кормился тем, что попадалось в ловушки.
В лесах водилось много живности – это служило неоспоримым знаком того, что в окрестностях не много мутировавших хищников. Большинство птиц и животных не относились к падальщикам, доедающим остатки после того, как зверолюди натешатся с добычей.
Лес Теней выглядел гораздо старше, он был полон древних деревьев, многие из которых прогнили и обросли плесенью. В свое время Конрад принимал всепроникающую вонь тления как должное, поскольку не знал другой жизни. Теперь же он понимал, что гнилыми и искореженным деревья сделал не возраст – их коснулся Хаос. В Остланде в лесах все еще обитали различные племена зверолюдей – потомки армий, принявших участие в великом вторжении Хаоса двести лет назад. И леса по-прежнему несли на себе отпечаток проклятия.
Подобные места встречались во всем мире, но здесь, вблизи от столицы, их было меньше. В юности дар предвидения не раз спасал Конрада от встречи со зверолюдьми. Но даже без помощи дара в этом лесу он чувствовал себя в большей безопасности, чем в родной долине. Вокруг возвышались здоровые, крепкие деревья, и они не вызывали у него страха. В Лесу Теней ряды стволов часто выглядели неприступными стенами, не дающими прохода захватчикам, или будто выстраивались в лабиринт и устраивали ловушку забредшим в лес путникам.
Зима уже стояла на пороге, и Конрад не собирался задерживаться в лесу дольше, чем необходимо. Без лошади ему не удастся уйти далеко, что означало, что ему придется остановиться в первой же придорожной деревне; только ему нечем заплатить за ночлег на постоялом дворе.
Деревня ему попалась больше той, где он вырос, и располагалась она на перекрестке дорог. Знак на обочине указывал, что один тракт ведет из города-государства Карробург в Грюнбург, по другому Конрад пришел из Альтдорфа, а добраться по нему можно до Богенхавена. Трактир занимал самый большой дом в деревне и являлся по совместительству почтовым двором. Над входом болталась вывеска «Серый горностай» с нарисованным зверьком.
Придется что-нибудь обменять. Конрад уже успел пожалеть, что при нем нет лука и колчана с десятком стрел, но все же сумел загнать в силки оленя. Он выпустил из туши кровь, освежевал, закинул на плечи и направился в деревню.
По дороге он вспоминал, как попал в Ферланген. Он нес на продажу зайца, а в результате его приговорили к смерти за браконьерство. Приговор вынес барон Отто Крейшмер, за кого прочили замуж Элиссу.
Крейшмер и Элисса – еще одна нить опутавшей его паутины.
Его спас Вольф – он сражался с бароном и убил его из-за каких-то денег, которые Крейшмер обманом выманил у него.
Вольф и Крейшмер – еще нить…
На сей раз Конрад сумеет постоять за себя. Он больше не тот перепуганный юноша, каким был пять с половиной лет назад.
Никто не посмеет обвинить его в браконьерстве, а если посмеет, ему лучше приготовиться отстаивать обвинение с оружием в руках. Как бы то ни было, Конрад держался начеку; вот почему он вошел в деревню после наступления темноты, вот почему спрятал добычу за штабелем из бочек на заднем дворе «Серого горностая» и вот почему незаметно протиснулся в трактир через заднюю дверь.
На кухне у очага стоял мальчик и поворачивал вертел с насаженным на него поросенком. Неподалеку мужчина жевал кусок мяса; он задрал ноги на стол и откинулся на спинку стула, так что тот стоял на двух ножках. Ни один из них не заметил появления Конрада, когда он неслышно прикрыл дверь и медленно подкрался сзади. Но вдруг мужчина повернулся. Он увидел незваного гостя, от неожиданности потерял равновесие и свалился на пол. Лежа на спине, он потянулся к рукояти меча. На ней красовалась имперская корона.
– Не подходи, – предупредил он. – Я – гвардеец.
