Чего бы это ни стоило. Жизнь, словно разменная монета, бросается на чашу весов, если человек пытается совладать с желанием, ставшим навязчивой идеей. И неравная битва проиграна уже изначально.
Бурлящая лава рано или поздно покинет жерло вулкана, а ищущий смерти в конечном итоге встретится с Ней, чтобы навсегда успокоиться в Ее ледяных объятиях…
Утанги взяли меня в кольцо, защищая от повторной атаки. Но я не мог и не хотел прятаться за их спинами. И не потому, что был отчаянно смелым. Нет. В той или иной степени страх живет в каждом из нас. Когда мальчика с детства учат быть мужчиной, в конечном итоге он им становится – или умирает от позора. Другого выхода нет. По крайней мере, в моем племени испокон веков существовали такие правила. А еще меня учили: командир в силу своего положения обязан служить примером для подчиненных.
Банальные, прописные истины, но, как правило, именно из них состоит повседневная жизнь. Подчас героями становятся обычные люди, а предателями – «благородные рыцари». Хотя в конечном итоге растворяются в потоке мироздания и те и другие.
Встав на ноги, я шагнул вперед, и телохранители покорно расступились. Не знаю, что собой представляли эти создания сейчас, но когда-то давно они были великими воинами. Тысячелетия рабства ничего не изменили, утанги по-прежнему оставались великими.
Я успел сделать три коротких шага, после чего невдалеке взорвалась звезда. Вспышка была такой сильной, что на несколько мгновений почти все ослепли. Воины еще не успели оправиться от первого взрыва, когда последовал второй, не менее яркий.
Не приходилось сомневаться в том, что против нас используют магию высокого уровня. Не исключено, что у лучника была поддержка в лице друида или двух.
– Динкс… – Я повернулся к имуру, собираясь спросить, может ли он взять на себя магов.
Вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа, потому что нас атаковали.
Последующие события показали: я ошибался насчет друида. Лучник действовал в одиночку.
У безумца хватило мужества бросить вызов шестнадцати воинам, находившимся на поляне (четверых разведчиков-гоблинов и двоих утангов, оставшихся в лесу, я не принимал в расчет).
Эта атака выглядела откровенным самоубийством. Впрочем, невероятная скорость нападавшего, помноженная на внезапность и отличные рефлексы, давала ему призрачный шанс. Если не шанс победить, то хотя бы шанс забрать с собой в могилу как можно больше врагов. К тому же после двух ярких вспышек глаза большинства воинов не успели привыкнуть к темноте, и отряд оказался в крайне невыгодном положении.
В отличие от остальных для Хрустального Принца не существовало понятия «ночь». Вечные сумерки заполнили мое сознание, благодаря чему я смог увидеть атакующего, но не успел ничего сделать – все закончилось слишком быстро…
Орки находились ближе всех к лесу. Неудивительно, что основной удар пришелся на них. Горло первого было вспорото походя, будто кошелек зазевавшегося крестьянина, впервые приехавшего на ярмарку. Ловкому вору не составит труда оставить наивного ротозея без денег. Миг – и наличность перекочевала к новому владельцу. Легкий росчерк клинка оборвал еще одну жизнь.
Все происходило быстро, тихо, на редкость обыденно – и оттого особенно страшно.
Секунда – и вот уже вторая жертва повторила судьбу первой. Кровавый бутон распустился на шее, а огромное тело забилось в конвульсиях, не в силах смириться с настолько бессмысленно жутким концом.
Странный убийца в чем-то был схож с поваром, отрубающим головы испуганным курицам. Он настолько привык к грязной работе, что делал ее чисто машинально. Ни о чем не задумываясь.
Раз. Это на похлебку.
Два. На жаркое.
Три…
Третьим по счету оказался Олитунг – предводитель орков. В отличие от своих нерасторопных соратников гигант успел вскинуть правую руку, прикрывая горло. Но безжалостный удар в сердце поразил и его.
Только после этого я наконец понял, что нас атаковала женщина. Точнее, девушка.
Она сделала шаг вперед, будучи уверенной, что оставила за спиной три трупа, но просчиталась. В груди огромного чудовища бились два сердца. В конечном итоге именно это решило исход битвы.
Кулак, способный проломить череп не то что человеку, но даже быку, устремился вдогонку убийце.
