Как ты, возможно, поняла, это неправда. Время твоей стоянки совпадает с ежегодной поминальной церемонией в московском посольстве в столице Сараево. Оценю, если ты посетишь церемонию. Только перед этим приобрети более официальную одежду.
Следующие инструкции передам по прибытии на орбиту Нового Дрездена. Резюмирую: разыщи Фрэнка «Носа» и расскажи ему о своих приключениях на «Старом Ньюфе». Это обеспечит тебе путешествие без происшествий. Свободно изучай корабль. По прибытии посети церемонию в посольстве. Bon voyage!
Среда озадаченно покачала головой, ведь она уже начала выполнять эти распоряжения. Корабль еще не отправился, и остаточная нервозность заставила Среду обернуться и через плечо посмотреть на крупного мужчину, который вел ее прямо к лифту, искусно замаскированному под слуховое окно. Что если Лео, или как бы его ни звали, последовал за мной на борт? Что-то в неуклюжем журналисте создавало ощущение безопасности: он держался так, слово умел проходить сквозь стены, но был достаточно к ней снисходителен, явно демонстрируя, что его появление поможет ей справиться с ее страхами.
Кабина лифта оказалась узкой и низкой, полированный металл с кнопочной панелью управления.
– Это лифт экипажа, – пояснил Фрэнк, тыча пальцем в панель. – Свен научил меня им пользоваться. Они не ходят вверх-вниз, они движутся – ага!
Лифт завалился на бок и начал подъем, затем крутанул в обратную сторону до прибытия к остановке. Двери открылись в тускло освещенный коридор, напомнивший Среде отель, куда родители брали ее с Джереми пару лет назад.
– Приехали.
Каюта Фрэнка лишь укрепила ощущение пребывания в отеле – пропитанная ужасной неопределяемой вонью, будто здесь кто-то сдох. Среда сморщила нос, чувствуя мимолетную неловкость, когда Фрэнк закрыл дверь и засеменил к письменному столу. Смущение прошло, когда он нагнулся, вытащил компактный мультимедийный рекордер и пристроил его на столе.
– Присаживайтесь, – пригласил он, – чувствуйте себя как дома. – И предупредительно улыбнулся. – Сейчас мы сделаем запись, и я отправлю ее Джо – она мой редактор – сразу же. Джо оформит материал в виде статьи. Чем раньше это попадет в блог, тем лучше. Удобно? Хорошо. Начнем. Вы можете назвать свое имя? Лучше, если будете смотреть прямо на адаптер…
Почти час спустя Среда, охрипла… В довершение у нее ныли кости, ей надоело повторяться, не говоря уже о душевном расстройстве. Фрэнк оказался на удивление вежлив и тактичен. Он с пониманием отнесся к тому, что ужас воспоминаний о минутах в коридоре снаружи поврежденного дома вызвал слезы. Среда, признаться, думала, что держит себя в руках. Она сумела ухватить пару часов тревожного сна в присвоенном кресле «скотовозного» класса на шаттле, но испытала дополнительный стресс, разыскивая лайнер и Фрэнка на нем.
– Мне необходимо выпить… – выговорила она. – И…
– Я обещал вам завтрак, да? Простите, увлекся. – Голос Фрэнка звучал извиняющимся или как-то в этом роде. Репортер вытащил блокнот и передал Среде. – Выберете что-нибудь из меню, любое, что понравится. Послушайте, это грандиозно. – Он неодобрительно посмотрел на дверь. – Подонок, как я уже сказал. – Судя по его грозному выражению, в стене должна была образоваться черная дыра. – Теперь мне нужно завуалировать интервью и запустить его в виде неподтвержденного слуха. Ведь вы не хотите сидеть без дела, не так ли? Чем раньше мы получим некоторые вещественные подтверждения, тем лучше, хотя это может потребовать некоторого времени. Но прежде подонок, уничтоживший твою семью, должен осознать: попытка твоего убийства – ошибка. – Фрэнк явно рассердился.
