Понимание отдельных слов, в особенности, если чужестранец говорил быстро, отнимало какое-то время.
Однако обучение разговорной речи было совсем другим делом. Здесь кроме ума требовались еще и определенные артикуляционные навыки. После опыта разговорной речи на геэзе, Велисарий обнаружил: ему требуется значительно больше времени, чтобы научиться говорить, чем понимать. Достаточно быстро удавалось научиться произносить фразы так, чтобы его поняли — если он говорил медленно, тщательно произнося каждый звук. Но чтобы говорить быстро и без акцента, требовалась долгая практика.
Но камень и это делал возможным. Каким-то образом, непонятным Велисарию, камень отправлял собственные слова Велисария в какую-то часть его же разума, где и осуществлялся перевод. Процесс шел непрерывно. После какого-то периода времени и надлежащей практики Велисарий уже мог говорить на иностранном языке, словно это был его родной.
Однако пока он использовал эту возможность только для обучения геэзу. Он теперь прекрасно понимал хинди и йетайский. Но ему еще требовалось попрактиковаться в разговорной речи на двух последних.
Он надеялся, что если притворится не знающим язык, то Венандакатра случайно сообщит какую-нибудь интересную информацию. Однако надеялся зря. Как Велисарий и предполагал, индус был слишком хитрым и осторожным, чтобы говорить о каких-то секретах в присутствии иностранцев — на любом языке. Кажется, они не понимают хинди и йетайского, но кто знает?
Какое смешение языков на улицах Бхаруча! Через несколько минут стало очевидно, что здесь говорят по крайней мере на десятке. Велисарий опасался, что камень не сможет оказать ему содействие в понимании такого множества языков. Но через некоторое время камень понял, что требуется полководцу. И стал выбирать из бесчисленного количества фраз на десятке языков только те, которые произносились на двух.
И именно на тех двух языках, которые интересовали Велисария: кушанском и маратхайском.
Однако процесс обучения языкам оказался медленным и трудоемким, поскольку все время приходилось перескакивать с одного на другой. Более того, во время прогулки Велисарий не слышал их постоянно, только случайно и с перерывами.
Вначале он решил, что редкие встречи объяснялись просто малочисленностью кушанов и маратхи в городе. Однако через некоторое время после того, как стал отличать представителей народности маратхи от других индусов по чертам лица, понял, что не совсем прав. Кушаны на самом деле встречались довольно редко. Маратхов же было много. Но они крайне мало разговаривали, поскольку большинство из них были рабами, а рабы очень быстро обучаются сохранять молчание в присутствии хозяина.
В особенности такие рабы, как эти, в присутствии подобных хозяев.
«Недавно покоренные люди, причем гордые люди. Они очень тяжело переносят рабство, судя по их внешнему виду и следам от побоев».
Наконец Велисарий добрался до гавани и стал пробираться к зданиям порта, заинтересовавшим его ранее. Продвигался он медленно, потому что в этой части порта взад и вперед сновали просто толпы людей. По большей части — рабы-рабочие, большинство из них — маратхи, с надсмотрщиками из малва и охранниками-йетайцами, как отметил Велисарий. Причем охранников оказалось значительно больше, чем обычно следят за рабами.
Даже несмотря на то, что рабы крайне редко произносили какие-либо слова, их тут собралось так много, что, прибыв к цели, Велисарий уже мог понимать смысл произносимого. И он также понял кое-что еще, из скрытого смысла и вкладываемых во фразы маратхи эмоций.
«Это люди-воины. Малва потребуется по крайней мере жизнь целого поколения, чтобы сломить их. Как я и надеялся»
Где-то в путаных коридорах его разума продолжал формироваться сложный план. Он еще во многом оставался недоработанным, кое-какие части полностью отсутствовали. И Велисарий не торопил процесс. Опыт научил его, что для составления любого хорошего плана нужно время, а ему еще требовалось многое узнать для отработки деталей. Но полководец постоянно занимался разработкой стратегии для разрушения сил Сатаны.
Где-то в извилистых коридорах разума грани вспыхнули, демонстрируя беспокойство и нехорошее предчувствие. Сформировался растущий страх цели . Мысли, которые ранее — до сражения в Дарасе и странного момента во время схватки с пиратами — казались непостижимыми в противоречивой необычности, все еще оставались чужими для цели . Но они больше не были незнакомыми. Нет, они, наоборот, стали очень хорошо знакомыми.
