Наверное, вам не стоит тратить много времени на ее проверку.
– Разберемся, – сказала Карин. – Начнем с завтрашнего утра. Кстати, если хочешь тоже помыться, тебе придется воспользоваться этой водой. Потому что для таких, как ты, тут ванны не набирают, и моя просьба сменить воду, а не слить ее, будет казаться подозрительной.
– Похожу денек немытым, – сказал я. – А завтра вы сможете заказать ванну и для меня.
– Ха, – сказала Карин. – Вот уж дудки. Я буду пользоваться преимуществами своего нынешнего положения и принимать ванны каждый день.
Я был прав.
Это действительно ад.
Глава двадцать первая,
в которой главный герой сидит к клетке, начиная чувствовать себя зверем, а Карин ходит по городу в поисках информации и устраивает главному герою выволочку
Сид в клетке, я начал чувствовать себя зверем.
Существует фраза, что свободный человек останется свободным и в тюрьме. Это очень красивая метафора, смысла которой я не понимаю. Свобода духа, это, конечно, хорошо, но свобода тела – это тоже свобода, а как раз ее у меня и отняли.
Карин настояла на том, чтобы запереть меня перед своим уходом. Во-первых, сказала она, в номер может зайти горничная, и она способна впасть в шок при виде животного, разгуливающего на свободе. А во-вторых, сказала Карин, в таком большом городе наверняка есть колокола. И если я попытаюсь залезть на местную колокольню, это точно не кончится для меня ничем хорошим.
Карин оказалась права в обоих случаях. В полдень я услышал колокольный звон и вернулся в сознание только в районе половины первого. А в два часа в номер зашла горничная.
Это была молодая любопытная девица лет пятнадцати. Она быстро прибрала обе комнаты, а потом взяла табурет и поставила его напротив моей клетки. И уселась, уставившись на меня в упор.
Не просто зверь. Зверь в зоопарке.
– Привет, – сказала девица через несколько минут игры в гляделки.
– Привет, – сказал я. От удивления она чуть не рухнула на пол.
– Ты умеешь разговаривать? – спросила она.
– Нет, – сказал я, чем окончательно ее запутал. Неужели местные мужчины и разговаривать не умеют? Карин сказала, что им запрещено это делать без разрешения. Но похоже, их тут просто этому не учат.
– Говорящие животные – редкость, – сказала девица.
– Я такое же животное, как и вы.
Вот этого говорить не следовало.
Сие заявление шло вразрез с ее жизненными убеждениями и вызвало у горничной культурный шок. Она закрыла лицо руками и опрометью выбежала из номера.
Думай, что говоришь, Рико. А лучше – молчи.
Карин вернулась под вечер, мрачная, как туча. Она уселась на оставшийся после горничной табурет. Ее первые слова были:
– Ты идиот.
– Знаю. Вы не хотите меня выпустить?
– Не сейчас. Для начала поведай мне, что ты сказал бедной девушке. Дословно.
– Она назвала меня животным.
– И что ты ей ответил?
– Сказал, что я также же животное, как и она. Это биологический факт, – почти.
– Ты соображаешь, что ты делаешь? Ты вообще не должен был с ней заговаривать. Девушка рыдала полдня. Так ее еще никто не оскорблял. Она родилась и выросла в этом городе, и местные порядки были установлены тут до ее рождения. Ты должен понимать такие вещи, чародей.
– Я сижу в железной клетке с ошейником на шее, – сказал я. – А эта девица приперлась сюда, и любовалась на меня, как на зверя в зоопарке, только что с ладошки покормить не пыталась. В связи с этим у меня возникли с пониманием.
– Мне сделали замечание, что я плохо тебя выдрессировала, – сказала Карин. – Хозяйка гостиницы также сказала мне, что если такое повторится, ты будешь отправлен на дополнительные курсы дрессировки, которые научат тебя уважать местную культуру. Ты этого добиваешься?
– Нет, – сказал я.
