– Все это мне известно, – вяло заметил он. – У нас ведь показывают фильмы о распрекрасной западной жизни. Красиво живут богатые, а бедняки?..
– Неудачников, лодырей, пьяниц везде хватает. Вот они главным образом и составляют ряды безработных… А способный, энергичный, деятельный человек не пропадет никогда. В Америке иногда за день-два делаются целые состояния!
– Наслышаны, – усмехнулся Игорь. – Все миллионеры когда-то были разносчиками газет или продавцами сосисок и кока-колы.
– Ну если ты такой грамотный, то я молчу, – усмехнулся Изотов.
– Вы можете мне сказать: кто вы? На кого я должен работать? – снова спросил Игорь.
– Какое это имеет значение? Разведок на свете много… Слышал ты про натовское разведывательное сообщество? Про ЦРУ? Интеллидженс сервис?
– Слышал, читал… Но признаться, даже в голову не приходило, что буду работать на них!
– Работать… – покачал головой Изотов. – Ох как до этого еще далеко, Игорь Ростиславович! Пока просто будем дружить, поближе познакомимся, а там видно будет…
– Может, я еще вам не подойду?
– И такое может быть, – на этот раз прямо ответил на вопрос собеседник. – Вы думаете, мы вербуем первого встречного? Ваш провал тянет за собой и провал других, а это для нас – трагедия!
– Сумею ли я?
– Я редко ошибаюсь, – улыбнулся Изотов. – Вас, Игорь Ростиславович, ожидает прекрасное будущее!
– Значит, я буду с отцом и вами в одной упряжке?
– Все в свое время узнаете, Игорь Ростиславович…
– Называйте меня Игорем Ивановичем или просто Игорем, – сказал он и сбоку посмотрел на Изотова.
Лицо правильное, глаза голубоватые, нос прямой, располагающая улыбка, по-русски говорит чисто, без акцента. Совсем не похож на иностранца. Про таких в детективных романах пишут: «Особых примет нет». Вот, значит, какие они… Встретишь на улице – и в голову не придет, что он оттуда!.. Может, стоило поартачиться, не сразу соглашаться? Да и согласился ли он по-настоящему? Изотов никаких бумаг не предлагает подписывать, не вручает оружие, шпионский фотоаппарат и прочую хитрую технику… Как-то даже не верится, что все это серьезно, причем настолько серьезно, что даже подумать страшно!.. А может, его просто разыгрывают? Играют, как кошка с мышкой?
И все-таки в глубине души Игорь понимал, что все это серьезно и чревато огромными изменениями в его жизни. Сопротивлялся бы он, торговался, протестовал – все равно должно было случиться то, что случилось. Зеленым мальчишкой он был, когда отец на подмосковной даче заронил первые зерна, вот сейчас только давшие всходы. Ведь думал он об отце, о другом мире, который, чего греха таить, всегда привлекал его…
– Вы так смело заговорили об этом со мной, – сказал Игорь, – будто заранее были уверены, что я соглашусь!
– Вы сами давно сделали выбор, Игорь… Иванович, – проговорил Изотов. – И вы ждали меня… – он улыбнулся, – конечно, не именно лично меня… Вы ждали известий от отца. В тайнике под березой с вашими инициалами вы оставили для нас свой адрес…
– Для отца, – вставил Игорь.
– Если бы я не был уверен в вас, разве бы я подошел? – снова с улыбкой посмотрел на него Изотов. – Мы стараемся ошибок не совершать.
«Мы! – усмехнулся про себя Найденов. – И много их, интересно, в Москве?»
– А к вам я не пошел, потому что будет лучше, если ваша жена Катя ничего не будет знать обо мне. – Он умолк и испытующе посмотрел Найденову в глаза. – Женщины болтливы и мстительны. Надеюсь, вы с женой о своих делах не откровенничаете?
– Пусть вас это не беспокоит.
– Если мы начнем сотрудничать, все, что касается лично вас, будет нас беспокоить, – внушительно заметил Изотов. – Так что будьте готовы к этому.
– Вы ведь даром денег мне не дадите? Я должен что-то делать для вас, а я ничего не умею! На ЗИЛе вряд ли есть что-либо для вас интересное. Да и вообще наши машины разве можно сравнить с американскими или какой другой страны? «Догоним и перегоним Америку»… В этот лозунг только дураки верят. У нас на заводе даже начальство не скрывает, что нашим автомобилям далеко до заграничных…
– Мне нравится, как вы рассуждаете, – рассмеялся Изотов. – Игорь Ростиславович, как говорится, не гоните коней… И в Библии сказано: всему свое время… Мы многому вас научим. Я рад, что не ошибся в вас Автомобили автомобилями, а русские первые запустили человека в космос. Гагарин на весь мир гремит. О России теперь не скажешь, что тут лаптем щи хлебают!