– Вы сказали, будто слышали о… о РеМастированных? – спросила робко Среда.
– Я… – Он закрыл рот и сердито махнул головой, как медведь, отгоняющий надоедливых мух. – Кое-что о них знаю. Много больше, чем хотелось бы. И удивлен их присутствием на Септагоне. – Фрэнк задумался, потом произнес: – Проверить ваш рассказ насчет станции – стоит реальных денег. Нужен чартерный корабль, если нужно пошарить на «горячей» станции за ударным фронтом сверхновой. Остальное довольно просто. Все же закажите еду и поешьте, только здесь.
Пальцы Среды без энтузиазма пробежали по восточному меню, добавив крепкий зеленый напиток, обещавший изгнание усталости,
– Поесть, помню.
– Расслабьтесь. – Фрэнк распаковал потрепанного вида клавиатуру древней конструкции и задолбил по ней как пулемет. – Когда будет готово, скажите, запишу заказ на свой счет.
– Считаете, я в опасности? – спросила Среда затравленным голосом.
Фрэнк ответил ей прямым взглядом, и впервые она осознала, что у него взволнованный вид. Не страх лежал на этом лице гориллы-человека. Откровенная злоба.
– Послушайте, чем скорее это уйдет в сеть, тем лучше для нас обоих, поэтому, если не возражаете… – И он снова принялся барабанить по клавиатуре.
– Конечно. – Среда вздохнула. Она закончила изучать меню и подтолкнула блокнот к краю стола Фрэнка. – Журналист. Эй!
Она развела пальцы, любуясь кольцами на левой руке. Изящные, непрослеживаемые и обманывающие, уверяющие, что она богатая сучка и явилась с секретной миссией. «На что похоже быть богатой?» – размышляла она.
«Лондон Таймс» – потрясающие новости с 1785 года! Представляют Фрэнка «Носа» Джонсона. Спонсоры: «Торн унд Таксис Арбайтсгемайншафт», «ДиснейМоб Эмузментс», НПО «Микоян-Гуревич Космос», Банк Моторола аль-Фалака, «Глоссолалия Транслатроникс» и Первая Всеобщая Церковь Кермита.
Эксклюзив:
Хулиганство на Септагоне. Убийства в Москве
«Таймс» взяла эксклюзивное интервью у юной особы, спасшейся из системы Москва, которое содержит намеки на наличие агентов внешней силы, имеющих что скрывать – уже после геноцида.
Среда Затуманенная (вымышленное имя), 19 лет, гражданка бывшей планетарной Республики Москва. Она и ее семья уцелели при инициации новой, уничтожившей их родной мир, где они проживали на «Старом Ньюфаундленде IV», портальная станция одиннадцать, заправочно-пересадочном пункте примерно в световом году от звезды. Их эвакуировали бортом звездолета, принадлежащего дрезденскому торговому агентству на один из орбитальных объектов Септагона. Для их безопасности «Таймс» не раскрывает, кто они.
Непосредственно перед эвакуацией девушка вернулась на портальную станцию по личным причинам. Там она нашла тело таможенного офицера Гарета Смайла, занесенного в списки как «пропавший во время эвакуации». До Инцидента Ноль офицер Смайл был одним из ответственных за сохранность иммиграционных записей для персон, прибывающих и убывающих через данную портальную станцию. Среда обнаружила его убитым – уникальное событие для маленькой колонии, где акт насилия случается раз в пять лет.
В портфеле, оставленном рядом с телом, оказались рукописные инструкции касательно некоторых таможенных записей, относящихся к иммиграции и уничтоженных непосредственно перед ней, но оставленных в виде единственной копии, подлежащей возврату. Принимая вышеизложенное всерьез, следует сделать вывод, что кому-то явно хочется сокрыть факт тайного посещения Москвы через одиннадцатую портальную станцию непосредственно перед катастрофой. Кто бы это ни был, они имели агента/агентов на борту дрезденского трас-портного корабля «Долгий поход», когда тот прибыл на «Старый Ньюф» для эвакуационной миссии. И эти агент/агенты совершили убийство.
