С одной стороны, этот малый сделал мир немного чище, избавив его от мрази, недостойной называться человеком. А с другой – начальство будет недовольно, если убийца скроется с места преступления.
Терзаемый подобными мыслями, командир патруля не знал, как поступить. Показывать слабость нельзя. Толпа подобна дикому животному, реагирующему на страх. Малейший признак нерешительности может спровоцировать нападение. Сила тоже не поможет. Четверо вооруженных солдат бессильны против такого количества народа. К счастью, смутьян Тидо оказался порядочным человеком. Водонос взбаламутил толпу и сам же ее успокоил. Взметнув руки вверх, он призвал народ к тишине. А после того, как люди успокоились, продолжил:
– Я тяжело болен и все равно не жилец, поэтому перед смертью решил сделать хоть что-то хорошее. Убил одного из подонков. Всех, конечно, не перебить, но избавиться от главарей можно. Не сегодня-завтра мерзких гиен передушат в их норах. Даю слово. Таких, как я, много. И мы пойдем до конца. Да, на место убитых придут новые лидеры, но с ними разделаются так же, как с их предшественниками. Это будет продолжаться до тех пор, пока главари воров не поймут – в этом городе им жизни не будет.
Тидо замолчал, как будто о чем-то задумался.
Люди, окружившие помост, с напряженным вниманием ждали, чем закончится выступление.
– Ну, в общем, можно было бы много еще чего сказать. – Незаметно для окружающих Тидо перешел на простую обиходную речь. – Ну, я вообще не мастак говорить. Хотел чего-то сказать – и сказал. Спасибо, что послушали. А теперь, – убийца повернулся к начальнику караула, – ну, в общем… Ведите меня куда надо.
Собравшимся на площади (включая солдат) было жаль бедного водоноса. Хотя все прекрасно понимали: в любом случае он обречен. Не важно, что прикончит беднягу – неизлечимая болезнь, виселица или воры. Главное, он не жилец. Вспыхнул напоследок, словно падающая звезда. Сообщил, что хотел, и погас.
В полном молчании Тидо сошел с помоста и в окружении солдат направился к выходу с рынка. В жизни бывают моменты, когда хочется сказать многое, а нужных слов нет. Сейчас был именно такой случай. Люди сопровождали сочувственными взглядами человека, не побоявшегося бросить вызов преступному миру. Он и вправду был скорее героем, чем убийцей. Но перед смертью равны все. Будь то вор, герой, принц или обычный торговец…
Некоторое время конвой с заключенным (у которого связали за спиной руки) сопровождали дети, а затем, потеряв интерес к молчаливой процессии, отстали и они.
Тидо шел с опущенной головой, о чем-то задумавшись. Командир патруля первое время внимательно наблюдал за пленником, пытаясь определить, не собирается ли тот совершить какую-нибудь глупость. Но в конечном итоге пришел к выводу, что опасаться нечего.
Если разобраться, бедняге и вправду некуда было бежать. Пускай даже история со смертельной болезнью выдумана, все равно остаются правосудие и воры. Можно попытаться скрыться от кого-то одного, но когда на тебя охотятся чуть ли не всем миром, спастись не удастся. Ненадолго оттянуть неизбежное можно, но на большее рассчитывать не приходится.
Видимо, Тидо и сам прекрасно понимал, что обречен. Ничем другим нельзя объяснить его отчаянный прыжок с моста. Высота была не слишком большой – от силы десяток метров. Вот только надежно связанные за спиной руки и обилие воронок в быстрой реке не оставляли ни единого шанса.
Патруль, сопровождавший арестанта, был не готов к столь решительным действиям водоноса. Дойдя до середины моста, Тидо поднял голову, словно очнулся от долгого сна, оглянулся по сторонам и, сделав большие испуганные глаза, закричал:
– Смотрите! Воры бегут! Вон они!
Все дружно, как по команде, оглянулись назад, но, как и следовало ожидать, никаких воров не было и в помине. Этот дешевый трюк, призванный отвлечь внимание конвоиров, отлично сработал.
Толкнув плечом не ожидавшего нападения охранника, Тидо в несколько прыжков достиг ограждения, лег животом на перила и, резко оттолкнувшись ногами, нырнул вперед. Нелепо кувыркающееся в полете тело пролетело несколько метров и ударилось об воду, подняв тучу брызг.
Все произошло настолько быстро и неожиданно, что никто не успел среагировать. Подбежавшие к ограде солдаты успели лишь заметить голову, два или три раза вынырнувшую из воды, а затем беглец попал в воронку и навсегда скрылся из виду.
