– Гражданство Дастел, – сказал я, – твое, как только пожелаешь. Поверь, я могу его обеспечить – в любой момент. – Я обладал достаточным весом среди дастелцев, чтобы это не было пустым обещанием.
Блейз благодарно кивнула и поцеловала меня в щеку, потом тихо сказала:
– Если тебе удастся увидеться с Тором и Келвином, скажи им… скажи… ох, просто скажи им, что я их любила. А теперь отправляйся, ты, чумазый пучок перьев, прежде чем я разревусь, как сопливая побирушка!
Я снова перелез через перила. Последнее, что я увидел, оглянувшись, была закрывающая ставни Блейз, все еще с этим смешным блюдом на руке.
Глава 24
РАССКАЗЧИК – РУАРТ
Когда Дек добрался до улицы, оказалось, что Тризис уже разбудила стражника, дежурившего у трага, и приказала ему поднять корзину снизу. Тризис с нахальством – как я позже выяснил, типичным для нее в подобных ситуациях, – велела стражнику помочь донести Флейм до трага. С помощью иллюзии она превратила Флейм в смертельно пьяного дворцового слугу.
– Его за пьянство выгнали, – словоохотливо сообщила она стражнику, – и мне велели отвести беднягу домой. – Дек, как он потом рассказывал мне, мог только смотреть на нее, разинув рот, со смесью ужаса и восхищения.
К тому времени, когда я спустился на мостовую, разглядеть уже можно было только веревки, скользящие по шкивам. Я кинулся к лестнице и побежал вниз, прыгая через две ступеньки; внимание стражника все еще оставалось приковано к управлению лебедкой. На лоджии Пиратов я не задержался, а на следующем уровне просто вскочил в проплывающий мимо траг. Он пугающе накренился, но всетаки не опрокинулся. Поднявшись на ноги, я постарался успокоить сердце, которое напоминало дятла в брачный сезон.
К тому времени, когда мы добрались до платформы, на которой следовало пересесть с одного трага на другой, я уже почти успокоился, но тут мы услышали шум сверху. Там кричали сразу несколько человек. Мы, делая вид, что нас это не касается, погрузились в корзину. Стражник, управлявший этим трагом, смотрел вверх, пытаясь разобрать, что ему кричат. Теперь уже факелы пылали и на балконах дворца, и на улице ниже его. Блейз нигде не было видно.
– Она погибла, да? – прошептал Дек дрожащим голосом, пытаясь осмыслить такую возможность.
– Ее чертовски трудно убить, – ответил я. – Блейз кровожадна и живуча, как чайка. А сейчас, Дек, нам следует сосредоточиться на собственных делах. – Повысив голос, я крикнул стражнику: – Давай, давай, добрый человек, нам нельзя терять времени.
Однако у стражника оказался более острый слух, чем у меня.
– От меня требуют, чтобы я задержал тебя, сирконюший. Не угодно ли выйти из трага?
– Ну, как угодно, – безразлично протянул я, хотя сердце мое снова отчаянно заколотилось. Вот тут я и почувствовал, что больше не являюсь сидящим на подоконнике наблюдателем. Я должен был действовать, должен был вести себя как человек, а не как птица.
Я жестом велел Деку и Тризис оставаться на прежнем месте, а сам вышел из трага. Когда стражник поднял голову, чтобы присмотреться к происходящему наверху, я схватил его сзади и приставил к горлу нож. Он начал вырываться, приняв мой низкий рост за признак слабости; это было с его стороны ошибкой. Я мог ничего не знать о том, как сражаться, но мускулы рук у меня были могучими – недаром я всю жизнь провел, маша крыльями. Продолжая держать нож у горла стражника, другой рукой я заломил ему руку за спину. Пальцами оставшейся на свободе руки он попытался ткнуть мне в глаза, я отвернул голову, и он попал мне только по носу, но все же у меня полились слезы. Стражник ударил меня по скуле, а я в ответ сильно укусил его за палец. Он завопил, и я поспешно зажал ему рот, боясь, что это привлечет внимание его товарищей. Когда мой противник ногой ударил меня по колену, я упал, но мне удалось повалить и его тоже. При этом мой нож слегка рассек его шею, но, ударившись локтем о рукоятку лебедки, я выронил свое оружие.
Дек выпрыгнул из трага, чтобы прийти мне на помощь, и к моему облегчению сумел схватить стражника за руки. Вдвоем мы повалили его на спину, я прижал коленями его руки, а Дек – ноги, и мы разоружили стражника. Рана его кровоточила, и я начал дрожать, осознав, что только что случайно чуть не убил человека.
