Два часа пути довели его до полного изнеможения.
Вместе с силой ушла и злость. Ночь выдалась безлунной и абсолютно темной, и Кэлин ждал очередной молнии, чтобы попытаться найти подходящее для ночлега место, выступ скалы или пещеру, в которой можно было бы пересидеть дождь.
Некоторое время он старался освоиться в темноте, найти более удобное положение и в какой-то момент, крутясь на своем сиденье, заметил мелькнувший вдалеке свет. Поднявшись, Кэлин пошел в том направлении, где, как ему казалось, мигнуло пламя. Двигаться приходилось на ощупь, через мокрые, колючие кусты. Огонь появился как раз тогда, когда им уже начало овладевать отчаяние. Это был костер: языки пламени то взвивались вверх, отражаясь на плоском лице скалы, то почти затухали, прибитые ветром.
Подойдя ближе, Кэлин остановился.
— Привет, — сказал он.
— Давай сюда, — донесся искаженный порывом бури голос.
Положив руку на пояс, с заткнутым за него охотничьим ножом, юноша осторожно приблизился к костру, укрывшемуся за гранитным выступом. У огня сидел Жэм Гримо. Великан улыбался.
— Клянусь небом, малыш, вид у тебя — не позавидуешь. Что ты делаешь в лесу в такую непогодь?
— Захотелось прогуляться, — сказал Кэлин, едва сдерживая накатившую радость. Подойдя к костру, он снял плащ и опустился на камень. — Не ожидал увидеть тебя здесь.
— Привел на ферму несколько фургонов. Ребята рассказали о твоей стычке с Коллом Джасом, вот я и подумал, что надо сходить и посмотреть, не требуется ли тебе помощь друга. Вижу, немного опоздал. Кто тебя порезал?
— Бал. Мы с ним дрались на мечах.
— Ты убил его?
— Нет, у меня сломался меч, а он предложил закончить.
— Хороший парень этот Бал. Быстро вспыхивает и быстро остывает. Странно, однако, что Колл отправил тебя домой в такую ненастную погоду.
— Он меня не отсылал. Я сам решил уйти.
Жэм посмотрел на юношу, но ничего не сказал. Подтащив мешок с продуктами, горец извлек из него кусок сушеного мяса и ломоть хлеба, которые и передал Калину. Некоторое время они сидели молча, наслаждаясь теплом костра. Ветер заметно стих, а дождь вообще прекратился. Поев, молодой человек вытянулся у огня:
— Рад тебя видеть, Гримо.
— А я тебя.
— Извини за то, что сказал тогда у моста. Ты не глупец. Ты великий человек и мой друг.
— Эй, малыш! Хватит болтать. Тебе надо отдохнуть, — Гримо взял свой плащ, сложил его наподобие подушки и сунул под голову юноши. — Спи, и пусть тебе приснится только хорошее. Поговорим утром.
Когда Кэлин открыл глаза, солнце уже поднялось, а буря миновала. Гримо сидел рядом, доедая черствую овсяную лепешку. Юноша приподнялся и моргнул — швы натянулись, отзываясь болью в щеке. Он потрогал рану и заметил кровь на кончиках пальцев. Ничего не говоря, Кэлин отошел подальше, чтобы справить нужду.
Солнце пригревало, отчего дикий холод ненастной ночи казался каким-то далеким и нереальным.
Оглянувшись, он понял, что проделал за ночь не более четырех миль. Вполне возможно, что, не попадись ему Гримо, путешествие могло закончиться не так удачно. Еще раз попеняв себе за глупость, Кэлин вернулся к устроенному другом биваку. Гримо по-прежнему сидел на камне, глядя в никуда.
— Доброе утро, дядя.
— Да, утро и впрямь доброе, — согласился старый воин. — Скажи, ты расстался с Коллом по-хорошему?
— Даже не знаю. Его не было дома, когда я ушел. Он отправился в Западные Холмы.
— Там живет его мать. Джас ее очень любит. Итак, что случилось? Рассказывай.
Кэлин рассказал о стычке на ферме, приглашении, переданном через Финбара Астала, и поединке. Гримо внимательно слушал.
Когда юноша закончил, он спросил:
— О чем ты умолчал?
— Что ты имеешь в виду?
