Король вел крайне опасные игры.
– Тебе следует быть предельно осторожным.
Бекрам беспечно кивнул.
– Единственное, чего я не понимаю, так это почему отец так печется о Варде. Всем известно, что он туп, как баран. Разве можно доверять ему управление Хурогом? Даже дяде Фэну временами бывало очень сложно справляться с теми или иными проблемами. – Он помолчал. – И потом… Мне этот Вард никогда не нравился.
Я даже догадываюсь почему, – подумал Эрдрик. – Вард хоть и туп, как баран, а всегда знает лучше тебя, как поступить правильнее.
– Но не могу себе даже представить, что его сажают в сумасшедший дом! – продолжил Бекрам. – Бедняга Вард. Он ведь может прийти в ярость и кого-нибудь там прикончить… Наверняка существует какой-нибудь выход из ситуации.
– Какой? – спросил Эрдрик.
Бекрам пожал плечами.
– А ведь если Варду не избежать этой участи, то Хурог унаследует отец. Тостена, наверное, давно уже нет в живых. И все по милости дяди.
– Отец не хочет быть Хурогметеном, – заявил Эрдрик, прекрасно зная, что его слова сильно удивят Бекрама.
Дарах постоянно твердил, что получение титула Хурогметена – предел мечтаний любого мужчины, рожденного в Хуроге.
– Что?..
– Отец страшится Хурога. Он убежден, что замок проклят. Помнишь, как умирал дед? Смерть дяди Фэна была еще ужасней. – Эрдрик выдержал многозначительную паузу. – Естественно, отец возьмет на себя эту ответственность – из чувства долга. А ты хотел бы стать однажды Хурогметеном?
Бекрам задумался.
– Конечно, в этом есть что-то интригующее, – ответил он, почесывая затылок. – Владеть Хурогом – все равно что быть хозяином чудовища-людоеда. Но для меня этот замок слишком мрачный. Я люблю женщин, а кто из них согласится жить в столь жутком месте? – Он помолчал. – М-да, если Хурог станет собственностью отца, то после его смерти непременно достанется мне. А ты получишь Ифтахар, более богатый и теплый. Что ж, я поговорю с королевой.
Выйдя из спальных покоев и плотно закрыв за собой дверь, Бекрам углубился в безрадостные раздумья. Его нынешнее положение тревожило его самого не меньше, чем Эрдрика, но он ни за что в жизни не признался бы в этом брату.
Предыдущего любовника королевы нашли мертвым в одном из фонтанов в центральном дворе замка. Об этом рассказывали лишь шепотом, с опаской оглядываясь по сторонам.
Бекрам не знал, какую оплошность допустил его предшественник, но намеревался не повторить подобной ошибки. Поэтому вел себя крайне осторожно: никогда в беседах с королевой не заводил речь о политике, не обращался к ней с просьбами и не заговаривал о своей любовнице ни с единой живой душой, за исключением Эрдрика. Тем не менее все придворные знали об этой связи.
Бекрам прекрасно сознавал, что просьба вернуть Варду Хурог могла стоить ему жизни.
Кто бы мог подумать, – размышлял он, медленно двигаясь по длинному коридору, ведущему в сад, – что однажды я решусь рисковать собственной жизнью ради спасения Варда! Только не стоит рассказывать ему об этом. Когда люди делают ему добро, он обожает заключать их в свои объятия. А от этого так болят кости …
* * *
Тегедра Фоэнэ Толвен, королева Толвена и Пяти Королевств, лежала на широкой деревянной скамье, устланной мягкими подушками, в своем любимом уединенном уголке сада. Девушка-служанка расчесывала ей волосы.
В этот предобеденный час придворные дышали свежим воздухом, но никто из них не смел тревожить королеву: все знали, что, удаляясь в это свое излюбленное местечко, она предпочитала побыть в одиночестве.
Воздух наполнял сладкий аромат цветущего кустарника. Он действовал на Тегедру успокаивающе, как и руки служанки. Точно такой же куст с бело-розовыми нежными цветами (его название она никогда не могла запомнить) рос под самым окном в ее комнате в родительском доме.
