С места докладывают, что часть трупов — дело рук самих сатанистов, которые вдруг начали резать друг друга в тоннеле. И черт его знает — верить этому или нет.
Разбор трупов затруднен из-за продолжающихся беспорядков. Тело Гарина пока не найдено.
Короче — полная задница. Без Гарина Таборная земля потеряна, и натравить таборитов на дачников тоже не получится. А это был второй этап генерального плана.
Выходит, что и тут придется договариваться. На этот раз с Варягом. Но для этого надо сначала найти самого Варяга.
С Москвой все уже было ясно. Кремлевская охрана еще продолжала отбиваться, но не было никаких сомнений — они лишь прикрывают отход главных персон.
Только все это чушь. Кому теперь нужна Москва? Это хорошо, как символ победы — выбить из Кремля чекистов и посадить туда военных. Но никакие военные долго в Кремле не проживут, если аграрии не будут их кормить.
— Срочно выясните, где сейчас Варяг и каковы его планы! — распорядился начальник ГРУ.
И немедленно поручил разработать план, как вернуть Варяга в Москву и задействовать его силы для подавления беспорядков.
Свои собственные силы на эти цели Аквариум отвлекать не мог. Их было не так уж много, этих сил, а если вычесть те, что связаны на ключевых объектах от университета до телецентра, то выходит, что их нет совсем.
В результате в Кремль первыми ворвались не бойцы Аквариума, а какие-то банды малолеток, которые расчистили дорогу нацболам, ринувшимся оборонять Мавзолей от посягательств сатанистов. А посягательства были весьма назойливы ввиду наличия мумии. Сатанисты вообще неровно дышат к мертвецам.
Нацболы навели в Кремле свои порядки, но не поделили престол. У них в запасе были одновременно четыре генеральных секретаря и три государя императора, каковые и передрались прямо в Георгиевском зале в кровь.
Этим воспользовался некий фюрер со свастикой на рукаве, но оказалось, что фюрер в Москве тоже не один. Этого свергли через четыре часа, а следующий не продержался и часа.
Тут уже начальнику ГРУ окончательно расхотелось навещать Кремль — даже с символической целью. Особенно после того, как поступило сообщение, что государь император из рода Рюриковичей украл из алмазного фонда большую императорскую корону, а государь император из династии Романовых устремился за ним в погоню. Одного звали Иоанн Седьмой, а другого Александр Четвертый, и это стало последней каплей.
Начальник ГРУ с кристальной ясностью осознал, что без мафии никакого порядка в Москве не будет в принципе. И с этой минуты поиски Варяга стали для него вопросом жизни и смерти.
А Маршал Всея Руси Казаков в это время тоже рассылал гонцов на поиски Варяга, только с более прозаичной целью. Он искал убежища, прекрасно понимая, что может укрыться только на тайных базах мафии.
Больше негде.
24
От села Солдатова у Варяга было два пути. Либо вниз по реке на Кузьминку и Перевоз, либо через мост за речку в Молодоженово и на Перынь.
Чем Перынь отличается от Перевоза, Варягу доходчиво разъяснила веселая красавица на мосту. Она как раз только что вылезла из речки на том берегу и вежливо извинилась перед мафией, что она голая.
Это было в новинку. На ближнем берегу по такому поводу никто не извинялся, хотя варяги застали в Солдатове целую банду амазонок в одних сандалиях, которые с невинным видом тянули к себе в рощу все, что плохо лежит.
Нагую купальщицу они тоже уговаривали не торопиться с одеванием, клятвенно заверяя, что ее вид вовсе не оскорбляет их чувств. Что было истинной правдой. Купальщица была прекраснее всех упомянутых амазонок вместе взятых.
Но она все-таки поспешила облачиться в платье и только после этого подошла по мосту поближе, оставляя мокрые следы босых ног на горячих досках деревянного настила.
Когда варяги упомянули про амазонок, красавица только махнула рукой.
— Нечистая сила. Язычники.
При этом девушка так улыбалась, что непонятно было, шутит она или говорит всерьез.
Тем не менее, она провела среди засмотревшихся на ее красоту бандитов форменный ликбез на тему распространения язычества на Истре, и выходило по ее рассказу, что округа просто кишит безбожниками.
Ведьмина роща — это цветочки, а ягодки начинаются за перевозом, где вообще все колдуны, а особенно черные, которые ночами режут петухов, чтобы напустить порчу на добрых людей.
