У нас украли несколько фунтов варп-камня, сырья и готового материала. Его утащили дварфы, и наверняка они работают на Литценрайха. Ты нас отвлекал, пока дварфы занимались своим гнусным делом.
Конрад не отвечал, но слова серого прорицателя подтвердили его предположения. Литценрайх послал его к скейвенам именно потому, что знал, что твари учуют исходящий от него запах варп-камня; знал, что его, Конрада, могут схватить или убить. Волшебнику было наплевать, что с ним случится, ему было наплевать даже на Варсунга. Они оба были обречены. Они были нужны только для того, чтобы отвлечь скейвенов, пока остальные дварфы будут добывать камень.
– Литценрайх как-то раз меня насмешил, – продолжал Хайнлер. – Придумал тоже: человек использует варп-камень! Я проявил непростительную мягкость, когда смотрел на него как на своего собрата по ремеслу магии, хоть он и человек. И вот пожалуйста, получил. Больше я этого терпеть не намерен! Он умрет!
Хайнлер приставил стилет к горлу пленника, и тот уже подумал, что пришла его последняя минута.
– Я могу тебе помочь, – быстро сказал Конрад, чувствуя под нижней челюстью холод стали.
– Помочь мне? – переспросил Хайнлер и залился кашляющим смехом скейвенов, однако нож убрал.
– Да, – ответил Конрад и стер с подбородка кровь.
Прежде всего ему хотелось спасти свою жизнь, поскольку Литценрайху он не был должен ничего. Разве колдуна заботила его судьба? Конрад был для него всего лишь монетой, которой он заплатил за варп-камень.
– Никогда не верь человеку, – прошептал Хайнлер. – Это первое, чему мы учим молодых скейвенов.
Его взгляд был направлен на глаза Конрада, и тот сразу вспомнил, что собирался сделать с ним Хайнлер; вспомнил он также и о своем двойнике, у которого были точно такие же глаза.
Наверное, его создал Хайнлер. Но был ли то настоящий двойник или просто иллюзия, действие волшебства?
– С кем я сражался? – спросил Конрад. – Это был я? Я дрался с самим собой? Или просто… пытался убить собственную тень?
Хайнлер молча смотрел на него, и Конрад решил, что ответа он не получит, но тут скейвен сказал:
– Это был ты, Конрад. Или почти ты. Больше, чем отражение, но меньше, чем твой полный аналог. Могла бы получиться отличная дуэль, великолепный поединок, если бы я знал, что ты идешь к нам.
– Но… – Конрад покачал головой. На языке у него была масса вопросов, однако он не был уверен, что скейвен станет на них отвечать.
Хайнлер вздохнул совсем как человек.
– Я занимаюсь обработкой варп-камня, – сказал он. – Я организовал процесс таким образом, что система работает и без меня, поэтому мне пришлось подыскать себе какое-нибудь хобби – ну не сидеть же, в самом деле, сложа руки! И я начал проводить опыты с реинкарнацией. – Он взглянул на трупы, сидящие вдоль стен пещеры. – Здесь, под Миденхеймом, я нашел прекрасное место для этого занятия, и скоро мне понадобится новая партия подопытных. – Скейвен посмотрел вверх, словно видел город у себя над головой. – Несколько лет назад у нас возникли с этим проблемы, но теперь положение улучшилось, и у меня снова много работы.
Конрад уже понял, что люди, которые работали возле адских печей, были мертвецами. Варп-камень вызывал в организме необратимые изменения, человек быстро умирал, а значит, работать могли только ожившие трупы.
Существо, с которым сражался Конрад, тоже было ожившим трупом, зомби, которому придали внешность Конрада.
Но ведь Хайнлер говорил, что не ожидал увидеть здесь Конрада, и вместе с тем создал его двойника, готового вступить в бой.
– Скажи, Литценрайх тебя заколдовал, да? – спросил серый прорицатель, который, казалось, говорил сам с собой. – Кто ты, Конрад?
Их взгляды встретились, но Конрад ничего не ответил, ибо не знал, что сказать; но глаз он не отвел.
– А зачем ты создал мое подобие? – спросил он.
– Случайно.
«Случайностей не бывает», – не раз говорил ему Вольф, и за годы службы Конрад понял, что это так.
Случайность, совпадение – все это пустые слова, крошечная часть некоего единого, необъяснимого предначертания.
– Я занимался изучением жизни, – продолжал Хайнлер, – забирая ее у живых и перенося их образ в кого-нибудь другого. Одним из них оказался ты. До того как мы с тобой расстались, я успел взять немного твоей крови и кусочек кожи. Этого оказалось достаточно, чтобы у тебя появился двойник. Отличный двойник, между прочим.