Бели это мистификация, то весьма жестокая. [Репортер: запись в журнале регистрации СМ-6/9/312-04-23-19-24А, двойное убийство.] За нашей интервьюируемой послали наемных убийц, она от них скрылась, к сожалению потеряв семью, что осознала лишь два дня назад. Кто-то злонамеренно отвел канал подачи воздуха от их дома и вывел из строя систему тревоги. Следователь криминальной полиции Робин Гоуф охарактеризовал убийство как «высокопрофессиональное» и сообщил, что разыскивает двух человек [Репортер: ордер на арест W/CM-6/9/312-B4]. Маленькое дополнение: полиция Септагона весьма квалифицированна, и если преступников не нашли в ближайшие полчаса, то их не найдут совсем, ибо на станции их уже нет.
«Таймс» еще не определилась в отношении происходящего, но скорее всего это обычная грязная игра в «шпион против шпиона». Смысл – предпринимается попытка сокрытия правды об уничтожении Москвы, и мы намерены продолжить собственное расследование. И тем не менее мы выпускаем это сырое, сделанное на скорую руку интервью, чтобы исключить дальнейшие попытки уничтожить уцелевших свидетелей.
Это специальное послание «Тайме» преступникам, кем бы они ни были.
Правда выйдет наружу!
Конец. Редакция «Таймс».
* * *
Звон тарелок – пол слегка накренился, чуть заметно, но достаточно для звона фарфоровой посуды в обеденных залах – огромный лайнер изменил направление бортовой гравитации. Младший летный лейтенант Штефи Грейс покачала головой.
– Не очень-то хорошо.
– В пределах допуска, но на пределе, – согласился ее командир, летный офицер Макс Фромм, указывая на большое стационарное табло. – Хочешь что-то сказать?
– Балансировка ядра вроде в норме. Мы точно стабилизировались, и распределитель массы в норме – здесь проблем нет. М-м. На корабле ничего не вижу, но станция… – Она прервалась и увеличила карту внешнего поляризационного поля гравитации. – Оп-па. При отходе нам придан небольшой вращающий момент станционными генераторами. Это то, за чем ты охотился?
– Нет, но справимся. – Фромм кивнул. – Вспомни. Эти новые большие платформы сконструированы так, что дают отдачу. – Он вернул обычную карту системы. – Говоришь, проходим первую стадию отбытия, да?
Штефи кивнула и заставила его провести ряд маневров, с помощью которых капитан и ее команда на мостике лавируют огромным лайнером в разветвленных доках «Ноктиса». Здесь, внизу, в натурном зале не было такого напряжения; всего лишь дополнительный урок по действиям экипажа на мостике на симуляторе-подобии. Зал был тесным, напичканным консолями эмуляторов. Места хватало лишь на двоих. В аварийном варианте он дублировал основной мостик, а при безвыходной ситуации мог принять на себя все функции полетной палубы, находясь под пятиуровневой защитой корпуса.
– Ладно, лайнер выходит из С-головки кольца. Это… э-э… пять гигатесла? Не много ли для обеспечения поля в один g? Планируется амортизация для предотвращения сильных толчков? Позиционный контроль – мы стабилизированы. Никакого теплового вращения, во всяком случае чтобы упоминать о нем вне Септагона «В». Двигатель придаст достаточный вращательный момент внешнему корпусу для сохранения устойчивости при отклонении пять метров в секунду. Это должно занять… э-э… две минуты, пока мы выдвинемся достаточно, чтобы начать медленное движение к коридору выхода. Я права?
– Пока все хорошо. – Макс откинулся в кресле. – Ненавижу подобные ситуации. Здесь и без нас интенсивное движение. Мы теряем почти тысячу секунд на выяснение сближений. Но здесь такое дьявольское скопище, что можно минреп бросить.