Несмотря на меч, Конрад сильно сомневался в его словах. Мужчина носил бороду и длинные волосы, но говор простолюдина никак не мог принадлежать офицеру. Хотя и подходящего роста, он был слишком толст, чтобы состоять в рядах элитного боевого подразделения.
– Ты хозяин?
– Почему ты так решил?
– Вопросы задаю я. Так ты хозяин?
– Нет, – ответил мужчина.
Он встал и попятился подальше от Конрада. Он все еще держал руку на мече, но, внимательно оглядев противника, решил, что обнажать клинок, пожалуй, не стоит.
– Приведи его, – приказал Конрад.
– Пойди позови Ницлера, – кивнул толстяк мальчишке.
– Я обращался к тебе, – перебил его Конрад. Он поднял стул и уселся на него.
Мужчина несколько секунд смотрел на него, но все же вышел из кухни. Мальчик проводил его глазами и обернулся к Конраду.
– Дитер – имперский гвардеец. – И он захохотал, будто в жизни не слышал ничего более глупого. – Да он даже кухню посторожить не может. – И он снова засмеялся.
Конрад тоже засмеялся. Мальчику, с перепачканным лицом, в потрепанной одежде, на вид было не больше девяти лет, и он выполнял ту же работу, что и Конрад пятнадцать лет назад. На постоялом дворе Бранденхаймера ему доставалась самая нудная, самая скучная и грязная работа. Все его детство прошло подобным образом, но, в отличие от этого мальчика, Конраду никогда не выпадала возможность посмеяться. Он всегда молчал, делая вид, будто не умеет разговаривать. До встречи с Элиссой ему ни разу не захотелось с кем-то поговорить.
– Не забывай поворачивать вертел, а то мясо подгорит, – посоветовал Конрад, и мальчик послушался.
Через миг дверь распахнулась, и в кухню вошел хозяин. Стройного сложения, без намека на пивное брюхо, которое обычно отмечало людей его ремесла, он походил скорее на преуспевающего купца. Следом за ним в дверь протиснулся Дитер и вытянулся по стойке «смирно», как часовой за плечом господина.
– Что здесь происходит? – требовательно спросил хозяин.
– Я пришел к вам с деловым предложением, которое будет выгодно нам обоим, герр Ницлер, – ответил Конрад.
– Я никогда не отказываюсь поговорить о деле, герр?…
– Таунгар, – ответил Конрад. Сержанту его имя все равно уже ни к чему, а свое собственное разглашать не следует.
– Налей герру Таунгару что-нибудь выпить, Дитер. Что вы предпочитаете?
– Пиво.
– Пиво, – повторил за ним Ницлер, присаживаясь напротив Конрада.
– Ганс, – буркнул кухонному мальчишке Дитер, – пива.
– Ты сам принеси, – приказал ему Ницлер. – А потом возвращайся к работе. – Когда дверь за Дитером закрылась, хозяин с улыбкой наклонился к Конраду: – Он состоит в имперской гвардии.
Мальчик снова засмеялся.
– А здесь он подрабатывает в свободное от службы время? – спросил Конрад.
– Насколько я могу судить, он всегда свободен. Но хватит о нем. Что я могу для вас сделать?
– Скорее, что я могу сделать для вас.
– Я так и думал.
– У меня есть свежее мясо, оно вам понравится.
– Какое?
Конрад бросил взгляд на вертел.
– Оленина.
– Я надеюсь, это не олень Императора.
– Только если он пожалует сюда, чтобы его отведать.
– Карлу-Францу уже случалось здесь обедать, и он попробовал все наши блюда.
Дитер вернулся на кухню с кружкой пива. Он с грохотом поставил ее на стол, толкнул к Конраду и удалился.
Кружка была наполнена лишь наполовину.
– На улице, слева, за штабелем бочек, – сказал Конрад. Он попробовал пиво и опорожнил кружку за два жадных глотка.
Ницлер вышел в заднюю дверь, вернулся, кивнул и спросил:
– Сколько?
Непродолжительный торг закончился словами хозяина:
– И это моя последняя цена.
– Согласен.
– И я не возьму с тебя плату за пиво.