Кровь, кожа. Когда Конрад пришел в себя и обнаружил, что находится в плену у монстров Кастринга, он потерял много и того, и другого.
– Глаза у него не те, – сказал он. – Ты перепутал цвет левого и правого.
– Возможно. А возможно, что это у тебя не те глаза.
Чтобы прекратить разговор о глазах, Конрад сказал:
– Ты, должно быть, знал, что это я иду по вашему туннелю. Поэтому и выслал мне навстречу двойника.
– Я создал подобие человеческого воина. Мне хотелось посмотреть, как он будет сражаться с настоящим человеком. И этим человеком оказался ты, Конрад. Случайность, – повторил Хайнлер.
И вновь Конрад ему не поверил. Крысиный прорицатель, должно быть, лжет; все, что он говорит, – это ложь. Взглянув на его пустой правый рукав, Конрад подумал о том, что если Хайнлер такой великий колдун и умеет создавать подобия живых существ, почему же тогда он не вернул себе правую руку?
Серый прорицатель что-то сказал своей охране. Те ответили, и безухий стражник вышел из пещеры. Одноглазый остался возле своего хозяина.
– Не знаю, что с тобой делать, Конрад, – сказал Хайнлер. – Чувствую, что… – И он покачал головой совсем как человек.
Конрад молчал, ожидая, что Хайнлер скажет еще. Может быть, откроет, наконец, тайну его рождения?
– Что ты делал в поселке? – спросил его Конрад. – Дожидался меня, чтобы убить?
– Ты имеешь в виду нож, который я в тебя метнул? Да если бы я хотел тебя убить, ты был бы уже мертв. – Хайнлер подбросил стилет высоко в воздух, тот несколько раз перевернулся, и колдун ловко поймал его за рукоять левой лапой. – Ну как, неплохо? – спросил он голосом шахтера из Кислева. – Я действительно был шахтером. Один день. Потом накрыл поселок туманом, чтобы наши воины могли в него пробраться, минуя часовых.
– А зачем ты пошел со мной преследовать армию зверолюдей?
Хайнлер не ответил.
– Ты выполнял приказ Черепа?
Серый прорицатель опять не ответил, но выражение его глаз как-то странно изменилось. Он в нерешительности? Неужели он не знает, что ответить? А может быть, он знает не больше Конрада. Хайнлер смотрел ему прямо в лицо, и Конрад не отводил взгляда от его красных сверкающих глаз.
– А почему ты меня не убил потом? – спросил он. – Это ведь ты ударил меня по голове, верно? Ты закричал: «Берегись!» – я обернулся, и ты меня оглушил.
Немного помедлив, скейвен ответил:
– Я взял твою кровь и кожу, больше мне ничего не было нужно. На этот раз я возьму больше, гораздо больше.
Резко повернувшись, колдун вышел, и Конрад остался наедине с огромным скейвеном-стражником.
Шло время, Конрад снова томился в одиночестве совсем как в каморке Литценрайха, до которой теперь было несколько миль, как в длину, так и в высоту. Но разница была не только в этом. Он сидел на цепи, прикованный к скале, в полной темноте, спал на голых камнях и не получал пищи. Ему удавалось лишь смачивать губы и горло, слизывая со стены влагу, которая накапливалась на ней за день.
Дверей в его темнице не было, да они и не были нужны. Снаружи все время дежурил стражник. Обычно это был один из знакомых Конраду воинов, которых он прозвал Безухий и Серебряный Глаз. Иногда вместо них дежурил кто-нибудь из их клана, с таким же знаком в виде круга и четырех черточек. Хайнлер больше не появлялся. Конрад несколько раз выкрикивал его имя, надеясь, что часовые позовут хозяина, но они на крики не реагировали. Возможно, серого прорицателя звали вовсе и не Хайнлер, он выдумал это имя, когда принял облик человека.
Конрад начал собирать валявшиеся поблизости кости. Их было довольно много. Он стал тереть их друг о друга и о камень, в результате чего получил несколько довольно острых палок, которыми ковырял стену своей темницы в призрачной надежде на спасение.
Это зрелище веселило скейвенов, и в темноте он часто видел их красные глаза и слышал кашляющий смех. Их не заботило, что узник пытался снять с себя ошейник или вытащить из стены цепь. Впрочем, Конрад скоро бросил это занятие, поскольку единственное, чего он добился, – это раны на шее.
Он сломал уже несколько берцовых костей, а болт, на котором крепилась цепь, по-прежнему крепко сидел в каменной стене. Наверное, эта цепь находилась здесь уже много веков, на ней сидели сотни узников – и все они умерли.