– Кому суждено утонуть, тот не будет повешен, – философски изрек один из конвоиров.
– Да. А парня все равно жаль. Ладно, чего стоите? Пошли, ротозеи. Все сегодня в ночной караул.
– Но ведь…
– И завтра тоже. А кто скажет еще одно слово, пойдет и послезавтра. Думаете, меня капитан по головке погладит, за то что дал сбежать убийце?
– Он утонул.
– Не важно, утонул он или нет. Главное – сбежал. Дол, ты за свой длинный язык будешь дежурить три ночи подряд.
– А…
– Четыре ночи и десять палок за пререкание со старшим. Еще кто-нибудь хочет высказаться?
Как и следовало ожидать, желающих не нашлось. Понуро опустив головы, солдаты зашагали вслед за командиром.
День клонился к закату. Рынок опустел. Мусорщики утащили страшный обрубок, засыпали кровавые лужи песком.
Мелиус не только выбрался из реки, но и успел преобразиться. Теперь даже при всем желании нельзя было заподозрить связь между прекрасно одетым юношей из богатой семьи и «утонувшим» бедняком Тидо.
Но связь была. И заключалась она в том, что, какую бы личину ни избрал себе Мелиус, это ничего не изменит.
Взбудораженные убийством Лоуда-Молота, главари воров непременно соберутся на сходку, чтобы обсудить возникшую проблему. Им даже в голову не придет, что «проблема» появится лично, чтобы засвидетельствовать свое почтение, а заодно уберет с игровой доски несколько лишних фигур.
Мелиус привык держать слово. Если он пообещал Деферро, что разберется с ворами, то выполнит взятое на себя обязательство. Файт сделает это потому, что уверен: в отличие от армии бездарных шутов настоящий король должен быть один.
Тогда кукольнику будет проще управлять огромным театром.
Глава 26
Зачастую на войне побеждает не самый сильный, а самый хитрый. Тот, кто сможет ввести противника в заблуждение. Навязать свои правила ведения боя, не оставив свободы выбора. Заманить в ловушку, прикинувшись слабым. И ударить в самый неожиданный момент.
Чэйу не был настолько глуп, чтобы биться один на один с могущественным врагом. Охотник реально оценивал собственные возможности. Несмотря на потерю божественной сущности, мятежный сын Хаоса сохранил достаточно сил, чтобы без труда справиться с одним противником.
Чэйу должен выманить Этана из болота на поверхность. Заставить раскрыться, сделав первый шаг. После чего нанести удар, который решит исход битвы.
План был простым и в то же время не эффективным. В пятидесяти метрах от берега стояло дерево. Старый дуб, со всех сторон окруженный гнилой жижей, напоминал одинокого воина – последнего из выживших в жестоком сражении. Остальные деревья сгнили или были уничтожены вездесущими ракстлами, а этот исполин стоял назло всем врагам. Сердцевина давно превратилась в труху, но снаружи дуб выглядел нормально. Если бы не отсутствие листвы, можно было подумать, что с ним все в порядке. У старого рыцаря, закованного в латы, хватит сил на последнюю битву. До тех пор, пока он может стоять на ногах, его рано списывать со счетов…
Чэйу переместился к дереву, оставив открытым портал для прыжка. Мгновенные перемещения в пространстве напоминают переход из одной комнаты в другую. Дверь открывается. Один шаг – и ты на месте.
Концы согнутого прута соприкасаются, но муравей, не подозревающий об этом, ползет от начала до конца, затрачивая массу времени. Хотя может достичь конечной цели, всего лишь перейдя с одного конца на другой.
Пространство не ограничивается тремя измерениями. Оно многомерно. Сфера Хаоса – обитель богов – находится в одном из этих измерений. Кроме того, существует еще и пространство в пространстве. То, что для простоты принято называть «подпространством».
Переходы из одной точки в другую совершаются именно через подпространство.
Чэйу не закрыл за собой «дверь» после прыжка, и в образовавшуюся бездонную яму диаметром в несколько метров устремилась вода из болота.
Если это болото – новая крепость Этана, то он придет, чтобы закрыть брешь. Или попытается скрыться. Третьего не дано.
Глупо сидеть в норе, словно загнанная в угол крыса, ожидая, когда болото пересохнет. Ведь рано или поздно придется драться. Охотники взяли след и не успокоятся до тех пор, пока не затравят беглеца.
