Он содрал с него шкуру и обернулся ею для маскировки. Он проткнул грудь мутанта мечом, чтобы покончить с ним во второй раз, но тот и так уже растворялся в воздухе, а его место заняло еще одно проклятое создание – на сей раз скейвен.
И тут Конрад вспомнил первого монстра и то, где его видел. Он заколол его ножом, спасая Элиссу. Они встретились в тот день, когда Конрад пришел ей на помощь.
Конрад замахнулся мечом на скейвена, и тот также растаял. Теперь на Конрада смотрело странное создание: наполовину насекомое, наполовину человек. Тело муравья сидело на человеческих ногах, из черного панциря росли четыре тонкие конечности. И, подобно остальным наваждениям, Конрад уже когда-то убивал его. Он застрелил его из лука, когда мстил за деревню. Перед ним стоял призрак, ему являлись призраки-мутанты. На него нападали духи убитых им в свое время созданий Хаоса, и каждый раз, стоило Конраду замахнуться на них мечом, один исчезал и его заменял следующий, а Конрад постепенно слабел.
Когда очередной мутант появился над головой, Конрад попытался поднять меч, но тот казался непосильно тяжелым. Над ним кружил летающий монстр – один из тех, что напали на них с Вольфом, когда они вернулись к оставшимся от деревни руинам. Чудовище выглядело более материальным, чем его предшественники, однако меч без усилия прошел сквозь покрытое чешуей тело.
И тут Конрад заметил, что его меч стал прозрачным. И его рука! Рукав камзола пропал, кожа испарилась. Он видел вены, по которым текла его кровь, сухожилия и связки. Но и они постепенно исчезали, оголяя белую кость, а вот и она стала растворяться, будто распадаясь от времени.
Через меч его жизненная сила перетекала в тех, кого Конрад пытался уничтожить. И теперь уже призраки уничтожали его, а сами становились сильнее, обретали плотность. Его же сущность утекала, тело теряло видимость.
Конрад попятился. Теперь он опасался использовать меч, поскольку тот высасывал из него силы. Пыль варпа забрали у скейвенов, и теперь пыль опустошала его.
Но стоило Конраду прекратить защищаться, летающий монстр начал его теснить. Меч мутанта проходил сквозь тело Конрада; он не оставлял ран, но все более ослаблял его.
Вокруг него возникало все больше уродливых созданий – теней убитых им служителей Хаоса. Пусть они давно умерли, но сейчас они казались более живыми, чем Конрад. Он постепенно переходил в мир призраков.
Он пропадал, исчезал все быстрее, а враги разевали рты в беззвучных криках триумфа и обретали плоть. И с каждым мигом Конрад неумолимо исчезал.
Его прижали к постаменту, где лежала единственная оставшаяся на память о Сигмаре святыня; Конрад ощутил, как врезается в спину рукоять кинжала…
Чтобы удержаться на ногах, ему пришлось опереться на постамент, и он с ужасом увидел, что пальцы погружаются в него. Он поднял левую руку – сквозь слой камня, сквозь бархатную подушку, коснулся рукояти и почувствовал в руке гладкую слоновую кость. Крепко сжал ее в кулаке, и к кисти руки вернулись плотность и цвет.
Вместе с рукой он смог увидеть и клинок кинжала.
Лезвие ножа Сигмара, которое рассыпалось в прах тысячу лет назад, вновь стало видимым и блестело, будто только что вышло из рук кузнеца. Ледяное онемение пальцев сменилось живым теплом. Тепло поднималось по руке, и вскоре она обрела прежний вид.
Конрад чувствовал, что к нему возвращается жизнь; он ощущал себя более живым, чем прежде. Его охватил прилив энергии, утраченные силы начали восполняться. Конрад прыгнул на врагов. Он уже убил их однажды, а теперь снова сотрет с лица земли.
Вместо того чтобы истощать его, меч теперь дарил Конраду силы. Клинок свистел в воздухе, врезался в плоть мутантов и убивал нежить. Конрад сражался с солдатами Хаоса на поле брани, и теперь, когда они возродились в сердце Империи, он победит их снова. Их изуродованные тела давно сгнили в земле, но на сей раз он отправит в вечное изгнание их души.
Он сражался мечом и ножом Сигмара, теснил орду врагов, колол и рубил плоть, которая не была плотью и которая теряла осязаемость по мере того, как жизнь возвращалась к его собственному телу.
Удивительно, но Конраду чудилось, что кинжал движется по воле какой-то неведомой силы, что он может управлять правой половиной своего тела, в то время как левой овладел чужой дух.
