У нас не было рации, мы продирались сквозь лес.
– Сколько выжило?
– Пятеро. Джессен, наш повар, умер в первый же день. Мы добрались до Сентралтауна всего пару часов назад и случайно узнали, что правительство собралось здесь. Чтоб успеть, мне пришлось временно конфисковать чью-то машину.
Зак тактично покашлял. До меня вдруг дошло, в зале стоит мертвая тишина, все прислушиваются к нашему с Дереком разговору.
– Мистер Пламвелл, – сказал Зак, – вопрос о плантации Кэрров откладывается. Объявляю перерыв на пятнадцать минут. – Удар председательского молотка.
Дерек принимал поздравления плантаторов. Я обнял Анни.
– Помнишь его, лапочка? Он летел с нами на «Порции».
– Этот гардемарин? Конечно, помню, – заулыбалась Анни. – Он был твоим дружком.
Дерек радостно улыбался, пожимал руки, не подозревая о моих коварных намерениях. Бедняга! Я протиснулся к нему сквозь толпу.
– Мистер Кэрр, можно вас на пару слов?
– Конечно.
– Пошли выйдем.
Уязвленный моим грубым тоном, но все еще улыбаясь, он пошел за мной к выходу.
– Как я рад, что ты выжил, – возбужденно заговорил он, как только за нами закрылась дверь.
– Дерек! То, о чем ты объявил собранию… – На секунду меня одолели сомнения, но я решительно их прогнал. – Возьми свое заявление назад.
– Почему? – Пораженный, он смотрел на меня во все глаза, ничего не понимая.
– Ты сказал, что хочешь вернуться к плантации.
– Да. Я должен!
– Нет.
– Почему? – Дерек побледнел.
– Тебе осталось служить еще два года. – Этого я просто не мог не знать. Ведь я сам принимал у него присягу на капитанском мостике «Гибернии» несколько лет назад, в пору своей навсегда потерянной юности. – Ты обязан хранить верность присяге.
– Какая присяга! – вспылил он. – Флота нет! Ты забыл?!
– Я являюсь законным представителем Правительства ООН на…
– Чушь! Я вернулся домой и останусь здесь!
– Ты гардемарин, а я капитан. Не забывай, с кем разговариваешь.
– Значит, наша дружба для тебя ничего не значит? Все, через что мы прошли… Ты на все наплевал?
– Дерек… – Что же делать? Как его убедить?
– Капитан, здесь мой дом, моя плантация. Она принадлежала моему роду на протяжении нескольких поколений. Если я откажусь от нее сейчас, то ее украдет Пламвелл. Господь помог мне вовремя продраться сквозь заросли, чтобы предотвратить грабеж. Пламвелл хотел украсть у меня мой родной дом! Что, по-твоему, важнее, присяга или родной дом? Что я скажу своему отцу, когда встречусь с ним на том свете? Что я отдал его дом?
– Дерек! – Я сжал ему руку. – Послушай меня. Умоляю! Выслушай!
Он вырвал руку, отвернулся и пошел прочь, но остановился. Глаза его были как лед.
– Я восхищался тобой. Каким же я был дураком!
– Дерек…
– Ладно, я выслушаю тебя. Выслушаю до конца, но потом наши дороги разойдутся. Навсегда!
Стоит ли говорить, если придется заплатить дружбой? Пусть.
– Дерек, я знаю, что я плохой человек. – Я не узнавал свой вдруг осипший голос. – И ты это знаешь лучше меня. У меня в жизни было всего три друга. Джейсон, еще в детстве… Он погиб. Алекс. И ты. Так мало друзей… Поэтому дружба значит для меня очень, очень многое. Я хочу спасти тебя.
– Моей жизни ничто и никто не угрожает.
– Ты обещал выслушать меня. Давай прогуляемся.
Мы пошли к летному полю. По старой привычке я посмотрел в небо – не летит ли шаттл, но никаких шаттлов, разумеется, быть не могло. Я остановился, посмотрел ему прямо в глаза.
– Дерек, я сказал тебе, что я плохой человек. Но правда гораздо хуже. После того, как ты улетел на «Порции» с Тремэном, я сознательно нарушил свою клятву. Я дал ее, заранее зная, что нарушу. Я проклят Богом, я навсегда погубил свою душу. Меня уже ничто не спасет, я обречен на вечные муки в аду.
