Сестра Марго Рашино-Зеа не была похожа на других женщин.., или это ему просто казалось. Только время способно расставить все по своим местам.
Он слышал о селекционной программе Бене Гессерит, но он был бесплоден, и поэтому Сестры никогда не станут охотиться за его генетическими линиями; в этом было что-то другое. Очевидно, мотивы Марго были за пределами ее собственных влечений; если у нее вообще есть какие бы то ни было личные влечения. Эта женщина видела в Фенринге воплощение каких-то возможностей, которые должны были послужить как ей, так и всему Ордену Бене Гессерит.
Правда, сама Марго тоже кое-что предложила ему: путь к власти, в которой он до сих пор имел самые смутные представления, о которой он никогда не смел и мечтать. До сих пор единственным его преимуществом была близость Шаддама, воля случая, сведшего их вместе в далеком детстве. Но этой дружбе, по всей видимости, пришел конец, ибо в последнее время кронпринц начал весьма странно себя вести. Шаддам вышел за пределы своих способностей, пытаясь принимать самостоятельные решения и думать своей головой. Опасный, упрямый, твердолобый способ действий, о чем сам Шаддам до сих пор не догадывается.
Учитывая сложившиеся обстоятельства, Фенринг должен теперь искать нового могущественного союзника. Такого, как Орден Бене Гессерит.
С прибытием императорской кареты публика устремилась в зал театра. Фенринг поставил блюдо на стол, Марго взяла Хазимира под руку.
– Так ты сядешь рядом со мной?
– Да, – ответил он, подмигнув, – и, может быть, не только сяду…
Она нежно улыбнулась, и он подумал, что ему будет очень трудно убить такую женщину. Если, конечно, до этого когда-нибудь дойдет.
***
Каждый Великий Дом получил по дюжине пригласительных билетов на двойное торжество в Большом Театре, а остальное население наблюдало за церемонией по системам межгалактической связи. Все долго будут говорить о подробностях грандиозного события. Разговоров хватит на следующее десятилетие – именно на это и рассчитывал Шаддам.
Как восстановленный в своих правах глава Дома, герцог Лето Атрейдес вместе со своей свитой занял место в ложе из черного плаза во втором ряду главного уровня. ?Возлюбленный кузен? императора изо всех сил притворялся с самого окончания процесса в Ландсрааде, но в глубине души не верил в поддельную дружбу, которая вряд ли продлится после того, как он вернется на Каладан, если, конечно, Шаддам не хочет что-то получить от Лето. Остерегайся того, что покупаешь, говорил старый герцог, цена может оказаться выше уплаченной.
По правую руку от Лето сидел Туфир Гават, а по левую – гордый и экспансивный Ромбур, рядом с которым сидела его сестра Кайлея, прибывшая на Кайтэйн сразу после освобождения Лето. Она буквально рвалась на Кайтэйн, чтобы увидеть коронацию и быть вместе с братом – ее изумрудные глаза поминутно вспыхивали от невиданных зрелищ. Не проходило мгновения, чтобы девушка не вскрикивала от восторга, ее дух захватывало от чудес императорского двора. У Лето становилось тепло на сердце от такой непосредственной, почти детской радости. Он не видел Кайлею такой радостной с самого бегства с Икса.
Ромбур был одет в пурпурные и медные цвета Дома Верниусов, а на Кайлее, ниспадая с ее молочно-белых плеч, красовалась мантия, украшенная такими же, как у Лето, ястребиными гребнями – гербом Дома Атрейдесов. Сжав руку Лето, она сказала, когда он провожал ее на место:
– Я выбрала этот наряд из уважения к человеку, который в тяжелый час предоставил нам убежище, и для того, чтобы отметить восстановление Дома Атрейдесов.
С этими словами она поцеловала Лето в щеку. Поскольку смертный приговор все еще висел над головами близнецов, словно черная туча, омрачающая горизонт, их появление здесь, в театре, было связано с немалым риском. Однако в атмосфере праздника какое-либо враждебное действие против брата и сестры представлялось маловероятным. Туфир Гават, однако, высказал предположение, что безопасность Ромбура и Кайлеи обеспечена, если они не станут злоупотреблять гостеприимством Шаддама. Когда Лето услышал эти слова, он рассмеялся:
– Туфир, с каких это пор ментаты стали давать гарантии? Гават, однако, не находил положение таким забавным. Хотя место проведения коронации и свадьбы было самым безопасным в Империи таза прикованного к нему всеобщего внимания, было маловероятно, что здесь появится Доминик Верниус. Даже сейчас, после смерти мстительного Эльруда, отец Ромбура не объявился и даже не прислал никакой весточки своим детям.