— Финбар сказал, что все началось из-за дочери Колла, но ты даже не упомянул о ней. Она была дома?
— Да.
— Это она зашила тебе раны?
— Да.
— Понятно.
— Что тебе понятно? — спросил, покраснев, Кэлин.
— Кое-что.
Гримо снова замолчал и, сдвинув черную повязку, потер пустую глазницу.
— Я думал, что она любит меня, — признался вдруг Кэлин. — Я даже сказал ее отцу, что хочу жениться на ней.
Плотина не выдержала, и все, что копилось в его душе, прорвалось потоком слов. Он рассказал Гримо о медведе и прогулке с Чарой, о поцелуе и купании в озере, о своей злобе и обиде, когда она ушла, оставив его в доме, не попрощавшись.
— Да, теперь ясно, почему ты повел себя так, как повел.
— Считаешь, уходить было глупо? Гримо рассмеялся:
— А разве тебе самому это не ясно? Раненный, усталый, не зная, как следует, местности, ты отправился в путь в жуткую бурю. Тут и других слов не подберешь. Надо было сказать, что ты ее любишь, что она самый дорогой для тебя человек, что ты не представляешь себе жизни без нее.
— Да, надо было.
— Еще не поздно. Отсюда до ворот всего несколько миль. Кэлин покачал головой:
— Нет. Я возвращаюсь на ферму. Если захочет, найдет меня там.
— А если не придет?
— Тогда она меня не любит.
Гримо опустил повязку на мертвый глаз.
— Возможно, она подумает то же самое, когда, вернувшись из Западных Холмов, обнаружит, что ты ушел, не попрощавшись. Если хочешь завоевать девушку, проглоти гордость и говори то, что надо говорить.
Кэлин обдумал слова друга, потом улыбнулся и покачал головой:
— Скажи-ка, Гримо, а почему же это ты не проглотил свою гордость и не сказал тете Мэв, что любишь ее?
Горец уныло вздохнул:
— Я недостаточно хорош для нее. Мэв — особенная женщина, из огня и железа. А я обычный пьянчуга и бабник, к тому же одноглазый. Нет, хватит того, что я рядом с ней и могу помочь, когда это требуется.
— Нет, Гримо, она не слишком хороша для тебя. Может быть, тебе всего лишь надо попросить ее выйти за тебя замуж.
— Ну вот, ты уже даешь мне советы. Что ж, может быть, малыш, я когда-нибудь так и сделаю. Когда придет время. — Он еще раз вздохнул. — Скажу тебе одно: если бы Мэв согласилась выйти за меня, я был бы самым счастливым человеком на земле. Я так ее люблю, что сердце разрывается на части.
— У меня такое чувство к Чаре. Я знаю, что нам предназначено быть вместе.
— Но это же хорошее чувство, разве нет? — Гримо поднялся. — Итак, куда идем?
— Назад, на ферму, — ответил Кэлин. — Я принял решение и не стану возвращаться туда, откуда ушел.
— Что ж, пусть будет по-твоему. Я пойду с тобой. Жэм поднял плащ и мешок с продуктами, достал из-за плаща палаш и сунул его в ножны.
— О чем думаешь? — спросил он, заметив, что Кэлин смотрит на него.
— Думаю, ты никогда не попросишь Мэв выйти за тебя замуж. И это меня печалит.
— Не надо. Любовь — самое великое, что только есть на свете. Мне повезло уже в том, что она живет во мне. Моя жена была хорошей женщиной, и хотя я не любил ее так, как люблю Мэв, мы жили счастливо. У нас было двое детей и небольшая ферма. Когда жена умерла, а солдаты утопили моих сыновей, меня заполнила ненависть. Восстание тогда бушевало вовсю, и я пробился от Эльдакра до Трех Мостов. Я убивал солдат везде, где они попадались мне под руку. Когда все закончилось, я Перебрался через море и принял участие в нескольких войнах. Но ненависть не покидала меня. Она обжигала мою душу, как незатухающее пламя. Когда я вернулся, меня вылечила Мэв. Она исцелила мое сердце. Любовь способна на такое, малыш. Пойми, моя жизнь стала совсем другой только потому, что я знаю Мэв, знаком с ней. Я получаю столько удовольствия от одной ее улыбки, сколько не получаю от целой ночи с Паршей Виллетс или с кем-то еще. Я люблю ее всей душой. Зачем мне жениться на ней? Мне даже не нужно, чтобы она ответила на мою любовь. Достаточно того, что я рядом и могу защитить ее.