– В таком случае, – Конрад кивком указал на пустую кружку, – я хочу вторую половину.
После нескольких кружек и состоявшего из хлеба, свинины и репы обеда половины его денег как ни бывало. Неудивительно, что Ницлер походил на удачливого торговца – он им и являлся.
«Серый горностай» оказался гораздо больше, чем представлял себе Конрад. В трактир захаживали не только местные жители и проезжие, которые останавливались на ночь, прежде чем снова отправиться в путь по Империи. Наверху было выделено несколько укромных комнат для альтдорфской знати, где они могли развеяться от жизни в столице и провести с удовольствием ночь-другую. Им «Серый горностай» предоставлял не только еду и ночлег.
Конрад в углу медленно потягивал пиво и рассматривал трактир. Он заметил, что портьеры на дальней стене скрывают лестницу. Посетители на галерее местному пиву предпочитали заграничные вина и экзотические ликеры; им прислуживали самые юные и хорошенькие служанки, причем помимо напитков они предлагали кое-что еще.
В основном Конрад наблюдал за Дитером. Похоже, что его работа состояла в том, чтобы поддерживать в заведении порядок, и он неплохо справлялся с тем, чтобы поколотить пьяных и вышвырнуть их на улицу. Конрад глянул в окно: снова пошел снег. За каждые два дня на почтовом дворе ему придется платить по оленю. Или, может, существует другой способ…
Дитер почти весь вечер пил с двумя друзьями. Конрад заметил, что только он подходил за новыми порциями выпивки – наполнял кружки из огромной бочки и ни разу не заплатил. Время от времени Дитер, положа руку на меч, обходил зал, будто в карауле. И стоило ему пройтись дозором, примерно через минуту в зал либо из двери, либо с галереи неизменно заглядывал Ницлер.
– Дитер! – закричал Конрад, когда тот в очередной раз приготовился обойти зал. – Пойди сюда!
– Чего надо? – спросил Дитер, подходя к нему.
Конрад подождал, пока между ними оставалось не больше ярда, и толкнул к нему кружку:
– Принеси мне пива.
– Что? – уставился на него Дитер.
– Что слышал – принеси пива.
– Я тебе не мальчик на побегушках!
– Неправда. Я видел, что ты обслуживаешь своих дружков. Причем бесплатно. Так что неси мне дармовое пиво, или я скажу Ницлеру.
– Какого черта ты мне угрожаешь! Я – гвардеец!
Конрад вытащил из-за пояса кинжал и бросил на стол перед собой. Затейливый узор на рукояти доказывал, что это клинок имперской гвардии. Конрад сплюнул на сапоги Дитера и сказал:
– Все ты врешь, толстый слизняк.
– Попробуй повтори, – закричал Дитер, вытаскивая меч, – и ты мертв!
– Что повторить? Что ты лжец или толстый слизняк?
– И то и другое!
– Ладно, ты и то и другое. Лжец и толстый слизняк.
В трактире царила гробовая тишина. Все взгляды, и из зала, и с галереи, устремились к спорщикам. Ницлер тоже пристально наблюдал за ними, и только он один не замер столбом. Он как можно быстрее протискивался к ним через зал.
– Йа-а-а! – закричал Дитер и направил свой меч в грудь Конраду.
Тот все еще сидел за столом, поэтому ему пришлось лишь слегка уклониться в сторону, и кончик меча воткнулся в оштукатуренную стену за его спиной. Конрад выскочил из-за стола и ударил Дитера в живот, а когда тот согнулся, сильно стукнул ребром ладони по затылку. Дитер рухнул как подкошенный. Можно было остановиться на достигнутом, но, чтобы показать, как серьезно он относится к делу, Конрад пару раз пнул его по ребрам, и Дитер начал извергать выпитый за последние два часа галлон пива.
Конрад заткнул за пояс нож и поднял меч противника. Внимательно оглядев его, он заметил, что клинок когда-то сломался у самой рукояти и не слишком хороший кузнец приделал его на место. Насколько плох получился шов, доказывало то, что теперь он снова разошелся. Конрад загнал клинок в доски пола и крутанул рукоять. Она осталась у него в руках, и он со звоном уронил ее на пол.