По задней стене вместительного зала театра тянулся балкон, на котором размещались представители Малых Домов и различных могущественных организаций – таких, как ОСПЧТ, Космическая Гильдия, ментаты, доктора Сук и другие влиятельные люди, представлявшие разбросанные по вселенной миллионы миров. Дом Харконненов занимал свое, отдельное место на верхнем балконе. Барон сидел один, без племянника, и демонстративно даже не смотрел в сторону ложи Атрейдесов.
– Знамена, музыка, аромат духов – все это кружит мне голову, – произнесла Кайлея, наклонившись к плечу Лето. – Я никогда не видела такого, ни на Иксе, ни на Каладане.
– Такого никто в Империи не видел на протяжении последних ста сорока лет, – ответил юный герцог.
В первом ряду партера сидели одинаково одетые Сестры Ордена Бене Гессерит, включая высохшую, как мумия, Верховную Мать Харишку. По другую сторону прохода неподвижными статуями застыли по стойке ?смирно? сардаукары в церемониальной форме.
Делегация Бене Гессерит оживленно приветствовала будущую императрицу. Преподобную Мать Анирул, когда она, сияя свежим лицом, проходила мимо Сестер в сопровождении почетного эскорта и ярко одетых статс-дам. Ром-бур поискал взглядом светловолосую женщину, которая передала ему таинственное послание для Лето, и нашел ее сидящей рядом с Хазимиром Фенрингом, а не с остальными Сестрами.
В воздухе зрительного зала с балконами и ложами повисло напряженное ожидание. Но вот по рядам пронесся шум, и все встали, обнажив головы, чтобы почтительно приветствовать прибывшего властителя.
В зал вошел кронпринц Шаддам, одетый в форму подполковника сардаукарской гвардии, украшенную гербом Дома Коррино – Золотым Львом и эполетами. Миновав проход, принц ступил на помост, усыпанный бархатом и шелком. Напомаженные рыжие волосы блестели. За принцем следовали придворные, одетые в алые и золотистые цвета.
Замыкал процессию Верховный Священник Дура, который венчал на царство всех императоров со времени уничтожения мыслящих машин. Невзирая на переменчивую судьбу своей древней религии, Верховный Священник был исполнен величавого достоинства и рассыпал по залу ржаво-красную священную пыль Дура.
Видя державную поступь Шаддама и глядя, как хорошо сидит на нем военная форма. Лето вспомнил, как кронпринц точно так же шествовал по проходу другого зала всего несколько дней назад, чтобы свидетельствовать в его пользу на суде Ландсраада. Тогда Шаддам выглядел более величественно и царственно, облаченный в шелка, чем теперь, когда на нем была только форма, в которой он казался просто солдатом – командующим всеми вооруженными силами Империи.
– Очевидный политический жест, – тихо произнес Гават, наклонившись к уху Лето. – Вы заметили? Шаддам дает сардаукарам знать, что их новый император считает себя одним из них и что они очень важны для его царствования.
Лето кивнул, очень хорошо понимая эту практику. Так же, как и его отец, Лето с удовольствием братался с простыми людьми, делил с ними труды и трапезу, показывая, что никогда не пошлет свои войска делать то, чего не делает сам.
– Мне кажется, что в этом больше показухи, чем подлинного содержания, – сказал Ромбур.
– В умении управлять великой Империей всегда содержится элемент актерской игры, – заметила в ответ Кайлея. С болью в душе Лето вспомнил о склонности старого герцога к боям быков и прочим театрализованным представлениям.
Шаддам упивался своим величием, купался в славе. Он поклонился, прошествовав мимо своей будущей жены и Сестер Бене Гессерит. Сначала состоится коронация. Взойдя на предназначенное для него место, Шаддам остановился и повернулся лицом к Верховному Священнику Дура, который держал в руках уложенную на золоченую подушечку императорскую корону.