Я прошептал в ухо поверженному противнику, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и угрожающе, что так хорошо удавалось Блейз:
– Послушай, ты, травоядная ворона: ты можешь остаться в живых и спустить нас вниз или умереть, а я сам справлюсь с трагом. Что выбираешь?
– Я спущу вас, – мрачно ответил стражник.
– Правильное решение, – кивнул я и махнул Деку: – Возвращайся в траг и отправляйся вниз. Что там делать, ты знаешь. Давай!
Дек – к некоторому моему удивлению – подчинился без споров.
Стражник привел в действие лебедку – это был даже скорее ворот, управляться с которым следовало вдвоем, – а я стоял рядом, упираясь ему в спину его собственным мечом. Траг, в котором были Дек и Тризис, дергаясь, начал опускаться. Когда он остановился, достигнув нижнего уровня, я мечом перерубил веревку, соединяющую его с воротом, чтобы поднять корзину было нельзя. Прикрепленные к углам трага веревки, не позволяющие ему опрокинуться, я, впрочем, не тронул.
Посмотрев на стражника, я приказал:
– Снимай мундир и давай его мне. – Тот бросил на меня враждебный взгляд, но подчинился. – А теперь ложись ничком на мостовую и закрой глаза. – Стражник снова подчинился, хотя и посмотрел на меня со страхом и ненавистью. Его меч я сунул себе за пояс. – Не поднимай головы, или умрешь. – Я порадовался его послушанию: не годилось ему видеть, как я дрожу от ужаса и сомнения в успехе того, что затеял.
Обвязав рукава мундира вокруг талии, я влез на балку, к которой крепились веревки от трага, стараясь не смотреть вниз и не поддаваться инстинкту, нашептывавшему, что мне достаточно расправить крылья, чтобы полететь… Уцепившись за одну из угловых веревок, я скользнул под балку, обхватил веревку ногами и повис, держась одной рукой. Другой рукой я отвязал мундир и по очереди сунул руки в рукава – не до конца; теперь мои ладони были защищены, и я начал долгий спуск туда, где далеко, далеко внизу виднелась платформа трага. Ветер начал свою жестокую игру со мной, раскачивая веревку и дергая за одежду. Примерно на полпути меня неожиданно окутало облако силвмагии; я молча вознес молитву неизвестно каким богам, чтобы исходила она от Тризис. Присмотревшись к тому, что за иллюзия теперь меня окружает, я решил, что Тризис придала мне внешность стражника в мундире старшего офицера.
К тому времени, когда я достиг нижней платформы, Тризис и остальные были уже в корзине и ждали, когда их опустят на берег. Стражники – на этот раз их было двое – больше интересовались тем, как и почему оказалась оборвана веревка, идущая вверх, чем своими пассажирами. Они, конечно, заметили меня и, дождавшись, пока я доберусь до платформы, закидали вопросами. Я не стал им отвечать.
– Срочно! – закричал я. – Немедленно спустите меня до ряда Подонков! – Сверху все еще раздавались крики, но ветер уносил слова, и стражники не могли их расслышать. Я вскочил в траг с таким видом, будто не сомневаюсь в выполнении своего приказа.
Стражники не стали раздумывать: они схватились за рукояти ворота, и мы поехали вниз. Когда мне удалось отдышаться, я сказал Тризис:
– Здорово ты придумала. Для целительницы ты очень здорово находишь кривые дорожки.
– А ты замечательно находчив для существа, которое всего два или три месяца назад было птицей.
Я пожал плечами:
– Птицыдастелцы умели больше, чем предполагало большинство людей.
Тризис обдумала мои слова и кивнула.
– Знаешь, – медленно проговорила она, – думаю, что жителям других архипелагов отныне стоит быть осторожными, когда дело касается дастелцев.
Я обнаружил, что помимо воли широко улыбаюсь. Мысль была для меня новой и доставила мне удовольствие.
– Мне кажется, ты права.
– У меня прямо душа в пятки ушла! – сказал Дек. – Здорово ты съехал по веревке! Я на твоем месте просто окаменел бы. – Потом Дек с огорчением добавил: – А вот в схватке я забыл о Магоубийце… Можешь ты себе такое представить? Я просто накинулся на того парня с кулаками.
Я засмеялся, но тут же опомнился.
– Как дела у Флейм? – спросил я Тризис.
– Настолько хорошо, насколько можно ожидать. Она все еще под действием снадобья. Не думаю, что она проснется раньше чем через несколько часов.
Я оглядел Адский Ушат, но мало что сумел увидеть. По черной поверхности тянулись редкие желтые дорожки света от укрепленных на мачтах кораблей фонарей. Ветер продолжал выть, но вода оставалась неподвижной и густой, словно масло.