— Каджи — это те же люди, только, тайнами владея, каждый кадж напоминает колдуна и чародея, — прокомментировал это сообщение юродивый, у которого в памяти как раз всплыла подходящая к случаю цитата.
Варяг тоже слышал о жрецах вуду, которые окопались в Черном Таборе за Москвой-рекою, но он не шибко верил в эти сказки. Он и в Бога-то верил от случая к случаю.
— И на самом перевозе тоже сидят язычники, — продолжала красавица срывать все и всяческие маски. — Иначе зачем они возят колдунов с того берега на этот?
Аргумент был бесспорный и убийственный. Хотя на самом деле перевозчики переправляли через реку не только колдунов, но и всех кто готов был заплатить.
Но самые опасные язычники гнездились прямо под боком. И главная их опасность заключалась, по словам купальщицы, в том, что их никто не боялся и не давал им должного отпора.
Все поголовно считали, что бесовские игрища в Перыни — это никакое не язычество, а так, баловство одно. Мол, это в Ведьминой роще — черти, воры да разбойники, а на нашем берегу такого нет.
Оно и верно. Славянское племя в Перуновом бору было мирное и работящее. Соседям плохого слова не скажут, а живут меж собой так, что дачникам и не снилось. Заборов между домами не городят, из-за межи не дерутся, самогон не пьют и на общее поле силой никого не гонят, потому что у них все поля общие.
И на чумную саранчу, между прочим, не жалуются, хотя живут в лесу и пашут на полянах да раскорчевках, где урожай зреет по два-три месяца.
Хорошие, одним словом, люди. Одна беда, что они язычники, и еще — сманивают к себе детей. А вернее, дети к ним сами бегут, потому что в Перыни весело.
— Уж до чего дошло — у нас из храма служка убежал. Он беспризорный был, жил у нас в доме, при церкви. А вот убежал.
Про беспризорников Варяг тоже был наслышан. Много их было и в его мафии, и в мародерских шайках. В Москве детские банды считались самыми жестокими из всех, и никто с ними справиться не мог. Только сатанисты пополняли за их счет свои ряды. Демониады и «вестники смерти» наполовину состояли из малолеток.
Оно и понятно. Детей школьного возраста почти не коснулась смертельная коса первых месяцев после Катастрофы. От голода умирали все больше старики, больные и младенцы, а в бунтах и стычках, в кошмаре золотой лихорадки и в разборках мафии с лохами погибали в основном взрослые люди в полном расцвете сил.
Вот и появилось на свет дикое племя беспризорников, которые привыкли к вольной жизни и, подобно Гекльбери Финну, в штыки принимали попытки взрослых взяться за их воспитание.
Девушка, которая рассказывала о беглом беспризорнике с искренней обидой, сама еще не выглядела взрослой — но виной тому была скорей всего по-детски ясная улыбка и трогательная наивность в глазах и голосе. Она разговаривала с бандитами, как с добрыми знакомыми, не обращая внимания на то, какими взглядами они изучают изгибы ее тела под платьем — тела, в котором уже не было ничего детского.
— А ты сама-то кто? — спросил у нее Варяг. — Попадья?
— Нет, — рассмеялась красавица. — Я попова дочка.
Это объясняло, чем ей так не угодили язычники, но одновременно рождало новые вопросы. Например, отчего это попова дочка так запросто купается голяком у моста. Разве это не грех?
И кто-то из боевиков не сумел удержать этот нескромный вопрос при себе — уж очень ему не терпелось перейти к теме, которая особенно волновала мужскую компанию, сгрудившуюся на мосту.
В ответ красавица расхохоталась еще звонче, будто в детстве ей никто не говорил о злых дядьках, которые только и ждут удобного момента, чтобы обидеть беззащитную девочку сами знаете как. И, присев на перила моста и лениво покачивая голой ножкой, которая сама по себе могла бы свести с ума какого-нибудь впечатлительного поэта пушкинской поры, поведала еще кое-какие подробности из местной жизни.
До сих пор Варяг считал, что Истринской землей заведует только один церковный архиерей — патриарший митрополит Феогност, с которым босс мафии лично вел переговоры о разделе сфер влияния под девизом «Богу богово, а кесарю — кесарево».
На деле же все оказалось гораздо сложнее. Попова дочка отозвалась о митрополите Истринском и Зеленоградском пренебрежительно, обозвав его безбожником и мимоходом обвинив в содомском грехе.
