Ворон сидел на своей жердочке, вооружившись сегодня магопенсне – вчера он просто не сообразил нацепить на клюв этот ценный прибор. Лада устроилась в ложе бельэтажа – на моей скамеечке, поставленной достаточно близко от окна, но в то же время так, чтобы не мешать нашим с Псом оперативным действиям. Домовушка с двумя ведрами живомертвой воды обосновался в коридоре, чтобы в случае непосредственной опасности принять необходимые меры. Здесь же прохаживался важной походкой Петух. Паук на этот раз покинул паутину и сидел у Петуха на шее, чтобы в нужный момент дать ему команду кукарекнуть. Мы несколько раз отрепетировали свои действия и обнаружили, что Петух будет слушаться беспрекословно только Паука: невзирая на многочисленные попытки вбить в его голову, что все живущие в нашей квартире – его, Петуха, начальство, он признавал непосредственным своим командиром одного лишь Паука. Нам пришлось смириться.
В одиннадцать часов вечера в узкую щель между форточкой и рамой пополз вонючий дымок. Шерсть у меня на загривке вздыбилась, а Пес тихо зарычал. Лада махнула рукой, и от дыма оторвался клочок и спланировал ей на ладонь.
– Осторожно! – крикнул я. – Обожжешься!
Лада засмеялась.
– Ах, как вы меня напугали! – смеясь, сказала она. – Я ожидала чего угодно, каких-то злобных порождений ада или врагов из далекого царства-государства, а всего-то к нам пожаловали безобидные магиончики… Что же ты, Ворон, вчера сплоховал, не разобрался?
– Безобидные? – закричал я. – Ничего себе безобидные! А Рыб, который чуть не погиб? А мы с Псом и с Вороном, обгоревшие?! А Жаб?!!
– Да-да, конечно, – успокоила меня Лада, погладив за ушком и почесав под подбородком, что было приятно. – Конечно, вы же не умеете с ними справляться.
Она поманила пальцем дымок, по-прежнему вонючий, и в кухне запахло так, как будто разбили корзинку-другую протухших яиц и опрокинули их в ящик с завонявшейся селедкой. Пес зафыркал, тряся лобастой головой.
– Сейчас все пройдет, – успокоила нас Лада. Дымок сформировался в шар и опустился Ладе на ладонь, помахивая тремя или четырьмя десятками щупалец. Лада свистнула как-то по-особому, и еще одна струйка дыма вползла в форточку и втянулась в шар.
– Ну вот и все, – сказала Лада. – Теперь я их немножко приведу в порядок, и будет у нас запас магионов на черный день. Домовушка, постели что-нибудь на пол в ванной и дай мне большую щетку.
– Что это было? – спросил Пес у Ворона плачущим голосом. Мне тоже было очень досадно: знаете ли, обидно бороться не на жизнь, а на смерть с домашним котенком или безобидной ящеркой.
Ворон выглядел сконфуженным.
– Ну, это одичавшие магионы, – пояснил он, – Лада ведь, когда занимается магией, использует магионы, и всегда происходит их выброс в пространство, вроде как выброс выхлопных газов из двигателя внутреннего сгорания… И не все полностью отработанные. Они обычно рассеиваются, но все дело в том, что возле нашей квартиры существует М-поле, постоянное поле с переменными характеристиками, напряженность и даже заряд этого поля варьируются, и оно притягивает к себе то положительные, то отрицательные магионы. Чистые магионы просто пополняют заряд, а не полностью отработанные – они не могут соединиться с М-полем и болтаются поэтому вокруг, ну, как мошки возле лампы. И когда их накапливается критическое количество, они создают такие вот дикие образования вроде вчерашнего…
– И ты молчал? – укоризненно рыкнул Пес.
– Я никогда прежде не видел диких магионов! – запротестовал Ворон. – Бабушка, а после Лада своевременно производили чистку! И на мне вчера не было пенсне, а я, к вашему сведению, не практик, теоретик, и практически ничего сделать с этими образованиями не мог. Кроме того, что мы сделали. Ничего лучшего мы все равно придумать не могли – как все неупорядоченные создания, дикие магионы боятся порядка, поэтому поток строго упорядоченной магической энергии, содержащийся в живомертвой воде, нарушил их внутреннюю связь друг с другом, вот они и улетучились. А петушиное кукареканье довершило дело, потому что они отрицательные, а магический звук…
– Ты ж не маг! – сказал я. – Как же ты мог произвести магический звук?
– В вашем Здесь мало магии, – хмуро сказал Ворон, – но она присутствует, иначе Лада тоже не могла бы ничего сделать. Магионы есть, просто у вас вывихнутые способы их использования.