– Здесь действуют свои правила и обычаи. Ты хочешь выяснить то, что тебя интересует, и быстро отсюда свалить, или ввязаться к какую-нибудь историю, как ты это обычно делаешь?
– Совершенно определенно, я хочу первого.
– Тогда думай, что ты говоришь и кому. А еще лучше – когда я уйду в следующий раз, оставлю тебя с кляпом во рту. Для надежности.
– Не надо. Я буду умнее, обещаю. Просто мне не нравится, как тут все устроено.
– Мне тоже. Но ты должен понять этих женщин. Они хотели добиться равных прав с мужчинами, а вместо этого их отправили в ссылку, оторвав от родных и близких. У них есть право ненавидеть мужчин, ибо местные женщины превратились в тех, кем они являются сейчас, не без посторонней помощи.
– Я вижу, повращавшись в их обществе всего день, вы стали гораздо лучше понимать их идеалы, – сказал я. – По-моему, вам тут нравится. Выведите меня из города и поселитесь здесь навсегда.
– Дурак!
– Простите, хозяйка, – сказал я. – Как мне загладить свою вину? Хотите, я вымою вам ноги? Расчешу волосы? Помассирую пятки?
– Дважды дурак, – прошипела она. – Я что, за себя волнуюсь? Ты знаешь, как они тут дрессируют мужчин? Я видела сегодня одного такого на главной площади. Его били кнутом. У него на спине места живого не было, кожа свисала лохмотьями, а кое-где просвечивали кости. Ты жаждешь устроить себе такое же? Тогда можешь смело продолжать паясничать. Я не смогу тебя защищать, если ты сам будешь вести себя, как последний идиот.
Она права, это было глупо. Мне следовало лучше за собой следить. Клетка и ошейник – еще не повод, чтобы устраивать истерики.
С некоторыми людьми случаются вещи и похуже. Гораздо хуже.
Несколько минут мы сохраняли прежнюю диспозицию и гробовое молчание. Потом Карин немного отошла.
– Извини, – сказала она, выпуская меня из заточения. – Просто я перенервничала. Я представляю, как тебе было тяжело.
– Вы меня тоже извините, – сказал я. – Вы были правы во всем. И колокола тоже звонили.
– Я слышала. В тот момент я радовалась, что тебя заперла. Представляю, как ты бы носился по улицам в поисках колокольни. И что бы они с тобой сделали, застукав без… сопровождения.
Без хозяйки, подумал я. Она в последний момент успела изменить формулировку.
Карин принесла с собой еды, так что мы поужинали, сидя на кровати (Кровать предназначалась ей, но спал на ней я.) и обсуждая ее сегодняшние достижения.
– Самую могущественную волшебницу города зовут Виола По Волнам Ходящая, – сказала Карин. – Они живет в центре города в большом белом особняке. Местные считают ее странной.
– Это нормально, – сказал я. – Всех чародеев считают странными. Вам удалось договориться об аудиенции?
– Завтра в три часа после полудня, – сказала Карин. – Подозреваю, ее услуги будут стоить нам дорого.
– Сколько у нас осталось золота? – спросил я.
– Около ста золотых. Это очень дорогой город.
Сто золотых нам дали гномы. Кое-что оставалось у меня в потайном кармане, но, учитывая, сколько нам стоил вход в Город Людей и номер в гостинице, у нас не могло остаться так много. Если только Карин не прибавила к общей куче уже полученное от меня жалованье.
– Я попробую договориться о скидке, – пробормотал я.
– Опять забыл, где находишься?
– В среде чародеев существует корпоративная этика, – сказал я. – Мы в первую очередь коллеги, и только потом – мужчины и женщины.
– И ты думаешь, что живущая в Городе Людей Виола По Волнам Ходящая разделяет подобные убеждения?
– Надеюсь, – сказал я. – Я все равно не могу отправить вас туда одну. Вы же сами говорите, что не разбираетесь в такого рода вещах. Как вы узнаете, что Виола сделала то, что нужно, а не попросту запудрила вам мозги?
