Ты только не смейся надо мной… И так надо мной почти везде смеются… Только здесь, в лагере не смеялись, и друзья в больнице. Я всегда был таким и наверно буду… А ты такая стройная и красивая. В общем могу я быть тебе ну другом чтоли?… Танцевать с тобой на дискотеке, ходить везде вместе?… Можно? – в его голосе послышалась мольба. Кира сейчас был готов расплакаться, таким он себя ощущал толстым и непривлекательным. Ирка не смотрела на него, казалось все ее внимание занимает трава с капельками вечерней росы.
–А ты знаешь что меня в школе «дылдой» обзывают? – медленно ответила она, – и я не красивая, слишком высокая. Надо мной тоже смеются и обзываются, спасает то что я хорошо учусь и списывать даю. Иначе доконали бы окончательно. А ты…, – тут она повернулась к Кире и посмотрела ему в глаза, – ты добрый и совсем не толстый. Ну может лишь чуть-чуть. Другие вон и сильные и высокие, а такие злые, что разговаривать не хочется. У меня раньше была игрушка – плюшевый мишка. Я его очень любила, и до сих пор люблю. Он на тебя похож, мягкий, неуклюжий, но такой теплый.
–А ты не высокая, – Кира заулыбался и ему сразу стало легко, – и тайны хранить умеешь. Я еще никогда такой девчонки как ты не встречал. Так ты будешь со мной дружить? Я, если что, драться за тебя стану.
–С кем? – немного испугалась Ирка.
–С теми кто над тобой смеяться будет, – серьезно ответил Кира.
–Да девчонки давно уже спрашивают, когда ты мне записки писать будешь, – рассмеялась Ирка.
–А мальчишки у меня в палате тоже самое спрашивают. Говорят, что я трус, если девчонка мне нравиться, а записок я не пишу, – ответил Кира.
–А что записки – это так важно? – спросила Ирка, склонив голову на бок и озорно посмотрев на Киру, – для меня например нет.
–Для меня тоже, – быстро ответил Кира, – это как-то по детски получается – записки писать. Я ведь и так тебе все сказал.
–А ты оказывается еще и смелый, – усмехнулась Ирка.
–Не очень, например я боялся, когда менялся с Глебом, думал умру от страха, – признался Кира и предложил, – пошли еще потанцуем. А то дискотека скоро кончиться и отбой.
–Идем, – одним легким прыжком Ирка встала, и взявшись за руки они, побежали в сторону дискотеки. Больница, злые одноклассники, скучные врачи, все это сейчас осталось позади для Киры, а впереди были радость, лето и девочка, которая для него была прекрасней всех на свете.
Прошло несколько дней, но от станции приходили стандартные сообщения «Объектов с указанными параметрами в зоне наблюдения не обнаружено». Глеб ходил мрачнее тучи. Он еще раз проверил программу станции, но все было в порядке. Казалось «летающие тарелки» напрочь покинули Землю, выполнив свою задачу. Глеб начал потихоньку впадать в депрессию. Он пару раз звонил ленкиной матери, но от нее тоже ничего нового не услышал. В тот вечер Нелева исчезла, и больше нигде не появлялась. Поиски ее были прекращены. Глеб ходил, как в тумане, рассеянный, думая в сотый раз что он еще может предпринять. Из-за этого он чуть было не попался на глаза Кириным родителям, которые приехали навестить сына. Пришлось Митьке и Кащею снова врать. На этот раз про анализы на желтуху. Кащей от себя добавил, что Кира почему-то не хочет их сейчас видеть. Те огорчились, удивившись этому сообщению, но все же не стали дожидаться Киры, и уехали домой, поговорив предварительно с глебиным врачом, который заявил что с их сыном все в порядке. Вот только в последнее время он стал замкнутым и грустным. «Он хоть бы позвонил тогда, – с обидой сказала кирина мать, – здесь же легко позвонить. А вечером мы всегда дома».
–Да сложнова-то нам придется в следующий раз, – сказал Кащей, когда кирины родители ушли, – долго они понапрасну кататься не будут.
–Мы с Кирой договаривались, что он им изредка позванивать будет из пионерлагеря, – недовольно заметил Глеб.
–Трудно это – по межгороду звонить, – ответил Кащей.
–Так деньги же мы ему с собой дали, – сказал Митька.
–Ты думаешь часто в пионерлагере разрешают домой звонить? – вопросом на вопрос ответил Кащей. Спор на этом сам собой закончился.