– Наверно, у тебя не было другого выхода…
– Дерек, ад уже жжет меня изнутри, – прошептал я сквозь слезы. – Пожалуйста, ради меня, ради себя, не нарушай клятвы, данной самому Господу Богу. Нет ничего хуже! Умоляю, не нарушай присягу!
– Ты соображаешь, от чего призываешь меня отказаться? – Изящные черты его аристократического лица исказились душевной агонией. – От наследства!
– Дерек Кэрр, я требую от вас верности присяге!
Он развернулся и пошел прочь. Я ждал, уставясь в бетон, не осмеливаясь поднять глаза на уходящего друга. Может быть, он одумается? Что я мог еще сделать? Все, что мог, я для него уже сделал.
Прошло несколько мучительных минут. Плантаторы вошли в здание, а я все ждал.
Шаги. Я не поднимал глаз. Обшарпанный мундир. Значит, Дерек. Я поднял голову, он вытянулся по стойке смирно.
– Гардемарин Дерек Энтони Кэрр для доклада прибыл, сэр. – Четкий салют.
– Вольно. Пошли в зал.
Мы молча вошли в здание. Я указал Дереку место в президиуме рядом с собой. Хоупвелл постучал молотком, призывая собрание к тишине. Я попросил слова:
– Как представитель Правительства ООН я подтверждаю юридическую силу принятого сегодня закона о наследовании.
– Как насчет заочного владения? – выкрикнул из зала Пламвелл.
– Заочных владельцев плантаций быть не должно. Хотя бы один член семьи обязан жить и работать на плантации постоянно, в противном случае семья лишается плантации.
В глазах Дерека вспыхнул гнев.
– Теперь, – продолжал я, – скажу о более важных вещах. Сегодня во второй половине дня я покину Надежду.
– Я подам в отставку, – решительно сказал Зак Хоупвелл.
– Освободите Лауру! – крикнули из зала.
– Капитан, – вскочил Хармон, – как только вы улетите, ваше правительство падет.
– У нас только два пути: независимость и прежний режим, – воскликнула Леота Фолькстэдер.
– Есть третий путь, – ответил я. Зал притих. Я торжественно объявил:
– Я, Николас Эвин Сифорт, капитан Военно-Космических Сил ООН, полномочный представитель Правительства ООН на планете Надежда, провозглашаю Надежду полноправным членом Ассамблеи Организации Объединенных Наций. Закон вступает в силу сегодня в полночь.
Зал возликовал. Плантаторы бросали вверх шапки, пускались в пляс, радостно визжали. Я не мог сдержать улыбки. Подошел Зак Хоупвелл:
– Парень, тебя вздернут на виселице.
– Вздернут, но не только за это.
Постепенно эйфория в зале притихла. Я постучал председательским молотком. Наконец плантаторы угомонились, и я продолжил:
– Назначаю гардемарина Эдгара Толливера советником армии Надежды до истечения его срока службы в Военно-Космических Силах ООН. Наблюдателем ООН назначаю Дерека Энтони Кэрра до истечения его срока службы в Военно-Космических Силах ООН с правом совмещать службу и работу на собственной плантации.
– О, Господи, спасибо, – прошептал Дерек, прикрыв глаза.
– Мистер Тамаров, поднимитесь, пожалуйста, в президиум. – Когда он взошел на сцену, я попросил Зака:
– Пусть введут заключенных.
Хоупвелл подал знак охраннику у двери. Вскоре в зал ввели Томаса Палаби, Арвина Фолькстэдера и Лауру Трифорт с заложенными за спины руками в наручниках.
– Законы военного времени еще действуют, – объявил я. – Поэтому, а также в силу очевидности вины этих людей, суда над ними не требуется. За государственную измену и покушение на убийство приговор может быть только один: смертная казнь.
– Ради бога, капитан, не делайте этого! – возопила Леота Фолькстэдер.
– Как представитель Правительства ООН, – продолжал я, не обращая внимания на стенания Леоты, – объявляю амнистию всем, кроме Лауры Трифорт. – Приговор привести в исполнение немедленно.
Трифорт злобно плюнула в мою сторону и с вызовом крикнула:
– Ты забыл сделать виселицу!