– Ну-ну, потише! – вступился за свою родину вернувшийся на свое место Жаб. – Что значит вывихнутые?
– А то, что у вас Здесь почти нет магов, зато достаточно обыкновенных, немагических предметов и существ, обладающих магическими характеристиками и (или) использующих таковые. Например, зеркала. Или петушиный крик. Или церковные свечи. Или некоторые травы. Природа, видишь ли, не терпит пустоты и находит применение тому, что у нее, у Природы то есть, имеется. При должном подходе и у вас Здесь можно вырастить вполне приличного мага. А не только колдуна.
– А чем колдун отличается от мага? – полюбопытствовал я.
– Маг аккумулирует энергию в себе, колдун же использует энергию, накопленную вне себя. Или поглощает ее не напрямую, а опосредованно – травы какой-нибудь наестся или дыма нанюхается…
– Ладно, ясно, – проворчал я. – Значит, эксперимент завершен и можно ложиться спать. А то устал я очень.
Мы все устали: после бессонной ночи, после всех хлопот, связанных с появлением у нас Петуха, и после уборки – мы вычистили кухню, и завтра нам предстояло оклеивать стены обоями. А Ладе нужно было еще принять меры по предотвращению возможных последствий, и когда я проскользнул в комнату, чтобы устроиться спать – моя подушка сгорела, а на лавке без всякой подстилки лежать было твердо, и холодно, и неудобно, то решил попроситься к Ладе под бочок, – Лада еще бодрствовала. Она сидела на постели, скрестив ноги, и мечтательно глядела в потолок.
– Не мешай, – сказала она строго, когда я прыгнул к ней на колени и потерся лбом о ее округлый подбородок, – я занята. Сны навеваю, – ответила она на мой невысказанный вопрос. – Соседям. Чтобы они думали, что все произошедшее прошлой ночью им приснилось.
– А потолок? – спросил я.
– Что – потолок? – не поняла Лада.
– Ну, мы же залили соседа, теперь ему потолок придется белить.
– Да, – поморщилась она, – об этом я не подумала.
– Пусть лучше они помнят, что был пожар и приезжала машина пожарная, – посоветовал я. – Тогда не нужно будет объясняться по поводу потолка.
Лада задумалась.
– Так это же всему кварталу придется такой сон навевать, – сказала она неуверенно. – И ведь уже сутки прошли, не все, кто вчера здесь ночевал, могут сегодня вернуться… Я не справлюсь. Я лучше навею им, что вчера они были у меня в квартире и помогали тушить пожар. И что мы мирно расстались.
– А он не заставит тебя платить за побелку? Сосед наш снизу.
– Ну так заплачу, делов-то! – сказала Лада.
– Домовушка не переживет, – вздохнул я и вытянулся на подушке, чтобы не мешать ей. – А что ты будешь делать с лейтенантовым начальством, тоже сны ему навеешь? – спросил я, когда Лада покончила с колдовством и улеглась.
– Нет, там сложнее. Там надо, чтобы все было подтверждено документально, – отозвалась она сонным голосом. – Этим мы завтра на зорьке займемся с Вороном. Надо будет к ним в отделение проникнуть, уничтожить заявление соседа и документы подделать. В отпуск, наверное, отправим нашего лейтенанта, в Сочи… А оттуда он уже и не вернется…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
в которой повествуется о последствиях
Нет последствий без причин.
Саша Черный

Утром нас ожидал новый сюрприз: наша кухня, вернее, паркет на нашей кухне пророс зелеными побегами, и на некоторых проклюнулись листочки. Домовитый Домовушка оборвал один, понюхал, растер в пальцах и с глубокомысленным видом заявил:
– Не обманули обменщики – правда, дубовый…
– Что? – не понял я.
– Паркет дубовый, – пояснил Пес. – Когда мы с ними менялись, они почему-то особенно упирали на это обстоятельство.
– Так это же хорошо, – сказал я, – значит, прочный, не гниет.
– Гнить-то он не гниет, а что мы с этим леском молодым делать-то будем?
Мы стояли на пороге кухни. Перед нами предстали ровные ряды молодой дубовой поросли – ни дать ни взять лесопитомник. Грядки повторяли рисунок паркета.
– А мне лично нравится, – сказал я, – весной пахнет…
– Нет, это надо выполоть, нечего сорную траву в избе разводить! – отрезал Домовушка и решительно потопал к плите. – А запахов хочешь, скажи Ладе – она тебе быстро любой устроит, в аппарате только кнопочки понажимает…
Подоконник тоже пророс, и аквариум выглядывал из веточек, как волшебное окно в подводный мир. Из зарослей высунулась бородавчатая голова Жаба.