– Один неудачный толчок…
– Да.
«Романов» – зверюга не мелкая. Ульеобразный, триста метров в диаметре и почти пятьсот длиной. Массивное двигательное ядро, снабжавшее корабль энергией и позволявшее связывать в узел время с пространством, было совершенно неприменимо в близком маневрировании. Горячие корабельные двигатели малой тяги запросто могли содрать шкуру с хаба, если капитан пройдет на них пару километров. Поэтому оставались только холодные маневровые двигатели и гиродины для сохранения угла возвышения во время отчаливания, но от них было столько же толку, сколько от кучи муравьев, пытающихся спихнуть дохлого кита с пляжа.
– До шестидесяти секунд на зажигание – и мы можем ускориться до отлетной скорости сто метров в секунду. Затем полтора часа на прохождение пятидесяти километров – и следующий впрыск в форсунки для разгона до тысячи метров в секунду на половине g. Еще двести километров – и тогда можем начать запуск ускорения вращения двигательного ядра. Я не рассматриваю это как полетный план для данного отрезка пути, но если капитан сделает все как обычно с момента задействования двигательного ядра, мы поднимем ускорение до двадцати g и продержим так примерно двадцать часов. И никакого беспорядка. Вот почему кольцевые переборки поднимаются сейчас, когда корабль получает дополнительную энергию для выталкивания. – Макс вытянул руки над головой, почти коснувшись табло контроля повреждений. – Видеть одно отправление – видеть их все. До следующего раза.
– Верно. – Штефи отодвинула кресло. – У нас есть время на кофе до цикла зажигания?
– Почему бы и нет.
Штефи встала, протиснулась мимо кресла Макса, проведя рукой по его плечам. Он сделал вид, что не заметил, но Штефи перехватила проблеск его улыбки, отразившейся в экранах, когда она повернулась к двери. Две или три недели вместе, по ее оценке, не создавали серьезного партнерства, но спать в одиночестве в ее первом долгом круизе изматывало, и Макс оказался внимательней, чем она ожидала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Следующие инструкции передам по прибытии на орбиту Нового Дрездена. Резюмирую: разыщи Фрэнка «Носа» и расскажи ему о своих приключениях на «Старом Ньюфе». Это обеспечит тебе путешествие без происшествий. Свободно изучай корабль. По прибытии посети церемонию в посольстве. Bon voyage!
Среда озадаченно покачала головой, ведь она уже начала выполнять эти распоряжения. Корабль еще не отправился, и остаточная нервозность заставила Среду обернуться и через плечо посмотреть на крупного мужчину, который вел ее прямо к лифту, искусно замаскированному под слуховое окно. Что если Лео, или как бы его ни звали, последовал за мной на борт? Что-то в неуклюжем журналисте создавало ощущение безопасности: он держался так, слово умел проходить сквозь стены, но был достаточно к ней снисходителен, явно демонстрируя, что его появление поможет ей справиться с ее страхами.
Кабина лифта оказалась узкой и низкой, полированный металл с кнопочной панелью управления.
– Это лифт экипажа, – пояснил Фрэнк, тыча пальцем в панель. – Свен научил меня им пользоваться. Они не ходят вверх-вниз, они движутся – ага!
Лифт завалился на бок и начал подъем, затем крутанул в обратную сторону до прибытия к остановке. Двери открылись в тускло освещенный коридор, напомнивший Среде отель, куда родители брали ее с Джереми пару лет назад.
– Приехали.
Каюта Фрэнка лишь укрепила ощущение пребывания в отеле – пропитанная ужасной неопределяемой вонью, будто здесь кто-то сдох. Среда сморщила нос, чувствуя мимолетную неловкость, когда Фрэнк закрыл дверь и засеменил к письменному столу. Смущение прошло, когда он нагнулся, вытащил компактный мультимедийный рекордер и пристроил его на столе.