– Ты мог бы меня проинструктировать.
– Нет, – сказал я. – Таким вещам с ходу не учатся.
– Может быть, ты и прав, – сказала Карин. – Но мне не очень хочется, чтобы охраняемое мною тело шлялось по такому городу, как этот.
– Я могу за себя постоять.
– Можешь, я видела, – согласилась она. – Но никто не в силах одолеть целый город.
– Я совсем не жажду драться с целым городом, – уверил я своего телохранителя. – Вы пытались проверить нашу версию о пребывании здесь леди Ивы и сэра Джеффри?
– Ту самую версию, которую мы посчитали крайне сомнительной?
– Да.
– Их здесь видели. По крайней мере, видели кого-то, похожего на них. Женщину, такую, как ты описывал, и с ней молодого мужчину, – сказала Карин. – Они прибыли верхом с Перевала Трехногой Лошади.
– Это… хорошо, – сказал я. – Как вам удалось узнать?
– Я переговорила со страницами, охраняющими ворота. Это было несложно – в городе всего двое ворот, и одними они почти не пользуются. Теми, через которые прошли мы.
Изначально я собирался найти леди Иву и сэра Джеффри, чтобы вцепиться в них, как бультерьер, и вытрясти ответы на интересующие меня вопросы. Но в Городе Людей мне было бы затруднительно привести свой план в исполнение. Карин сказала, что они вошли в город. Вышли ли они из него?
Вряд ли. Зачем тогда вообще приезжали? Но если они здесь, то как найти двух человек в городе со стотысячным населением?
– Они все еще здесь?
– Этого я пока не знаю, красавчик. Я побывала в гостинице, где они остановились по приезде, но они съехали оттуда уже на следующий день, несмотря на то, что номер оплатили на неделю вперед. И у меня пока нет соображений, как их можно найти. Разве что шататься по всем постоялым дворам и задавать вопросы.
– Или по конюшням, – сказал я. – Они ведь прибыли конными.
– От лошадей они сразу же избавились, – сказала Карин. – Леди Ива спросила у хозяйки гостиницы, где она может быстро продать лошадей, та дала ей адрес конюшни. На конюшне я уже побывала, лошади были куплены в тот же вечер. Молодая гнедая кобыла и престарелый боевой конь.
Это точно они. В Вестланде довольно трудно встретить престарелого боевого коня под седлом. В богатых домах они доживают свои года на конюшнях, в окружении заботливых слуг рыцаря, таким образом выражающего боевому товарищу свою благодарность. Или просто гибнут в боях.
Лишь немногие бедные рыцари продолжают пользоваться боевыми конями повседневно, и держат их под седлом чуть ли не до самой смерти.
Но от пещеры Грамодона криминальная парочка уезжала с тремя скакунами – двое верховых и один тяжеловоз. Тот самый, на котором туда прискакал я.
– Они въехали в город на двух конях?
– Если быть абсолютно точной, то леди Ива въехала в город на одном коне, второй бежал рядом, а за ним следовал сэр Джеффри, – сказала Карин. – Мужчины не могут въехать в Город Людей верхом.
Ах, да. Животное верхом на животном – это нонсенс.
Тяжеловоза с ними не было. Значит, они припрятали сокровища где-то по дороге. Логично. Зачем светиться с крадеными ценностями сразу после преступления? Вдруг кто-нибудь сможет их опознать? Гораздо умнее припрятать их, выждать время, и потом пользоваться без всякой опаски.
А необходимое для этого время провести там, где никто не будет их искать.
Как леди Иве удалось уговорить сэра Джеффри явиться сюда? Не иначе, страх застил рыцарю разум.
Что ж, гномы вывели нас из подземелья именно в этой районе не случайно. Должно быть, они сумели разглядеть в моем рассказе то, чего не заметил я. Что еще я пропустил?