Чтобы ускорить процесс, чэйу сделал еще пару «дыр». После чего стал терпеливо поджидать добычу. Кот, затаившийся у норы, никуда не торопится – мышь выбежит. У нее нет другого выхода.
С точки зрения охотника, его план был идеален, но порой даже небольшой просчет оборачивается катастрофой. Вот и на этот раз мышь оказалась умнее кота. Вместо того чтобы выйти из укрытия, псевдо-Этан нанес неожиданный удар.
Дуб, на котором сидел чэйу, вдруг ожил. Секунду назад это было обычное дерево, а в следующую – гигант, обхвативший ветвями наглеца, посмевшего вторгнуться на чужую территорию.
Охотник отчаянно рванулся, попытался уйти. Но для того чтобы перейти в другую «комнату», нужно сделать хотя бы один шаг. В противном случае ничего не получится. Чэйу был опутан ветвями так крепко, что не мог шевелиться.
Чудовищные тиски сдавили тело охотника мертвой хваткой. Попытка вырваться не привела к успеху. Простое дерево не могло быть таким сильным. То, что выглядело дубом, на самом деле являлось болотным духом, вселившимся в дерево. Духом по имени Тиглд.
Охотник сопротивлялся изо всех сил, и все же борьба продлилась недолго. Тиглд оказался сильнее. Спустя несколько секунд, не выдержав давления, тело гончей взорвалось миллионом серебряных капель, разлетевшихся в разные стороны. Вместе со смертью чэйу исчезли порталы. Воронки перестали засасывать воду, а над болотом воцарилась первозданная тишина.
Могло показаться, что Крэмс одержал безоговорочную победу, хотя на самом деле это было не так.
– Рано радуешься. – Этан, наблюдающий за развитием событий из надежного укрытия на берегу, не смог сдержать кривой усмешки.
Он представил выражение лица Крэмса, приготовившегося к обмену телами. Это было нетрудно. Этан знал, как выглядит его собственное бывшее лицо в моменты триумфа. Наверняка некромант решил, что слуги в течение часа без особого труда сдержат натиск охотников. Он ошибался. Уничтожить чэйу по отдельности трудно, а когда они соединяются, практически невозможно.
В качестве подтверждения этих слов две гончие вынырнули рядом с местом последней битвы. Несколько мощных прыжков навстречу друг другу – и два грациозных тела сшиблись в воздухе. И слились в единое целое.
Это было удивительное зрелище. Переплетение серебряных тел сопровождалось мерцанием, придававшим действию неповторимое очарование. Две звезды на ночном небосводе устремляются навстречу друг другу и, вместо того чтобы взорваться ослепительной вспышкой, превращаются в огромное солнце.
Жаль, никто, кроме Этана, не смог по достоинству оценить происшедшего. Ракстлам и Тиглду чуждо чувство прекрасного. Гнилое болото – их дом. Ничего лучшего они не знали и не желали знать.
Впрочем, слияние двух тел было только началом. Одновременно с началом трансформации тысячи серебряных капель, осевших на дне болота, ожили, устремившись наверх. Словно потоки неутомимых муравьев, спешащих в муравейник, они стекались к светящейся фигуре, вливаясь в нее.
Прошло меньше минуты, и три гончие из одного помета воссоединились вновь. Два брата и сестра превратились в огромного сфинкса. Тело собаки венчала голова десвии – древней птицы, которую ошибочно принимали за птенца семиглавого дракона.
– Сейчас ты узнаешь, на что способны гончие чэйу. – Этан не скрывал торжества.
Крэмсу не позволят завершить обряд. Скоро здесь будет слишком много охотников. И тогда…
Сфинкс прыгнул вперед, и гигантская лапа ударила в основание дерева. Дуб не переломился, всего лишь дав трещину, из которой наружу выплеснулась отвратительная грязно-бурая жижа. Ветви-плети метнулись навстречу врагу, но опоздали. Там, где только что находился сфинкс, уже никого не было.
Стремительный прыжок в сторону – и огромный серебряный монстр нанес второй удар. На этот раз с другой стороны.
Раздался резкий хруст, и дуб угрожающе накренился. Следующего удара ему не выдержать. Теперь из трещины не просто лилось – оттуда мощной струей бил грязный фонтан. Поникшие ветви вяло потянулись к убийце, но тщетно. Это была скорее агония, чем осмысленное сопротивление.