За спиной кронпринца раздвинулся занавес, и стал виден императорский трон, перенесенный в театр по случаю коронации. Массивный трон императоров был высечен из цельной глыбы сине-зеленого кварца – самого большого его монолита, найденного в копях еще во времена императора Хассика III. Спрятанные за сценой проекторы осветили трон лазерными лучами, и он засиял всеми цветами радуги. Присутствующие ахнули от восторга при виде сияющего изнутри хрустального трона.
Действительно, в повседневной жизни императора всегда должно быть место церемониям, подумал Лето. Они оказывают объединяющее воздействие, что заставляет народ думать, что и он причастен к чему-то важному и великому.
Эти церемонии призваны уверить всех, что вселенной правит не космический хаос, а человеческий разум. Даже такой самовлюбленный император, как Шаддам, может быть полезен в этом отношении, думал Лето, надеясь, что так и будет.
Шаддам торжественно взошел на помост и уселся на трон, напряженно глядя прямо перед собой. Следуя освященной веками традиции. Верховный Священник подошел к Шаддаму сзади и высоко поднял корону.
– Клянешься ли ты, кронпринц Шаддам Коррино, хранить верность Священной Империи?
Голос священника заполнил весь зал театра. Громкоговорители были такими качественными, что не было слышно ни малейших звуковых искажений. Эти слова передавались по всей планете и далеко за ее пределы, по всей Империи.
– Да, клянусь, – ответил Шаддам громовым голосом. Верховный Священник возложил корону на голову сидящего принца и, обратившись к присутствующим аристократам, произнес:
– Я даю вам нового Падишаха Императора Шаддама IV, да будет его царство сиять долго, как звезды!
– Да будет его царство сиять долго, как звезды, – громовым эхом в один голос повторил зал.
Когда Шаддам поднялся с трона с сияющей короной на голове, он был уже императором всей Известной Вселенной. Тысячи людей в зале приветствовали его громкими радостными возгласами. Шаддам окинул взглядом зал, который был микрокосмом того, чем он теперь правил, и взгляд его остановился на похожей на серну Анирул, которая подошла к трону и встала у его подножия в сопровождении почетного эскорта и статс-дам. Император протянул вперед руку, приглашая невесту подняться к нему.
Верховная Мать Ордена Бене Гессерит Харишка подвела Анирул к Шаддаму. Величественные женщины Бене Гессерит двигались скользящей походкой, и было такое впечатление, что Шаддам приводит их в движение, как магнит, притягивая к себе. Престарелая Харишка и Сестры, выполнив ритуал, вернулись на свои места.
Священник произнес над молодыми положенные слова, и император надел на палец Анирул два бриллиантовых кольца, после чего возложил на ее голову повязку, украшенную камнями су. Эта повязка исторгла вопль восхищения из груди всех присутствующих. Повязка принадлежала когда-то бабке императора с отцовской стороны.
После провозглашения императора и леди мужем и женой, священник представил их высокому собранию. Хазимир Фенринг наклонился к уху Марго и прошептал:
– Может быть, нам стоит выйти вперед и попросить, чтобы священник на скорую руку обвенчал и нас?
Женщина хихикнула и игриво толкнула Фенринга в плечо.
***
В тот вечер гедонизм расцвел в столице Империи пышным цветом, в воздухе витали адреналин, феромоны и гремела музыка. Императорская чета посетила банкет, после которого последовал грандиозный бал, за которым началась трапеза; по сравнению с этой кулинарной оргией предыдущий обед мог бы показаться просто легкой закуской для аппетита. Когда молодая чета отбыла в императорский дворец, ее осыпали шелковыми розами, а представители лучших аристократических семейств проводили ее к выходу.
Наконец император Шаддам IV и его супруга леди Анирул направились в свою опочивальню, разделить супружеское ложе. За дверями опочивальни пьяные лорды и дамы бегали с фонарями, выставляя их в окна дворца; по старинному поверью, это было залогом плодовитости пары.
Эти празднества продолжались так, как они проходили на протяжении тысячелетий, уходя своими корнями в незапамятные времена, времена до Джихада, времена образования самой Империи. На лужайке возле дворца было разбросано множество подарков для придворной челяди. Подарки должны были быть также розданы народу. Праздники на Кайтэйне должны были длиться целую неделю.
После того как дым пиров осядет, Шаддам примется наконец за многотрудное дело управления делами своей Империи Миллиона Миров.