– Для вас сойдет и флагшток, – парировал я.
– Кто у тебя сегодня палач?! Ты, Зак, что ли?
– Я приведу приговор в исполнение сам, а поможет мне лейтенант Тамаров, – спокойно ответил я.
– Есть, сэр, – прошептал побледневший Алекс.
Казнь происходила на площадке перед зданием в присутствии Дерека, Толливера, Зака и некоторых других плантаторов. Алекс накинул Лауре на шею петлю. Я взял конец веревки, подошел к Лауре для последнего разговора.
– Зачем вы это сделали, Трифорт?
– Только революция могла дать нашей планете…
– Я имею в виду не заговор! – оборвал я. – Зачем вы взорвали нашу машину? Зачем стреляли в нас ракетой?
– Революция должна истреблять злодеев, Сифорт. Ты мог погубить революцию.
– Вы чуть не убили Алекса.
– Революция должна убирать всех, кто стоит на ее пути.
– Вы заслужили такой конец.
– Да здравствует револю… – Петля затянулась на ее шее.
Я тянул веревку с яростью, долго копившейся и вдруг вырвавшейся на свободу. Мне помогали Алекс и Толливер. Наконец преступница была поднята на достаточную высоту; я привязал конец веревки к флагштоку.
Смерть была некрасивой. Лаура бешено трепыхалась, сучила ногами. Шея у нее оказалась крепкой, позвонки не разъединились, поэтому умирала она долго, мучительно. Я ждал до конца. Наконец трепыхания прекратились. Мы пошли обратно в здание. Алекс старался на меня не смотреть.
– Знаешь, – тронул я его за плечо, – я простил бы ей покушение на свою жизнь. Но она уничтожила твои воспоминания.
– Впервые видел, как человек умирает. – Его передернуло.
– Не впервые. Ты забыл «Гибернию».
– Суровы ваши Военно-Космические Силы.
– Они и твои тоже, Алекс.
– Разве? – Он оттянул всей пятерней слишком большой для него китель. – Я чувствую себя на службе столь же неуютно, как в этом мундире.
– К тебе еще вернутся воспоминания.
– Нет, Сифорт, мы оба знаем, что шансов у меня нет. Когда ты летишь?
– Скоро.
– Возьми меня с собой.
– Это исключено.
– Здесь мне нечего делать. Я никому не нужен.
Я перевел разговор на другую тему. К нам подошел Хармон Бранстэд, за ним с большим рюкзаком семенил Джеренс.
– Вы хотите, чтобы я взял его с собой? Не могу. Обстоятельства изменились.
– Но вы обещали, – настаивал Хармон.
– Поймите, Хармон, на орбитальной станции будет опаснее, чем здесь.
– Вы обещали.
– Хармон, у меня будет много работы, я не смогу присматривать за Джеренсом.
– Я присмотрю, – выпалил Алекс, все еще лелея надежду.
– Капитан, – упорно давил Хармон, – вы дали клятву. Краем глаза я заметил сардоническую улыбку Дерека.
– Моя клятва ничего не стоит, вы же знаете, – с горечью сказал я.
– Сифорт, не вешайте мне лапшу на уши! – взъярился Хармон. – Я знаю, что однажды вы нарушили клятву, но тогда у вас просто не было выхода, и это не означает, что отныне вам позволено нарушать клятву всегда!
– Я уже проклят Богом. Чего мне теперь бояться?
– А как же честь?
– Я обесчестил себя.
– Зря вы так думаете.
– Нет… Не могу… – Ну как ему втолковать? Я мялся, пытался придумать веский ответ, а Хармон, сложив на груди руки, все смотрел и смотрел мне в глаза. Как быть?
Он спас мне жизнь в обмен на обещание, и теперь выхода у меня не было. Пришлось согласиться. – Ладно, возьму Джеренса.
– Берегите его.
– Конечно. – Отправлю его назад на шаттле с Тол-ливером.
– Не хочу лететь! – заныл Джеренс. – Па, оставь меня здесь.
– Полетишь, Джеренс, – строго сказал Хармон. – Я сам затащу тебя на борт шаттла.
– Я исправлюсь, только не посылай меня на станцию! Там я погибну, – взмолился Джеренс. Хармон влепил ему затрещину.