– Тот еще имперский гвардеец, – сказал Конрад Ницлеру, когда хозяин, наконец, добрался до него.
– В чем дело?
– Он лжец и вор.
– Знаю, но нельзя же оставлять зал без присмотра. Его предшественника пырнули ножом месяц назад, он истек кровью во дворе.
– Вам нужен кто-то получше.
– То есть ты?
– Ага.
Ницлер бросил взгляд на собутыльников Дитера, потом на Конрада. Тех двоих совсем не беспокоила случившаяся с их товарищем неприятность.
Конрад неторопливо подошел к их столику. Взял кружки и вылил пиво на пол.
– Вы за него не заплатили, – пояснил он. – Значит, и пить не будете.
Они рассерженно заспорили и попытались встать, но Конрад ухватил обоих за волосы и стукнул головами.
– А еще я думаю, что вы должны заплатить за уже выпитое. Это цена одной пинты. Как насчет второй? – И он сделал вид, будто снова собирается стукнуть их лбами.
– Не надо! – зло бросил один из них.
Второй потянулся к кошельку и вытряхнул на стол пригоршню монет.
– Большое спасибо, господа, – сказал Конрад, сметая в ладонь деньги со стола. – Желаю приятно провести вечер.
– Убери его отсюда, – указал на Дитера Ницлер, когда он подошел к нему с деньгами. – Потом подойди ко мне.
Дитер делал попытки подняться, так что Конрад подхватил его под мышки и поставил на ноги. Он засунул сломанный клинок в ножны, запихнул рукоять Дитеру за пазуху, дотащил его до двери и выбросил в снег.
– Тебе нужно следить за порядком, – объяснял ему через минуту Ницлер. – Если возникнут неприятности, разбирайся с ними по своему усмотрению. Но тихо, не привлекая внимания, и я ничего не хочу знать о твоих методах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
В лесах водилось много живности – это служило неоспоримым знаком того, что в окрестностях не много мутировавших хищников. Большинство птиц и животных не относились к падальщикам, доедающим остатки после того, как зверолюди натешатся с добычей.
Лес Теней выглядел гораздо старше, он был полон древних деревьев, многие из которых прогнили и обросли плесенью. В свое время Конрад принимал всепроникающую вонь тления как должное, поскольку не знал другой жизни. Теперь же он понимал, что гнилыми и искореженным деревья сделал не возраст – их коснулся Хаос. В Остланде в лесах все еще обитали различные племена зверолюдей – потомки армий, принявших участие в великом вторжении Хаоса двести лет назад. И леса по-прежнему несли на себе отпечаток проклятия.
Подобные места встречались во всем мире, но здесь, вблизи от столицы, их было меньше. В юности дар предвидения не раз спасал Конрада от встречи со зверолюдьми. Но даже без помощи дара в этом лесу он чувствовал себя в большей безопасности, чем в родной долине. Вокруг возвышались здоровые, крепкие деревья, и они не вызывали у него страха. В Лесу Теней ряды стволов часто выглядели неприступными стенами, не дающими прохода захватчикам, или будто выстраивались в лабиринт и устраивали ловушку забредшим в лес путникам.
Зима уже стояла на пороге, и Конрад не собирался задерживаться в лесу дольше, чем необходимо. Без лошади ему не удастся уйти далеко, что означало, что ему придется остановиться в первой же придорожной деревне; только ему нечем заплатить за ночлег на постоялом дворе.
Деревня ему попалась больше той, где он вырос, и располагалась она на перекрестке дорог. Знак на обочине указывал, что один тракт ведет из города-государства Карробург в Грюнбург, по другому Конрад пришел из Альтдорфа, а добраться по нему можно до Богенхавена. Трактир занимал самый большой дом в деревне и являлся по совместительству почтовым двором. Над входом болталась вывеска «Серый горностай» с нарисованным зверьком.