Тегедра закрыла глаза, и ей почудилось, что она слышит добродушно-ворчливый голос матери и дружеский – отца. На ее губах заиграла блаженная улыбка.
– Оказывается, моя красавица отдыхает! – послышался чей-то знакомый голос, и королева открыла глаза.
Улыбка мгновенно сменилась другой, более искусственной. Ей не хотелось, чтобы служанка сообщила королю, что она столь сладко улыбается молодому любовнику.
– Бекрам, дорогой…
Он тоже улыбнулся и окинул ее восторженным взглядом.
Тегедра знала, что хотя бы частично его восхищение ею – искреннее. Она была намного старше этого юноши, но обладала фигурой женщины вдвое моложе своего возраста.
Почему на этот раз король выбрал для меня именно Бекрама? Вопрос этот не переставал мучить королеву.
Онев был старше Бекрама и гораздо глупее. С начала их романа не прошло и года, как Джаковен убил его. Тегедра надеялась, что Бекрам проживет дольше. Ей страстно хотелось уберечь его от гибели, но многолетний опыт подсказывал, что это невозможно.
Поэтому оставалось лишь наслаждаться временем, которое было отведено им двоим… и постараться не привязаться к этому мальчику.
– Что вы сделали вчера с Эрдриком? – смеясь, спросил Бекрам. – Когда он явился после ужина в спальные покои, на нем не было лица.
Королева напустила на себя привычный доброжелательно-снисходительный вид.
– Эрдрик стоял рядом со мной. Я решила, что это ты, и хотела погладить его по руке, только и всего. Он едва не лишился чувств!
Она насмешливо покачала головой, хотя на самом деле была очень тронута невинностью Эрдрика.
Бекрам опять рассмеялся, потом с грациозностью, присущей молодым людям его возраста, присел на край скамьи у ног королевы, взял в руку ее ступню и принялся делать ей массаж.
Тегедра почувствовала прилив настолько приятных чувств, что на мгновение закрыла глаза. Потом снова посмотрела на молодого человека.
– У кого ты этому научился? – с некоторым удивлением спросила она.
Лицо Бекрама стало вдруг необычно серьезным. Королеве даже показалось, что в нем сейчас нет ни капли притворства. А при дворе общаться с искренними людьми представлялось практически невозможным – таковых здесь просто не было.
– Я научился этому у кузена. У Варда, – ответил Бекрам.
Нет! – взмолилась про себя Тегедра. – Только не рассказывай мне о своей семье. Не хочу знать о тебе ничего личного. Не хочу касаться твоей души…
Лицо же ее оставалось невозмутимым. Лишь тонкая бровь вопросительно поднялась вверх.
– Мой брат Эрдрик мечтает стать фермером, – продолжил Бекрам, и Тегедра с облегчением вздохнула.
Разговор об Эрдрике не таил в себе никакой опасности. Эрдрика она знала. Он был невиннейшим созданием из всех, кого ей доводилось встречать.
– И?..
– Если бы после смерти отца мы оба получили в наследство Ифтахар, то Эрдрик занялся бы фермерством. А военные и политические задачи решал бы я.
Ярко светило солнце, и Бекрам слегка щурил глаза. Он выглядел таким юным и чистым!..
Этот мальчик – дитя света и красоты, – с горечью в сердце думала Тегедра. – А я – черная вдова и заманила его в свою паутину…
– По-видимому, нашим планам не суждено осуществиться, – произнес Бекрам.
Его голос прозвучал довольно беспечно, и Тегедра настроилась услышать какую-нибудь милую глупость, например: «ваша красота околдовала меня, и я решил больше никогда не уезжать отсюда».
– Король объявил моего кузена Варда неспособным быть новым Хурогметеном. После того как его разыщут, то поместят в сумасшедший дом.
– Его не могут разыскать?
Тегедра моргнула.
Она прекрасно помнила Варда. Он был хоть и глуповатым, зато очень добрым. А это качество, по ее мнению, – достаточная редкость в мужчинах.
Вард танцевал даже с самыми некрасивыми из девушек. При мысли, что этого парня упрячут за решетку ужасного заведения под благородным названием «психиатрическая лечебница», которое ее муж создал специально для того, чтобы избавляться от неугодных людей, у королевы по коже побежали мурашки.