Когда на поле боя встречаются два сильных соперника, противостояние не может быть долгим. Одна ошибка или пропущенный удар – и шансов отыграть упущенное не остается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Терзаемый подобными мыслями, командир патруля не знал, как поступить. Показывать слабость нельзя. Толпа подобна дикому животному, реагирующему на страх. Малейший признак нерешительности может спровоцировать нападение. Сила тоже не поможет. Четверо вооруженных солдат бессильны против такого количества народа. К счастью, смутьян Тидо оказался порядочным человеком. Водонос взбаламутил толпу и сам же ее успокоил. Взметнув руки вверх, он призвал народ к тишине. А после того, как люди успокоились, продолжил:
– Я тяжело болен и все равно не жилец, поэтому перед смертью решил сделать хоть что-то хорошее. Убил одного из подонков. Всех, конечно, не перебить, но избавиться от главарей можно. Не сегодня-завтра мерзких гиен передушат в их норах. Даю слово. Таких, как я, много. И мы пойдем до конца. Да, на место убитых придут новые лидеры, но с ними разделаются так же, как с их предшественниками. Это будет продолжаться до тех пор, пока главари воров не поймут – в этом городе им жизни не будет.
Тидо замолчал, как будто о чем-то задумался.
Люди, окружившие помост, с напряженным вниманием ждали, чем закончится выступление.
– Ну, в общем, можно было бы много еще чего сказать. – Незаметно для окружающих Тидо перешел на простую обиходную речь. – Ну, я вообще не мастак говорить. Хотел чего-то сказать – и сказал. Спасибо, что послушали. А теперь, – убийца повернулся к начальнику караула, – ну, в общем… Ведите меня куда надо.
Собравшимся на площади (включая солдат) было жаль бедного водоноса. Хотя все прекрасно понимали: в любом случае он обречен. Не важно, что прикончит беднягу – неизлечимая болезнь, виселица или воры. Главное, он не жилец. Вспыхнул напоследок, словно падающая звезда. Сообщил, что хотел, и погас.
В полном молчании Тидо сошел с помоста и в окружении солдат направился к выходу с рынка. В жизни бывают моменты, когда хочется сказать многое, а нужных слов нет. Сейчас был именно такой случай. Люди сопровождали сочувственными взглядами человека, не побоявшегося бросить вызов преступному миру. Он и вправду был скорее героем, чем убийцей. Но перед смертью равны все. Будь то вор, герой, принц или обычный торговец…
Некоторое время конвой с заключенным (у которого связали за спиной руки) сопровождали дети, а затем, потеряв интерес к молчаливой процессии, отстали и они.
Тидо шел с опущенной головой, о чем-то задумавшись. Командир патруля первое время внимательно наблюдал за пленником, пытаясь определить, не собирается ли тот совершить какую-нибудь глупость. Но в конечном итоге пришел к выводу, что опасаться нечего.
Если разобраться, бедняге и вправду некуда было бежать. Пускай даже история со смертельной болезнью выдумана, все равно остаются правосудие и воры. Можно попытаться скрыться от кого-то одного, но когда на тебя охотятся чуть ли не всем миром, спастись не удастся. Ненадолго оттянуть неизбежное можно, но на большее рассчитывать не приходится.
Видимо, Тидо и сам прекрасно понимал, что обречен. Ничем другим нельзя объяснить его отчаянный прыжок с моста. Высота была не слишком большой – от силы десяток метров. Вот только надежно связанные за спиной руки и обилие воронок в быстрой реке не оставляли ни единого шанса.
Патруль, сопровождавший арестанта, был не готов к столь решительным действиям водоноса. Дойдя до середины моста, Тидо поднял голову, словно очнулся от долгого сна, оглянулся по сторонам и, сделав большие испуганные глаза, закричал:
– Смотрите! Воры бегут! Вон они!
Все дружно, как по команде, оглянулись назад, но, как и следовало ожидать, никаких воров не было и в помине. Этот дешевый трюк, призванный отвлечь внимание конвоиров, отлично сработал.
Толкнув плечом не ожидавшего нападения охранника, Тидо в несколько прыжков достиг ограждения, лег животом на перила и, резко оттолкнувшись ногами, нырнул вперед. Нелепо кувыркающееся в полете тело пролетело несколько метров и ударилось об воду, подняв тучу брызг.
Все произошло настолько быстро и неожиданно, что никто не успел среагировать. Подбежавшие к ограде солдаты успели лишь заметить голову, два или три раза вынырнувшую из воды, а затем беглец попал в воронку и навсегда скрылся из виду.