Однажды у него уже возникало похожее ощущение: в битве с пещерными гоблинами. Тогда он точно знал, что одержим, что чей-то мощный дух заставляет его выделывать немыслимые трюки.
«В каждом есть часть Сигмара, – сказала Галеа. – Но в тебе больше от Сигмара, чем в ком-либо другом».
Второй раз Конрад стал избранником Сигмара, его воином, призванным уничтожить злобных захватчиков, что вторглись в древнюю гробницу.
Конрад внезапно понял: напрасно он думал, что попал в ловушку, сюда его заманили не скейвены. В это место и время его привел Сигмар.
Конрад внимал основателю Империи – человеку, который стал богом.
Вместе, как единое целое, они сражались с легионами проклятых, чтобы загнать в темную бездну, что породила их.
Текли реки невидимой крови, летели отсеченные бестелесные конечности, ломались прозрачные кости, разрывались и падали на пол внутренние органы. Все годы, что Конрад посвятил кровавой резне, вылились в одно колоссальное испытание смертью.
Он снова увидел всех хищников Хаоса, что встречались ему на жизненном пути. Гоблины из храма дварфов и главарь банды Кастринг, бледные троглодиты из пещер под Альтдорфом и служитель Слаанеша Цунтермайн, предатель-сержант Таунгар и скейвены с Высокого моста.
Они представляли собой лишь блеклые наваждения – всех изгнали сила меча и внутренняя мощь священного кинжала.
Когда битва завершилась, Конрад снова оказался в своем теле в одиночестве. Дух Сигмара вернулся в высший мир, где обитал все эти столетия, а Конрад остался стоять у постамента, усталый, но в то же время полный жизненных сил.
Он огляделся – ничего не изменилось. Часовой, все еще неподвижный, все еще быкоголовый, стоял на своем месте. Моррслиб заглядывала в витражное окно, а над свечами замерли языки холодного пламени.
Конрад перевел взгляд на кинжал в левой руке и наблюдал, как медленно тает в воздухе лезвие. От ножа Сигмара снова осталась лишь хрупкая, источенная годами костяная рукоять. Конрад положил ее на место, на черную подушку. За исключением останков Гвидо на полу, все в поминальной комнате вернулось к прежнему виду.
Если не считать Серебряного Глаза.
– Конрад, – прошипел скейвен, – ты и меня собираешься убить еще раз?
Скейвен стоял в углу, будто появился из теней. Он выглядел точь-в-точь как Серебряный Глаз, с теми же племенными отметинами, в собранном по частям доспехе, с металлическими зубами и куском варп-камня вместо одного глаза. Он держал изогнутую саблю и треугольный щит с золотым гербом: кулак в латной рукавице и перекрещенные стрелы. Но манерой речи он резко отличался от Серебряного Глаза.
– Гаксар! – выдохнул Конрад.
– А кто же еще?
Конрад поднял меч и двинулся к скейвену.
– Стой! Остановись! – приказал тот и поднял собственный меч. – Один шаг, и Император умрет!
Только теперь Конрад заметил, что в темном углу преобразившийся провидец стоит не один. Справа от него находился человек, которого Конрад знал по портретам и изображению на монетах: Император Карл-Франц из Дома Вильгельма Второго – или же его двойник, созданный Гаксаром в подземном логове под Миденхеймом.
– Он не Император, – заявил Конрад, но не слишком уверенно.
– Может, и нет, – ответил Гаксар. – Но если он не Император, то тогда кто он?
Он указал налево, и там стоял еще один человек. Еще один Карл-Франц.
Один из них настоящий, но который? Или же оба двойники, созданные при помощи некромантии?
– Я знал, что ты можешь придать мертвым сходство с живыми, – сказал Конрад, – но как тебе удалось восстать из мертвых самому?
– Благодаря моему верному телохранителю. После того как ты меня убил, Фенброд оказал мне честь и съел мои внутренние органы: мозг, сердце, печень. Он вобрал в себя мою сущность, чтобы я мог возродиться в его теле.
– А Фенброд? – Конрад до сего момента не знал настоящего имени Серебряного Глаза, да оно его и не интересовало.
– В его теле хватило места только для одного. Он пожертвовал собой ради меня, как и полагается преданному слуге. Должен признать, что приятно снова иметь две лапы, хотя отсутствие глаза несколько обескураживает.
– Получается, что, убив тебя, я оказал тебе услугу?
– Ха! – засмеялся, как залаял, Гаксар. – Пришел мой черед убить тебя, Конрад. Но когда ты умрешь, ты умрешь навсегда!
– А как насчет щита?
– Что? – переспросил Гаксар. – Какого щита?