– Соображаешь, что говоришь?! Рыбы разбомбили Вентурскую базу, спускаются уже в атмосферу, а станция до сих пор цела! Там безопаснее, а не здесь.
Пока папаша разбирался с балбесом сыночком, Дерек отозвал меня в сторону и начал смущенно извиняться:
– Прости… Я выражался слишком грубо…
– Прощаю.
Он перешел на шепот:
– Почему ты сразу не сказал, что я смогу сохранить свою плантацию?
– Ради спасения твоей души. Ты погубил бы ее, если бы сохранил верность присяге лишь потому, что это тебе ничего не стоило.
– Мы больше не увидимся?
– Вероятно. Бог в помощь, мистер Кэрр. Он четко козырнул.
– Счастливого пути, сэр. Спасибо. В ответном салюте я задержал руку дольше обычного. Потом я прощался с Анни. Она прижалась, уткнувшись мне в грудь.
– Анни… Я люблю тебя.
– Знаю.
– Мне надо лететь…
– Куда?
– На станцию. Ненадолго. – Эта ложь едва не застряла у меня в горле.
– Не надо опять бросать меня. – От волнения у нее прорезался жуткий акцент. – Я же говорила, как уйдешь, так я сразу умру!
– Лапочка, мне очень не хочется оставлять тебя, но я дол…
Внезапно она царапнула мне ногтями лицо. Я провел по щекам рукой, на ладони осталась кровь.
– Не уходи без Анни! – Она начала колотить кулаками мне в грудь, вначале слабо, потом сильнее, сильнее. Толливер схватил ее за руки.
– Не трогай ее, – приказал я. – Я заслужил это. – Кровь начала стекать с подбородка. – Ладно, Анни, я возьму тебя с собой. Ненадолго. – Я обнял ее.
– За ней нужен уход, сэр, – напомнил Толливер.
– Знаю. Мистер Берзель, Алекс, вы полетите тоже. – Пусть немного побудут на станции. Всех их я скоро отправлю назад.
23
Я сел на место второго пилота.
– Мистер Толливер, если я потеряю сознание, не обращайте внимания, все равно летите до станции.
– Есть, сэр, – Он начал проверять оборудование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Сколько выжило?
– Пятеро. Джессен, наш повар, умер в первый же день. Мы добрались до Сентралтауна всего пару часов назад и случайно узнали, что правительство собралось здесь. Чтоб успеть, мне пришлось временно конфисковать чью-то машину.
Зак тактично покашлял. До меня вдруг дошло, в зале стоит мертвая тишина, все прислушиваются к нашему с Дереком разговору.
– Мистер Пламвелл, – сказал Зак, – вопрос о плантации Кэрров откладывается. Объявляю перерыв на пятнадцать минут. – Удар председательского молотка.
Дерек принимал поздравления плантаторов. Я обнял Анни.
– Помнишь его, лапочка? Он летел с нами на «Порции».
– Этот гардемарин? Конечно, помню, – заулыбалась Анни. – Он был твоим дружком.
Дерек радостно улыбался, пожимал руки, не подозревая о моих коварных намерениях. Бедняга! Я протиснулся к нему сквозь толпу.
– Мистер Кэрр, можно вас на пару слов?
– Конечно.
– Пошли выйдем.
Уязвленный моим грубым тоном, но все еще улыбаясь, он пошел за мной к выходу.
– Как я рад, что ты выжил, – возбужденно заговорил он, как только за нами закрылась дверь.
– Дерек! То, о чем ты объявил собранию… – На секунду меня одолели сомнения, но я решительно их прогнал. – Возьми свое заявление назад.
– Почему? – Пораженный, он смотрел на меня во все глаза, ничего не понимая.
– Ты сказал, что хочешь вернуться к плантации.
– Да. Я должен!
– Нет.
– Почему? – Дерек побледнел.
– Тебе осталось служить еще два года. – Этого я просто не мог не знать. Ведь я сам принимал у него присягу на капитанском мостике «Гибернии» несколько лет назад, в пору своей навсегда потерянной юности. – Ты обязан хранить верность присяге.
– Какая присяга! – вспылил он. – Флота нет! Ты забыл?!
– Я являюсь законным представителем Правительства ООН на…
– Чушь! Я вернулся домой и останусь здесь!