Кэлин видел печаль в глазах Жэма и знал, что тот говорит не всю правду. Конечно, он хотел ответной любви. Да и кто этого не хочет?
Молчание затягивалось. Юноша понял, что должен сказать что-то, чтобы вернуть разговор в привычное русло. Он подошел к камню, на котором Гримо расстелил для просушки позаимствованный у «черных» ригантов плащ.
— И как Парша Виллетс? Жэм рассмеялся:
— Эта толстушка всегда готова составить компанию. Я ни разу не пожалел ни об одном потраченном на нее дэне.
— Судя по тому, сколько ты ей даешь, она должна быть одной из самых богатых женщин в округе.
— Ну, это вряд ли. — Гримо задумался, потом усмехнулся. — Впрочем, может быть. Было бы неплохо жениться на Парше Виллетс и проводить дни в роскоши и неге.
Оба рассмеялись и двинулись на восток. Лишь один раз Кэлин оглянулся, надеясь увидеть идущую к нему Чару.
Но сзади никого не было.
Кэлин пробыл на ферме меньше месяца. Кэлин знал, что дядя торопится вернуться к Мэв, и не уговаривал остаться, хотя ему очень этого хотелось. Пребывание великана изменило обстановку на ферме. Он смеялся и шутил с Финбаром и его братьями. С появлением Гримо Кэлин почувствовал себя более легко с северянами, и те тоже стали дружелюбнее с ним.
Перемены произошли после поединка с Балом. Слух об этом разнесся среди жителей Черной Горы, и Кэлин вырос в их глазах. Но самым важным было присутствие Жэма Гримо, которое все и изменило. Он работал наравне со всеми, чинил заборы, рыл канавы, чистил заводи, сочинял песни и непристойные стишки, которыми и развлекал работяг по вечерам.
Они впервые стали свидетелями удивительного таланта Гримо ладить с быками. Старый бык с огромными рогами попал в западню, застряв в тине неподалеку от берега. Чем больше зверь боролся, тем глубже увязал. Когда Кэлин, Финбар и Сенлик попробовали добраться до него, перекинув Длинные доски на другой берег, бык наклонил голову и хотел боднуть их. Жэм подошел ближе, отхлебывая из фляги уисгли и посмеиваясь над тщетными попытками спасателей.
Потом он отбросил пустую фляжку, накинул на плечо веревку и отошел от испуганного животного на расстояние примерно в десять футов. Когда Жэм заговорил, голос его звучал громко и спокойно:
Я был светлее, чем солнца свет на волнах,
Я танцевал в зарослях вереска,
Когда она оказалась в моих руках.
Я знал, что не время,
Что нету причин,
Но что я мог сделать,
Когда вдруг поймал ее.
Ибо жизнь — это тень, облако над лугами,
Любовь — шепот, поцелуи — радуга над полями.
И странствуем мы, чтоб разгадать этот мир.
Нас Дух побуждает просто идти за ним.
Бык опустил голову и задрожал. Гримо набросил веревку на рога, потом приказал Калину и остальным набросать доски вокруг животного. Когда это было сделано, великан снова заговорил с быком.
— Пойдем, мой друг, — сказал он. — Это место не для тебя. Твои дамы ждут. Давай-ка постарайся еще немного.
Говоря это, Жэм потянул за веревку. Гримо приказал вытащить передние ноги быка на ближние доски. Кэлин, Финбар и Сенлик подталкивали зверя сзади. С сердитым мычанием бык сам пытался вызволить себя. Кэлин упал лицом в грязь, Сенлик поднял его и захохотал, потом стал хихикать Финбар. Это было так заразительно, что Кэлин не заметил, как и сам засмеялся.
Жэм снял веревку с рогов быка.
— Парни, теперь вы прекратите свои игры? — спросил он. Кэлин зачерпнул рукой грязь и швырнул ее в Гримо. Неудивительно, что отъезд великана был встречен со всеобщим сожалением.
— Такой человек, как ты, не нужен на юге, — сказал старый Сенлик Карпентер, когда Жэм забрался в фургон.