Но Кира не забыл о своем обещании, просто действительно было трудно упросить вожатого позвонить домой. Тот никак не мог понять, зачем Кире нужно говорить с родителями. Если он чем-то недоволен или его обижают другие дети, пусть скажет ему и он, вожатый, как говориться «примет меры». Но все же как-то вечером Кира прорвался к телефону, набрал номер и успокоил родителей, сказав что с ним все хорошо, но вот так получается, что застать в отделении они его никак не могут. Чувствует он себя прекрасно, фрукты получил, но пусть в следующий раз приедут недели чрез две. Мать и отец крайне удивились этой просьбе. Раньше Кира наоборот просил их приезжать почаще, даже плакал по этому поводу.
–Странно это, – заметила мать, положив трубку, – и голос у него веселый как раньше, а врач говорит, что он чуть ли не в депрессию впал.
–Ничего странного, – ответил отец, – растет мальчишка, вот и все. Друзья появились, вот и не нуждается в нашей опеке. Но вот связь у нас хуже некуда, как-будто из другого города звонил.
В этом он сам того не зная был абсолютно прав.
А еще через два дня станция засекла в районе наблюдения неопознанный объект. Глеба прошиб пот, когда он увидел на экране дисплея сообщение об этом.
–Наконец-то, – прошептал он. Нервно манипулируя мигающим квадратиком в колонке с командами, Глеб вывел на экран траекторию объекта. Так и есть – она обрывалась на границе экрана из-за превышения угла зоны видимости. Глеб запросил остальные характеристики: скорость, высота полета. На экране, на фоне кривой полета, появилась небольшая таблица. Объект летел очень быстро и высоко, причем резко меняя траекторию. Никакой самолет на Земле не мог так летать. Неудивительно что компьютер станции не смог распознать его тип и тем более модель. В самом конце траектории объект резко уходил вверх, в стратосферу. Глеб запросил снимки с оценкой размеров. НЛО оказался примерно сорок метров в диаметре, дисковой формы. Но все снимки были размытыми из-за большой скорости «тарелки», Глеб заметил лишь что объект окружает что типа светящегося облака. «Скорее всего это какое-то защитное поле, о котором говорил Митька», – подумал он. Дальше Глеб уже знал что делать. «Если эта штука пошла круто вверх, значит направилась в космос, к основной базе, – размышлял он, – а следовательно надо повернуть станцию в ту сторону, куда полетела эта штука и снова наблюдать. На авианосце не может быть всего один самолет. Значит там пролетят и другие НЛО». Вызывая все новые команды он наконец добрался до управления станцией. Тут во весь экран появилось предупреждающая надпись: «Внимание! Включение поворотных и основных двигателей производить только после получения приказа по линии „Металл“. Введите код доступа к управлению двигателями».
–Вот черт! – выругался Глеб, этого он предвидеть не мог, – ничего я до тебя без всякого кода доберусь, – пригрозил он компьютеру. И Глеб начал быстро стучать по клавиатуре, вызывая исходные файлы программы управления станцией. К счастью в кейсе помимо компьютера была своя собственная долговременная память и Глебу не приходилось работать урывками, лишь когда станция появлялась в зоне радиоконтакта. Но работать приходилось по ночам, а днем Глеб отсыпался. Он сначала думал, что код находиться где-то среди вспомогательных файлов, программа просто сравнивает его с введенным. Но оказалось, что система шифрования намного сложнее. Глебу понадобилась неделя прежде чем он понял систему защиты и все-таки вычислил код доступа. Ему это не далось легко, под глазами появились темные круги от недосыпа и постоянного напряжения, на вопросы друзей он отвечал невпопад, мысленно все время ища решение задачки с кодом дающим право управления основными двигателями. Когда он рассказал об этом препятствии друзьям, то Кащей заметил:
–Все верно, вот к примеру включишь двигатели по ошибке. А станция рухнет куда-нибудь в Америку, а она же секретная. Ее и нет вроде. Скандал тогда будет о-го-го какой.
–Нет, она в атмосфере сгорит, – уверенно возразил Митька, – как метеорит.
–А тогда зачем лишний код ставить? – задал уместный вопрос Кащей.
–Если станцию развернуть от Земли, она теряет боеспособность, не сможет поражать цели, а если сойдет с орбиты и улетит в космос, тогда вообще вернуть ее будет невозможно, поэтому и подстраховались, – предположил Глеб, и уточнил, – защита от несанкционированного включения двигателей.
–Ага, – не сдавался Кащей, – стрелять из лазера можно, а двигатели включать нельзя?
