– Естественно, «за», – подал голос сломленный участковый.
– Тогда идите на кухню и готовьте еду, – мстительно распорядился нехлебосольный хозяин.
– Я все сама приготовлю, мне помощи не надо, – поспешила согласиться с ролью кухарки благородная победительница, – а ты, Андрюшенька, лучше отдохни, а то ты какой-то бледненький!
«Как он еще на ногах у тебя держится», – подумал я, глядя на «бледненького» жениха.
Оля ринулась на кухню и тут же загремела сковородками, Андрей же, очередной раз вежливо кашлянув в кулак, встал у меня за спиной и начал вглядываться в монитор.
– Нашел что-нибудь интересное?
Я отрицательно покачал головой и опять знаком показал, что боюсь прослушивания. Андрей пренебрежительно махнул рукой, но, чтобы успокоить мою подозрительность, включил на полную мощность звук телевизора.
– Я рассматривал подступы к дому, – решив, что в таком грохоте мой голос разобрать будет невозможно, сказал я, – пока ума не приложу, как нам к нему подобраться.
– На месте сориентируемся, – легкомысленно успокоил меня лейтенант. – Нам важнее незаметно выбраться отсюда.
– Думаешь за домом следят?
– Очень может быть.
– Ты же сам говорил, что ваши менты присматривают за двором, и если посторонний человек будет торчать…
– Чтобы следить за подъездом, необязательно торчать во дворе, – перебил меня Андрей. – Можно нанять кого-нибудь из жильцов или снять в вашем доме комнату. За бабки люди сейчас мать родную продадут.
– Так что же делать?
– Ну, замаскируемся как-нибудь. У тебя одежда есть?
– В каком смысле одежда, моя или театральная? Кое-что, конечно, подобрать можно, но чтобы не узнали… Вряд ли…
– Вот это действительно проблема… – задумчиво произнес собеседник. – Особенно с Олей, тряпки твоей жены ей малы…
– С Олей мы, пожалуй, вопрос решим, – ответил я, вспомнив о своей подружке-соседке. – У Марины из соседней квартиры такая же комплекция, можно у нее что-нибудь позаимствовать.
– Вот это дело…
– Да и мы сможем разжиться, – обрадовался я своей находчивости, своевременно вспомнив, что Марина хранит и вещи покойного отца, и остатки гардеробов своих многочисленных мужей. – У нее полно всяких тряпок, несколько шкафов набито.
– Человек надежный?
– Ну, если пытать будут, то, наверное, сознается, а просто так трепаться не станет.
– Тогда иди, договаривайся, – распорядился офицер.
– Сейчас она на работе, обычно приходит часам к четырем, тогда и схожу, – пообещал я и, посчитав разговор оконченным, приглушил звук телевизора.
– Вы что, оглохли? – поинтересовалась вошедшая в этот момент в гостиную Оля и вообще выключила телевизор. – Господа, кушать подано, идите мьггь руки.
Обед, на скорую руку приготовленный Ольгой, назвать роскошным было нельзя, так же, как и вкусным. Он был ближе к понятию «съедобный». Однако, голод, как известно, не тетка, и расправились мы с ним по-армейски быстро. Повариха, по-моему, ждала комплиментов своим кулинарным способностям, но дождалась их только от части аудитории. Я в этом подхалимском действе участвовал только в мимической форме, неопределенными кивками поддерживая славословия Андрея.
– Пожалуй, теперь по русскому обычаю после сытного обеда неплохо бы немного соснуть, – риторически высказался жених, отводя в сторону блудливый взгляд.
– Да, я тоже немного устала, – поддержала его невеста, глядя почему-то на меня чистыми, невинными глазами.
Я хмыкнул про себя и напомнил, что нам предстоит сегодняшней ночью. Однако, влюбленные мой намек предпочли не понять и поспешно удалились в спальню.
Мне осталось уйти в кабинет и развлекать себя чтением. Я взял томик с письмами Чехова и погрузился в жизнь и события прошлого века. Однако, на письме Антона Павловича Суворину дрема победила чеховский талант, и я незаметно для себя заснул. Атмосфера любви и сексуальности не оставила меня равнодушным. Подсознание дало определенную команду, и мне начало сниться что-то сладострастное. К сожалению, поспать удалось недолго, телефонный звонок вернул меня к грубой, неромантической реальности.
– Слушаю вас? – хрипло произнес я, теряя нить сновидения.
– Мне Алексея Григорьевича, – произнесла трубка незнакомым голосом.
– Да, я вас слушаю, – сказал я, пытаясь еще на несколько мгновений погрузиться в прерванный сон.