Придется что-нибудь обменять. Конрад уже успел пожалеть, что при нем нет лука и колчана с десятком стрел, но все же сумел загнать в силки оленя. Он выпустил из туши кровь, освежевал, закинул на плечи и направился в деревню.
По дороге он вспоминал, как попал в Ферланген. Он нес на продажу зайца, а в результате его приговорили к смерти за браконьерство. Приговор вынес барон Отто Крейшмер, за кого прочили замуж Элиссу.
Крейшмер и Элисса – еще одна нить опутавшей его паутины.
Его спас Вольф – он сражался с бароном и убил его из-за каких-то денег, которые Крейшмер обманом выманил у него.
Вольф и Крейшмер – еще нить…
На сей раз Конрад сумеет постоять за себя. Он больше не тот перепуганный юноша, каким был пять с половиной лет назад.
Никто не посмеет обвинить его в браконьерстве, а если посмеет, ему лучше приготовиться отстаивать обвинение с оружием в руках. Как бы то ни было, Конрад держался начеку; вот почему он вошел в деревню после наступления темноты, вот почему спрятал добычу за штабелем из бочек на заднем дворе «Серого горностая» и вот почему незаметно протиснулся в трактир через заднюю дверь.
На кухне у очага стоял мальчик и поворачивал вертел с насаженным на него поросенком. Неподалеку мужчина жевал кусок мяса; он задрал ноги на стол и откинулся на спинку стула, так что тот стоял на двух ножках. Ни один из них не заметил появления Конрада, когда он неслышно прикрыл дверь и медленно подкрался сзади. Но вдруг мужчина повернулся. Он увидел незваного гостя, от неожиданности потерял равновесие и свалился на пол. Лежа на спине, он потянулся к рукояти меча. На ней красовалась имперская корона.
– Не подходи, – предупредил он. – Я – гвардеец.
Несмотря на меч, Конрад сильно сомневался в его словах. Мужчина носил бороду и длинные волосы, но говор простолюдина никак не мог принадлежать офицеру. Хотя и подходящего роста, он был слишком толст, чтобы состоять в рядах элитного боевого подразделения.
– Ты хозяин?
– Почему ты так решил?
– Вопросы задаю я. Так ты хозяин?
– Нет, – ответил мужчина.
Он встал и попятился подальше от Конрада. Он все еще держал руку на мече, но, внимательно оглядев противника, решил, что обнажать клинок, пожалуй, не стоит.
– Приведи его, – приказал Конрад.
– Пойди позови Ницлера, – кивнул толстяк мальчишке.
– Я обращался к тебе, – перебил его Конрад. Он поднял стул и уселся на него.
Мужчина несколько секунд смотрел на него, но все же вышел из кухни. Мальчик проводил его глазами и обернулся к Конраду.
– Дитер – имперский гвардеец. – И он захохотал, будто в жизни не слышал ничего более глупого. – Да он даже кухню посторожить не может. – И он снова засмеялся.
Конрад тоже засмеялся. Мальчику, с перепачканным лицом, в потрепанной одежде, на вид было не больше девяти лет, и он выполнял ту же работу, что и Конрад пятнадцать лет назад. На постоялом дворе Бранденхаймера ему доставалась самая нудная, самая скучная и грязная работа. Все его детство прошло подобным образом, но, в отличие от этого мальчика, Конраду никогда не выпадала возможность посмеяться. Он всегда молчал, делая вид, будто не умеет разговаривать. До встречи с Элиссой ему ни разу не захотелось с кем-то поговорить.
– Не забывай поворачивать вертел, а то мясо подгорит, – посоветовал Конрад, и мальчик послушался.
Через миг дверь распахнулась, и в кухню вошел хозяин. Стройного сложения, без намека на пивное брюхо, которое обычно отмечало людей его ремесла, он походил скорее на преуспевающего купца. Следом за ним в дверь протиснулся Дитер и вытянулся по стойке «смирно», как часовой за плечом господина.
– Что здесь происходит? – требовательно спросил хозяин.
