действительно, глядя на изнервничавшуюся женщину, можно было принять за сумасшедшую скорее ее, чем Александра.
Наш пророк вместе с новоявленным «белым всадником» обсуждали проект Духовного Центра, который возникнет на месте Франкенека. Разумеется, «целитель» (которого Александр видел впервые в жизни) должен был сыграть в этом кардинальнейшую роль. У. несколько раз пытался уговорить Игоря уехать, приехать попозже, когда все уладится, в конце концов начал кричать, что выставит его – но все было тщетно…
Мой муж принялся за ту же неблагодарную задачу. Уж не знаю, как он уговаривал Игоря и Александра. Отдельные сцены из их разговора:
Андрей обратился к Игорю, говоря об Александре «он». Наш председатель тут же взвился:
– Вы не смеете говорить обо мне «он»! Запомните навсегда: Я – председатель Всемирной Розы Мира, композитор, издатель Александр (отчество, фамилия). Повторите! И впредь обращайтесь ко мне только так, полностью!
И он заставил Андрея повторить этот полный титул.
Начали вслух читать молитву «Отче наш». На этот раз Александр даже свой отредактированный вариант не смог прочесть. Прочел первую строчку– и тут же начал давать на нее свой комментарий… увяз в рассуждениях.
Кстати, И. рассказывала, что на днях Александр сказал ей:
– Иисус Христос и Сатья Саи – мои ученики!
– Саша, ты что такое говоришь, – пролепетала бедная женщина.
– Ой, правда, что это я, – Александр перекрестился, – Прости, Господи!
В конце концов Андрею удалось уговорить Игоря уйти. Он привел его к нам, налил чаю, приготовил бутерброды. Договорились, что Игорь перекусит у нас, потом Андрей отвезет его обратно к В… Пока «целитель» ел, Андрей позвонил знакомой целительнице, которой всецело доверял.
Оказалось, что она знает этого Игоря!
– Андрей, – четко произнесла она, – Ты должен поступить, как тебе подсказывает сердце.
Если что, можешь назвать ему мое имя, – сказала она еще, – он меня боится.
И точно – стоило Андрею сослаться позже на нее, как «целитель» тут же засмущался.
Мой муж посадил Игоря в машину и отвез не к В., а на вокзал. Усадил на поезд и вернулся к нам. Его трясло от общения с этим типом. Пришлось отпаивать валерьянкой и чаем.
Мы разошлись по домам.
А наутро узнали свежие новости. Александр в больнице.
В этот вечер случилось следующее. У. был в офисе и уже поздно пошел домой. Войдя, он застал жуткую картину: отец душил мать, навалившись на нее, она уже практически не сопротивлялась. У. стал оттаскивать отца… Надо сказать, что И. крупнее мужа, да и У. не такой уж хилый парень. Александр же достаточно тщедушен. Но видимо, в этом состоянии человек становится намного сильнее. Вдвоем (правда, И. не сразу оклемалась) с большим трудом они смогли кое-как скрутить бешено сопротивлявшегося Александра.
Причем душил он жену довольно основательно – на шее долго оставались следы, которые мы видели. Ей пришлось носить шарфик.
У. тут же вызвал «скорую» и полицию. И. предложили подписать протокол о нападении, но она отказалась. Александр, увидев официальных лиц, сразу присмирел, перестал сопротивляться. Его увезли в больницу.
Во Франкенеке наконец-то воцарились тишина и покой.
Несчастная И. немного пришла в себя. Разумеется, она на следующий же день поехала в больницу – и разумеется, муж встретил ее как «предательницу, сдавшую мужа в психушку». Его не лечили. Вернее, ему что-то выписали, но реакция организма была почему-то тяжелой, и он отказался пить таблетки. Насильно лечить его не имели права – раз жена не подтвердила письменно покушение на убийство (а каково ей было – ведь он все равно считал ее предательницей!)
Но все равно в больничной обстановке В. успокоился, присмирел, уже не рвался спасать мир… Мы теперь могли спокойно работать.
Для нас вставал еще вопрос – как сообщить об этом людям?
Дело в том, что Лена была категорически против (и мне запретила) что-либо рассказывать из того, что происходило у нас. Мотив все тот же – «зачем распространять негатив». По телефону она бодрым спокойным уравновешенным тоном рассказывала о том, что «Александр приболел». Люди ничего не знали о происходящем, о поведении Александра (их подозрения, возникшие после собрания, Лена постаралась усыпить).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27