— Мое место там, — сказал Жэм. — Они не должны забывать, как выглядит настоящий ригант.
Он взглянул на Кэлина.
— Помни, что я говорил тебе. Юноша хмуро кивнул:
— Передавай привет тете Мэв и в следующий раз привези Банни. Он любит поездки, и я скучаю по нему.
— Хорошо.
Фургон тронулся и покатился на юг. Кэлин стоял с Сенликом и Финбаром, провожая его глазами.
— Что, черт возьми, на юге такого, что держит его там? —спросил Сенлик.
— Он влюблен, — не сдержался Кэлин.
— А, — пробормотал Финбар Астал. — Это все объясняет. Почему он не пойдет с ней к дереву и не привезет на север?
— Может быть, он так и сделает, — сказал Кэлин.
— Нет, — возразил Сенлик. — Она не любит его.
— Не может быть! — возмутился Финбар. — Наверно, это глупая женщина, — сказал он и побрел прочь.
Сенлик остался и взглянул на Кэлина.
— Я слышал, как Гримо говорил только об одной женщине. О твоей тете Мэв. Я видел ее, язычок у нее острый как кинжал. Красивая женщина, даже слишком, клянусь небом!
Кэлину стало не по себе от этого разговора.
— Я не хочу говорить об этом, — сказал он. — Прошу тебя, подожди до следующего приезда Гримо. Тебе понадобится моя помощь в метке скота? — сменил он тему.
— Нет. Мы с парнями сделаем все сами. Мои кости говорят, что зима будет тяжелой. Надо разделить стадо пополам. Мы можем многих потерять, когда пойдет лед. Цена на мясо сейчас высока. Пора решать.
— Согласен, — сказал Кэлин. — Отметь половину и принеси мне список. Ты хочешь продать их или отправить на юг?
— Не теперь. Я стар. Финбар может нанять людей и отвести скот. Пусть учится ответственности.
— Он и так достаточно хорош, — заметил Кэлин. Вернувшись домой, юноша приготовил себе второй завтрак и с удовольствием съел несколько тонких стейков. Наевшись, подумал о совете, который дал ему Жэм в то утро:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Вместе с силой ушла и злость. Ночь выдалась безлунной и абсолютно темной, и Кэлин ждал очередной молнии, чтобы попытаться найти подходящее для ночлега место, выступ скалы или пещеру, в которой можно было бы пересидеть дождь.
Некоторое время он старался освоиться в темноте, найти более удобное положение и в какой-то момент, крутясь на своем сиденье, заметил мелькнувший вдалеке свет. Поднявшись, Кэлин пошел в том направлении, где, как ему казалось, мигнуло пламя. Двигаться приходилось на ощупь, через мокрые, колючие кусты. Огонь появился как раз тогда, когда им уже начало овладевать отчаяние. Это был костер: языки пламени то взвивались вверх, отражаясь на плоском лице скалы, то почти затухали, прибитые ветром.
Подойдя ближе, Кэлин остановился.
— Привет, — сказал он.
— Давай сюда, — донесся искаженный порывом бури голос.
Положив руку на пояс, с заткнутым за него охотничьим ножом, юноша осторожно приблизился к костру, укрывшемуся за гранитным выступом. У огня сидел Жэм Гримо. Великан улыбался.
— Клянусь небом, малыш, вид у тебя — не позавидуешь. Что ты делаешь в лесу в такую непогодь?
— Захотелось прогуляться, — сказал Кэлин, едва сдерживая накатившую радость. Подойдя к костру, он снял плащ и опустился на камень. — Не ожидал увидеть тебя здесь.
— Привел на ферму несколько фургонов. Ребята рассказали о твоей стычке с Коллом Джасом, вот я и подумал, что надо сходить и посмотреть, не требуется ли тебе помощь друга. Вижу, немного опоздал. Кто тебя порезал?
— Бал. Мы с ним дрались на мечах.
— Ты убил его?
— Нет, у меня сломался меч, а он предложил закончить.
— Хороший парень этот Бал. Быстро вспыхивает и быстро остывает. Странно, однако, что Колл отправил тебя домой в такую ненастную погоду.
— Он меня не отсылал. Я сам решил уйти.