– Американцы небось тоже что-либо подготовили? – поинтересовался Игорь. – Не потерпят же они превосходства в космосе русских?
– Американцы еще удивят мир, – ответил Изотов. – Я думаю, они первыми высадятся на Луне.
– Думаете или знаете?
– Игорь Ростиславович, а не сходить ли нам поужинать в ресторан? Например, в «Украину»? Там, говорят, подают котлеты по-киевски – пальчики оближешь. И вот вам первый урок: в ресторане ни слова о делах. Расскажете мне поподробнее о своей семейной жизни. Да, я ведь не поздравил вас с рождением дочери!
– Вряд ли я вам о себе сообщу, чего вы не знаете, – с ноткой восхищения в голосе сказал Игорь.
– Я должен знать о вас все, – посерьезнев, проговорил Изотов. – И про ваших знакомых, не говоря уже о жене.
– Пешком? Или на метро до Смоленской?
– Поймаем такси, – усмехнулся Изотов.
3
Абросимов стоял в своем кабинете у раскрытого окна и курил. Взгляд его был устремлен на развороченную дорогу – там тарахтел бульдозер, расширяя обочину. Поблескивали на солнце груды вывороченного из земли булыжника, дорожники в брезентовых куртках двигались с лопатами и ломами в руках. Нелепой громадой посередине улицы застыла черная машина. Центральная улица асфальтировалась. Со временем все Климово будет заасфальтировано. Из окна видны покрашенные какой-то бледно-голубой краской четырехэтажные, похожие один на другой, жилые дома. Люди радуются, въезжая в новые отдельные квартиры, но, пожив немного, начинают сетовать на низкие потолки, крошечные кухни. Какие идиоты разрабатывали подобные проекты? Действительно, в кухне не повернуться, а ведь там обычно завтракают, обедают, ужинают. Старую мебель выбрасывают на свалку, – не пролезает в двери новых квартир, – а новой не хватает в магазинах. Мебельная фабрика все еще не может перейти на выпуск малогабаритной продукции. Такое же творится и в больших городах.
Теперь в моде стенки. За ними из Климова ездят в Прибалтику, а оттуда пересылают в контейнерах. Какой-то квартирный бум! Дома стали строить быстро, собирают из железобетонных панелей, а в столице прямо из готовых секций. Чехи уже подкинули нам малогабаритные пианино, югославы, венгры, румыны, немцы шлют малогабаритные гарнитуры, эти самые стенки из прессованных опилок. Из-за низких потолков нужны другие люстры, светильники.
Чудно! Люди остались прежними, больше того, после войны народилось новое поколение: высоченные парни, рослые девицы, их называют акселератами, а квартиры вдруг сплюснулись, уменьшились. Наши специалисты ездят за границу, перенимают там лучшее, передовое, но все ли подходит нам, русским? Вот хотя бы такая деталь: исстари русские люди славились большими семьями и гостеприимством. В горнице всегда стоял большой дубовый стол с десятком стульев. Семья и гости усаживались вокруг стола с пирогами. Теперь же появились низкие журнальные столики, придвинутые к тахте, глубокие кресла. Сидят гости чуть ли не на полу и любуются на свои колени, торчащие перед самым носом. Да и много ли людей усядутся за такой столик?
Вот и стали знакомые чаще устраивать вечеринки и встречи в ресторанах, а не у себя дома.
Начальство требует строить для колхозников кирпичные жилые дома в деревнях, а спросили крестьян – нужны ли они им? Века живут сельские люди в деревянных избах, и ни к чему им многоэтажные громадины. При избе хлев, сарай, приусадебные постройки, огород. Где все это разместить, если людей переселить в четырехэтажный дом городского типа?..
– Поташов приехал, – коротко доложила секретарша.
– Пусть заходит. – Дмитрий Андреевич сел за письменный стол, притушил в пепельнице темного стекла окурок, нахмурился. Разговор предстоял тяжелый.
Поташов, поздоровавшись с порога, – сунулся было пожать руку секретарю райкома, но, наткнувшись на колючий взгляд, присел на один из стульев с высокими спинками, стоявших в ряд у окон. Стульев в кабинете было много, они с обеих сторон спрятались под зеленое сукно длинного стола, за которым обычно сидели члены бюро или приглашенные на совещания. В кабинете первого секретаря райкома размещалось до пятидесяти человек. Райком партии находился в старом одноэтажном здании на Советской улице. Здесь же размещался и райисполком. За десять лет, что работает тут Дмитрий Андреевич, штаты как-то незаметно разбухли, стало тесно, а новое типовое двухэтажное здание еще не готово, строители обещали сдать этой осенью. Кстати, Поташов Антон Антонович тоже причастен к строительству – он возглавляет районную контору «Сельхозснаб».