Однако нападавшая оказалась невероятно быстрой. Не представляю, как можно заметить атаку со спины, но она не просто уклонилась, но и попыталась развернуться на одной ноге, поднырнуть под руку и ударить снизу в подбородок.
Убийце не хватило лишь кратчайшего мига.
Последней крупицы, упавшей на дно песочных часов.
Легкого дуновения ветра, сорвавшего осенний лист. Неуловимого взмаха крыла мотылька, сгорающего в ревущем пламени.
Отчаянного рывка на пределе человеческих возможностей. Того самого мимолетного мгновения, которое подчас стоит жизни.
Кулак орка догнал убийцу, вскользь задев голову, – и этого оказалось достаточно, чтобы оглушить ее. То, что еще секунду назад выглядело сгустком неистовой ярости, несущей смерть и разрушение, вдруг превратилось в обычную смертную.
– Попалась, тварь! – В неистовом реве раненого зверя смешивались боль и торжество. – ПОПАЛАСЬ!!!
Олитунг наклонился. Схватил жертву за волосы. Мощным рывком дернул вверх обмякшее тело.
– Думала, сможешь безнаказанно убивать неповоротливых орков?! Сейчас посмотрим, как много ты знаешь о боли! Ты пожалеешь, что вообще родилась. Вижу, ты полукровка. Дочь человека и эльфа. Тем лучше, я…
– Я сам разберусь с ней.
Искаженное яростью лицо повернулось ко мне. Со взбешенным орком лучше не связываться. Последствия непредсказуемы. Но я должен был задать пленнице несколько вопросов.
– Уверен? – В его голосе звучал неприкрытый вызов.
– Да.
– А если я скажу «нет»?
– Ты выполнишь мой приказ – или умрешь. Третьего не дано.
Краем глаза я увидел утанга, вставшего по правую руку от командира.
Орки не отличаются умом, но Олитунг был исключением – сильным, хитрым и умным. Не исключено, что благодаря именно этим качествам он сумел выдвинуться среди соплеменников.
– Прикрылся мертвецами Фасы и стал самым смелым? – Он не говорил, а рычал.
Огромный взбешенный монстр, нависший над человеком.
– У меня в отряде нет наказаний для провинившихся. – В отличие от разъяренного воина я сохранял спокойствие.
– Что? – Он не понял скрытого смысла фразы.
– Мы не в действующей армии, а значит, не обязаны терять время на дисциплинарные взыскания для провинившихся. Неисполнение приказов командира приравнивается к измене и карается смертью. Еще вопросы?
Несколько секунд гигант размышлял, стоит отвечать или нет. В конечном итоге благоразумие возобладало. Орк взял себя в руки и, не проронив ни слова, демонстративно развернулся и зашагал прочь.
Воистину Олитунг был удивительным созданием. В его груди билось два сердца, и к тому же он имел голову на плечах – качество, встречающееся у орков крайне редко.
Гигант отпустил жертву без предупреждения. Просто разжал пальцы – и все. Тем не менее я успел перехватить волосы девушки, не позволив безвольному телу рухнуть на землю.
– Всем отойти на тридцать шагов! – Я хотел поговорить наедине, без свидетелей.
После выяснения отношений с орком приказы командира выполнялись беспрекословно. Ни у кого не возникло желания убедиться на собственном опыте, насколько прочна грань, отделяющая пустые угрозы от жестокой расправы. Дождавшись, когда все отойдут на приличное расстояние, я занялся пленницей. Она до сих пор не пришла в себя, эта странная полукровка, и потому пришлось ее сильно встряхнуть.
– Ты слышишь меня? Слышишь? Кивни, если да.
Я видел – она пытается что-то сказать и не может. Просто не в состоянии. В глубине расширившихся зрачков плескалась расплавленная ненависть, способная выжечь глаза, но ей так и не удалось вырваться наружу.
Та, что сумела уничтожить пару утангов, была бессильна ответить на вопрос, почему обломок стрелы, однажды взятый мной в руки, превратил обычного человека в чудовище, в чьих венах струится серая кровь?
Я точно знал – неистовая лучница, выпуская проклятую стрелу, метила в меня. Но в чем я провинился перед ней, отчего вызвал такую жгучую ненависть? Это оставалось загадкой.
В мире происходит много удивительных вещей. Объяснить большинство подчас невозможно. Я должен был убить ее. И дело даже не в том, что странная девушка пришла за моей жизнью. Главное, ее проклятая стрела превратила меня в монстра.