– Доброе утро! – вежливо поздоровался он. Он был груб, наш Жаб, но вежлив.
– Доброе-то доброе, но давай слезай, сейчас лес рубить будем, щепки полетят… – Домовушка снял со стены над плитой висевший там секач, которым он обычно шинковал капусту, и решительно замахнулся.
– Не дам! – взревел Жаб и надулся до размеров футбольного мяча. – Не дам рубить! Такую красоту!..
– Ты смотри, он у нас эстет, – мурлыкнул я, вспрыгивая на лавку – на ней тоже пробились росточки. – Никогда бы не подумал…
– Я не эстет! – фыркнул Жаб, причем слово «эстет» он произнес с неподражаемым презрением, как видно посчитав его каким-то изощренным ругательством. – Но я… я… Я тоже хочу жить, как человек!.. А то вы все… А я в миске да в миске… – И из его правого глаза выкатилась огромная слеза и медленно поползла вниз, огибая по пути бородавки.
– Так что, мы болото должны устроить, раз тебе так хочется? Совсем избу испаскудить? А ну, посторонись! – И Домовушка решительно занес секач прямо над головой Жаба.
– Я не болотный! – проревел Жаб. – Я древесный! Хочу на дереве жить! И вашей Ладе то же самое скажу!
– Нашей, – поправил его Пес. Он пока еще не рычал, но где-то в его животе родилось уже ничего хорошего не предвещавшее ворчание. – Нашей Ладе.
– Не придирайся к словам! – крикнул Жаб, всхлипывая. – Наша, ваша – какая разница? Кстати, а где она?
Все переглянулись и посмотрели на меня, вполне резонно полагая, что кто-кто, а я-то знаю.
– И Ворона нет, – задумчиво произнес Пес, – и Петуха…
– Ага, – кивнул я, – и вон еще кого, – я указал в угол над дверью, где висел ажурный домик Паука. Сегодня там было пусто, и никто, темный и огромный, не таился в глубине. – Дело у них с утра важное, понял? – сказал я. – Отделение милиции пошли взламывать.
– А я? А меня она почему не взяла? – проскулил Пес, подвывая. – Вдруг на нее нападут? Вдруг что-то случится? Кто ее защитит?
– Не говори глупостей, – посоветовал я, – что может с ней случиться такого, от чего она не смогла бы себя защитить? Кто может причинить вред потомственной ведьме…
– Лада не ведьма! – рыкнул Пес.
– …да, конечно, потомственной волшебнице в нашем трезвом и рациональном мире?
– Да, но Петуха она взяла, и Паука даже!.. – заявил Пес уже спокойнее, во всяком случае, позывов к подвыванию в его голосе я не услышал.
– Они ей были нужны для дела. Она ведь не просто так пошла, а документы подделывать милицейские. А кто ей сможет в этом лучше помочь, как не милиция?
Пес признал мою правоту. И успокоился, хоть и остался мрачен. До тех пор пока Лада не пришла, он лежал под дверью, уронив большую голову на лапы, и тихо вздыхал.
Ох уж эти мне влюбленные!
Домовушка попрепирался еще немножко с Жабом, потом оставил на усмотрение Лады решение вопроса, быть лесу иль не быть в нашей кухне.
Лада, вернувшись домой, усмотрела, что лесу у нас не быть, но для Жаба позволила оставить уголок зарослей на подоконнике, чтобы не лишать его вновь обретенной среды обитания. Паук, который теперь стал гораздо общительней, чем прежде, сказал, что, пожалуй, ему тоже лучше будет среди ветвей. Таким образом, на подоконнике у нас образовалась коалиция холоднокровных: Рыб в своем аквариуме, Жаб и Паук, чья паутина придавала этому уголку некоторую изысканность и определенный шарм, служа по совместительству еще и украшением. Только в кухне стало немного темнее. Но это обстоятельство пока что не очень мешало нам – наступила дождливая серая осень, и мы дни напролет жгли электричество. Тогда, конечно, когда городские власти его не отключали в целях экономии.
Лада, чтобы избежать повторения трагедии, попыталась научить Ворона плести магическую сетку.
– Мало ли, – объясняла она, – вдруг мне придется задержаться где-нибудь, и я опять не смогу вернуться домой ночевать. Я хочу, чтобы вы сами могли себя защитить.
– У нас Петух есть, – возражал Ворон, – с его кукареканьем нам не страшна почти любая угроза местного происхождения.
– Почти, – многозначительно повторяла за Вороном Лада, – и местного! А если эта угроза будет не Отсюда?
– А откуда? – влез я в разговор.
– Оттуда! – Лада указала пальцем в потолок, имея при этом в виду свою родину.
Но Ворон категорически отказывался учиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57