– Присаживайтесь, – пригласил он, – чувствуйте себя как дома. – И предупредительно улыбнулся. – Сейчас мы сделаем запись, и я отправлю ее Джо – она мой редактор – сразу же. Джо оформит материал в виде статьи. Чем раньше это попадет в блог, тем лучше. Удобно? Хорошо. Начнем. Вы можете назвать свое имя? Лучше, если будете смотреть прямо на адаптер…
Почти час спустя Среда, охрипла… В довершение у нее ныли кости, ей надоело повторяться, не говоря уже о душевном расстройстве. Фрэнк оказался на удивление вежлив и тактичен. Он с пониманием отнесся к тому, что ужас воспоминаний о минутах в коридоре снаружи поврежденного дома вызвал слезы. Среда, признаться, думала, что держит себя в руках. Она сумела ухватить пару часов тревожного сна в присвоенном кресле «скотовозного» класса на шаттле, но испытала дополнительный стресс, разыскивая лайнер и Фрэнка на нем.
– Мне необходимо выпить… – выговорила она. – И…
– Я обещал вам завтрак, да? Простите, увлекся. – Голос Фрэнка звучал извиняющимся или как-то в этом роде. Репортер вытащил блокнот и передал Среде. – Выберете что-нибудь из меню, любое, что понравится. Послушайте, это грандиозно. – Он неодобрительно посмотрел на дверь. – Подонок, как я уже сказал. – Судя по его грозному выражению, в стене должна была образоваться черная дыра. – Теперь мне нужно завуалировать интервью и запустить его в виде неподтвержденного слуха. Ведь вы не хотите сидеть без дела, не так ли? Чем раньше мы получим некоторые вещественные подтверждения, тем лучше, хотя это может потребовать некоторого времени. Но прежде подонок, уничтоживший твою семью, должен осознать: попытка твоего убийства – ошибка. – Фрэнк явно рассердился.
– Вы сказали, будто слышали о… о РеМастированных? – спросила робко Среда.
– Я… – Он закрыл рот и сердито махнул головой, как медведь, отгоняющий надоедливых мух. – Кое-что о них знаю. Много больше, чем хотелось бы. И удивлен их присутствием на Септагоне. – Фрэнк задумался, потом произнес: – Проверить ваш рассказ насчет станции – стоит реальных денег. Нужен чартерный корабль, если нужно пошарить на «горячей» станции за ударным фронтом сверхновой. Остальное довольно просто. Все же закажите еду и поешьте, только здесь.
Пальцы Среды без энтузиазма пробежали по восточному меню, добавив крепкий зеленый напиток, обещавший изгнание усталости,
– Поесть, помню.
– Расслабьтесь. – Фрэнк распаковал потрепанного вида клавиатуру древней конструкции и задолбил по ней как пулемет. – Когда будет готово, скажите, запишу заказ на свой счет.
– Считаете, я в опасности? – спросила Среда затравленным голосом.
Фрэнк ответил ей прямым взглядом, и впервые она осознала, что у него взволнованный вид. Не страх лежал на этом лице гориллы-человека. Откровенная злоба.
– Послушайте, чем скорее это уйдет в сеть, тем лучше для нас обоих, поэтому, если не возражаете… – И он снова принялся барабанить по клавиатуре.
– Конечно. – Среда вздохнула. Она закончила изучать меню и подтолкнула блокнот к краю стола Фрэнка. – Журналист. Эй!
Она развела пальцы, любуясь кольцами на левой руке. Изящные, непрослеживаемые и обманывающие, уверяющие, что она богатая сучка и явилась с секретной миссией. «На что похоже быть богатой?» – размышляла она.
«Лондон Таймс» – потрясающие новости с 1785 года! Представляют Фрэнка «Носа» Джонсона. Спонсоры: «Торн унд Таксис Арбайтсгемайншафт», «ДиснейМоб Эмузментс», НПО «Микоян-Гуревич Космос», Банк Моторола аль-Фалака, «Глоссолалия Транслатроникс» и Первая Всеобщая Церковь Кермита.