–Лазер – это не ядерный удар. Точечное поражение цели. А в случае военных действий, включение двигателей – выход станции из строя, соответственно невозможно уничтожить пусковые установки врага, поэтому код и поставили, – парировал Глеб. Кащей не стал с ним дальше спорить.
В тот же вечер Глеб ввел код и задал координаты поворота станции. «Производится разворот станции», – выдал дисплей сообщение бортового компьютера. В нескольких сотнях километров над ним, на орбитальной станции включились миниатюрные двигатели поворота, а из их дюз, отдаленно напоминающих пионерские горны выстрелило голубоватое пламя. Станция начала медленно поворачиваться. Через несколько десятков секунд точно такие же дюзы, но направленные в противоположную стороны выдали в космос новую порцию раскаленного газа прекратившего вращение, и обеспечившего разворот на координаты, переданные с земли. Одновременно развернулась большая «чашка» параболической антенны, направляющая сигнал на Землю. Теперь на экране перед Глебом было лишь звездное небо с точечками солнц, удаленных за многие световые годы. Но Глеб давно пользовался сеткой координат на дисплее и хорошо представлял и Землю, которая осталась где-то сзади, и тот участок где пропал НЛО. Он вывел на дисплей траекторию полета, теперь кривая линия обрывалась в середине экрана. Глеб мысленно провел ее дальше. Вроде все правильно. Теперь станция направлена объективами от Земли. Осталось задать участок наблюдения. Глеб быстро установил разрешение и квадрат наблюдения так, чтобы он не был слишком большим, тогда «тарелку» можно просто не увидеть, но и не маленьким, чтобы она не пролетела незамеченной мимо. В конце Глеб нажал «Ввод» выделив квадратиком надпись в строке команд: «Поиск и слежение за любым объектом независимо от характеристик», и на этом закончил сеанс связи со станцией. Теперь снова оставалось только ждать.
Утром Глеб, перед тем как лечь спать как обычно после завтрака, позвал Кащея и Митьку и рассказал, что ночью переориентировал станцию, и задал новые координаты слежения.
–Глеб, ты бы того…, – начал Кащей, – не переборщил бы. А то на тебя сейчас смотреть страшно. Отдохни, я слышал как твой врач говорил, что если так дело пойдет и дальше, то он тебя обратно – в четырнадцатое переведет. Кире еще две недели осталось. А меня наверно через неделю выпишут, – сообщил он. Глеб так привык к Кащею и Митьке, что эта новость по настоящему огорчила его. Нет, он знал, что когда-нибудь они разъедутся по домам, но чтобы вот так скоро… Глеб лег на кровать и тихо сказал:
–Вы ребята мне сейчас помогите, а потом я справлюсь сам. У меня все чаще голова болеть стала. А это плохо. И еще сны беспокойные сняться. Иногда представляю, будто я в этой орбитальной станции сижу в кресле пилота и навожу перекрестие на цели. Удар и нет авианосца, еще выстрел лазера, и взрывается ракетная шахта. А меня никто не может достать, ведь я высоко. Лечу в пустоте над Землей. Но ведь будет ответный удар и все ракеты я уничтожить не смогу. Ты Кащей, говорил, что мне надо вернуться на время в выдуманный мир. Это действительно страшно и опасно. Боюсь сам я оттуда не смогу вылезти.
–Мы тебя вытащим, правда Митька? – серьезно ответил Кащей. Митька лишь молча согласно кивнул. И Глеб закрыл глаза в ожидании очередных кошмаров. Но приснилась ему Ленка. Правда это был страшный сон. Глеб находился в каком-то жутком подземелье. Вернее он лишь знал, что попал глубоко под землю. Темные бетонные стены, низкий, давящий потолок. Тусклый свет лампочек в мутных плафонах толстого стекла, для большей надежности закрытых проржавевшими решетками. Он идет каменному полу, но шагов не слышно. В этом подземелье множество коридоров, комнат и ответвлений. Вдруг Глеб увидел как сбоку мелькнуло что-то белое. Он повернул голову в ту сторону и на мгновение увидел Ленку. Она прошла параллельным коридором, не замечая его, смотря прямо перед собой. Одета она была более чем странно, да и одеждой это пожалуй было назвать нельзя – Ленка с головы до ног была закутана в белую простыню. Глеб свернул в боковой проход, где она промелькнула, но там никого обнаружил. Пусто и темно, Глеб побежал дальше. Он стал, кричать, звать Ленку, но никто не откликался и тут он забежал в комнату, перегороженную пополам толстым стеклом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52