Жэм посмотрел на юношу, но ничего не сказал. Подтащив мешок с продуктами, горец извлек из него кусок сушеного мяса и ломоть хлеба, которые и передал Калину. Некоторое время они сидели молча, наслаждаясь теплом костра. Ветер заметно стих, а дождь вообще прекратился. Поев, молодой человек вытянулся у огня:
— Рад тебя видеть, Гримо.
— А я тебя.
— Извини за то, что сказал тогда у моста. Ты не глупец. Ты великий человек и мой друг.
— Эй, малыш! Хватит болтать. Тебе надо отдохнуть, — Гримо взял свой плащ, сложил его наподобие подушки и сунул под голову юноши. — Спи, и пусть тебе приснится только хорошее. Поговорим утром.
Когда Кэлин открыл глаза, солнце уже поднялось, а буря миновала. Гримо сидел рядом, доедая черствую овсяную лепешку. Юноша приподнялся и моргнул — швы натянулись, отзываясь болью в щеке. Он потрогал рану и заметил кровь на кончиках пальцев. Ничего не говоря, Кэлин отошел подальше, чтобы справить нужду.
Солнце пригревало, отчего дикий холод ненастной ночи казался каким-то далеким и нереальным.
Оглянувшись, он понял, что проделал за ночь не более четырех миль. Вполне возможно, что, не попадись ему Гримо, путешествие могло закончиться не так удачно. Еще раз попеняв себе за глупость, Кэлин вернулся к устроенному другом биваку. Гримо по-прежнему сидел на камне, глядя в никуда.
— Доброе утро, дядя.
— Да, утро и впрямь доброе, — согласился старый воин. — Скажи, ты расстался с Коллом по-хорошему?
— Даже не знаю. Его не было дома, когда я ушел. Он отправился в Западные Холмы.
— Там живет его мать. Джас ее очень любит. Итак, что случилось? Рассказывай.
Кэлин рассказал о стычке на ферме, приглашении, переданном через Финбара Астала, и поединке. Гримо внимательно слушал.
Когда юноша закончил, он спросил:
— О чем ты умолчал?
— Что ты имеешь в виду?
— Финбар сказал, что все началось из-за дочери Колла, но ты даже не упомянул о ней. Она была дома?
— Да.
— Это она зашила тебе раны?
— Да.
— Понятно.
— Что тебе понятно? — спросил, покраснев, Кэлин.
— Кое-что.
Гримо снова замолчал и, сдвинув черную повязку, потер пустую глазницу.
— Я думал, что она любит меня, — признался вдруг Кэлин. — Я даже сказал ее отцу, что хочу жениться на ней.
Плотина не выдержала, и все, что копилось в его душе, прорвалось потоком слов. Он рассказал Гримо о медведе и прогулке с Чарой, о поцелуе и купании в озере, о своей злобе и обиде, когда она ушла, оставив его в доме, не попрощавшись.
— Да, теперь ясно, почему ты повел себя так, как повел.
— Считаешь, уходить было глупо? Гримо рассмеялся:
— А разве тебе самому это не ясно? Раненный, усталый, не зная, как следует, местности, ты отправился в путь в жуткую бурю. Тут и других слов не подберешь. Надо было сказать, что ты ее любишь, что она самый дорогой для тебя человек, что ты не представляешь себе жизни без нее.
— Да, надо было.
— Еще не поздно. Отсюда до ворот всего несколько миль. Кэлин покачал головой:
— Нет. Я возвращаюсь на ферму. Если захочет, найдет меня там.
— А если не придет?
— Тогда она меня не любит.
Гримо опустил повязку на мертвый глаз.
— Возможно, она подумает то же самое, когда, вернувшись из Западных Холмов, обнаружит, что ты ушел, не попрощавшись. Если хочешь завоевать девушку, проглоти гордость и говори то, что надо говорить.
Кэлин обдумал слова друга, потом улыбнулся и покачал головой:
— Скажи-ка, Гримо, а почему же это ты не проглотил свою гордость и не сказал тете Мэв, что любишь ее?
Горец уныло вздохнул:
— Я недостаточно хорош для нее. Мэв — особенная женщина, из огня и железа. А я обычный пьянчуга и бабник, к тому же одноглазый. Нет, хватит того, что я рядом с ней и могу помочь, когда это требуется.