Эксклюзив:
Хулиганство на Септагоне. Убийства в Москве
«Таймс» взяла эксклюзивное интервью у юной особы, спасшейся из системы Москва, которое содержит намеки на наличие агентов внешней силы, имеющих что скрывать – уже после геноцида.
Среда Затуманенная (вымышленное имя), 19 лет, гражданка бывшей планетарной Республики Москва. Она и ее семья уцелели при инициации новой, уничтожившей их родной мир, где они проживали на «Старом Ньюфаундленде IV», портальная станция одиннадцать, заправочно-пересадочном пункте примерно в световом году от звезды. Их эвакуировали бортом звездолета, принадлежащего дрезденскому торговому агентству на один из орбитальных объектов Септагона. Для их безопасности «Таймс» не раскрывает, кто они.
Непосредственно перед эвакуацией девушка вернулась на портальную станцию по личным причинам. Там она нашла тело таможенного офицера Гарета Смайла, занесенного в списки как «пропавший во время эвакуации». До Инцидента Ноль офицер Смайл был одним из ответственных за сохранность иммиграционных записей для персон, прибывающих и убывающих через данную портальную станцию. Среда обнаружила его убитым – уникальное событие для маленькой колонии, где акт насилия случается раз в пять лет.
В портфеле, оставленном рядом с телом, оказались рукописные инструкции касательно некоторых таможенных записей, относящихся к иммиграции и уничтоженных непосредственно перед ней, но оставленных в виде единственной копии, подлежащей возврату. Принимая вышеизложенное всерьез, следует сделать вывод, что кому-то явно хочется сокрыть факт тайного посещения Москвы через одиннадцатую портальную станцию непосредственно перед катастрофой. Кто бы это ни был, они имели агента/агентов на борту дрезденского трас-портного корабля «Долгий поход», когда тот прибыл на «Старый Ньюф» для эвакуационной миссии. И эти агент/агенты совершили убийство.
Бели это мистификация, то весьма жестокая. [Репортер: запись в журнале регистрации СМ-6/9/312-04-23-19-24А, двойное убийство.] За нашей интервьюируемой послали наемных убийц, она от них скрылась, к сожалению потеряв семью, что осознала лишь два дня назад. Кто-то злонамеренно отвел канал подачи воздуха от их дома и вывел из строя систему тревоги. Следователь криминальной полиции Робин Гоуф охарактеризовал убийство как «высокопрофессиональное» и сообщил, что разыскивает двух человек [Репортер: ордер на арест W/CM-6/9/312-B4]. Маленькое дополнение: полиция Септагона весьма квалифицированна, и если преступников не нашли в ближайшие полчаса, то их не найдут совсем, ибо на станции их уже нет.
«Таймс» еще не определилась в отношении происходящего, но скорее всего это обычная грязная игра в «шпион против шпиона». Смысл – предпринимается попытка сокрытия правды об уничтожении Москвы, и мы намерены продолжить собственное расследование. И тем не менее мы выпускаем это сырое, сделанное на скорую руку интервью, чтобы исключить дальнейшие попытки уничтожить уцелевших свидетелей.
Это специальное послание «Тайме» преступникам, кем бы они ни были.
Правда выйдет наружу!
Конец. Редакция «Таймс».
* * *
Звон тарелок – пол слегка накренился, чуть заметно, но достаточно для звона фарфоровой посуды в обеденных залах – огромный лайнер изменил направление бортовой гравитации. Младший летный лейтенант Штефи Грейс покачала головой.
– Не очень-то хорошо.
– В пределах допуска, но на пределе, – согласился ее командир, летный офицер Макс Фромм, указывая на большое стационарное табло. – Хочешь что-то сказать?