– Ты гардемарин, а я капитан. Не забывай, с кем разговариваешь.
– Значит, наша дружба для тебя ничего не значит? Все, через что мы прошли… Ты на все наплевал?
– Дерек… – Что же делать? Как его убедить?
– Капитан, здесь мой дом, моя плантация. Она принадлежала моему роду на протяжении нескольких поколений. Если я откажусь от нее сейчас, то ее украдет Пламвелл. Господь помог мне вовремя продраться сквозь заросли, чтобы предотвратить грабеж. Пламвелл хотел украсть у меня мой родной дом! Что, по-твоему, важнее, присяга или родной дом? Что я скажу своему отцу, когда встречусь с ним на том свете? Что я отдал его дом?
– Дерек! – Я сжал ему руку. – Послушай меня. Умоляю! Выслушай!
Он вырвал руку, отвернулся и пошел прочь, но остановился. Глаза его были как лед.
– Я восхищался тобой. Каким же я был дураком!
– Дерек…
– Ладно, я выслушаю тебя. Выслушаю до конца, но потом наши дороги разойдутся. Навсегда!
Стоит ли говорить, если придется заплатить дружбой? Пусть.
– Дерек, я знаю, что я плохой человек. – Я не узнавал свой вдруг осипший голос. – И ты это знаешь лучше меня. У меня в жизни было всего три друга. Джейсон, еще в детстве… Он погиб. Алекс. И ты. Так мало друзей… Поэтому дружба значит для меня очень, очень многое. Я хочу спасти тебя.
– Моей жизни ничто и никто не угрожает.
– Ты обещал выслушать меня. Давай прогуляемся.
Мы пошли к летному полю. По старой привычке я посмотрел в небо – не летит ли шаттл, но никаких шаттлов, разумеется, быть не могло. Я остановился, посмотрел ему прямо в глаза.
– Дерек, я сказал тебе, что я плохой человек. Но правда гораздо хуже. После того, как ты улетел на «Порции» с Тремэном, я сознательно нарушил свою клятву. Я дал ее, заранее зная, что нарушу. Я проклят Богом, я навсегда погубил свою душу. Меня уже ничто не спасет, я обречен на вечные муки в аду.
– Наверно, у тебя не было другого выхода…
– Дерек, ад уже жжет меня изнутри, – прошептал я сквозь слезы. – Пожалуйста, ради меня, ради себя, не нарушай клятвы, данной самому Господу Богу. Нет ничего хуже! Умоляю, не нарушай присягу!
– Ты соображаешь, от чего призываешь меня отказаться? – Изящные черты его аристократического лица исказились душевной агонией. – От наследства!
– Дерек Кэрр, я требую от вас верности присяге!
Он развернулся и пошел прочь. Я ждал, уставясь в бетон, не осмеливаясь поднять глаза на уходящего друга. Может быть, он одумается? Что я мог еще сделать? Все, что мог, я для него уже сделал.
Прошло несколько мучительных минут. Плантаторы вошли в здание, а я все ждал.
Шаги. Я не поднимал глаз. Обшарпанный мундир. Значит, Дерек. Я поднял голову, он вытянулся по стойке смирно.
– Гардемарин Дерек Энтони Кэрр для доклада прибыл, сэр. – Четкий салют.
– Вольно. Пошли в зал.
Мы молча вошли в здание. Я указал Дереку место в президиуме рядом с собой. Хоупвелл постучал молотком, призывая собрание к тишине. Я попросил слова:
– Как представитель Правительства ООН я подтверждаю юридическую силу принятого сегодня закона о наследовании.
– Как насчет заочного владения? – выкрикнул из зала Пламвелл.
– Заочных владельцев плантаций быть не должно. Хотя бы один член семьи обязан жить и работать на плантации постоянно, в противном случае семья лишается плантации.
В глазах Дерека вспыхнул гнев.
– Теперь, – продолжал я, – скажу о более важных вещах. Сегодня во второй половине дня я покину Надежду.
– Я подам в отставку, – решительно сказал Зак Хоупвелл.
– Освободите Лауру! – крикнули из зала.
– Капитан, – вскочил Хармон, – как только вы улетите, ваше правительство падет.
– У нас только два пути: независимость и прежний режим, – воскликнула Леота Фолькстэдер.