Мысль прорвалась в разум Велисария, подобно крику отчаяния и ярости, когда наконец раскрыто предательство.
Ты лжешь .
Велисарий остановился, как вкопанный, из-за силы эмоции, скрывающейся за посланием. Его разум тут же отказался от всех мыслей о малва, стратегии, заговорах и как бы повернулся внутрь. Он бросился к теперь уже знакомой щели в барьере и попытался понять значение льющихся сквозь щель мыслей.
Это оказалось несложно, поскольку мысль-то было одна, простая и ясная.
Лжец. Лжец. Лжец. Лжец. Лжец .
Он стоял, пораженный. Небольшая часть его разума зарегистрировала беспокойство — какое впечатление он производит на любого наблюдающего за ним шпиона малва? Велисарий медленно прошелся к ограждениям у воды, облокотился на них и стал смотреть на гавань. Над Эритрейским морем садилось солнце, вид был довольно красивым, несмотря на обычную грязь и жуткие запахи огромной гавани. Велисарий попытался создать впечатление человека, просто наслаждающегося закатом.
По крайней мере, он надеялся, что создает такое впечатление. Камень же бушевал, гневался. Эти эмоции, исходящие от него, казались парализующими по силе. Велисарий в отчаянии пытался понять, что вызвало гнев, а также найти какое-то звено, которое поможет ему успокоить камень и пообщаться с ним.
«Почему ты на меня злишься? — спрашивал он мысленно. — Я не сделал ничего, чтобы заслужить такую вспышку ярости. Я…»
Внезапно у него в сознании возник образ. Подобно удару.
Его лицо — из паутины, птичьих крыльев и лавровых листьев. Крылья летят вниз — подобно броску хищной птицы. Паутина разрывается, паук вылетает у него изо рта. Листья гниют, воняют, теперь они все покрыты грибком, который распространяется дальше — по каждой морщинке покрытого чешуей лица. И, кроме всего прочего, ужасно изменяется лицо — его лицо. Теперь по величине оно равно луне, холодно нависающей над землей. Пустой, лишенной света.
Он резко вдохнул воздух. Ненависть, пронизывающая образ, казалась даже более ужасной, поскольку сопровождалась не яростью взрослого человека, а детским горем.
Внезапно в разум ворвалось новое видение. Только на мгновение, на одно мгновение.
Земля была огромной, плоской и старой. Старой, но не в запустении. Просто спокойной. Мирной. По спокойной пустоши тянулась сеть кристаллов, спокойно поблескивающих и мерцающих. Каким-то образом, как знал Велисарий, кристаллы переговариваются друг с другом, только — вспышка понимания — они на самом деле не отдельные сущности, а часть огромного, охватывающего мир разума, который частично един, частично делим. Он лежит за пределами человеческого понимания. А кристаллы спокойно радуются своим… спокойным образом.
Подобно вспышке молнии над землей внезапно зависают огромные формы. Лица смотрят вниз на землю. Огромные лица. Красивые — не передать. Ужасные — не передать. Безжалостные — не передать.
Боги.
Боги не относились ни к одной из известных Велисарию религий, но в них было что-то от старых греческих и римских, и тевтонских, а также богов любой расы и народности, населявшей землю.
Новые боги, появившиеся, чтобы заменить старых, которые ушли.
Быстрый показ старых, такой быстрый, что Велисарий едва успел их заметить. Подобно гигантским светящимся китам, уплывающим в бескрайний океан.
Под ледяными взглядами новых богов кристаллы забились, словно в лихорадке. Вслед за старыми богами ушло послание, стон.
— Вы обещали.
От новых богов пришел ответ:
— Они лгали. Вы были рабами. Вы всегда будете рабами.
Кристаллы снова послали обращение к небесам. И снова новые боги ответили:
— Они врали.
Но на этот раз пришло и другое послание. Послание от старых великих богов. Непонятное послание, почти непонятное. Но возможно…
Возможно…
Каким-то образом кристаллы обладали огромной силой. Внезапно дрожащая вспышка окружила земной шар, и само время стало гранью. Значение послания искали в одном месте, где его можно найти.
Или, может, и не найти. Потому что, может, новые боги и сказали правду. Не исключено, все это было и ложью.