– Кому суждено утонуть, тот не будет повешен, – философски изрек один из конвоиров.
– Да. А парня все равно жаль. Ладно, чего стоите? Пошли, ротозеи. Все сегодня в ночной караул.
– Но ведь…
– И завтра тоже. А кто скажет еще одно слово, пойдет и послезавтра. Думаете, меня капитан по головке погладит, за то что дал сбежать убийце?
– Он утонул.
– Не важно, утонул он или нет. Главное – сбежал. Дол, ты за свой длинный язык будешь дежурить три ночи подряд.
– А…
– Четыре ночи и десять палок за пререкание со старшим. Еще кто-нибудь хочет высказаться?
Как и следовало ожидать, желающих не нашлось. Понуро опустив головы, солдаты зашагали вслед за командиром.
День клонился к закату. Рынок опустел. Мусорщики утащили страшный обрубок, засыпали кровавые лужи песком.
Мелиус не только выбрался из реки, но и успел преобразиться. Теперь даже при всем желании нельзя было заподозрить связь между прекрасно одетым юношей из богатой семьи и «утонувшим» бедняком Тидо.
Но связь была. И заключалась она в том, что, какую бы личину ни избрал себе Мелиус, это ничего не изменит.
Взбудораженные убийством Лоуда-Молота, главари воров непременно соберутся на сходку, чтобы обсудить возникшую проблему. Им даже в голову не придет, что «проблема» появится лично, чтобы засвидетельствовать свое почтение, а заодно уберет с игровой доски несколько лишних фигур.
Мелиус привык держать слово. Если он пообещал Деферро, что разберется с ворами, то выполнит взятое на себя обязательство. Файт сделает это потому, что уверен: в отличие от армии бездарных шутов настоящий король должен быть один.
Тогда кукольнику будет проще управлять огромным театром.
Глава 26
Зачастую на войне побеждает не самый сильный, а самый хитрый. Тот, кто сможет ввести противника в заблуждение. Навязать свои правила ведения боя, не оставив свободы выбора. Заманить в ловушку, прикинувшись слабым. И ударить в самый неожиданный момент.
Чэйу не был настолько глуп, чтобы биться один на один с могущественным врагом. Охотник реально оценивал собственные возможности. Несмотря на потерю божественной сущности, мятежный сын Хаоса сохранил достаточно сил, чтобы без труда справиться с одним противником.
Чэйу должен выманить Этана из болота на поверхность. Заставить раскрыться, сделав первый шаг. После чего нанести удар, который решит исход битвы.
План был простым и в то же время не эффективным. В пятидесяти метрах от берега стояло дерево. Старый дуб, со всех сторон окруженный гнилой жижей, напоминал одинокого воина – последнего из выживших в жестоком сражении. Остальные деревья сгнили или были уничтожены вездесущими ракстлами, а этот исполин стоял назло всем врагам. Сердцевина давно превратилась в труху, но снаружи дуб выглядел нормально. Если бы не отсутствие листвы, можно было подумать, что с ним все в порядке. У старого рыцаря, закованного в латы, хватит сил на последнюю битву. До тех пор, пока он может стоять на ногах, его рано списывать со счетов…
Чэйу переместился к дереву, оставив открытым портал для прыжка. Мгновенные перемещения в пространстве напоминают переход из одной комнаты в другую. Дверь открывается. Один шаг – и ты на месте.
Концы согнутого прута соприкасаются, но муравей, не подозревающий об этом, ползет от начала до конца, затрачивая массу времени. Хотя может достичь конечной цели, всего лишь перейдя с одного конца на другой.
Пространство не ограничивается тремя измерениями. Оно многомерно. Сфера Хаоса – обитель богов – находится в одном из этих измерений. Кроме того, существует еще и пространство в пространстве. То, что для простоты принято называть «подпространством».
Переходы из одной точки в другую совершаются именно через подпространство.
Чэйу не закрыл за собой «дверь» после прыжка, и в образовавшуюся бездонную яму диаметром в несколько метров устремилась вода из болота.
Если это болото – новая крепость Этана, то он придет, чтобы закрыть брешь. Или попытается скрыться. Третьего не дано.
Глупо сидеть в норе, словно загнанная в угол крыса, ожидая, когда болото пересохнет. Ведь рано или поздно придется драться. Охотники взяли след и не успокоятся до тех пор, пока не затравят беглеца.