***
Подводя итог анализу, можно сказать, что легендарное событие, известное в истории как Вызов Лето, послужило основой громадной популярности юного герцога Атрейдеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Он слышал о селекционной программе Бене Гессерит, но он был бесплоден, и поэтому Сестры никогда не станут охотиться за его генетическими линиями; в этом было что-то другое. Очевидно, мотивы Марго были за пределами ее собственных влечений; если у нее вообще есть какие бы то ни было личные влечения. Эта женщина видела в Фенринге воплощение каких-то возможностей, которые должны были послужить как ей, так и всему Ордену Бене Гессерит.
Правда, сама Марго тоже кое-что предложила ему: путь к власти, в которой он до сих пор имел самые смутные представления, о которой он никогда не смел и мечтать. До сих пор единственным его преимуществом была близость Шаддама, воля случая, сведшего их вместе в далеком детстве. Но этой дружбе, по всей видимости, пришел конец, ибо в последнее время кронпринц начал весьма странно себя вести. Шаддам вышел за пределы своих способностей, пытаясь принимать самостоятельные решения и думать своей головой. Опасный, упрямый, твердолобый способ действий, о чем сам Шаддам до сих пор не догадывается.
Учитывая сложившиеся обстоятельства, Фенринг должен теперь искать нового могущественного союзника. Такого, как Орден Бене Гессерит.
С прибытием императорской кареты публика устремилась в зал театра. Фенринг поставил блюдо на стол, Марго взяла Хазимира под руку.
– Так ты сядешь рядом со мной?
– Да, – ответил он, подмигнув, – и, может быть, не только сяду…
Она нежно улыбнулась, и он подумал, что ему будет очень трудно убить такую женщину. Если, конечно, до этого когда-нибудь дойдет.
***
Каждый Великий Дом получил по дюжине пригласительных билетов на двойное торжество в Большом Театре, а остальное население наблюдало за церемонией по системам межгалактической связи. Все долго будут говорить о подробностях грандиозного события. Разговоров хватит на следующее десятилетие – именно на это и рассчитывал Шаддам.
Как восстановленный в своих правах глава Дома, герцог Лето Атрейдес вместе со своей свитой занял место в ложе из черного плаза во втором ряду главного уровня. ?Возлюбленный кузен? императора изо всех сил притворялся с самого окончания процесса в Ландсрааде, но в глубине души не верил в поддельную дружбу, которая вряд ли продлится после того, как он вернется на Каладан, если, конечно, Шаддам не хочет что-то получить от Лето. Остерегайся того, что покупаешь, говорил старый герцог, цена может оказаться выше уплаченной.
По правую руку от Лето сидел Туфир Гават, а по левую – гордый и экспансивный Ромбур, рядом с которым сидела его сестра Кайлея, прибывшая на Кайтэйн сразу после освобождения Лето. Она буквально рвалась на Кайтэйн, чтобы увидеть коронацию и быть вместе с братом – ее изумрудные глаза поминутно вспыхивали от невиданных зрелищ. Не проходило мгновения, чтобы девушка не вскрикивала от восторга, ее дух захватывало от чудес императорского двора. У Лето становилось тепло на сердце от такой непосредственной, почти детской радости. Он не видел Кайлею такой радостной с самого бегства с Икса.
Ромбур был одет в пурпурные и медные цвета Дома Верниусов, а на Кайлее, ниспадая с ее молочно-белых плеч, красовалась мантия, украшенная такими же, как у Лето, ястребиными гребнями – гербом Дома Атрейдесов. Сжав руку Лето, она сказала, когда он провожал ее на место:
– Я выбрала этот наряд из уважения к человеку, который в тяжелый час предоставил нам убежище, и для того, чтобы отметить восстановление Дома Атрейдесов.
С этими словами она поцеловала Лето в щеку. Поскольку смертный приговор все еще висел над головами близнецов, словно черная туча, омрачающая горизонт, их появление здесь, в театре, было связано с немалым риском. Однако в атмосфере праздника какое-либо враждебное действие против брата и сестры представлялось маловероятным. Туфир Гават, однако, высказал предположение, что безопасность Ромбура и Кайлеи обеспечена, если они не станут злоупотреблять гостеприимством Шаддама. Когда Лето услышал эти слова, он рассмеялся:
– Туфир, с каких это пор ментаты стали давать гарантии? Гават, однако, не находил положение таким забавным. Хотя место проведения коронации и свадьбы было самым безопасным в Империи таза прикованного к нему всеобщего внимания, было маловероятно, что здесь появится Доминик Верниус. Даже сейчас, после смерти мстительного Эльруда, отец Ромбура не объявился и даже не прислал никакой весточки своим детям.