Видение исчезло. Велисарий понял, что стоит, облокотившись на перила, и смотрит на закат. Камень снова ушел в тень, и Велисарий опять мог четко мыслить.
Он обследовал место в собственном разуме, о котором думал, как о щели в барьере — небольшой участок, где было возможно общение. Щель сильно изменилась. Полководец тут же нашел сравнение. Теперь щель походила на целую секцию упавшего укрепления. Полностью открытое место, хотя его и тяжело преодолевать из-за подобия осколков камней, щебенки и кусков грунта, которые остаются от упавшей стены или укрепления и затрудняют проход атакующей стороны.
Тем не менее он отправил свои собственные мысли через этот участок.
«Как я тебя обманул?»
Ты врешь .
Теперь он понял.
«Да, но не тебе. Только врагам. Это не вранье. Не совсем вранье. Это просто военная хитрость».
Не понимаю .
Велисарий вспомнил видение и понял, что кристалл не понимает двуличности и вообще любой двойственности. Кристаллам, им увиденным, они неизвестны. Да и откуда? Откуда он — или они ? — может это знать? Потому что на самом деле это не он, а они . И не совсем они . Один неотделим от всех, все неотделимы от одного. И все они охватывают и включают друг друга в неразделимое целое.
«Как такое существо может понять двуличность?»
Теперь Велисарий знал, откуда появилось чувство огромной утраты и желание попасть домой, которое с самого начала он ощущал в камне.
Полководец задумался. Солнце почти коснулось горизонта.
«Какое послание вы получили? От… старых великих богов?»
Мысли были нечеткими, непереводимыми. Проблема, как он знал, заключалась не в связи. Само послание было почти невозможно для понимания камня и всех кристаллов. Как можно перевести что-то, что не понимаешь сам?
«Позднее. Мы попробуем позднее. А теперь — ты должен мне доверять. Я тебе не вру».
Вопрос .
«Я обещаю».
Ты обещал раньше .
На мгновение Велисарий просто отказался от брошенного вызова. Затем понял, что, вероятно, не может этого сделать. Здесь заключается тайна, которую он не понимает. Не исключено, что она находится вне его понимания только на настоящий момент, потом… Он ведь отвечает за…
Достаточно. Позднее .
«А я нарушил обещание?»
Молчание, молчание. Затем медленно собирающаяся неуверенность. Не уверен .
«Я нарушил обещание? Отвечай!» — потребовал полководец. Медленно, неохотно, с колебаниями.
Пока нет .
Велисарий выпрямился и отпустил ограждение. Теперь солнечный шар полностью скрылся за горизонтом. Спускалась ночь.
— Видишь, что ты наделал? — спросил он шепотом, слегка посмеиваясь. — Уже слишком поздно, и не увидеть того, зачем я сюда пришел…
Он замолчал, поняв: говорит неправду. Пока, как Велисарий считал, он оставался полностью погруженным в обсуждение проблемы с камнем, другая часть его разума полезно провела время. Пока он сам был погружен в видения и пытался разгадать тайну, другая часть разума спокойно осматривалась и откладывала увиденное в памяти.
Велисарий увидел все, что требовалось. Дольше оставаться здесь смысла не имеет, так как сам он в морском деле не разбирается. Требовалось получить объяснения, а для этого ему нужен Гармат.
Полководец ушел из порта и направился назад в гостиницу. Пробираясь по заполненным людьми улицам и переулкам Бхаруча, он не обращал внимания на произносимые вокруг него слова на разных языках. Велисарий шел быстро, не смотря по сторонам. Он был погружен в размышления. Теперь щель в барьере стала большим проемом, пусть и частично заваленным мусором, и Велисарий намеревался воспользоваться полученным преимуществом. Камень многому его научил. Теперь требовалось и камню поучиться.
И поэтому медленно, шаг за шагом, Велисарий провел грани по прошлому. Через сражение в Дарасе, маневры с братьями, которые предшествовали сражению, по текущей стратегии, которая впервые сформировалась во время пиратской атаки, и к плоти, которую он в дальнейшем добавил к голому скелету плана.