– Как вам понравились наши предупреждения? – поинтересовался незнакомец.
Я окончательно пришел в себя, понял, о чем идет речь, и честно сознался:
– Совсем не понравились.
– Это хорошо, что вы вовремя одумались. Иван Иванович предлагает вам отдать известный предмет, а взамен гарантирует безопасность.
Мне очень захотелось послать своего абонента очень и очень далеко, однако, я не стал поддаваться эмоциям и предложил торг:
– Об отдать не может быть и речи, тем более, что вы причинили мне значительный материальный и моральный ущерб.
Собеседник неумело, как-то редко, с придыханием засмеялся. Пока мы разговаривали, я пытался представить этого человека и составить, как говорится, его «психологический» портрет. Одновременно я активизировал файл с членами группировки и отщелкивал их оперативные и тюремные фотографии.
– Ты, фраерок, видать не понял, с кем имеешь дело…
Судя по голосу, тембру речи и манере говорить, звонивший был предположительно средних лет, крупный мужчина с тяжелой челюстью, слова он произносил не очень четко, как будто держал во рту жевательную резинку, а челюсть мужественно выпячивал вперед. Имел старый тюремный стаж – отсюда и обращение «фраерок», будь он моложе, обозвал бы меня «козлом» или «лохом».
– Почему же… – неопределенно протянул я, – но деньги есть деньги…
Подходящих по возрасту и внешности людей в группе Поэта, было двое, один со среднем образованием, другой с начальным.
– И сколько же ты хочешь? – насмешливо поинтересовался собеседник.
– Много хочу, пять штук машина, штука ракушка, а за железяку по независимой экспертной оценке, думаю не меньше лимона, понятно зелеными.
– Ну, у тебя и аппетит! – опять неумело засмеялся абонент. – А если мы эксперта перекупим или напугаем и он…
– Это несерьезный разговор, Эдуард Леонидович. Советую как следует обдумать мое предложение…
Кажется, я правильно угадал, с кем говорю. После обращения по имени-отчеству, собеседник сделал неоправданно длинную паузу, прежде чем немного изменившимся голосом сказал:
– Времени у тебя, фраерок, сутки. Не надумаешь до завтра, пеняй на себя.
Положив трубку, я пошел поделиться впечатлениями с «напарниками», но они продолжали «отдыхать», а из спальни доносились такие звуки, что я не рискнул стучать в дверь. Мне уже начинало надоедать эти «постоянные перерывы в работе», как и мечущиеся из спальни в ванную полуголые тела.
Сон, после разговора с Эдуардом Леонидовичем, понятное дело, окончательно прошел, и я позвонил соседке. Было около четырех часов, и Марина была уже дома.
– А это ты, – без особой радости в голосе сказала она, – говори скорее, а то я скоро ухожу.
– Я заскочу к тебе на минутку.
– Давай, только быстро.
Я запер «страстных любовников» на ключ и через минуту был в соседней квартире.
– Я познакомилась с таким мужиком! – объявила Марина, как только я возник на пороге.
– Опять!
– Это беспроигрышный вариант, будь ты бабой, сам бы в него влюбился. Ничего общего с теми, что были раньше!
– Я к тебе, собственно, по делу…
– Красавец, умница…
– Мне нужны кое-какие вещи…
– Слушай, говорят, у тебя машину взорвали?! – вспомнила Марина, отвлекаясь от рассказа о своем очередном будущем «козле».
– Взорвали.
– А, кто?
– Пока неизвестно, у меня, понимаешь, гостья…
– Ну, ты и бабник, а как же Алька?
– Это не то, что ты думаешь, тем более, она с женихом…
– Ну, это другое дело, так вот, мой новый…
– Стоп. Про нового ты мне потом расскажешь, сама же говорила, что тебе некогда.
– Ой, черт! И, правда, я же опаздываю! – закричала женщина сложной судьбы и начала напяливать на себя пальто.
– Подожди минутку. Мне нужны твои старые вещи… Понимаешь, тут такое дело…
– Возьми в этом шкафу, – надевая сапоги, распорядилась Марина, – там одно старье, все руки не доходят выбросить. Ключ потом занесешь, у меня есть второй…
– Мне нужны и мужские вещи…
– Там все ненужное, я же тебе сказала, что мне некогда! – прокричала она, выбегая из квартиры.