Может, я уже не был человеком, и все же, несмотря ни на что, во мне осталась крупица человечности.
Крохотная искра неожиданно вспыхнула яркой звездой, пробудив внутри нечто давно позабытое. То самое воспоминание ребенка о больших нежных руках матери, умиротворяющей колыбельной на ночь, о теплом грудном молоке и…
Солнечный луч озарил на секунду безжизненно серый пейзаж – и сразу погас. Но краткого мига хватило, чтобы принять окончательное решение.
Левая рука мощным рывком притянула обмякшее тело, а правая ударила ножом в сердце. Несчастная даже не успела упасть на землю, а я уже повернулся и зашагал прочь.
Насилие и ненависть порождают в душе человека монстра. Рано или поздно он вырывается наружу и пожирает хозяина. Какое-то время мне удавалось сдерживать в тесной клетке разъяренное чудовище, но агония не могла продолжаться долго. Слишком неравным было соотношение сил.
В конечном итоге стены неприступной с виду крепости пали – и я проиграл главное сражение в своей жизни. Битву за право оставаться собой.
А эта странная девушка оказалась последним человеком, к которому я проявил хоть какое-то сострадание.
Больше я никого и никогда не жалел.
О том, что уже успело произойти
В смутные времена будущее не определено даже для богов, не говоря о простых смертных. Великие потрясения так изменяют ткань мироздания, что она становится похожей на смятый пергамент, потрескавшийся на сгибах. Даже если очень постараться, пергаменту не придать первоначального вида. Так же и мир. Однажды изменившись, он уже никогда не станет прежним и не вернет былого величия.
Легче полностью разрушить ветхое здание, а затем возвести на его месте новое, чем без конца латать дыры, наблюдая за приближением неизбежного конца. Затянувшейся агонии, которая намного хуже самого ужасного финала.
Этан, мятежный сын богов Хаоса, бросил вызов родителям, вознамерившись свергнуть их с божественного пьедестала. С помощью преданного слуги Мелиуса мятежнику удалось похитить могущественный артефакт – амфору нерожденных душ.
Это событие стало поворотным пунктом в противостоянии богов. Если до сих пор существовал призрачный шанс договориться и уладить все миром, то отныне призрачное равновесие нарушилось. И, как следствие, колесо истории медленно, но верно покатилось к пропасти. К ужасной воронке, засасывающей и перемалывающей все, что попадает в ее ненасытное чрево. Не делая разницы между богами и смертными. Ведь рано или поздно и те и другие исчезнут в стремительном потоке мироздания, превратившись в абсолютное Ничто.
А до тех пор, пока этого не случилось, каждый волен поступать так, как сочтет нужным.
Этан сделал свой выбор. И не собирался поворачивать вспять. Он доведет начатое до конца, чего бы это ни стоило. Тот, кто готов пожертвовать ради победы жизнями близких, не остановится ни перед чем.
В ответ на действия сына лорд Хаоса Алт заключил договор со Спящим – странным созданием в образе кошки, чья истинная природа оставалась загадкой для всех. Спящий должен был найти и уничтожить безумца. Фаса, мать Этана, действовала иначе. Двадцатитысячный экспедиционный корпус имуров отправился на поиски человека, чье имя прозвучало в предсказании задолго до его рождения.
В небольшом горном племени охотников люди-кошки нашли того, кто назвался Хрустальным Принцем, и предложили ему сделку: тысяча лучников вместе с их предводителем должны встать под знамена Хаоса в предстоящей войне с Альянсом светлых рас. В случае отказа племя Сави будет полностью уничтожено.