– Есть третий путь, – ответил я. Зал притих. Я торжественно объявил:
– Я, Николас Эвин Сифорт, капитан Военно-Космических Сил ООН, полномочный представитель Правительства ООН на планете Надежда, провозглашаю Надежду полноправным членом Ассамблеи Организации Объединенных Наций. Закон вступает в силу сегодня в полночь.
Зал возликовал. Плантаторы бросали вверх шапки, пускались в пляс, радостно визжали. Я не мог сдержать улыбки. Подошел Зак Хоупвелл:
– Парень, тебя вздернут на виселице.
– Вздернут, но не только за это.
Постепенно эйфория в зале притихла. Я постучал председательским молотком. Наконец плантаторы угомонились, и я продолжил:
– Назначаю гардемарина Эдгара Толливера советником армии Надежды до истечения его срока службы в Военно-Космических Силах ООН. Наблюдателем ООН назначаю Дерека Энтони Кэрра до истечения его срока службы в Военно-Космических Силах ООН с правом совмещать службу и работу на собственной плантации.
– О, Господи, спасибо, – прошептал Дерек, прикрыв глаза.
– Мистер Тамаров, поднимитесь, пожалуйста, в президиум. – Когда он взошел на сцену, я попросил Зака:
– Пусть введут заключенных.
Хоупвелл подал знак охраннику у двери. Вскоре в зал ввели Томаса Палаби, Арвина Фолькстэдера и Лауру Трифорт с заложенными за спины руками в наручниках.
– Законы военного времени еще действуют, – объявил я. – Поэтому, а также в силу очевидности вины этих людей, суда над ними не требуется. За государственную измену и покушение на убийство приговор может быть только один: смертная казнь.
– Ради бога, капитан, не делайте этого! – возопила Леота Фолькстэдер.
– Как представитель Правительства ООН, – продолжал я, не обращая внимания на стенания Леоты, – объявляю амнистию всем, кроме Лауры Трифорт. – Приговор привести в исполнение немедленно.
Трифорт злобно плюнула в мою сторону и с вызовом крикнула:
– Ты забыл сделать виселицу!
– Для вас сойдет и флагшток, – парировал я.
– Кто у тебя сегодня палач?! Ты, Зак, что ли?
– Я приведу приговор в исполнение сам, а поможет мне лейтенант Тамаров, – спокойно ответил я.
– Есть, сэр, – прошептал побледневший Алекс.
Казнь происходила на площадке перед зданием в присутствии Дерека, Толливера, Зака и некоторых других плантаторов. Алекс накинул Лауре на шею петлю. Я взял конец веревки, подошел к Лауре для последнего разговора.
– Зачем вы это сделали, Трифорт?
– Только революция могла дать нашей планете…
– Я имею в виду не заговор! – оборвал я. – Зачем вы взорвали нашу машину? Зачем стреляли в нас ракетой?
– Революция должна истреблять злодеев, Сифорт. Ты мог погубить революцию.
– Вы чуть не убили Алекса.
– Революция должна убирать всех, кто стоит на ее пути.
– Вы заслужили такой конец.
– Да здравствует револю… – Петля затянулась на ее шее.
Я тянул веревку с яростью, долго копившейся и вдруг вырвавшейся на свободу. Мне помогали Алекс и Толливер. Наконец преступница была поднята на достаточную высоту; я привязал конец веревки к флагштоку.
Смерть была некрасивой. Лаура бешено трепыхалась, сучила ногами. Шея у нее оказалась крепкой, позвонки не разъединились, поэтому умирала она долго, мучительно. Я ждал до конца. Наконец трепыхания прекратились. Мы пошли обратно в здание. Алекс старался на меня не смотреть.
– Знаешь, – тронул я его за плечо, – я простил бы ей покушение на свою жизнь. Но она уничтожила твои воспоминания.
– Впервые видел, как человек умирает. – Его передернуло.
– Не впервые. Ты забыл «Гибернию».
– Суровы ваши Военно-Космические Силы.
– Они и твои тоже, Алекс.
– Разве? – Он оттянул всей пятерней слишком большой для него китель. – Я чувствую себя на службе столь же неуютно, как в этом мундире.
– К тебе еще вернутся воспоминания.
– Нет, Сифорт, мы оба знаем, что шансов у меня нет. Когда ты летишь?