Не видя дневного света, он не мог сказать, сколько времени провел, сидя на цепи. Несколько раз ему удавалось уснуть, очень ненадолго, и считать дни не было никакой возможности.
Он думал о Хайнлере, вспоминая, как впервые встретился с ним в шахтерском поселке. Значит, это он и заманил его в шайку Кастринга, брата Элиссы; из-за него Конрад стал бронзовым воином и странствовал по дорогам, пока его не освободил Литценрайх. Теперь он стал пленником Хайнлера, а тот знаком с Литценрайхом.
Все сходилось – как звенья одной невидимой цепи, которая крепко опутывала жизнь Конрада. Ему оставалось только наблюдать за очередной невеселой ситуацией, в которой он оказывался по милости своего невидимого надсмотрщика, и пытаться в ней разобраться. Принять какое-либо решение он был не в состоянии, ибо какие могут быть решения у забытого узника, запрятанного глубоко под землей.
Он находился вдали от мира, покинутый всеми, и скоро превратится в труп, который будет медленно разлагаться в вонючей пещере.
Как обычно, он сидел, привалившись к сырой стене, и всматривался во вход в пещеру, где, как казалось, темнота была не такой беспроглядной. Внезапно сзади послышался какой-то звук. Но сзади была скала, и Конрад решил, что это слуховая галлюцинация. Видимо, он начинает бредить от голода.
Он уже почти ждал прихода Хайнлера, который обещал взять у него много крови и плоти. Такая смерть будет быстрой и легкой, хотя ему очень не хотелось, чтобы его двойник продолжал жить.
Шум сзади повторился, какой-то отдаленный гул, который проникал в пещеру сквозь камень.
Конрад прижал ухо к стене. Оттуда слышались частые удары, словно кто-то колотил молотком по зубилу. Наверное, рядом находятся другие пещеры, где сидят узники.
И, наверное, один из них принялся колотить цепью о стену, занимаясь примерно тем, чем так долго занимался и Конрад. Это было единственным возможным объяснением.
Конрад встал и отошел от стены, насколько ему позволяла цепь. Он всегда старался побольше двигаться, хотя упражнения отнимали у него энергию. Но они позволяли не впадать в безразличие и хоть как-то тренировать мышцы.
Конрад прошел два ярда влево и два ярда вправо – и все. В темноте за ним наблюдали красные глаза Безухого.
И вдруг Конрада с силой отбросило к самому входу в пещеру. Он упал на спину, пещера наполнилась дымом.
Над ним склонился кто-то маленький, коренастый. Кажется, он где-то видел этого человечка, только не помнит где. Он видел, что тот что-то говорит, но слов было не разобрать. Кажется, он оглох. Человечек рывком поставил его на ноги. Дварф, это же дварф!
У Конрада кружилась голова, он не слышал, что говорил дварф, и только тряс головой. Из пролома в стене, образовавшегося после взрыва, появился еще один маленький бородатый человечек. Значит, дварфы взорвали скалу, чтобы пробиться к нему. Взрывом цепь оторвало от стены, но этот же взрыв оглушил его на некоторое время.
– Варсунг! – кричал ему дварф. – Где Варсунг?
Это был Устнар, это он помогал ему держаться на ногах.
– Погиб, – прошептал он. – Погиб! – уже крикнул Конрад.
Дварф на секунду закрыл глаза, затем покачал головой и крикнул:
– Уходим!
Но едва Конрад и два дварфа шагнули в пролом, как в пещеру влетела свора скейвенов.
Устнар взмахнул своим топором, и сразу несколько окровавленных тварей, визжа и вопя, отлетели в сторону. К Устнару немедленно присоединился Конрад, который принялся размахивать своей цепью, используя ее как оружие. Ему удалось подцепить и подтащить к себе одного из скейвенов. Это был Безухий.
Зазубренный клинок крысы едва не впился в его тело, но Конрад успел отскочить в сторону, на ходу подобрав одну из заточенных костей, и в следующую секунду изо всех сил всадил ее в пасть твари.
Безухий упал, выронив оружие. Конрад поднял еще одну кость и вонзил ее в грудь крысы. Та завизжала и начала биться в судорогах, исходя вонючей кровью, но Конрад втыкал и втыкал в нее кость, пока скейвен не перестал дышать, но даже тогда он продолжал подергиваться, словно не желал смириться с мыслью, что уже мертв.
– Пошли! – крикнул кто-то. Это был голос Хьорнура.
Устнар без устали рубил скейвенов, и весь пол пещеры был уже завален их трупами. Казалось, дварф забыл обо всем на свете, желая только одного – убить как можно больше врагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25