– Кстати, красавчик, ты произвел на некоторых местных жительниц неизгладимое впечатление, – сказала Карин. – Твое появление в городе не осталось незамеченным. Сегодня ко мне поступило несколько весьма заманчивых предложений.
– Каких именно?
– Неужели сам не понимаешь? – удивилась Карин. – Они тут используют мужчин только в качестве производителей. Мне предложили очень неплохие деньги только за то, чтобы я сдала тебя напрокат на пару часов.
– Что?! – возмутился я.
– Полагаю, они думают, что ты можешь улучшить их породу.
– Они даже не представляют, насколько, – пробормотал я.
– Ты высоко ценишь, красавчик, – она смотрела на меня слишком внимательно для такого пустячкового замечания. – Ты ведь всего лишь сын какого-то барона, а город был основан не без участия членов правящей королевской фамилии. Мне предлагали сумму в триста золотых только за один твой час. А нам очень нужны деньги, особенно перед встречей с Виолой.
– Я не собираюсь заниматься проституцией, – гневно ответил я.
– Обычно мужчины платят женщинам, а не наоборот, – сказала Карин. – Многие были бы польщены таким предложением. К тому же, когда-то ведь надо начинать…
Когда до меня дошло, что она просто издевается, я был настолько возмущен, что не мог говорить. Только сидел, выпучив глаза и хватал воздух открытым ртом.
Глаза Карин искрились от смеха.
– Не волнуйся, красавчик, я не буду тебя продавать, – сказала Карин. – Тем более, я не думаю, что женщины этого города будут очень счастливы, когда через девять месяцев обнаружат у своих детей заостренные кверху уши. А может быть, и будут, кто знает. Я всех этих заморочек не понимаю.
Упс, говорим мы в таких случаях.
– Когда вы узнали?
– Что ты эльф? – спросила она. – В тот самый момент, когда увидела тебя бегущим по той веревке над пропастью. Что бы ты там ни плел по поводу состояния аффекта, тревоги и всего прочего, я ни на минуту не поверила во всю эту чушь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Разберемся, – сказала Карин. – Начнем с завтрашнего утра. Кстати, если хочешь тоже помыться, тебе придется воспользоваться этой водой. Потому что для таких, как ты, тут ванны не набирают, и моя просьба сменить воду, а не слить ее, будет казаться подозрительной.
– Похожу денек немытым, – сказал я. – А завтра вы сможете заказать ванну и для меня.
– Ха, – сказала Карин. – Вот уж дудки. Я буду пользоваться преимуществами своего нынешнего положения и принимать ванны каждый день.
Я был прав.
Это действительно ад.
Глава двадцать первая,
в которой главный герой сидит к клетке, начиная чувствовать себя зверем, а Карин ходит по городу в поисках информации и устраивает главному герою выволочку
Сид в клетке, я начал чувствовать себя зверем.
Существует фраза, что свободный человек останется свободным и в тюрьме. Это очень красивая метафора, смысла которой я не понимаю. Свобода духа, это, конечно, хорошо, но свобода тела – это тоже свобода, а как раз ее у меня и отняли.
Карин настояла на том, чтобы запереть меня перед своим уходом. Во-первых, сказала она, в номер может зайти горничная, и она способна впасть в шок при виде животного, разгуливающего на свободе. А во-вторых, сказала Карин, в таком большом городе наверняка есть колокола. И если я попытаюсь залезть на местную колокольню, это точно не кончится для меня ничем хорошим.
Карин оказалась права в обоих случаях. В полдень я услышал колокольный звон и вернулся в сознание только в районе половины первого. А в два часа в номер зашла горничная.
Это была молодая любопытная девица лет пятнадцати. Она быстро прибрала обе комнаты, а потом взяла табурет и поставила его напротив моей клетки. И уселась, уставившись на меня в упор.
Не просто зверь. Зверь в зоопарке.
– Привет, – сказала девица через несколько минут игры в гляделки.
– Привет, – сказал я. От удивления она чуть не рухнула на пол.