По задней стене вместительного зала театра тянулся балкон, на котором размещались представители Малых Домов и различных могущественных организаций – таких, как ОСПЧТ, Космическая Гильдия, ментаты, доктора Сук и другие влиятельные люди, представлявшие разбросанные по вселенной миллионы миров. Дом Харконненов занимал свое, отдельное место на верхнем балконе. Барон сидел один, без племянника, и демонстративно даже не смотрел в сторону ложи Атрейдесов.
– Знамена, музыка, аромат духов – все это кружит мне голову, – произнесла Кайлея, наклонившись к плечу Лето. – Я никогда не видела такого, ни на Иксе, ни на Каладане.
– Такого никто в Империи не видел на протяжении последних ста сорока лет, – ответил юный герцог.
В первом ряду партера сидели одинаково одетые Сестры Ордена Бене Гессерит, включая высохшую, как мумия, Верховную Мать Харишку. По другую сторону прохода неподвижными статуями застыли по стойке ?смирно? сардаукары в церемониальной форме.
Делегация Бене Гессерит оживленно приветствовала будущую императрицу. Преподобную Мать Анирул, когда она, сияя свежим лицом, проходила мимо Сестер в сопровождении почетного эскорта и ярко одетых статс-дам. Ром-бур поискал взглядом светловолосую женщину, которая передала ему таинственное послание для Лето, и нашел ее сидящей рядом с Хазимиром Фенрингом, а не с остальными Сестрами.
В воздухе зрительного зала с балконами и ложами повисло напряженное ожидание. Но вот по рядам пронесся шум, и все встали, обнажив головы, чтобы почтительно приветствовать прибывшего властителя.
В зал вошел кронпринц Шаддам, одетый в форму подполковника сардаукарской гвардии, украшенную гербом Дома Коррино – Золотым Львом и эполетами. Миновав проход, принц ступил на помост, усыпанный бархатом и шелком. Напомаженные рыжие волосы блестели. За принцем следовали придворные, одетые в алые и золотистые цвета.
Замыкал процессию Верховный Священник Дура, который венчал на царство всех императоров со времени уничтожения мыслящих машин. Невзирая на переменчивую судьбу своей древней религии, Верховный Священник был исполнен величавого достоинства и рассыпал по залу ржаво-красную священную пыль Дура.
Видя державную поступь Шаддама и глядя, как хорошо сидит на нем военная форма. Лето вспомнил, как кронпринц точно так же шествовал по проходу другого зала всего несколько дней назад, чтобы свидетельствовать в его пользу на суде Ландсраада. Тогда Шаддам выглядел более величественно и царственно, облаченный в шелка, чем теперь, когда на нем была только форма, в которой он казался просто солдатом – командующим всеми вооруженными силами Империи.
– Очевидный политический жест, – тихо произнес Гават, наклонившись к уху Лето. – Вы заметили? Шаддам дает сардаукарам знать, что их новый император считает себя одним из них и что они очень важны для его царствования.
Лето кивнул, очень хорошо понимая эту практику. Так же, как и его отец, Лето с удовольствием братался с простыми людьми, делил с ними труды и трапезу, показывая, что никогда не пошлет свои войска делать то, чего не делает сам.
– Мне кажется, что в этом больше показухи, чем подлинного содержания, – сказал Ромбур.
– В умении управлять великой Империей всегда содержится элемент актерской игры, – заметила в ответ Кайлея. С болью в душе Лето вспомнил о склонности старого герцога к боям быков и прочим театрализованным представлениям.
Шаддам упивался своим величием, купался в славе. Он поклонился, прошествовав мимо своей будущей жены и Сестер Бене Гессерит. Сначала состоится коронация. Взойдя на предназначенное для него место, Шаддам остановился и повернулся лицом к Верховному Священнику Дура, который держал в руках уложенную на золоченую подушечку императорскую корону.
За спиной кронпринца раздвинулся занавес, и стал виден императорский трон, перенесенный в театр по случаю коронации. Массивный трон императоров был высечен из цельной глыбы сине-зеленого кварца – самого большого его монолита, найденного в копях еще во времена императора Хассика III. Спрятанные за сценой проекторы осветили трон лазерными лучами, и он засиял всеми цветами радуги. Присутствующие ахнули от восторга при виде сияющего изнутри хрустального трона.