Так же легко она отвергла и притязания Таборного епископа Арсения, которого уличила в чародействе на основании косвенных улик.
— С колдунами живет, и сам колдун. Он Библию переписывает от руки, а слова в ней перевирает.
На общее счастье нашелся еще один архиерей, человек праведный и мудрый — владыка Мефодий Залесский. Он Библию не переписывал и слов не перевирал, однако же требовал от паствы неукоснительного соблюдения древлеправославных обычаев, как учит сам митрополит Московский и всея Руси Николай, предстоятель всех староверов.
Но тут мимо проходил законоучитель Нестор, который следовал в Перынь для обращения язычников и по пути просветил дачников относительно древних обычаев.
И началось среди церквей смятение, ибо два таких крупных авторитета не сошлись во мнениях относительно того, можно ли женщине ходить с непокрытой головой. Ибо Мефодий учил, что это тяжкий грех, а Нестор со ссылкой на глубокую древность заверял, что для незамужних в этом вовсе нет греха, а для замужних если и есть, то невелик.
А еще вышел меж ними спор, как приличнее женщине появляться на людях — босой или обутой. Мефодий предостерегал, что босые ноги вводят мужчин в греховный соблазн, а Нестор напоминал, что девы и жены праведные подобно ангелам искони ступали по земле босой ногой — тако же и всем подобает.
Судя по тому, что попова дочка обсыхала на мосту, распустив свои роскошные волосы по плечам и болтая в воздухе босыми ногами, в ее церкви Нестор одержал безоговорочную победу.
Варяг, однако, счел нужным спросить конкретно:
— Так чего, у вас теперь тут, типа, новая крыша?
На что получил пространный ответ, включающий такие сложные понятия, как «омофор владыки Мефодия» и «катехизис преподобного Нестора», и был тем повергнут в окончательное недоумение.
Путем наводящих вопросов босс мафии не без труда допер, что омофор связан с тем, кто кому отстегивает бабки, а катехизис — с тем, кто кого и как учит жить. И получается, что за Истрой ныне воцарилось церковное двоевластие. Бабки гребет один иерарх, а жить учит другой.
Но и это еще не все, ибо не в меру умная красавица дополнительно уточнила, что ее отец, протоиерей Евгений, в великой ектении поминает наравне обоих авторитетов — преосвященного владыку Мефодия и благословенного законоучителя Нестора, а высокопреосвященного митрополита Феогноста и святейшего патриарха Филарета, наоборот, отнюдь не поминает, как впавших в ересь никонианскую.
На этом месте у Варяга зарябило в мозгах, и он в легком оглушении поинтересовался у собеседницы, кто такая великая Ектения.
— Это такая молитва, — как маленькому, объяснила ему попова дочка, не скрывая своего удивления. — А вы что — тоже язычник?
— Не, я крещеный, — возмущенно отверг это предположение Варяг и в доказательство продемонстрировал большое распятие, вытатуированное у него на груди.
— А у тебя такое есть? — стали назойливо допытываться у девушки циничные боевики, которым все никак не удавалось перевести разговор на особенно волнующую их тему. — Дай посмотреть!
Отчего же не дать. Она и дала. Посмотреть. Крестик. Литой золотой крестик на цепочке.
А по волнующей боевиков теме им уже даны были исчерпывающие объяснения.
Женщине подобает только ниспадающая одежда, и купальники в этом отношении ничуть не лучше брюк, которые запретны безусловно. А на вопрос: «Как же тогда купаться?» — Мефодий и Нестор отвечали двояко, опять же забираясь в древность на разную глубину.
Мефодий советовал купаться в исподней рубахе и в ней же спать, в том числе и с мужем, ибо нагота богопротивна. А Нестор на это замечал, что святая старина вовсе не знала исподних рубах, ибо каждый лоскут полотна доставался людям тяжким трудом. Так что летом они носили всего одно одеяние — верхнее, а спали и купались в чем мать родила, и не было в том греха.
— Грех не в одежде, а в помыслах, — с удовольствием процитировала попова дочка, и боевики утробно сглотнули слюну.
Но от их взгляда не укрылось, что былинный витязь Илья Муромец как-то незаметно переместился поближе к девушке, готовый в любое мгновение прикрыть ее и от нескромных взглядов, и от еще более нескромных помыслов. А если уж он чего решил, то с ним и целая армия не справится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39