Представления о предательстве и чести у каждого свои. И в соответствии с этим каждый решает сам, что сделать и как поступить в той или иной ситуации. Грань между добром и злом настолько призрачна, что ее не всегда удается заметить. Зло для одних – добро для других. И наоборот. В мире все относительно и зависит лишь от того, под каким углом посмотреть на происходящее. Ничего не стоит вывернуть наизнанку правду, представив ее чудовищной ложью, и, наоборот, так завуалировать ложь, что в нее поверят все без исключения…
Хрустальный Принц согласился на сделку, присягнув осколком души лордам Хаоса. Это решение спасло племя. Но через девять недель из тысячи лучников, покинувших родные стены, в живых осталось лишь трое. Остальные сложили головы на жертвенный алтарь войны. Люди заплатили за то, чтобы их родные и близкие могли жить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Бурлящая лава рано или поздно покинет жерло вулкана, а ищущий смерти в конечном итоге встретится с Ней, чтобы навсегда успокоиться в Ее ледяных объятиях…
Утанги взяли меня в кольцо, защищая от повторной атаки. Но я не мог и не хотел прятаться за их спинами. И не потому, что был отчаянно смелым. Нет. В той или иной степени страх живет в каждом из нас. Когда мальчика с детства учат быть мужчиной, в конечном итоге он им становится – или умирает от позора. Другого выхода нет. По крайней мере, в моем племени испокон веков существовали такие правила. А еще меня учили: командир в силу своего положения обязан служить примером для подчиненных.
Банальные, прописные истины, но, как правило, именно из них состоит повседневная жизнь. Подчас героями становятся обычные люди, а предателями – «благородные рыцари». Хотя в конечном итоге растворяются в потоке мироздания и те и другие.
Встав на ноги, я шагнул вперед, и телохранители покорно расступились. Не знаю, что собой представляли эти создания сейчас, но когда-то давно они были великими воинами. Тысячелетия рабства ничего не изменили, утанги по-прежнему оставались великими.
Я успел сделать три коротких шага, после чего невдалеке взорвалась звезда. Вспышка была такой сильной, что на несколько мгновений почти все ослепли. Воины еще не успели оправиться от первого взрыва, когда последовал второй, не менее яркий.
Не приходилось сомневаться в том, что против нас используют магию высокого уровня. Не исключено, что у лучника была поддержка в лице друида или двух.
– Динкс… – Я повернулся к имуру, собираясь спросить, может ли он взять на себя магов.
Вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа, потому что нас атаковали.
Последующие события показали: я ошибался насчет друида. Лучник действовал в одиночку.
У безумца хватило мужества бросить вызов шестнадцати воинам, находившимся на поляне (четверых разведчиков-гоблинов и двоих утангов, оставшихся в лесу, я не принимал в расчет).
Эта атака выглядела откровенным самоубийством. Впрочем, невероятная скорость нападавшего, помноженная на внезапность и отличные рефлексы, давала ему призрачный шанс. Если не шанс победить, то хотя бы шанс забрать с собой в могилу как можно больше врагов. К тому же после двух ярких вспышек глаза большинства воинов не успели привыкнуть к темноте, и отряд оказался в крайне невыгодном положении.
В отличие от остальных для Хрустального Принца не существовало понятия «ночь». Вечные сумерки заполнили мое сознание, благодаря чему я смог увидеть атакующего, но не успел ничего сделать – все закончилось слишком быстро…
Орки находились ближе всех к лесу. Неудивительно, что основной удар пришелся на них. Горло первого было вспорото походя, будто кошелек зазевавшегося крестьянина, впервые приехавшего на ярмарку. Ловкому вору не составит труда оставить наивного ротозея без денег. Миг – и наличность перекочевала к новому владельцу. Легкий росчерк клинка оборвал еще одну жизнь.
Все происходило быстро, тихо, на редкость обыденно – и оттого особенно страшно.
Секунда – и вот уже вторая жертва повторила судьбу первой. Кровавый бутон распустился на шее, а огромное тело забилось в конвульсиях, не в силах смириться с настолько бессмысленно жутким концом.
Странный убийца в чем-то был схож с поваром, отрубающим головы испуганным курицам. Он настолько привык к грязной работе, что делал ее чисто машинально. Ни о чем не задумываясь.
Раз. Это на похлебку.
Два. На жаркое.
Три…
Третьим по счету оказался Олитунг – предводитель орков. В отличие от своих нерасторопных соратников гигант успел вскинуть правую руку, прикрывая горло. Но безжалостный удар в сердце поразил и его.
Только после этого я наконец понял, что нас атаковала женщина. Точнее, девушка.
Она сделала шаг вперед, будучи уверенной, что оставила за спиной три трупа, но просчиталась. В груди огромного чудовища бились два сердца. В конечном итоге именно это решило исход битвы.
Кулак, способный проломить череп не то что человеку, но даже быку, устремился вдогонку убийце.
Однако нападавшая оказалась невероятно быстрой. Не представляю, как можно заметить атаку со спины, но она не просто уклонилась, но и попыталась развернуться на одной ноге, поднырнуть под руку и ударить снизу в подбородок.
