– Герцог хрюкнул, я едва сдержал смех. – Ты, конечно, можешь уйти, тебя никто держать не будет, но боюсь, что при следующей встрече любой из нас не полезет тебе под юбку, боюсь, они полезут за ножом и твое беленькое горлышко пострадает. Клянусь, Шепот, я этого не хочу, но такова жизнь. Ты отказываешься говорить с нами, и что мы должны думать?
– Убедил, – Шепот села. – Спрашивай!
– Вот и славно, – улыбнулся я. – Гробовщик, иди сюда! Расскажи нам еще раз, что случилось в Длалине.
Гробовщик вышел на середину комнаты, картинно откашлялся и с видом школяра, не выучившего урок, начал рассказ. Он не понимал, зачем я все это устроил, не понимал, для чего напрягает мозги, воссоздавая картину ранения Молота. Весь его вид говорил об этом, но он послушно исполнил свою роль и довел рассказ до конца.
Собственно, самого ранения Гробовщик не видел. Они шли назад после успешного налета с сундуком добра, когда Молот вдруг вспомнил о книжке, что видел в доме ювелира. И вспомнил, что это за книжка.
– Ты же знаешь, как он помешан на этой легенде, – опустив глаза и виновато улыбаясь, произнес Гробовщик.
– Какой еще легенде? – нахмурился я. – Это о замке, где фонтаны из вина и голые девицы еду на серебре разносят?
– Ну да. – Гробовщик глупо хихикнул.
– Но ведь это всего лишь легенда.
– Молот так не думает.
Да, сумасшествие Молота иногда заходит слишком далеко. Он сбегал за книгой и вернулся назад. Припрятав ее среди украденных ценностей, он побежал разведать дорогу и пропал. Потом за Гробовщиком пришел Дед и они донесли сундук до дома. Где та книга, Гробовщик не знает.
– А еще, – уже замолчав, вдруг продолжил он, – еще Метис стряс Медному мозги.
– Это не имеет отношения к делу, – быстро сказал я.
– Зато многое проясняет, – хмыкнула Шепот.
– Давай не будем отвлекаться, – примирительно улыбнулся я, – о моих мозгах мы можем поговорить и потом. Ежели желание будет.
– Очень интересно говорить о том, чего нет, – прыснула Шепот.
– Вот я и предлагаю говорить о том, что есть. А есть у нас удачное ограбление, богатая добыча и не менее удачная засада, в которой и ранили моего брата. Как видишь, их ждали. Я думаю, ждали именно Молота, и если бы не Треска, он был бы уже мертв. Есть разумные объяснения? Ведь не ювелир же дал ограбить себя, чтобы потом отбить свое добро.
– Да сколько хочешь, – хмыкнула Шепот, – или ты думаешь, что за всю жизнь только этот ювелир пострадал от рук Молота? Кто угодно мог подкараулить его.
– Кто угодно не мог знать, что именно Молот потащит чертов сундук. Кто-то же должен был сдать его.
– Послушай, Медный – уставшим голосом проговорила Шепот, – ты же сам признал, что я не полная дура. Так какого черта я, по-твоему, приперлась сегодня сюда в поисках Молота? Если бы я знала, что его порезали, я бы не пришла. А уж если это все по моей наводке, так я бы постаралась, чтобы он не выжил. Зачем мне все эти допросы? Я же не дура.
– Очень может статься, что и так, – не согласился я, чувствуя, как поплыла моя незыблемая позиция. – Но все же, где ты была?
– К Адельке ездила. Смотрела, все ли с ней в порядке, не подкатывает ли кто к твоей будущей женушке. Я не возражаю оказаться с тобой в родстве, вот и приходится контролировать ее жизнь. До сего дня не возражала.
– А теперь?
– И теперь возражать не буду, если не будешь так на меня смотреть и дурацкие вопросы задавать! – почти закричала она. – Твое счастье у меня в руках, а ты его не ценишь.
– Почему-то я тебе верю, – пропустив ее последние слова мимо ушей, проговорил я, – Не знаю почему, но верю. Может, мне просто не хочется, чтобы ты оказалась причастна к этому. А может, потому что ты и в самом деле не дура.
Я и не сомневался, что это не она, но надеялся, что она прояснит это дело или сболтнет чего лишнего. Ни того, ни другого не произошло.
– Ну а Молот-то тебе зачем? – широко улыбнувшись, спросил я.
– Работу ему хотела подкинуть, – буркнула она и, выстрелив в меня глазами, прокричала: – А тут ты со своими дурацкими вопросами!
– Что за работа? – Не скажу, что сильно этим заинтересовался, но и без дела сидеть тоже не хочется.
– Груз сопроводить. Интересно?
– А сама-то как думаешь? За это платят, значит, это интересно. Мне интересно все, что позволит убраться отсюда подальше.