– Я пришел к вам с деловым предложением, которое будет выгодно нам обоим, герр Ницлер, – ответил Конрад.
– Я никогда не отказываюсь поговорить о деле, герр?…
– Таунгар, – ответил Конрад. Сержанту его имя все равно уже ни к чему, а свое собственное разглашать не следует.
– Налей герру Таунгару что-нибудь выпить, Дитер. Что вы предпочитаете?
– Пиво.
– Пиво, – повторил за ним Ницлер, присаживаясь напротив Конрада.
– Ганс, – буркнул кухонному мальчишке Дитер, – пива.
– Ты сам принеси, – приказал ему Ницлер. – А потом возвращайся к работе. – Когда дверь за Дитером закрылась, хозяин с улыбкой наклонился к Конраду: – Он состоит в имперской гвардии.
Мальчик снова засмеялся.
– А здесь он подрабатывает в свободное от службы время? – спросил Конрад.
– Насколько я могу судить, он всегда свободен. Но хватит о нем. Что я могу для вас сделать?
– Скорее, что я могу сделать для вас.
– Я так и думал.
– У меня есть свежее мясо, оно вам понравится.
– Какое?
Конрад бросил взгляд на вертел.
– Оленина.
– Я надеюсь, это не олень Императора.
– Только если он пожалует сюда, чтобы его отведать.
– Карлу-Францу уже случалось здесь обедать, и он попробовал все наши блюда.
Дитер вернулся на кухню с кружкой пива. Он с грохотом поставил ее на стол, толкнул к Конраду и удалился.
Кружка была наполнена лишь наполовину.
– На улице, слева, за штабелем бочек, – сказал Конрад. Он попробовал пиво и опорожнил кружку за два жадных глотка.
Ницлер вышел в заднюю дверь, вернулся, кивнул и спросил:
– Сколько?
Непродолжительный торг закончился словами хозяина:
– И это моя последняя цена.
– Согласен.
– И я не возьму с тебя плату за пиво.
– В таком случае, – Конрад кивком указал на пустую кружку, – я хочу вторую половину.
После нескольких кружек и состоявшего из хлеба, свинины и репы обеда половины его денег как ни бывало. Неудивительно, что Ницлер походил на удачливого торговца – он им и являлся.
«Серый горностай» оказался гораздо больше, чем представлял себе Конрад. В трактир захаживали не только местные жители и проезжие, которые останавливались на ночь, прежде чем снова отправиться в путь по Империи. Наверху было выделено несколько укромных комнат для альтдорфской знати, где они могли развеяться от жизни в столице и провести с удовольствием ночь-другую. Им «Серый горностай» предоставлял не только еду и ночлег.
Конрад в углу медленно потягивал пиво и рассматривал трактир. Он заметил, что портьеры на дальней стене скрывают лестницу. Посетители на галерее местному пиву предпочитали заграничные вина и экзотические ликеры; им прислуживали самые юные и хорошенькие служанки, причем помимо напитков они предлагали кое-что еще.
В основном Конрад наблюдал за Дитером. Похоже, что его работа состояла в том, чтобы поддерживать в заведении порядок, и он неплохо справлялся с тем, чтобы поколотить пьяных и вышвырнуть их на улицу. Конрад глянул в окно: снова пошел снег. За каждые два дня на почтовом дворе ему придется платить по оленю. Или, может, существует другой способ…
Дитер почти весь вечер пил с двумя друзьями. Конрад заметил, что только он подходил за новыми порциями выпивки – наполнял кружки из огромной бочки и ни разу не заплатил. Время от времени Дитер, положа руку на меч, обходил зал, будто в карауле. И стоило ему пройтись дозором, примерно через минуту в зал либо из двери, либо с галереи неизменно заглядывал Ницлер.
– Дитер! – закричал Конрад, когда тот в очередной раз приготовился обойти зал. – Пойди сюда!
– Чего надо? – спросил Дитер, подходя к нему.
Конрад подождал, пока между ними оставалось не больше ярда, и толкнул к нему кружку:
– Принеси мне пива.