Поташову пятьдесят лет, губастое лицо круглое, с толстым носом, мясистым подбородком и небольшими карими глазами, большая лысина глянцевито светится. Роста невысокого, живот заметно оттопыривает двубортный, хорошего материала пиджак. Поговаривали, что Антон Антонович сильно когда-то выпивал, а потом как отрезал. Быстро стал продвигаться по службе, вот теперь начальник «Сельхозснаба». И дела, надо сказать, у него обстоят неплохо.
– Ты знаешь, зачем я тебя пригласил, Антон Антонович? – напрямик спросил Абросимов.
– Догадываюсь, Дмитрий Андреевич, – спокойно ответил Поташов.
– Ты ведь воевал?
Он знал, что Поташов воевал, и воевал хорошо, раз имеет два ордена и четыре медали. И в партию вступил на фронте в 1942-м, в трудный для нашей страны год.
– Я думаю, вы меня вызвали не за тем, чтобы мы предавались фронтовым воспоминаниям? – раздвинул в улыбке толстые губы Поташов.
– Верно, не для того… Как же ты, коммунист, фронтовик, докатился до этого? Запустил свою жадную лапищу в государственный карман? – ронял тяжелые, как булыжники, слова секретарь райкома.
– Если бы это было так, полагаю, я не у вас бы сидел в кабинете, а в другом месте.
– Может, ты честным трудом заработал эти десять тысяч? Во столько, кажется, оценили твою дачу на берегу озера в Солнечном Бору?
– Обижаете… Я думаю, на все двенадцать тысяч потянет, – заметил Поташов.
– Ты смеешься надо мной? – изумленно посмотрел на него Абросимов. – Или тебе совершенно не дорог партийный билет?
Разговор принял совсем не тот оборот, которого он ожидал. Считал, что директор «Сельхозснаба» начнет выкручиваться, втирать очки, оправдываться, а он сидит себе на стуле как каменная глыба, и ни один мускул не дрогнет на его невозмутимом лице.
– Партийный билет я на фронте получил и расставаться с ним не собираюсь, – веско ответил Поташов. – Денег я у государства не крал – это легко проверить, документы у меня в порядке. Финорганы два месяца копали и ничего криминального не нашли.
Это верно, начальник ОБХСС уже сообщал, что злостного хищения не обнаружено, иначе, верно говорит щельмец, не здесь бы он сидел – за решеткой!
– Где же ты десять… сам говоришь, двенадцать тысяч взял? – поинтересовался Дмитрий Андреевич, закуривая. В глазах его искреннее любопытство.
Поташов держался на редкость хорошо, секретарь райкома, помимо своей воли, чувствовал к нему даже некоторое уважение – так можно уважать достойного противника. В том, что дача построена не на личные сбережения директора «Сельхозснаба», он не сомневался. Так же как не сомневался в этом и начальник районного ОБХСС.
– Своих собственных денег я не вложил в дачу ни копейки, – спокойно заявил Поташов.
– Значит, признаешься, что построил за государственный счет? – все больше удивляясь, констатировал Абросимов. Он пожалел, что не пригласил начальника милиции. В ОБХСС Поташов ни в чем не признался.
– Давайте начистоту, Дмитрий Андреевич, – заявил директор. – Ни милиция, ни вы – никто не может обвинить меня в мошенничестве или присвоении крупных сумм. Так ведь?
– А твоя партийная совесть?
– Давайте ее пока оставим в покое… Дача стоит на берегу озера, а денег у государства я не воровал, – продолжал Поташов. – Такая вот получается петрушка!
– Еще прижмут! – пригрозил Абросимов. – Вызову опытного следователя из областного центра.
– Хоть из Москвы, – усмехнулся директор. – Доказательств нет и не будет.
– Ты их в землю закопал? Или на дне озера утопил?
– Государство, Дмитрий Андреевич, не понесло никакого денежного и материального урона из-за этой дачи, – отозвался Поташов.
– Она тебе с неба свалилась, как небесная манна?
– Да нет, пришлось, конечно, мозгами пошевелить, проявить инициативу…
– Ты это называешь инициативой?
– Хорошо, назовите смекалкой, – рассмеялся Поташов. – Или частным предпринимательством.
– Хватит мне-то мозги туманить, – устало откинулся на спинку кресла Абросимов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100