– Что так?
– Да вот так. Не сработались мы с маршалом. Разозлился он на меня. Так что хоть Молота и нет, но рассказать, что за работа такая, ты можешь. Мы внимательно тебя выслушаем и подумаем, стоит ли за это браться.
И мы внимательно выслушали и, не думая ни секунды, согласились. Шепот слегка успокоилась, а когда напилась, то и вовсе целоваться полезла. Она висела на моей шее и нахваливала мои командирские способности. Я говорил, что опыта у меня нет, вот и ее заподозрил, а она утверждала, что все это не страшно и не стоит переживать из-за пустяка. Я и не стал переживать.
В середине пьянки вернулся пропавший было герцог и присоединился к нам. Шепот моментально утратила ко мне всякий интерес и целиком посвятила себя его светлости. Я не сопротивлялся и не ревновал, но и остаться одним им тоже не позволил. Едва только Шепот решила повиснуть на нем, я утащил герцога прочь и, уложив спать, вернулся.
– Знаешь, Медный, – заплетающимся языком проворковала она, – ты все же сволочь порядочная. То меня в покушении на Молота обвиняешь, то уводишь моего мужчину. Мне показалось, он был не против.
– Ты сама была бы против, кабы знала, кто это, – засмеялся я.
– И кто это? – равнодушно осведомилась она и побледнела, когда я сказал.
– Что, сам? – Хмель оставил ее.
– Именно! – Я гордо выпятил грудь и подбросил ей несколько ужасных подробностей.
– Вот уж не думала, – задумчиво обронила она, и мы переключились на Адель.
Все шло не так, как задумано. Как нарочно. Словно сговорились все. Интенданты не желали выдавать нам жалованье и провиант, монахи зажали одежду и оружие. Я потратил целый день, доказывая лысому, расплывшемуся монаху, что это именно мой меч, а не их святыня припрятана в подвале. Я ругался, угрожал, извинялся, вымаливал, требовал, ничего не помогало, только вмешательство все еще дувшегося на меня за испорченный халатик настоятеля помогло решить вопрос в мою пользу. Он лично отдал мне оружие с презрением, которое приберегал именно на этот случай. На прощание же предупредил, чтобы я не смел более осквернять его храм своим присутствием. Вот в этом мы с ним сошлись. Мне тоже не шибко хотелось осквернять свою кожу их бритвами.
С интендантами возни было больше, и, кабы не Лерой, мы бы просидели в Станрогте до зимы, но герцог включил связи и власть, и все решилось за два дня.
Сам герцог решил не ждать и, сославшись на срочные дела в Восбуре, укатил. Но мы и без него обошлись, его имени хватило.
Тем временем Шепот прислала весточку. Сообщила адресок купца и как нам его найти. Мы нашли и работу выполнили, а вот полученные деньги прогулять не успели. Шепот еще разок отписалась. И вот эта весть была поприятней. Она писала, что все дела свои уладила и может устроить мне свидание с Аделью. Вот только место странное выбрала. Форт Агмен, есть такой на краю Миарских болот. Старый и заброшенный, говорят, там призраки водятся.
Я туда не рвался, да и никто не рвался, а отказаться не получится. Письмецо без обратного адреса. Только приписка в конце «Встречайте. Шепот!», и все.
Тяжело вздохнув, я приказал Карманнику собрать новичков и гнать их в Беррой. Сам же с остатками отряда направился к форту.
Глава 23
ФОРТ АГМЕН
Форт, это, пожалуй, слишком для сарая, стоящего на самой границе Миарских болот. Это когда-то, давно, был настоящий пограничный форт со всей необходимой ему инфраструктурой.
Но государство ширилось, укреплялось, и скоро он стал никому не нужен. И не был нужен до тех пор, пока не был построен Лесфад и тамошний князь не повелел проложить дорогу, соединяющую его вотчину и внешний мир. Тогда-то и вспомнили о форте, но ненадолго.
Болота штука непостоянная, не сидится им на месте, все куда-то надо ползти, чего-то затапливать. Постепенно они подтопили дорогу, а затем и проглотили ее. Тогда другой лесфадский князь проложил дорогу по северной границе болот. Дорога эта соединила Лесфад с Берроем, врезаясь в Берройский тракт там, где он огибает Ухорский котлован и уходит далеко на север от прямой линии. О старой дороге все забыли и о форте тоже.
Он снова оказался никому не нужен. Разве что иногда приходили сюда колдуны, желающие наловить болотных духов для своих экспериментов. Одно время их, колдунов, было даже слишком много, но то ли духи повывелись, то ли колдуны передохли, о форте опять забыли, и на сей раз основательно.