Король помещал в психушку тех, кого не решался убивать. Там же находился его младший брат. Тегедра не раз представляла, что и сама очутится однажды в стенах этого проклятого дома – очень даже запросто.
– Его не могут разыскать? – повторила королева невозмутимым тоном, будто задавала этот вопрос из обычного любопытства.
– Пока нет. Но когда-нибудь это произойдет, – ответил Бекрам и взглянул ей в глаза – открыто и серьезно, а не игриво и притворно, как обычно. – Вы не могли бы попросить короля вернуть Варду право управлять Хурогом? Он не очень умен, но вовсе не идиот. Ненормальным был мой дядя.
Тегедра рассеянно отвела взгляд в сторону. В ее памяти всплыл образ умершего недавно отца Варда. Его боялся даже сам король.
– Ни наш отец, ни мы не хотим становиться владельцами Хурога, – продолжил Бекрам. – Быть Хурогметеном почетно, но нам это совсем ни к чему.
Тегедра почувствовала, как руки ее служанки на мгновение замерли, и у нее внутри все похолодело.
Джаковен непременно заинтересуется причинами, побудившими Бекрама обратиться ко мне с подобной просьбой , – подумала она. – Я могу поверить в искренность этого мальчика, хоть и прожила при дворе так много лет. Король же ни за что не согласится принять невинные объяснения Бекрама за правду.
– Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, – соблазнительно улыбаясь, сказала она, желая дать ему шанс на спасение. – Наверное, существует нечто более серьезное, что заставило тебя заговорить со мной на эту тему. Может, ты что-то задумал?
Если бы он сказал сейчас что-нибудь правдоподобное, то она непременно попыталась бы поговорить с супругом. Король не любил оставаться в долгу и обычно щедро одаривал любовников жены, пока они были живы.
Бекрам покачал головой.
– Просто мне страшно представить, что Варда засадят в этот жуткий дом. Мой кузен принадлежит Хурогу. – По его губам скользнула смущенная улыбка. – Он знает каждый камень в родных землях, обожает волю и горы и наделен невиданной силой.
Почему-то при этих словах он приложил ладонь к глазу. Королева не поняла, что означает этот жест.
Бедный мальчик , – подумала она, нежно проводя рукой по его волосам. – Король никогда не поверит, что ты обратился ко мне с этой просьбой просто из-за любви к кузену. Он заподозрит что-нибудь неладное, решит, что ты строишь какие-то планы против него.
Но она на протяжении долгих лет была его женой. И могла хотя бы попытаться поговорить с ним.
– Конечно, я побеседую с королем. Но предупреждаю: возлагать на меня слишком большие надежды не стоит. А теперь ступай и принеси мне воды. Я ужасно хочу пить.
Бекрам вскочил на ноги и отвесил низкий поклон.
– Слушаюсь, Ваше величество! Я мигом.
Шейра, служанка, невозмутимо продолжала расчесывать волосы королевы, когда Бекрам скрылся из виду.
Тегедра почувствовала вдруг по отношению к ней приступ ненависти. Хотя прекрасно понимала: Шейра не виновата в том, что обязана доложить королю о состоявшемся только что разговоре.
Гарранону стоило немалых усилий не выказать раздражения. Если бы представители Оранстона при дворе выбирали защитника своих интересов хоть целый год, худшей кандидатуры, чем старина Хавернесс, им не удалось бы отыскать. Гарранон никогда не любил утренние слушания, а сегодняшнее воспринимал особенно болезненно.
– Мы принадлежим вам, наш король! Клянемся, что будем верны до последнего вздоха, – сказал Хавернесс.
Король не придает твоим словам должного значения, – с грустью подумал Гарранон, сочувственно глядя на Хавернесса, который, по всей вероятности, не сознавал, во что ввязывается.
Гарранон объяснил оранстонцам, что король и не думает помогать им, предупредил, что любая попытка оказать на него давление лишь ухудшит ситуацию. Однако никто не пожелал прислушаться к его словам.