— Нет, Гримо, она не слишком хороша для тебя. Может быть, тебе всего лишь надо попросить ее выйти за тебя замуж.
— Ну вот, ты уже даешь мне советы. Что ж, может быть, малыш, я когда-нибудь так и сделаю. Когда придет время. — Он еще раз вздохнул. — Скажу тебе одно: если бы Мэв согласилась выйти за меня, я был бы самым счастливым человеком на земле. Я так ее люблю, что сердце разрывается на части.
— У меня такое чувство к Чаре. Я знаю, что нам предназначено быть вместе.
— Но это же хорошее чувство, разве нет? — Гримо поднялся. — Итак, куда идем?
— Назад, на ферму, — ответил Кэлин. — Я принял решение и не стану возвращаться туда, откуда ушел.
— Что ж, пусть будет по-твоему. Я пойду с тобой. Жэм поднял плащ и мешок с продуктами, достал из-за плаща палаш и сунул его в ножны.
— О чем думаешь? — спросил он, заметив, что Кэлин смотрит на него.
— Думаю, ты никогда не попросишь Мэв выйти за тебя замуж. И это меня печалит.
— Не надо. Любовь — самое великое, что только есть на свете. Мне повезло уже в том, что она живет во мне. Моя жена была хорошей женщиной, и хотя я не любил ее так, как люблю Мэв, мы жили счастливо. У нас было двое детей и небольшая ферма. Когда жена умерла, а солдаты утопили моих сыновей, меня заполнила ненависть. Восстание тогда бушевало вовсю, и я пробился от Эльдакра до Трех Мостов. Я убивал солдат везде, где они попадались мне под руку. Когда все закончилось, я Перебрался через море и принял участие в нескольких войнах. Но ненависть не покидала меня. Она обжигала мою душу, как незатухающее пламя. Когда я вернулся, меня вылечила Мэв. Она исцелила мое сердце. Любовь способна на такое, малыш. Пойми, моя жизнь стала совсем другой только потому, что я знаю Мэв, знаком с ней. Я получаю столько удовольствия от одной ее улыбки, сколько не получаю от целой ночи с Паршей Виллетс или с кем-то еще. Я люблю ее всей душой. Зачем мне жениться на ней? Мне даже не нужно, чтобы она ответила на мою любовь. Достаточно того, что я рядом и могу защитить ее.
Кэлин видел печаль в глазах Жэма и знал, что тот говорит не всю правду. Конечно, он хотел ответной любви. Да и кто этого не хочет?
Молчание затягивалось. Юноша понял, что должен сказать что-то, чтобы вернуть разговор в привычное русло. Он подошел к камню, на котором Гримо расстелил для просушки позаимствованный у «черных» ригантов плащ.
— И как Парша Виллетс? Жэм рассмеялся:
— Эта толстушка всегда готова составить компанию. Я ни разу не пожалел ни об одном потраченном на нее дэне.
— Судя по тому, сколько ты ей даешь, она должна быть одной из самых богатых женщин в округе.
— Ну, это вряд ли. — Гримо задумался, потом усмехнулся. — Впрочем, может быть. Было бы неплохо жениться на Парше Виллетс и проводить дни в роскоши и неге.
Оба рассмеялись и двинулись на восток. Лишь один раз Кэлин оглянулся, надеясь увидеть идущую к нему Чару.
Но сзади никого не было.
Кэлин пробыл на ферме меньше месяца. Кэлин знал, что дядя торопится вернуться к Мэв, и не уговаривал остаться, хотя ему очень этого хотелось. Пребывание великана изменило обстановку на ферме. Он смеялся и шутил с Финбаром и его братьями. С появлением Гримо Кэлин почувствовал себя более легко с северянами, и те тоже стали дружелюбнее с ним.
Перемены произошли после поединка с Балом. Слух об этом разнесся среди жителей Черной Горы, и Кэлин вырос в их глазах. Но самым важным было присутствие Жэма Гримо, которое все и изменило. Он работал наравне со всеми, чинил заборы, рыл канавы, чистил заводи, сочинял песни и непристойные стишки, которыми и развлекал работяг по вечерам.