Наконец мы благополучно достигли ряда Подонков – однако наши трудности на этом не закончились. Нам нужно было найти способ добраться до «Буревестника», все еще стоявшего на якоре посередине гавани. Не говоря уже о том, что ночью на безлюдном берегу не было никого, кто мог бы нам помочь, казалось совершенно невозможным преодолеть на лодке путаницу водорослей, забивших бухту. Как сказал матрос, дежуривший у вытащенного на берег ялика, скорее удалось бы подоить корабельную крысу, чем пробиться сквозь эту пропахшую рыбой массу, густую, как похлебка у хорошей поварихи. Чтобы добраться до одного из кораблей, нужно было плыть на плоскодонке от устья Скоу.
Я поблагодарил матроса и отошел.
– Нам никогда не добраться до устья, прежде чем нас настигнет погоня, – сказал я своим спутникам. – Ведь пришлось бы нести Флейм, а пройти нужно не одну милю.
– Так что же делать? – спросил Дек.
Они оба с Тризис смотрели на меня, ожидая, что именно я найду выход. Это было почти столь же пугающим, как мысль о преследующих нас стражниках.
– Давайте посмотрим на воду, – сказал я и вместе с Деком двинулся к ведущей вниз лесенке. Тризис осталась с Флейм. Под причалом оказалось слишком темно, чтобы можно было чтонибудь разглядеть.
– Погодика чуток, я позаимствую фонарь, что висит над дверью у торговца свечами, – сказал Дек. Через минуту он вернулся, размахивая фонарем с таким видом, как будто имел полное право на него. Подняв фонарь повыше, он осветил воду… хотя, говоря по правде, водыто как раз и не было видно: перед нами влажно блестела бурозеленая поверхность, образованная сплетающимися водорослями. Я разулся и сунул в нее ногу. Водоросли оказались скользкими и почти не раздались под моей ногой.
Дек с сомнением смотрел на меня.
– Осторожно, сирРуарт. Если ты туда нырнешь, на поверхность нипочем не выберешься.
– Я подумал, не сможем ли мы идти поверх водорослей. На лице Дека отразился еще больший испуг.
– Никто такого не делает. Один из слуг во дворце говорил мне, что никто не суется в гавань, пока ветер и прилив несут сюда водоросли. Потом они гниют и воняют, и наконец речная вода вымывает эту гадость из Ушата, только этого не случится, пока ветер не переменится.
– Если мы останемся здесь, нас схватят. И случится это очень, очень скоро.
Дек все еще с опасением попробовал опереться на водоросли рукой.
– Там, где я родился, в бухте Китаму, полно грязи. Мы иногда переправлялись через нее на волокуше.
– Что это такое?
– Плоская доска. Ты на нее садишься, опускаешь одну ногу в грязь и вроде как отталкиваешься от нее. Перемажешься, конечно, по самое не могу, но двигаться можно. Мы так собирали моллюсков, когда в отлив вода отступала.
– Правильно! Нам нужно чтонибудь плоское, чтобы уложить Флейм… и еще веревка. Поищика чтонибудь подходящее, парень.
Дек убежал, а я вернулся туда, где рядом с Флейм стояла на коленях Тризис. Она закутала свою пациентку в тот мундир, который я отобрал у стражника.
– С ней все хорошо, – сказала Тризис, предупреждая мой вопрос.
Тут вернулся Дек.
– Как ты думаешь, не разбудить ли нам торговца свечами? Рядом с его лавкой полно ящиков с большими крышками, только они заколочены. Один из ящиков нам подошел бы… У тебя есть деньги, сирРуарт?
Я кивнул:
– Сколько угодно. Повесь на место его фонарь, и мы разбудим хозяина.
Дек со своим неизменным добрым расположением духа сделал это, влезши на один из ящиков, а я начал стучать в дверь. Открывший ее человек был раздражен, как спугнутая с гнезда сорока, пока не увидел пригоршню монет. Я сказал ему, что мне нужно, и позволил ему заломить несусветную цену; в результате он не только вытащил гвозди, крепящие крышку ящика, но и снабдил нас несколькими досками и мотком веревки. Мы поспешили к краю причала.
Положив крышку ящика на водоросли, я осторожно влез на нее. Вода стала просачиваться в щели, но и только. Дек и Тризис передали мне бесчувственную Флейм, и я опустил ее на грубые доски. Даже под ее весом, добавившимся к моему, крышка почти не прогнула путаницу бурых стеблей. Я попробовал ступить с крышки ящика на водоросли и тут же увяз – но только по колено. Я чувствовал себя как аист, стоящий на трясине. Мне было совершенно невозможно передвигаться, не говоря уже о том, чтобы тянуть за собой крышку с ее грузом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64