Хавернесс Каллиса выглядел как старый воин, каковым он, собственно, и был. Никто другой из присутствовавших при дворе оранстонцев, кроме него, не осмеливался носить прическу оранстонской знати. Его волосы были коротко острижены, а на висках сбриты. Гарранон знал, что Джаковен смотрит на Хавернесса как на неудачника. Сам же он считал его героем, хотя никогда никому не говорил об этом.
Гарранон попытался переключить внимание на что-нибудь другое и медленно огляделся по сторонам.
Утренние слушания король проводил в одном из наиболее просторных залов замка. Сегодня, как во многие другие дни, здесь присутствовала Тамерлейн. Сюда ее приводило желание разогнать скуку, снедавшую ее с момента разорения Менога. Сплошь покрытая желтыми и золотистыми пятнами, она резко выделялась из толпы одетых в мрачные наряды людей. Размерами и формами Тамерлейн походила на медведя, хотя была грациозной, как гигантская лесная кошка. Голова ее тоже напоминала кошачью: глаза отличались подвижностью, из пасти выглядывали острые белые клыки. Яркая и хищная, она являла собой само олицетворение защитницы храма Господнего. Единственным несоответствием был в ней длиннющий пушистый хвост.
Гарранон всегда удивлялся тому, что на шерсть Тамерлейн не наступают в толпе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Тебе следует быть предельно осторожным.
Бекрам беспечно кивнул.
– Единственное, чего я не понимаю, так это почему отец так печется о Варде. Всем известно, что он туп, как баран. Разве можно доверять ему управление Хурогом? Даже дяде Фэну временами бывало очень сложно справляться с теми или иными проблемами. – Он помолчал. – И потом… Мне этот Вард никогда не нравился.
Я даже догадываюсь почему, – подумал Эрдрик. – Вард хоть и туп, как баран, а всегда знает лучше тебя, как поступить правильнее.
– Но не могу себе даже представить, что его сажают в сумасшедший дом! – продолжил Бекрам. – Бедняга Вард. Он ведь может прийти в ярость и кого-нибудь там прикончить… Наверняка существует какой-нибудь выход из ситуации.
– Какой? – спросил Эрдрик.
Бекрам пожал плечами.
– А ведь если Варду не избежать этой участи, то Хурог унаследует отец. Тостена, наверное, давно уже нет в живых. И все по милости дяди.
– Отец не хочет быть Хурогметеном, – заявил Эрдрик, прекрасно зная, что его слова сильно удивят Бекрама.
Дарах постоянно твердил, что получение титула Хурогметена – предел мечтаний любого мужчины, рожденного в Хуроге.
– Что?..
– Отец страшится Хурога. Он убежден, что замок проклят. Помнишь, как умирал дед? Смерть дяди Фэна была еще ужасней. – Эрдрик выдержал многозначительную паузу. – Естественно, отец возьмет на себя эту ответственность – из чувства долга. А ты хотел бы стать однажды Хурогметеном?
Бекрам задумался.
– Конечно, в этом есть что-то интригующее, – ответил он, почесывая затылок. – Владеть Хурогом – все равно что быть хозяином чудовища-людоеда. Но для меня этот замок слишком мрачный. Я люблю женщин, а кто из них согласится жить в столь жутком месте? – Он помолчал. – М-да, если Хурог станет собственностью отца, то после его смерти непременно достанется мне. А ты получишь Ифтахар, более богатый и теплый. Что ж, я поговорю с королевой.
Выйдя из спальных покоев и плотно закрыв за собой дверь, Бекрам углубился в безрадостные раздумья. Его нынешнее положение тревожило его самого не меньше, чем Эрдрика, но он ни за что в жизни не признался бы в этом брату.
Предыдущего любовника королевы нашли мертвым в одном из фонтанов в центральном дворе замка. Об этом рассказывали лишь шепотом, с опаской оглядываясь по сторонам.
Бекрам не знал, какую оплошность допустил его предшественник, но намеревался не повторить подобной ошибки. Поэтому вел себя крайне осторожно: никогда в беседах с королевой не заводил речь о политике, не обращался к ней с просьбами и не заговаривал о своей любовнице ни с единой живой душой, за исключением Эрдрика. Тем не менее все придворные знали об этой связи.
Бекрам прекрасно сознавал, что просьба вернуть Варду Хурог могла стоить ему жизни.