– Откуда взялся этот щит?
Гаксар недоуменно оглядел потрепанный щит в руке.
– Откуда я знаю? – прорычал он. – Дерись!
– Зачем?
– Зачем? Зачем? Затем, что я хочу убить тебя, вот зачем! Теперь у меня есть сила Фенброда и мое колдовское умение. Я намереваюсь уничтожить тебя. Никому не позволено убить меня и уйти безнаказанным! – Последние слова Гаксар выплюнул с лающим скейвенским смешком.
Возможно, воспоминания телохранителя стерлись, когда Гаксар отобрал у него тело, и провидец ничего не знал о щите. Но он мог знать о судьбе Элиссы, потому что она находилась в его пещере, видела, как казнили Литценрайха и Устнара, а рядом с ней стоял Череп.
Конрад пожал плечами и отступил на шаг.
– Ты должен сражаться! Неужели ты не хочешь спасти своего Императора?
– Моего Императора? Почему меня должна беспокоить его участь?
– Я убью его, я убью его! – заорал Гаксар и угрожающе занес меч над человеком справа. Потом развернулся, и теперь его меч указывал на двойника слева. – Вы такие хитрые, людишки, такие хитрые!
Оба двойника были одеты по придворной моде и стояли неподвижно. Хотя они не вытягивались статуями, подобно гвардейцам во дворце, без сомнения, Гаксар наложил на них заклятие, и они лишились собственной воли. Но только один их них когда-то ею обладал; второй всегда был игрушкой серого провидца.
Скейвены пленили настоящего Императора и собирались заменить его двойником-марионеткой. Должно быть, они планировали произвести подмену сегодня. Если Карла-Франца заменят ставленником Хаоса, последствия для Империи окажутся весьма плачевными.
– Убей, – согласился Конрад. Он снова безразлично пожал плечами.
– Нет, – протянул Гаксар. – Ты убьешь его! Выбирай, Конрад. Кому жить, а кому умереть? Один из них настоящий Карл-Франц. Решай, кому жить, а другого казни!
– Почему я?
– Потому что я тебе приказываю!
Яростный взор скейвена, казалось, прожигал Конрада насквозь, проникая в мозг. Конрад попытался отвести взгляд, но спохватился слишком поздно. Гаксар уже успел зачаровать его, и он почувствовал, как его тело неохотно делает шаг вперед. Конрад старался остановиться, но безуспешно; рука с мечом медленно поднималась. Не он решит, какому Карлу-Францу умереть. Гаксар позаботится, чтобы выжил двойник, и тогда на трон сядет его создание.
Над головой Гаксара фреска изображала коронацию первого Императора. Она привлекла внимание Конрада потому, что вместо Сигмара на троне сидел скейвен – сам Рогатый Крыс.
И если Карл-Франц умрет, получится, что Конрад своей рукой убил последнего наследника Сигмара.
Он сделал еще один невольный шаг, и меч поднялся выше.
Конрад собрал последние силы и выдавил два слога:
– Сиг… мар…
Вдалеке послышался рокот, похожий на пушечную канонаду. Возможно, пиратский корабль прорвал оборону и начал обстреливать город. Пол под ногами вздрогнул, а когда Конрад бросил взгляд вниз, он увидел, что мраморные плиты треснули и разошлись. Воцарившийся хаос сотрясал само основание, на котором стояли столица и дворец.
Конрад запнулся и чуть не упал – возможно, из-за землетрясения, возможно, контроль Гаксара над чарами начал ослабевать. Конрад возобновил борьбу с заклятием, он старался сбросить злобное влияние скейвена и сосредоточить внутренние, недавно раскрытые возможности.
– Сигмар, – снова взмолился он, уже громче. И еще раз, поскольку это имя дало ему силы кричать: – Сигмар!
Где-то высоко взметнулось ослепительное сияние, отразилось в круглом витражном окне на потолке. Конрад поднял голову и увидел, как небо прорезали две молнии, настолько яркие, что полностью затмили жуткое мерцание Моррслиб.
С верхних этажей дворца донесся раскатистый грохот. Наверное, молния ударила в остроконечную башню, сооруженную из гранитных блоков, привезенных из ущелья Черного Огня. Дворец содрогнулся. На сей раз разветвляющаяся трещина пробежала по стене поминальной комнаты.
Гаксар тревожно оглядывал потолок; колдовское влияние над Конрадом пропало.
И тут, без предупреждения, потолок рухнул под тяжестью огромного гранитного блока.
Конрад отпрыгнул назад, Гаксар бросился в сторону, и гигантский камень упал между ними, засыпав все вокруг осколками и пылью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30