«Это военные хитрости, и это обман. Это законное средство ведения войны. Понимаешь? Да, Кутзес и Бузес — не враги, но они ошибались и играли на руку врагу. С моей стороны было честно…»
По пятам за Велисарием шел шпион, наблюдавший за каждым его движением. Велисарий казался шпиону человеком, абсолютно не замечающим, что происходит вокруг него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Однако обучение разговорной речи было совсем другим делом. Здесь кроме ума требовались еще и определенные артикуляционные навыки. После опыта разговорной речи на геэзе, Велисарий обнаружил: ему требуется значительно больше времени, чтобы научиться говорить, чем понимать. Достаточно быстро удавалось научиться произносить фразы так, чтобы его поняли — если он говорил медленно, тщательно произнося каждый звук. Но чтобы говорить быстро и без акцента, требовалась долгая практика.
Но камень и это делал возможным. Каким-то образом, непонятным Велисарию, камень отправлял собственные слова Велисария в какую-то часть его же разума, где и осуществлялся перевод. Процесс шел непрерывно. После какого-то периода времени и надлежащей практики Велисарий уже мог говорить на иностранном языке, словно это был его родной.
Однако пока он использовал эту возможность только для обучения геэзу. Он теперь прекрасно понимал хинди и йетайский. Но ему еще требовалось попрактиковаться в разговорной речи на двух последних.
Он надеялся, что если притворится не знающим язык, то Венандакатра случайно сообщит какую-нибудь интересную информацию. Однако надеялся зря. Как Велисарий и предполагал, индус был слишком хитрым и осторожным, чтобы говорить о каких-то секретах в присутствии иностранцев — на любом языке. Кажется, они не понимают хинди и йетайского, но кто знает?
Какое смешение языков на улицах Бхаруча! Через несколько минут стало очевидно, что здесь говорят по крайней мере на десятке. Велисарий опасался, что камень не сможет оказать ему содействие в понимании такого множества языков. Но через некоторое время камень понял, что требуется полководцу. И стал выбирать из бесчисленного количества фраз на десятке языков только те, которые произносились на двух.
И именно на тех двух языках, которые интересовали Велисария: кушанском и маратхайском.
Однако процесс обучения языкам оказался медленным и трудоемким, поскольку все время приходилось перескакивать с одного на другой. Более того, во время прогулки Велисарий не слышал их постоянно, только случайно и с перерывами.
Вначале он решил, что редкие встречи объяснялись просто малочисленностью кушанов и маратхи в городе. Однако через некоторое время после того, как стал отличать представителей народности маратхи от других индусов по чертам лица, понял, что не совсем прав. Кушаны на самом деле встречались довольно редко. Маратхов же было много. Но они крайне мало разговаривали, поскольку большинство из них были рабами, а рабы очень быстро обучаются сохранять молчание в присутствии хозяина.
В особенности такие рабы, как эти, в присутствии подобных хозяев.
«Недавно покоренные люди, причем гордые люди. Они очень тяжело переносят рабство, судя по их внешнему виду и следам от побоев».
Наконец Велисарий добрался до гавани и стал пробираться к зданиям порта, заинтересовавшим его ранее. Продвигался он медленно, потому что в этой части порта взад и вперед сновали просто толпы людей. По большей части — рабы-рабочие, большинство из них — маратхи, с надсмотрщиками из малва и охранниками-йетайцами, как отметил Велисарий. Причем охранников оказалось значительно больше, чем обычно следят за рабами.
Даже несмотря на то, что рабы крайне редко произносили какие-либо слова, их тут собралось так много, что, прибыв к цели, Велисарий уже мог понимать смысл произносимого. И он также понял кое-что еще, из скрытого смысла и вкладываемых во фразы маратхи эмоций.
«Это люди-воины. Малва потребуется по крайней мере жизнь целого поколения, чтобы сломить их. Как я и надеялся»
Где-то в путаных коридорах его разума продолжал формироваться сложный план. Он еще во многом оставался недоработанным, кое-какие части полностью отсутствовали. И Велисарий не торопил процесс. Опыт научил его, что для составления любого хорошего плана нужно время, а ему еще требовалось многое узнать для отработки деталей. Но полководец постоянно занимался разработкой стратегии для разрушения сил Сатаны.
Где-то в извилистых коридорах разума грани вспыхнули, демонстрируя беспокойство и нехорошее предчувствие. Сформировался растущий страх цели . Мысли, которые ранее — до сражения в Дарасе и странного момента во время схватки с пиратами — казались непостижимыми в противоречивой необычности, все еще оставались чужими для цели . Но они больше не были незнакомыми. Нет, они, наоборот, стали очень хорошо знакомыми.