Убийце не хватило лишь кратчайшего мига.
Последней крупицы, упавшей на дно песочных часов.
Легкого дуновения ветра, сорвавшего осенний лист. Неуловимого взмаха крыла мотылька, сгорающего в ревущем пламени.
Отчаянного рывка на пределе человеческих возможностей. Того самого мимолетного мгновения, которое подчас стоит жизни.
Кулак орка догнал убийцу, вскользь задев голову, – и этого оказалось достаточно, чтобы оглушить ее. То, что еще секунду назад выглядело сгустком неистовой ярости, несущей смерть и разрушение, вдруг превратилось в обычную смертную.
– Попалась, тварь! – В неистовом реве раненого зверя смешивались боль и торжество. – ПОПАЛАСЬ!!!
Олитунг наклонился. Схватил жертву за волосы. Мощным рывком дернул вверх обмякшее тело.
– Думала, сможешь безнаказанно убивать неповоротливых орков?! Сейчас посмотрим, как много ты знаешь о боли! Ты пожалеешь, что вообще родилась. Вижу, ты полукровка. Дочь человека и эльфа. Тем лучше, я…
– Я сам разберусь с ней.
Искаженное яростью лицо повернулось ко мне. Со взбешенным орком лучше не связываться. Последствия непредсказуемы. Но я должен был задать пленнице несколько вопросов.
– Уверен? – В его голосе звучал неприкрытый вызов.
– Да.
– А если я скажу «нет»?
– Ты выполнишь мой приказ – или умрешь. Третьего не дано.
Краем глаза я увидел утанга, вставшего по правую руку от командира.
Орки не отличаются умом, но Олитунг был исключением – сильным, хитрым и умным. Не исключено, что благодаря именно этим качествам он сумел выдвинуться среди соплеменников.
– Прикрылся мертвецами Фасы и стал самым смелым? – Он не говорил, а рычал.
Огромный взбешенный монстр, нависший над человеком.
– У меня в отряде нет наказаний для провинившихся. – В отличие от разъяренного воина я сохранял спокойствие.
– Что? – Он не понял скрытого смысла фразы.
– Мы не в действующей армии, а значит, не обязаны терять время на дисциплинарные взыскания для провинившихся. Неисполнение приказов командира приравнивается к измене и карается смертью. Еще вопросы?
Несколько секунд гигант размышлял, стоит отвечать или нет. В конечном итоге благоразумие возобладало. Орк взял себя в руки и, не проронив ни слова, демонстративно развернулся и зашагал прочь.
Воистину Олитунг был удивительным созданием. В его груди билось два сердца, и к тому же он имел голову на плечах – качество, встречающееся у орков крайне редко.
Гигант отпустил жертву без предупреждения. Просто разжал пальцы – и все. Тем не менее я успел перехватить волосы девушки, не позволив безвольному телу рухнуть на землю.
– Всем отойти на тридцать шагов! – Я хотел поговорить наедине, без свидетелей.
После выяснения отношений с орком приказы командира выполнялись беспрекословно. Ни у кого не возникло желания убедиться на собственном опыте, насколько прочна грань, отделяющая пустые угрозы от жестокой расправы. Дождавшись, когда все отойдут на приличное расстояние, я занялся пленницей. Она до сих пор не пришла в себя, эта странная полукровка, и потому пришлось ее сильно встряхнуть.
– Ты слышишь меня? Слышишь? Кивни, если да.
Я видел – она пытается что-то сказать и не может. Просто не в состоянии. В глубине расширившихся зрачков плескалась расплавленная ненависть, способная выжечь глаза, но ей так и не удалось вырваться наружу.
Та, что сумела уничтожить пару утангов, была бессильна ответить на вопрос, почему обломок стрелы, однажды взятый мной в руки, превратил обычного человека в чудовище, в чьих венах струится серая кровь?
Я точно знал – неистовая лучница, выпуская проклятую стрелу, метила в меня. Но в чем я провинился перед ней, отчего вызвал такую жгучую ненависть? Это оставалось загадкой.
В мире происходит много удивительных вещей. Объяснить большинство подчас невозможно. Я должен был убить ее. И дело даже не в том, что странная девушка пришла за моей жизнью. Главное, ее проклятая стрела превратила меня в монстра.