– Что? – уставился на него Дитер.
– Что слышал – принеси пива.
– Я тебе не мальчик на побегушках!
– Неправда. Я видел, что ты обслуживаешь своих дружков. Причем бесплатно. Так что неси мне дармовое пиво, или я скажу Ницлеру.
– Какого черта ты мне угрожаешь! Я – гвардеец!
Конрад вытащил из-за пояса кинжал и бросил на стол перед собой. Затейливый узор на рукояти доказывал, что это клинок имперской гвардии. Конрад сплюнул на сапоги Дитера и сказал:
– Все ты врешь, толстый слизняк.
– Попробуй повтори, – закричал Дитер, вытаскивая меч, – и ты мертв!
– Что повторить? Что ты лжец или толстый слизняк?
– И то и другое!
– Ладно, ты и то и другое. Лжец и толстый слизняк.
В трактире царила гробовая тишина. Все взгляды, и из зала, и с галереи, устремились к спорщикам. Ницлер тоже пристально наблюдал за ними, и только он один не замер столбом. Он как можно быстрее протискивался к ним через зал.
– Йа-а-а! – закричал Дитер и направил свой меч в грудь Конраду.
Тот все еще сидел за столом, поэтому ему пришлось лишь слегка уклониться в сторону, и кончик меча воткнулся в оштукатуренную стену за его спиной. Конрад выскочил из-за стола и ударил Дитера в живот, а когда тот согнулся, сильно стукнул ребром ладони по затылку. Дитер рухнул как подкошенный. Можно было остановиться на достигнутом, но, чтобы показать, как серьезно он относится к делу, Конрад пару раз пнул его по ребрам, и Дитер начал извергать выпитый за последние два часа галлон пива.
Конрад заткнул за пояс нож и поднял меч противника. Внимательно оглядев его, он заметил, что клинок когда-то сломался у самой рукояти и не слишком хороший кузнец приделал его на место. Насколько плох получился шов, доказывало то, что теперь он снова разошелся. Конрад загнал клинок в доски пола и крутанул рукоять. Она осталась у него в руках, и он со звоном уронил ее на пол.
– Тот еще имперский гвардеец, – сказал Конрад Ницлеру, когда хозяин, наконец, добрался до него.
– В чем дело?
– Он лжец и вор.
– Знаю, но нельзя же оставлять зал без присмотра. Его предшественника пырнули ножом месяц назад, он истек кровью во дворе.
– Вам нужен кто-то получше.
– То есть ты?
– Ага.
Ницлер бросил взгляд на собутыльников Дитера, потом на Конрада. Тех двоих совсем не беспокоила случившаяся с их товарищем неприятность.
Конрад неторопливо подошел к их столику. Взял кружки и вылил пиво на пол.
– Вы за него не заплатили, – пояснил он. – Значит, и пить не будете.
Они рассерженно заспорили и попытались встать, но Конрад ухватил обоих за волосы и стукнул головами.
– А еще я думаю, что вы должны заплатить за уже выпитое. Это цена одной пинты. Как насчет второй? – И он сделал вид, будто снова собирается стукнуть их лбами.
– Не надо! – зло бросил один из них.
Второй потянулся к кошельку и вытряхнул на стол пригоршню монет.
– Большое спасибо, господа, – сказал Конрад, сметая в ладонь деньги со стола. – Желаю приятно провести вечер.
– Убери его отсюда, – указал на Дитера Ницлер, когда он подошел к нему с деньгами. – Потом подойди ко мне.
Дитер делал попытки подняться, так что Конрад подхватил его под мышки и поставил на ноги. Он засунул сломанный клинок в ножны, запихнул рукоять Дитеру за пазуху, дотащил его до двери и выбросил в снег.
– Тебе нужно следить за порядком, – объяснял ему через минуту Ницлер. – Если возникнут неприятности, разбирайся с ними по своему усмотрению. Но тихо, не привлекая внимания, и я ничего не хочу знать о твоих методах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30