– Ты умеешь разговаривать? – спросила она.
– Нет, – сказал я, чем окончательно ее запутал. Неужели местные мужчины и разговаривать не умеют? Карин сказала, что им запрещено это делать без разрешения. Но похоже, их тут просто этому не учат.
– Говорящие животные – редкость, – сказала девица.
– Я такое же животное, как и вы.
Вот этого говорить не следовало.
Сие заявление шло вразрез с ее жизненными убеждениями и вызвало у горничной культурный шок. Она закрыла лицо руками и опрометью выбежала из номера.
Думай, что говоришь, Рико. А лучше – молчи.
Карин вернулась под вечер, мрачная, как туча. Она уселась на оставшийся после горничной табурет. Ее первые слова были:
– Ты идиот.
– Знаю. Вы не хотите меня выпустить?
– Не сейчас. Для начала поведай мне, что ты сказал бедной девушке. Дословно.
– Она назвала меня животным.
– И что ты ей ответил?
– Сказал, что я также же животное, как и она. Это биологический факт, – почти.
– Ты соображаешь, что ты делаешь? Ты вообще не должен был с ней заговаривать. Девушка рыдала полдня. Так ее еще никто не оскорблял. Она родилась и выросла в этом городе, и местные порядки были установлены тут до ее рождения. Ты должен понимать такие вещи, чародей.
– Я сижу в железной клетке с ошейником на шее, – сказал я. – А эта девица приперлась сюда, и любовалась на меня, как на зверя в зоопарке, только что с ладошки покормить не пыталась. В связи с этим у меня возникли с пониманием.
– Мне сделали замечание, что я плохо тебя выдрессировала, – сказала Карин. – Хозяйка гостиницы также сказала мне, что если такое повторится, ты будешь отправлен на дополнительные курсы дрессировки, которые научат тебя уважать местную культуру. Ты этого добиваешься?
– Нет, – сказал я.
– Здесь действуют свои правила и обычаи. Ты хочешь выяснить то, что тебя интересует, и быстро отсюда свалить, или ввязаться к какую-нибудь историю, как ты это обычно делаешь?
– Совершенно определенно, я хочу первого.
– Тогда думай, что ты говоришь и кому. А еще лучше – когда я уйду в следующий раз, оставлю тебя с кляпом во рту. Для надежности.
– Не надо. Я буду умнее, обещаю. Просто мне не нравится, как тут все устроено.
– Мне тоже. Но ты должен понять этих женщин. Они хотели добиться равных прав с мужчинами, а вместо этого их отправили в ссылку, оторвав от родных и близких. У них есть право ненавидеть мужчин, ибо местные женщины превратились в тех, кем они являются сейчас, не без посторонней помощи.
– Я вижу, повращавшись в их обществе всего день, вы стали гораздо лучше понимать их идеалы, – сказал я. – По-моему, вам тут нравится. Выведите меня из города и поселитесь здесь навсегда.
– Дурак!
– Простите, хозяйка, – сказал я. – Как мне загладить свою вину? Хотите, я вымою вам ноги? Расчешу волосы? Помассирую пятки?
– Дважды дурак, – прошипела она. – Я что, за себя волнуюсь? Ты знаешь, как они тут дрессируют мужчин? Я видела сегодня одного такого на главной площади. Его били кнутом. У него на спине места живого не было, кожа свисала лохмотьями, а кое-где просвечивали кости. Ты жаждешь устроить себе такое же? Тогда можешь смело продолжать паясничать. Я не смогу тебя защищать, если ты сам будешь вести себя, как последний идиот.
Она права, это было глупо. Мне следовало лучше за собой следить. Клетка и ошейник – еще не повод, чтобы устраивать истерики.
С некоторыми людьми случаются вещи и похуже. Гораздо хуже.
Несколько минут мы сохраняли прежнюю диспозицию и гробовое молчание. Потом Карин немного отошла.