Чтобы ускорить процесс, чэйу сделал еще пару «дыр». После чего стал терпеливо поджидать добычу. Кот, затаившийся у норы, никуда не торопится – мышь выбежит. У нее нет другого выхода.
С точки зрения охотника, его план был идеален, но порой даже небольшой просчет оборачивается катастрофой. Вот и на этот раз мышь оказалась умнее кота. Вместо того чтобы выйти из укрытия, псевдо-Этан нанес неожиданный удар.
Дуб, на котором сидел чэйу, вдруг ожил. Секунду назад это было обычное дерево, а в следующую – гигант, обхвативший ветвями наглеца, посмевшего вторгнуться на чужую территорию.
Охотник отчаянно рванулся, попытался уйти. Но для того чтобы перейти в другую «комнату», нужно сделать хотя бы один шаг. В противном случае ничего не получится. Чэйу был опутан ветвями так крепко, что не мог шевелиться.
Чудовищные тиски сдавили тело охотника мертвой хваткой. Попытка вырваться не привела к успеху. Простое дерево не могло быть таким сильным. То, что выглядело дубом, на самом деле являлось болотным духом, вселившимся в дерево. Духом по имени Тиглд.
Охотник сопротивлялся изо всех сил, и все же борьба продлилась недолго. Тиглд оказался сильнее. Спустя несколько секунд, не выдержав давления, тело гончей взорвалось миллионом серебряных капель, разлетевшихся в разные стороны. Вместе со смертью чэйу исчезли порталы. Воронки перестали засасывать воду, а над болотом воцарилась первозданная тишина.
Могло показаться, что Крэмс одержал безоговорочную победу, хотя на самом деле это было не так.
– Рано радуешься. – Этан, наблюдающий за развитием событий из надежного укрытия на берегу, не смог сдержать кривой усмешки.
Он представил выражение лица Крэмса, приготовившегося к обмену телами. Это было нетрудно. Этан знал, как выглядит его собственное бывшее лицо в моменты триумфа. Наверняка некромант решил, что слуги в течение часа без особого труда сдержат натиск охотников. Он ошибался. Уничтожить чэйу по отдельности трудно, а когда они соединяются, практически невозможно.
В качестве подтверждения этих слов две гончие вынырнули рядом с местом последней битвы. Несколько мощных прыжков навстречу друг другу – и два грациозных тела сшиблись в воздухе. И слились в единое целое.
Это было удивительное зрелище. Переплетение серебряных тел сопровождалось мерцанием, придававшим действию неповторимое очарование. Две звезды на ночном небосводе устремляются навстречу друг другу и, вместо того чтобы взорваться ослепительной вспышкой, превращаются в огромное солнце.
Жаль, никто, кроме Этана, не смог по достоинству оценить происшедшего. Ракстлам и Тиглду чуждо чувство прекрасного. Гнилое болото – их дом. Ничего лучшего они не знали и не желали знать.
Впрочем, слияние двух тел было только началом. Одновременно с началом трансформации тысячи серебряных капель, осевших на дне болота, ожили, устремившись наверх. Словно потоки неутомимых муравьев, спешащих в муравейник, они стекались к светящейся фигуре, вливаясь в нее.
Прошло меньше минуты, и три гончие из одного помета воссоединились вновь. Два брата и сестра превратились в огромного сфинкса. Тело собаки венчала голова десвии – древней птицы, которую ошибочно принимали за птенца семиглавого дракона.
– Сейчас ты узнаешь, на что способны гончие чэйу. – Этан не скрывал торжества.
Крэмсу не позволят завершить обряд. Скоро здесь будет слишком много охотников. И тогда…
Сфинкс прыгнул вперед, и гигантская лапа ударила в основание дерева. Дуб не переломился, всего лишь дав трещину, из которой наружу выплеснулась отвратительная грязно-бурая жижа. Ветви-плети метнулись навстречу врагу, но опоздали. Там, где только что находился сфинкс, уже никого не было.
Стремительный прыжок в сторону – и огромный серебряный монстр нанес второй удар. На этот раз с другой стороны.
Раздался резкий хруст, и дуб угрожающе накренился. Следующего удара ему не выдержать. Теперь из трещины не просто лилось – оттуда мощной струей бил грязный фонтан. Поникшие ветви вяло потянулись к убийце, но тщетно. Это была скорее агония, чем осмысленное сопротивление.
Когда на поле боя встречаются два сильных соперника, противостояние не может быть долгим. Одна ошибка или пропущенный удар – и шансов отыграть упущенное не остается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43