Мысль прорвалась в разум Велисария, подобно крику отчаяния и ярости, когда наконец раскрыто предательство.
Ты лжешь .
Велисарий остановился, как вкопанный, из-за силы эмоции, скрывающейся за посланием. Его разум тут же отказался от всех мыслей о малва, стратегии, заговорах и как бы повернулся внутрь. Он бросился к теперь уже знакомой щели в барьере и попытался понять значение льющихся сквозь щель мыслей.
Это оказалось несложно, поскольку мысль-то было одна, простая и ясная.
Лжец. Лжец. Лжец. Лжец. Лжец .
Он стоял, пораженный. Небольшая часть его разума зарегистрировала беспокойство — какое впечатление он производит на любого наблюдающего за ним шпиона малва? Велисарий медленно прошелся к ограждениям у воды, облокотился на них и стал смотреть на гавань. Над Эритрейским морем садилось солнце, вид был довольно красивым, несмотря на обычную грязь и жуткие запахи огромной гавани. Велисарий попытался создать впечатление человека, просто наслаждающегося закатом.
По крайней мере, он надеялся, что создает такое впечатление. Камень же бушевал, гневался. Эти эмоции, исходящие от него, казались парализующими по силе. Велисарий в отчаянии пытался понять, что вызвало гнев, а также найти какое-то звено, которое поможет ему успокоить камень и пообщаться с ним.
«Почему ты на меня злишься? — спрашивал он мысленно. — Я не сделал ничего, чтобы заслужить такую вспышку ярости. Я…»
Внезапно у него в сознании возник образ. Подобно удару.
Его лицо — из паутины, птичьих крыльев и лавровых листьев. Крылья летят вниз — подобно броску хищной птицы. Паутина разрывается, паук вылетает у него изо рта. Листья гниют, воняют, теперь они все покрыты грибком, который распространяется дальше — по каждой морщинке покрытого чешуей лица. И, кроме всего прочего, ужасно изменяется лицо — его лицо. Теперь по величине оно равно луне, холодно нависающей над землей. Пустой, лишенной света.
Он резко вдохнул воздух. Ненависть, пронизывающая образ, казалась даже более ужасной, поскольку сопровождалась не яростью взрослого человека, а детским горем.
Внезапно в разум ворвалось новое видение. Только на мгновение, на одно мгновение.
Земля была огромной, плоской и старой. Старой, но не в запустении. Просто спокойной. Мирной. По спокойной пустоши тянулась сеть кристаллов, спокойно поблескивающих и мерцающих. Каким-то образом, как знал Велисарий, кристаллы переговариваются друг с другом, только — вспышка понимания — они на самом деле не отдельные сущности, а часть огромного, охватывающего мир разума, который частично един, частично делим. Он лежит за пределами человеческого понимания. А кристаллы спокойно радуются своим… спокойным образом.
Подобно вспышке молнии над землей внезапно зависают огромные формы. Лица смотрят вниз на землю. Огромные лица. Красивые — не передать. Ужасные — не передать. Безжалостные — не передать.
Боги.
Боги не относились ни к одной из известных Велисарию религий, но в них было что-то от старых греческих и римских, и тевтонских, а также богов любой расы и народности, населявшей землю.
Новые боги, появившиеся, чтобы заменить старых, которые ушли.
Быстрый показ старых, такой быстрый, что Велисарий едва успел их заметить. Подобно гигантским светящимся китам, уплывающим в бескрайний океан.
Под ледяными взглядами новых богов кристаллы забились, словно в лихорадке. Вслед за старыми богами ушло послание, стон.
— Вы обещали.
От новых богов пришел ответ:
— Они лгали. Вы были рабами. Вы всегда будете рабами.
Кристаллы снова послали обращение к небесам. И снова новые боги ответили:
— Они врали.
Но на этот раз пришло и другое послание. Послание от старых великих богов. Непонятное послание, почти непонятное. Но возможно…
Возможно…
Каким-то образом кристаллы обладали огромной силой. Внезапно дрожащая вспышка окружила земной шар, и само время стало гранью. Значение послания искали в одном месте, где его можно найти.
Или, может, и не найти. Потому что, может, новые боги и сказали правду. Не исключено, все это было и ложью.
Видение исчезло. Велисарий понял, что стоит, облокотившись на перила, и смотрит на закат. Камень снова ушел в тень, и Велисарий опять мог четко мыслить.