– Извини, – сказала она, выпуская меня из заточения. – Просто я перенервничала. Я представляю, как тебе было тяжело.
– Вы меня тоже извините, – сказал я. – Вы были правы во всем. И колокола тоже звонили.
– Я слышала. В тот момент я радовалась, что тебя заперла. Представляю, как ты бы носился по улицам в поисках колокольни. И что бы они с тобой сделали, застукав без… сопровождения.
Без хозяйки, подумал я. Она в последний момент успела изменить формулировку.
Карин принесла с собой еды, так что мы поужинали, сидя на кровати (Кровать предназначалась ей, но спал на ней я.) и обсуждая ее сегодняшние достижения.
– Самую могущественную волшебницу города зовут Виола По Волнам Ходящая, – сказала Карин. – Они живет в центре города в большом белом особняке. Местные считают ее странной.
– Это нормально, – сказал я. – Всех чародеев считают странными. Вам удалось договориться об аудиенции?
– Завтра в три часа после полудня, – сказала Карин. – Подозреваю, ее услуги будут стоить нам дорого.
– Сколько у нас осталось золота? – спросил я.
– Около ста золотых. Это очень дорогой город.
Сто золотых нам дали гномы. Кое-что оставалось у меня в потайном кармане, но, учитывая, сколько нам стоил вход в Город Людей и номер в гостинице, у нас не могло остаться так много. Если только Карин не прибавила к общей куче уже полученное от меня жалованье.
– Я попробую договориться о скидке, – пробормотал я.
– Опять забыл, где находишься?
– В среде чародеев существует корпоративная этика, – сказал я. – Мы в первую очередь коллеги, и только потом – мужчины и женщины.
– И ты думаешь, что живущая в Городе Людей Виола По Волнам Ходящая разделяет подобные убеждения?
– Надеюсь, – сказал я. – Я все равно не могу отправить вас туда одну. Вы же сами говорите, что не разбираетесь в такого рода вещах. Как вы узнаете, что Виола сделала то, что нужно, а не попросту запудрила вам мозги?
– Ты мог бы меня проинструктировать.
– Нет, – сказал я. – Таким вещам с ходу не учатся.
– Может быть, ты и прав, – сказала Карин. – Но мне не очень хочется, чтобы охраняемое мною тело шлялось по такому городу, как этот.
– Я могу за себя постоять.
– Можешь, я видела, – согласилась она. – Но никто не в силах одолеть целый город.
– Я совсем не жажду драться с целым городом, – уверил я своего телохранителя. – Вы пытались проверить нашу версию о пребывании здесь леди Ивы и сэра Джеффри?
– Ту самую версию, которую мы посчитали крайне сомнительной?
– Да.
– Их здесь видели. По крайней мере, видели кого-то, похожего на них. Женщину, такую, как ты описывал, и с ней молодого мужчину, – сказала Карин. – Они прибыли верхом с Перевала Трехногой Лошади.
– Это… хорошо, – сказал я. – Как вам удалось узнать?
– Я переговорила со страницами, охраняющими ворота. Это было несложно – в городе всего двое ворот, и одними они почти не пользуются. Теми, через которые прошли мы.
Изначально я собирался найти леди Иву и сэра Джеффри, чтобы вцепиться в них, как бультерьер, и вытрясти ответы на интересующие меня вопросы. Но в Городе Людей мне было бы затруднительно привести свой план в исполнение. Карин сказала, что они вошли в город. Вышли ли они из него?
Вряд ли. Зачем тогда вообще приезжали? Но если они здесь, то как найти двух человек в городе со стотысячным населением?
– Они все еще здесь?
– Этого я пока не знаю, красавчик. Я побывала в гостинице, где они остановились по приезде, но они съехали оттуда уже на следующий день, несмотря на то, что номер оплатили на неделю вперед. И у меня пока нет соображений, как их можно найти. Разве что шататься по всем постоялым дворам и задавать вопросы.
– Или по конюшням, – сказал я. – Они ведь прибыли конными.