В шкафу, указанном хозяйкой, за старыми пыльными тряпками была спрятана моя сабля. Первым делом я проверил, на месте ли она. Потом начал поочередно вытаскивать спрессованные, кое-как запиханные вещи. Таким гардеробом можно было одеть два десятка бомжей. Похоже, что это шкаф был у Марины «музеем утраченных чувств». Однако, меня больше заинтересовало верхнее платье ее покойного отца, Николая Николаевича, видного начальника советского времени. Он был довольно высокого роста и грузного сложения, так что его старые плащи и пальто вполне подходили и Андрею, и мне. После недолгих раздумий я выбрал для Оли длиннополое пальто, несколько толстых кофт, чтобы изменить фигуру, и вязанную шапочку, а для нас с Андреем драповое пальто, синий плащ, шляпу и облезлую каракулевую шапку, под названьем «пирожок». Сверх «лимита» прихватил инвалидную палку. Теперь из нас можно было спокойно сделать двух типичных советских служащих последних советских лет.
Когда с ворохом старых вещей я вернулся к себе, дверь в спальню была уже открыта, а утомленные «аматеры» сидели за столом на кухне и гадали, куда я пропал.
– Достал! – обрадовался Андрей. – Что же ты нас не предупредил, что уходишь, мы сидим и волнуемся.
– Вы слишком громко спали, – не удержался я от колкости, которую гости пропустили мимо ушей.
– Я не надену такое старье! – гордо заявила Ольга, рассматривая допотопное, длиннополое пыльное пальто. – На кого я в нем буду похожа.
– Оденешь, как миленькая! – рявкнул я волевым голосом. – И будешь похожа на чучело, чтобы тебя никто не узнал!
Оля набрала было воздух в легкие, чтобы громко запротестовать, и оглянулась на Андрея, ища у него защити своим женским свободам и привилегиям, но он смотрел в сторону. Тогда она передернула плечиками и демонстративно надулась.
– Давайте, переодевайтесь и потренируйтесь в старческой походке, – начал командовать я. – Как только стемнеет, уходим. Нужно отсюда смыться, когда народ пойдет с работы.
Для затравки я надел свою куртку, сверху натянул пальто покойного отца Марины Николая Николаевича, украсил голову облезлым «пирожком», взял палку и принялся хромать по кухне, сутуля плечи и заплетаясь ногами. Мой вид так развеселил Ольгу, что она, забыв недавнюю обиду, тут же нарядилась в «обноски» и превратилась в пятидесятилетнюю обнищавшую учительницу. Хуже всего перевоплощение удалось Андрею. Актерских способностей у него не было вовсе Оставалось надеяться на темноту и на то, что он меньше всех представлял интерес для наших преследователей. Идти предполагалось двумя партиями, сначала я, потом, через несколько минут, «супруги». Погода нам благоприятствовала. Начал моросить мелкий осенний дождь, так что лица было вполне уместно прятать в поднятые воротники.
Чтобы возможному наблюдателю с улицы нельзя было догадаться, что квартира пуста, я решил не выключать свет на кухне, а телевизор оставить работающим и установил таймер, чтобы он его вырубил в двенадцать часов ночи. Кроме того, я снял телефонную трубку на случай, если нас будут проверять по телефону. На улице было уже совсем темно. Я вышел, как и предполагалось, первым и спустился по лестнице пешком. На выходе из подъезда произошел забавный случай. Меня «узнала» старушка со второго этажа.
– Доброго вам здоровьишка, Николай Николаевич! – приветливо окликнула она меня. – Что-то давно вас не было видно, поди болели?
– Болел, голубушка, – ответил я, протискиваясь мимо нее. – Как сами-то?
– Да жива покеда.
– Ну, и доброго вам здоровья.
– Спасибо, милый. Дочка-то замуж не вышла ли?
– Не вышла.
– Ну и хорошо, какие ее годы.
Надо сказать, что Николай Николаевич почил уже лет десять тому назад, но память о его начальственной одежде, видимо, навсегда запечатлелась в народной памяти.
Выйдя на улицу, я побрел тихим, заплетающимся шагом в сторону булочной, для наглядности держа в свободной от палки левой руке большой полиэтиленовый пакет. «Вторая группа» должна была пойти в противоположную сторону.
Шел я очень медленно и часто останавливался отдохнуть, опираясь на палку.
Вокруг было спокойно. Или помог маскарад, или я находился в роли неуловимого ковбоя, которого никто по собирался ловить. На месте встречи меня ждали рассерженные компаньоны.
– Мы думали, что тебя уже нет в живых! – темпераментно воскликнула Ольга. – Где ты столько времени шляешься!
– Доживешь, девочка, до моих лет…
– Да, ну, тебя, придурочный!
Первый этап нашего предприятия прошел без сучка и задоринки. Это обнадеживало и, как говорится, вселяло надежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41