Может, я уже не был человеком, и все же, несмотря ни на что, во мне осталась крупица человечности.
Крохотная искра неожиданно вспыхнула яркой звездой, пробудив внутри нечто давно позабытое. То самое воспоминание ребенка о больших нежных руках матери, умиротворяющей колыбельной на ночь, о теплом грудном молоке и…
Солнечный луч озарил на секунду безжизненно серый пейзаж – и сразу погас. Но краткого мига хватило, чтобы принять окончательное решение.
Левая рука мощным рывком притянула обмякшее тело, а правая ударила ножом в сердце. Несчастная даже не успела упасть на землю, а я уже повернулся и зашагал прочь.
Насилие и ненависть порождают в душе человека монстра. Рано или поздно он вырывается наружу и пожирает хозяина. Какое-то время мне удавалось сдерживать в тесной клетке разъяренное чудовище, но агония не могла продолжаться долго. Слишком неравным было соотношение сил.
В конечном итоге стены неприступной с виду крепости пали – и я проиграл главное сражение в своей жизни. Битву за право оставаться собой.
А эта странная девушка оказалась последним человеком, к которому я проявил хоть какое-то сострадание.
Больше я никого и никогда не жалел.
О том, что уже успело произойти
В смутные времена будущее не определено даже для богов, не говоря о простых смертных. Великие потрясения так изменяют ткань мироздания, что она становится похожей на смятый пергамент, потрескавшийся на сгибах. Даже если очень постараться, пергаменту не придать первоначального вида. Так же и мир. Однажды изменившись, он уже никогда не станет прежним и не вернет былого величия.
Легче полностью разрушить ветхое здание, а затем возвести на его месте новое, чем без конца латать дыры, наблюдая за приближением неизбежного конца. Затянувшейся агонии, которая намного хуже самого ужасного финала.
Этан, мятежный сын богов Хаоса, бросил вызов родителям, вознамерившись свергнуть их с божественного пьедестала. С помощью преданного слуги Мелиуса мятежнику удалось похитить могущественный артефакт – амфору нерожденных душ.
Это событие стало поворотным пунктом в противостоянии богов. Если до сих пор существовал призрачный шанс договориться и уладить все миром, то отныне призрачное равновесие нарушилось. И, как следствие, колесо истории медленно, но верно покатилось к пропасти. К ужасной воронке, засасывающей и перемалывающей все, что попадает в ее ненасытное чрево. Не делая разницы между богами и смертными. Ведь рано или поздно и те и другие исчезнут в стремительном потоке мироздания, превратившись в абсолютное Ничто.
А до тех пор, пока этого не случилось, каждый волен поступать так, как сочтет нужным.
Этан сделал свой выбор. И не собирался поворачивать вспять. Он доведет начатое до конца, чего бы это ни стоило. Тот, кто готов пожертвовать ради победы жизнями близких, не остановится ни перед чем.
В ответ на действия сына лорд Хаоса Алт заключил договор со Спящим – странным созданием в образе кошки, чья истинная природа оставалась загадкой для всех. Спящий должен был найти и уничтожить безумца. Фаса, мать Этана, действовала иначе. Двадцатитысячный экспедиционный корпус имуров отправился на поиски человека, чье имя прозвучало в предсказании задолго до его рождения.
В небольшом горном племени охотников люди-кошки нашли того, кто назвался Хрустальным Принцем, и предложили ему сделку: тысяча лучников вместе с их предводителем должны встать под знамена Хаоса в предстоящей войне с Альянсом светлых рас. В случае отказа племя Сави будет полностью уничтожено.
Представления о предательстве и чести у каждого свои. И в соответствии с этим каждый решает сам, что сделать и как поступить в той или иной ситуации. Грань между добром и злом настолько призрачна, что ее не всегда удается заметить. Зло для одних – добро для других. И наоборот. В мире все относительно и зависит лишь от того, под каким углом посмотреть на происходящее. Ничего не стоит вывернуть наизнанку правду, представив ее чудовищной ложью, и, наоборот, так завуалировать ложь, что в нее поверят все без исключения…
Хрустальный Принц согласился на сделку, присягнув осколком души лордам Хаоса. Это решение спасло племя. Но через девять недель из тысячи лучников, покинувших родные стены, в живых осталось лишь трое. Остальные сложили головы на жертвенный алтарь войны. Люди заплатили за то, чтобы их родные и близкие могли жить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43