– Скоро.
– Возьми меня с собой.
– Это исключено.
– Здесь мне нечего делать. Я никому не нужен.
Я перевел разговор на другую тему. К нам подошел Хармон Бранстэд, за ним с большим рюкзаком семенил Джеренс.
– Вы хотите, чтобы я взял его с собой? Не могу. Обстоятельства изменились.
– Но вы обещали, – настаивал Хармон.
– Поймите, Хармон, на орбитальной станции будет опаснее, чем здесь.
– Вы обещали.
– Хармон, у меня будет много работы, я не смогу присматривать за Джеренсом.
– Я присмотрю, – выпалил Алекс, все еще лелея надежду.
– Капитан, – упорно давил Хармон, – вы дали клятву. Краем глаза я заметил сардоническую улыбку Дерека.
– Моя клятва ничего не стоит, вы же знаете, – с горечью сказал я.
– Сифорт, не вешайте мне лапшу на уши! – взъярился Хармон. – Я знаю, что однажды вы нарушили клятву, но тогда у вас просто не было выхода, и это не означает, что отныне вам позволено нарушать клятву всегда!
– Я уже проклят Богом. Чего мне теперь бояться?
– А как же честь?
– Я обесчестил себя.
– Зря вы так думаете.
– Нет… Не могу… – Ну как ему втолковать? Я мялся, пытался придумать веский ответ, а Хармон, сложив на груди руки, все смотрел и смотрел мне в глаза. Как быть?
Он спас мне жизнь в обмен на обещание, и теперь выхода у меня не было. Пришлось согласиться. – Ладно, возьму Джеренса.
– Берегите его.
– Конечно. – Отправлю его назад на шаттле с Тол-ливером.
– Не хочу лететь! – заныл Джеренс. – Па, оставь меня здесь.
– Полетишь, Джеренс, – строго сказал Хармон. – Я сам затащу тебя на борт шаттла.
– Я исправлюсь, только не посылай меня на станцию! Там я погибну, – взмолился Джеренс. Хармон влепил ему затрещину.
– Соображаешь, что говоришь?! Рыбы разбомбили Вентурскую базу, спускаются уже в атмосферу, а станция до сих пор цела! Там безопаснее, а не здесь.
Пока папаша разбирался с балбесом сыночком, Дерек отозвал меня в сторону и начал смущенно извиняться:
– Прости… Я выражался слишком грубо…
– Прощаю.
Он перешел на шепот:
– Почему ты сразу не сказал, что я смогу сохранить свою плантацию?
– Ради спасения твоей души. Ты погубил бы ее, если бы сохранил верность присяге лишь потому, что это тебе ничего не стоило.
– Мы больше не увидимся?
– Вероятно. Бог в помощь, мистер Кэрр. Он четко козырнул.
– Счастливого пути, сэр. Спасибо. В ответном салюте я задержал руку дольше обычного. Потом я прощался с Анни. Она прижалась, уткнувшись мне в грудь.
– Анни… Я люблю тебя.
– Знаю.
– Мне надо лететь…
– Куда?
– На станцию. Ненадолго. – Эта ложь едва не застряла у меня в горле.
– Не надо опять бросать меня. – От волнения у нее прорезался жуткий акцент. – Я же говорила, как уйдешь, так я сразу умру!
– Лапочка, мне очень не хочется оставлять тебя, но я дол…
Внезапно она царапнула мне ногтями лицо. Я провел по щекам рукой, на ладони осталась кровь.
– Не уходи без Анни! – Она начала колотить кулаками мне в грудь, вначале слабо, потом сильнее, сильнее. Толливер схватил ее за руки.
– Не трогай ее, – приказал я. – Я заслужил это. – Кровь начала стекать с подбородка. – Ладно, Анни, я возьму тебя с собой. Ненадолго. – Я обнял ее.
– За ней нужен уход, сэр, – напомнил Толливер.
– Знаю. Мистер Берзель, Алекс, вы полетите тоже. – Пусть немного побудут на станции. Всех их я скоро отправлю назад.
23
Я сел на место второго пилота.
– Мистер Толливер, если я потеряю сознание, не обращайте внимания, все равно летите до станции.
– Есть, сэр, – Он начал проверять оборудование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69