Действительно, в повседневной жизни императора всегда должно быть место церемониям, подумал Лето. Они оказывают объединяющее воздействие, что заставляет народ думать, что и он причастен к чему-то важному и великому.
Эти церемонии призваны уверить всех, что вселенной правит не космический хаос, а человеческий разум. Даже такой самовлюбленный император, как Шаддам, может быть полезен в этом отношении, думал Лето, надеясь, что так и будет.
Шаддам торжественно взошел на помост и уселся на трон, напряженно глядя прямо перед собой. Следуя освященной веками традиции. Верховный Священник подошел к Шаддаму сзади и высоко поднял корону.
– Клянешься ли ты, кронпринц Шаддам Коррино, хранить верность Священной Империи?
Голос священника заполнил весь зал театра. Громкоговорители были такими качественными, что не было слышно ни малейших звуковых искажений. Эти слова передавались по всей планете и далеко за ее пределы, по всей Империи.
– Да, клянусь, – ответил Шаддам громовым голосом. Верховный Священник возложил корону на голову сидящего принца и, обратившись к присутствующим аристократам, произнес:
– Я даю вам нового Падишаха Императора Шаддама IV, да будет его царство сиять долго, как звезды!
– Да будет его царство сиять долго, как звезды, – громовым эхом в один голос повторил зал.
Когда Шаддам поднялся с трона с сияющей короной на голове, он был уже императором всей Известной Вселенной. Тысячи людей в зале приветствовали его громкими радостными возгласами. Шаддам окинул взглядом зал, который был микрокосмом того, чем он теперь правил, и взгляд его остановился на похожей на серну Анирул, которая подошла к трону и встала у его подножия в сопровождении почетного эскорта и статс-дам. Император протянул вперед руку, приглашая невесту подняться к нему.
Верховная Мать Ордена Бене Гессерит Харишка подвела Анирул к Шаддаму. Величественные женщины Бене Гессерит двигались скользящей походкой, и было такое впечатление, что Шаддам приводит их в движение, как магнит, притягивая к себе. Престарелая Харишка и Сестры, выполнив ритуал, вернулись на свои места.
Священник произнес над молодыми положенные слова, и император надел на палец Анирул два бриллиантовых кольца, после чего возложил на ее голову повязку, украшенную камнями су. Эта повязка исторгла вопль восхищения из груди всех присутствующих. Повязка принадлежала когда-то бабке императора с отцовской стороны.
После провозглашения императора и леди мужем и женой, священник представил их высокому собранию. Хазимир Фенринг наклонился к уху Марго и прошептал:
– Может быть, нам стоит выйти вперед и попросить, чтобы священник на скорую руку обвенчал и нас?
Женщина хихикнула и игриво толкнула Фенринга в плечо.
***
В тот вечер гедонизм расцвел в столице Империи пышным цветом, в воздухе витали адреналин, феромоны и гремела музыка. Императорская чета посетила банкет, после которого последовал грандиозный бал, за которым началась трапеза; по сравнению с этой кулинарной оргией предыдущий обед мог бы показаться просто легкой закуской для аппетита. Когда молодая чета отбыла в императорский дворец, ее осыпали шелковыми розами, а представители лучших аристократических семейств проводили ее к выходу.
Наконец император Шаддам IV и его супруга леди Анирул направились в свою опочивальню, разделить супружеское ложе. За дверями опочивальни пьяные лорды и дамы бегали с фонарями, выставляя их в окна дворца; по старинному поверью, это было залогом плодовитости пары.
Эти празднества продолжались так, как они проходили на протяжении тысячелетий, уходя своими корнями в незапамятные времена, времена до Джихада, времена образования самой Империи. На лужайке возле дворца было разбросано множество подарков для придворной челяди. Подарки должны были быть также розданы народу. Праздники на Кайтэйне должны были длиться целую неделю.
После того как дым пиров осядет, Шаддам примется наконец за многотрудное дело управления делами своей Империи Миллиона Миров.
***
Подводя итог анализу, можно сказать, что легендарное событие, известное в истории как Вызов Лето, послужило основой громадной популярности юного герцога Атрейдеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105