– От лошадей они сразу же избавились, – сказала Карин. – Леди Ива спросила у хозяйки гостиницы, где она может быстро продать лошадей, та дала ей адрес конюшни. На конюшне я уже побывала, лошади были куплены в тот же вечер. Молодая гнедая кобыла и престарелый боевой конь.
Это точно они. В Вестланде довольно трудно встретить престарелого боевого коня под седлом. В богатых домах они доживают свои года на конюшнях, в окружении заботливых слуг рыцаря, таким образом выражающего боевому товарищу свою благодарность. Или просто гибнут в боях.
Лишь немногие бедные рыцари продолжают пользоваться боевыми конями повседневно, и держат их под седлом чуть ли не до самой смерти.
Но от пещеры Грамодона криминальная парочка уезжала с тремя скакунами – двое верховых и один тяжеловоз. Тот самый, на котором туда прискакал я.
– Они въехали в город на двух конях?
– Если быть абсолютно точной, то леди Ива въехала в город на одном коне, второй бежал рядом, а за ним следовал сэр Джеффри, – сказала Карин. – Мужчины не могут въехать в Город Людей верхом.
Ах, да. Животное верхом на животном – это нонсенс.
Тяжеловоза с ними не было. Значит, они припрятали сокровища где-то по дороге. Логично. Зачем светиться с крадеными ценностями сразу после преступления? Вдруг кто-нибудь сможет их опознать? Гораздо умнее припрятать их, выждать время, и потом пользоваться без всякой опаски.
А необходимое для этого время провести там, где никто не будет их искать.
Как леди Иве удалось уговорить сэра Джеффри явиться сюда? Не иначе, страх застил рыцарю разум.
Что ж, гномы вывели нас из подземелья именно в этой районе не случайно. Должно быть, они сумели разглядеть в моем рассказе то, чего не заметил я. Что еще я пропустил?
– Кстати, красавчик, ты произвел на некоторых местных жительниц неизгладимое впечатление, – сказала Карин. – Твое появление в городе не осталось незамеченным. Сегодня ко мне поступило несколько весьма заманчивых предложений.
– Каких именно?
– Неужели сам не понимаешь? – удивилась Карин. – Они тут используют мужчин только в качестве производителей. Мне предложили очень неплохие деньги только за то, чтобы я сдала тебя напрокат на пару часов.
– Что?! – возмутился я.
– Полагаю, они думают, что ты можешь улучшить их породу.
– Они даже не представляют, насколько, – пробормотал я.
– Ты высоко ценишь, красавчик, – она смотрела на меня слишком внимательно для такого пустячкового замечания. – Ты ведь всего лишь сын какого-то барона, а город был основан не без участия членов правящей королевской фамилии. Мне предлагали сумму в триста золотых только за один твой час. А нам очень нужны деньги, особенно перед встречей с Виолой.
– Я не собираюсь заниматься проституцией, – гневно ответил я.
– Обычно мужчины платят женщинам, а не наоборот, – сказала Карин. – Многие были бы польщены таким предложением. К тому же, когда-то ведь надо начинать…
Когда до меня дошло, что она просто издевается, я был настолько возмущен, что не мог говорить. Только сидел, выпучив глаза и хватал воздух открытым ртом.
Глаза Карин искрились от смеха.
– Не волнуйся, красавчик, я не буду тебя продавать, – сказала Карин. – Тем более, я не думаю, что женщины этого города будут очень счастливы, когда через девять месяцев обнаружат у своих детей заостренные кверху уши. А может быть, и будут, кто знает. Я всех этих заморочек не понимаю.
Упс, говорим мы в таких случаях.
– Когда вы узнали?
– Что ты эльф? – спросила она. – В тот самый момент, когда увидела тебя бегущим по той веревке над пропастью. Что бы ты там ни плел по поводу состояния аффекта, тревоги и всего прочего, я ни на минуту не поверила во всю эту чушь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41