О нем вспоминают, когда путешественникам негде укрыться от дождя. Или надо его использовать как место для казней разгулявшихся бандитов. Оно и правильно, так дешевле, ни тебе судов, ни содержания этой братии, потопили – и дело с концом.
Говорят, по ночам духи утопших и утопленных здесь вылезают из болота и набрасываются на все живое. Поэтому здесь нет даже птиц.
– Святые ляжки! – выдохнул Окорок.
– Ну и жуть! – добавил Треска.
Еще бы не жуть, мы же ночью к нему подошли. Он и днем-то не слишком привлекателен, а в сумерках так вообще похож на жилище ополоумевшего старика-мага, который и не живет уже, и сдохнуть не может. Странное место для встречи выбрала Шепот. Но, с другой стороны, это даже неплохо, в стороне от посторонних глаз.
– И нам там ночевать? – с надеждой, на то, что это была моя неудачная шутка, спросил Треска.
– Ты чего, испугался, что ль? – засмеялся Блоха.
– Ну вроде того, – затрясся Треска. – Я призраков с детства боюсь, – пояснил он, – с тех пор как меня чуть не утащил под воду дух одного старого хрыча. Дело было так. Пошли мы с отцом на рыбалку. Я же рыбацкий сын. Так вот…
– Заткнись, а? – попросил его кто-то, и Треска умолк. Черт, мне тоже не по себе вблизи такого дома, того и гляди, все россказни правдой окажутся.
– Ну и че вы встали? – Следопыт отделился от стены. – Че стоите, говорю? Бояться нечего, домик крепкий, выдержит даже Гробовщика с Молотом на руках. Давайте вперед, – смело сказал он и… мелко задрожал.
Я медленно слез с коня, понимая, что никто, кроме меня, не будет этого делать. Такая уж моя командирская доля. Это в бою они побегут впереди и, если что, грудью своей меня закроют, а в таких делах, если где чего проверить и нос свой сунуть, так это на меня. Мол, ты же командир, ты самый бесстрашный, а мы все просто люди.
Шел я медленно, осторожно ступая и стараясь не создавать лишнего шуму. Ну что, Следопыт, хороший у тебя ученик вырос?
– Смотри, – пискнул Треска, – там внутри свет мигнул.
Все заворчали, кто-то отвесил ему смачный подзатыльник. Я выматерил рыбацкого сына и смело ступил на порог. Дом задрожал, как и мои коленки, прогнившая доска жутко скрипнула, на спине выступил пот. Я сделал еще шаг, и дверь распахнулась. В лицо ударил свет, на миг лишивший меня возможности видеть и соображать. Я отскочил и трясущимися руками пытался поймать рукоять меча.
– Ну и что вас так задержало? – спросил знакомый и такой милый голос. – Вы, наверное, через Станрогт ехали?
Адель хихикнула и бросилась мне на шею. Я ощутил ее тепло и растаял.
– Исчезни, дух проклятый! – завопил Треска. Он бросился к нам, размахивая оружием, но, сделав пару шагов, признал Адель и попытался остановиться.
Боже, что это был за полет! Ноги его взлетели туда, где не летают даже птицы, и, громко матерясь, Треска рухнул на землю. Со всех сторон раздался хохот. Треску подняли и, похлопывая по спине, увели прочь. Адель, намертво вцепившись в руку, потащила меня внутрь.
Убого – это слишком мягко сказано, чтобы описать, что ждало нас внутри. Из всей мебели там была только лестница, ведущая на второй этаж к офицерским комнатам. О том, что это казарма, я догадался сразу. Уж слишком большое помещение, ну не балы же они тут устраивали. Ни столов, ни стульев, ничего, что бы хоть отдаленно напоминало их подобие, зато вон за той дверью кухня и из нее идет потрясающий запах свежего мяса.
Вот что мне сейчас нужно, вот что всегда нужно солдату: сытный ужин, немного тепла и женской ласки. Вот тогда он будет драться за четверых. Я медленно двинул к кухне и услышал:
– Медный, – жалобно позвал Пони, – надо бы о лошадях позаботиться. А, лейтенант?
Не хотелось это признавать, но коротышка с лошадиной физиономией чертовски прав. И как же ему не быть правым, если живым людям он предпочитает лошадей. Он заботится о них, холит, лелеет, можно сказать, любит. Вот о чем, к примеру, говорят на привале или за кружкой вина нормальные солдаты? Ну конечно же о бабах и своих любовных приключениях. Пони не из их числа, он говорил о лошадях, всегда о лошадях и только о лошадях. Я сильно сомневаюсь, была ли у него когда-либо баба. Он и спит, похоже, с лошадьми.
– Вот и займись, – приказал я, но тон получился просящий, невозможно говорить по-другому, когда на руке висит такой приятный грузик, что зовется Аделыо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56