– Балансировка ядра вроде в норме. Мы точно стабилизировались, и распределитель массы в норме – здесь проблем нет. М-м. На корабле ничего не вижу, но станция… – Она прервалась и увеличила карту внешнего поляризационного поля гравитации. – Оп-па. При отходе нам придан небольшой вращающий момент станционными генераторами. Это то, за чем ты охотился?
– Нет, но справимся. – Фромм кивнул. – Вспомни. Эти новые большие платформы сконструированы так, что дают отдачу. – Он вернул обычную карту системы. – Говоришь, проходим первую стадию отбытия, да?
Штефи кивнула и заставила его провести ряд маневров, с помощью которых капитан и ее команда на мостике лавируют огромным лайнером в разветвленных доках «Ноктиса». Здесь, внизу, в натурном зале не было такого напряжения; всего лишь дополнительный урок по действиям экипажа на мостике на симуляторе-подобии. Зал был тесным, напичканным консолями эмуляторов. Места хватало лишь на двоих. В аварийном варианте он дублировал основной мостик, а при безвыходной ситуации мог принять на себя все функции полетной палубы, находясь под пятиуровневой защитой корпуса.
– Ладно, лайнер выходит из С-головки кольца. Это… э-э… пять гигатесла? Не много ли для обеспечения поля в один g? Планируется амортизация для предотвращения сильных толчков? Позиционный контроль – мы стабилизированы. Никакого теплового вращения, во всяком случае чтобы упоминать о нем вне Септагона «В». Двигатель придаст достаточный вращательный момент внешнему корпусу для сохранения устойчивости при отклонении пять метров в секунду. Это должно занять… э-э… две минуты, пока мы выдвинемся достаточно, чтобы начать медленное движение к коридору выхода. Я права?
– Пока все хорошо. – Макс откинулся в кресле. – Ненавижу подобные ситуации. Здесь и без нас интенсивное движение. Мы теряем почти тысячу секунд на выяснение сближений. Но здесь такое дьявольское скопище, что можно минреп бросить.
– Один неудачный толчок…
– Да.
«Романов» – зверюга не мелкая. Ульеобразный, триста метров в диаметре и почти пятьсот длиной. Массивное двигательное ядро, снабжавшее корабль энергией и позволявшее связывать в узел время с пространством, было совершенно неприменимо в близком маневрировании. Горячие корабельные двигатели малой тяги запросто могли содрать шкуру с хаба, если капитан пройдет на них пару километров. Поэтому оставались только холодные маневровые двигатели и гиродины для сохранения угла возвышения во время отчаливания, но от них было столько же толку, сколько от кучи муравьев, пытающихся спихнуть дохлого кита с пляжа.
– До шестидесяти секунд на зажигание – и мы можем ускориться до отлетной скорости сто метров в секунду. Затем полтора часа на прохождение пятидесяти километров – и следующий впрыск в форсунки для разгона до тысячи метров в секунду на половине g. Еще двести километров – и тогда можем начать запуск ускорения вращения двигательного ядра. Я не рассматриваю это как полетный план для данного отрезка пути, но если капитан сделает все как обычно с момента задействования двигательного ядра, мы поднимем ускорение до двадцати g и продержим так примерно двадцать часов. И никакого беспорядка. Вот почему кольцевые переборки поднимаются сейчас, когда корабль получает дополнительную энергию для выталкивания. – Макс вытянул руки над головой, почти коснувшись табло контроля повреждений. – Видеть одно отправление – видеть их все. До следующего раза.
– Верно. – Штефи отодвинула кресло. – У нас есть время на кофе до цикла зажигания?
– Почему бы и нет.
Штефи встала, протиснулась мимо кресла Макса, проведя рукой по его плечам. Он сделал вид, что не заметил, но Штефи перехватила проблеск его улыбки, отразившейся в экранах, когда она повернулась к двери. Две или три недели вместе, по ее оценке, не создавали серьезного партнерства, но спать в одиночестве в ее первом долгом круизе изматывало, и Макс оказался внимательней, чем она ожидала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63