Он обследовал место в собственном разуме, о котором думал, как о щели в барьере — небольшой участок, где было возможно общение. Щель сильно изменилась. Полководец тут же нашел сравнение. Теперь щель походила на целую секцию упавшего укрепления. Полностью открытое место, хотя его и тяжело преодолевать из-за подобия осколков камней, щебенки и кусков грунта, которые остаются от упавшей стены или укрепления и затрудняют проход атакующей стороны.
Тем не менее он отправил свои собственные мысли через этот участок.
«Как я тебя обманул?»
Ты врешь .
Теперь он понял.
«Да, но не тебе. Только врагам. Это не вранье. Не совсем вранье. Это просто военная хитрость».
Не понимаю .
Велисарий вспомнил видение и понял, что кристалл не понимает двуличности и вообще любой двойственности. Кристаллам, им увиденным, они неизвестны. Да и откуда? Откуда он — или они ? — может это знать? Потому что на самом деле это не он, а они . И не совсем они . Один неотделим от всех, все неотделимы от одного. И все они охватывают и включают друг друга в неразделимое целое.
«Как такое существо может понять двуличность?»
Теперь Велисарий знал, откуда появилось чувство огромной утраты и желание попасть домой, которое с самого начала он ощущал в камне.
Полководец задумался. Солнце почти коснулось горизонта.
«Какое послание вы получили? От… старых великих богов?»
Мысли были нечеткими, непереводимыми. Проблема, как он знал, заключалась не в связи. Само послание было почти невозможно для понимания камня и всех кристаллов. Как можно перевести что-то, что не понимаешь сам?
«Позднее. Мы попробуем позднее. А теперь — ты должен мне доверять. Я тебе не вру».
Вопрос .
«Я обещаю».
Ты обещал раньше .
На мгновение Велисарий просто отказался от брошенного вызова. Затем понял, что, вероятно, не может этого сделать. Здесь заключается тайна, которую он не понимает. Не исключено, что она находится вне его понимания только на настоящий момент, потом… Он ведь отвечает за…
Достаточно. Позднее .
«А я нарушил обещание?»
Молчание, молчание. Затем медленно собирающаяся неуверенность. Не уверен .
«Я нарушил обещание? Отвечай!» — потребовал полководец. Медленно, неохотно, с колебаниями.
Пока нет .
Велисарий выпрямился и отпустил ограждение. Теперь солнечный шар полностью скрылся за горизонтом. Спускалась ночь.
— Видишь, что ты наделал? — спросил он шепотом, слегка посмеиваясь. — Уже слишком поздно, и не увидеть того, зачем я сюда пришел…
Он замолчал, поняв: говорит неправду. Пока, как Велисарий считал, он оставался полностью погруженным в обсуждение проблемы с камнем, другая часть его разума полезно провела время. Пока он сам был погружен в видения и пытался разгадать тайну, другая часть разума спокойно осматривалась и откладывала увиденное в памяти.
Велисарий увидел все, что требовалось. Дольше оставаться здесь смысла не имеет, так как сам он в морском деле не разбирается. Требовалось получить объяснения, а для этого ему нужен Гармат.
Полководец ушел из порта и направился назад в гостиницу. Пробираясь по заполненным людьми улицам и переулкам Бхаруча, он не обращал внимания на произносимые вокруг него слова на разных языках. Велисарий шел быстро, не смотря по сторонам. Он был погружен в размышления. Теперь щель в барьере стала большим проемом, пусть и частично заваленным мусором, и Велисарий намеревался воспользоваться полученным преимуществом. Камень многому его научил. Теперь требовалось и камню поучиться.
И поэтому медленно, шаг за шагом, Велисарий провел грани по прошлому. Через сражение в Дарасе, маневры с братьями, которые предшествовали сражению, по текущей стратегии, которая впервые сформировалась во время пиратской атаки, и к плоти, которую он в дальнейшем добавил к голому скелету плана.
«Это военные хитрости, и это обман. Это законное средство ведения войны. Понимаешь? Да, Кутзес и Бузес — не враги, но они ошибались и играли на руку врагу. С моей стороны было честно…»
По пятам за Велисарием шел шпион, наблюдавший за каждым его движением. Велисарий казался шпиону человеком, абсолютно не замечающим, что происходит вокруг него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63