Они впервые стали свидетелями удивительного таланта Гримо ладить с быками. Старый бык с огромными рогами попал в западню, застряв в тине неподалеку от берега. Чем больше зверь боролся, тем глубже увязал. Когда Кэлин, Финбар и Сенлик попробовали добраться до него, перекинув Длинные доски на другой берег, бык наклонил голову и хотел боднуть их. Жэм подошел ближе, отхлебывая из фляги уисгли и посмеиваясь над тщетными попытками спасателей.
Потом он отбросил пустую фляжку, накинул на плечо веревку и отошел от испуганного животного на расстояние примерно в десять футов. Когда Жэм заговорил, голос его звучал громко и спокойно:
Я был светлее, чем солнца свет на волнах,
Я танцевал в зарослях вереска,
Когда она оказалась в моих руках.
Я знал, что не время,
Что нету причин,
Но что я мог сделать,
Когда вдруг поймал ее.
Ибо жизнь — это тень, облако над лугами,
Любовь — шепот, поцелуи — радуга над полями.
И странствуем мы, чтоб разгадать этот мир.
Нас Дух побуждает просто идти за ним.
Бык опустил голову и задрожал. Гримо набросил веревку на рога, потом приказал Калину и остальным набросать доски вокруг животного. Когда это было сделано, великан снова заговорил с быком.
— Пойдем, мой друг, — сказал он. — Это место не для тебя. Твои дамы ждут. Давай-ка постарайся еще немного.
Говоря это, Жэм потянул за веревку. Гримо приказал вытащить передние ноги быка на ближние доски. Кэлин, Финбар и Сенлик подталкивали зверя сзади. С сердитым мычанием бык сам пытался вызволить себя. Кэлин упал лицом в грязь, Сенлик поднял его и захохотал, потом стал хихикать Финбар. Это было так заразительно, что Кэлин не заметил, как и сам засмеялся.
Жэм снял веревку с рогов быка.
— Парни, теперь вы прекратите свои игры? — спросил он. Кэлин зачерпнул рукой грязь и швырнул ее в Гримо. Неудивительно, что отъезд великана был встречен со всеобщим сожалением.
— Такой человек, как ты, не нужен на юге, — сказал старый Сенлик Карпентер, когда Жэм забрался в фургон.
— Мое место там, — сказал Жэм. — Они не должны забывать, как выглядит настоящий ригант.
Он взглянул на Кэлина.
— Помни, что я говорил тебе. Юноша хмуро кивнул:
— Передавай привет тете Мэв и в следующий раз привези Банни. Он любит поездки, и я скучаю по нему.
— Хорошо.
Фургон тронулся и покатился на юг. Кэлин стоял с Сенликом и Финбаром, провожая его глазами.
— Что, черт возьми, на юге такого, что держит его там? —спросил Сенлик.
— Он влюблен, — не сдержался Кэлин.
— А, — пробормотал Финбар Астал. — Это все объясняет. Почему он не пойдет с ней к дереву и не привезет на север?
— Может быть, он так и сделает, — сказал Кэлин.
— Нет, — возразил Сенлик. — Она не любит его.
— Не может быть! — возмутился Финбар. — Наверно, это глупая женщина, — сказал он и побрел прочь.
Сенлик остался и взглянул на Кэлина.
— Я слышал, как Гримо говорил только об одной женщине. О твоей тете Мэв. Я видел ее, язычок у нее острый как кинжал. Красивая женщина, даже слишком, клянусь небом!
Кэлину стало не по себе от этого разговора.
— Я не хочу говорить об этом, — сказал он. — Прошу тебя, подожди до следующего приезда Гримо. Тебе понадобится моя помощь в метке скота? — сменил он тему.
— Нет. Мы с парнями сделаем все сами. Мои кости говорят, что зима будет тяжелой. Надо разделить стадо пополам. Мы можем многих потерять, когда пойдет лед. Цена на мясо сейчас высока. Пора решать.
— Согласен, — сказал Кэлин. — Отметь половину и принеси мне список. Ты хочешь продать их или отправить на юг?
— Не теперь. Я стар. Финбар может нанять людей и отвести скот. Пусть учится ответственности.
— Он и так достаточно хорош, — заметил Кэлин. Вернувшись домой, юноша приготовил себе второй завтрак и с удовольствием съел несколько тонких стейков. Наевшись, подумал о совете, который дал ему Жэм в то утро:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59