Кто бы мог подумать, – размышлял он, медленно двигаясь по длинному коридору, ведущему в сад, – что однажды я решусь рисковать собственной жизнью ради спасения Варда! Только не стоит рассказывать ему об этом. Когда люди делают ему добро, он обожает заключать их в свои объятия. А от этого так болят кости …
* * *
Тегедра Фоэнэ Толвен, королева Толвена и Пяти Королевств, лежала на широкой деревянной скамье, устланной мягкими подушками, в своем любимом уединенном уголке сада. Девушка-служанка расчесывала ей волосы.
В этот предобеденный час придворные дышали свежим воздухом, но никто из них не смел тревожить королеву: все знали, что, удаляясь в это свое излюбленное местечко, она предпочитала побыть в одиночестве.
Воздух наполнял сладкий аромат цветущего кустарника. Он действовал на Тегедру успокаивающе, как и руки служанки. Точно такой же куст с бело-розовыми нежными цветами (его название она никогда не могла запомнить) рос под самым окном в ее комнате в родительском доме.
Тегедра закрыла глаза, и ей почудилось, что она слышит добродушно-ворчливый голос матери и дружеский – отца. На ее губах заиграла блаженная улыбка.
– Оказывается, моя красавица отдыхает! – послышался чей-то знакомый голос, и королева открыла глаза.
Улыбка мгновенно сменилась другой, более искусственной. Ей не хотелось, чтобы служанка сообщила королю, что она столь сладко улыбается молодому любовнику.
– Бекрам, дорогой…
Он тоже улыбнулся и окинул ее восторженным взглядом.
Тегедра знала, что хотя бы частично его восхищение ею – искреннее. Она была намного старше этого юноши, но обладала фигурой женщины вдвое моложе своего возраста.
Почему на этот раз король выбрал для меня именно Бекрама? Вопрос этот не переставал мучить королеву.
Онев был старше Бекрама и гораздо глупее. С начала их романа не прошло и года, как Джаковен убил его. Тегедра надеялась, что Бекрам проживет дольше. Ей страстно хотелось уберечь его от гибели, но многолетний опыт подсказывал, что это невозможно.
Поэтому оставалось лишь наслаждаться временем, которое было отведено им двоим… и постараться не привязаться к этому мальчику.
– Что вы сделали вчера с Эрдриком? – смеясь, спросил Бекрам. – Когда он явился после ужина в спальные покои, на нем не было лица.
Королева напустила на себя привычный доброжелательно-снисходительный вид.
– Эрдрик стоял рядом со мной. Я решила, что это ты, и хотела погладить его по руке, только и всего. Он едва не лишился чувств!
Она насмешливо покачала головой, хотя на самом деле была очень тронута невинностью Эрдрика.
Бекрам опять рассмеялся, потом с грациозностью, присущей молодым людям его возраста, присел на край скамьи у ног королевы, взял в руку ее ступню и принялся делать ей массаж.
Тегедра почувствовала прилив настолько приятных чувств, что на мгновение закрыла глаза. Потом снова посмотрела на молодого человека.
– У кого ты этому научился? – с некоторым удивлением спросила она.
Лицо Бекрама стало вдруг необычно серьезным. Королеве даже показалось, что в нем сейчас нет ни капли притворства. А при дворе общаться с искренними людьми представлялось практически невозможным – таковых здесь просто не было.
– Я научился этому у кузена. У Варда, – ответил Бекрам.
Нет! – взмолилась про себя Тегедра. – Только не рассказывай мне о своей семье. Не хочу знать о тебе ничего личного. Не хочу касаться твоей души…
Лицо же ее оставалось невозмутимым. Лишь тонкая бровь вопросительно поднялась вверх.
– Мой брат Эрдрик мечтает стать фермером, – продолжил Бекрам, и Тегедра с облегчением вздохнула.
Разговор об Эрдрике не таил в себе никакой опасности. Эрдрика она знала. Он был невиннейшим созданием из всех, кого ей доводилось встречать.
– И?..
– Если бы после смерти отца мы оба получили в наследство Ифтахар, то Эрдрик занялся бы фермерством. А военные и политические задачи решал бы я.
Ярко светило солнце, и Бекрам слегка щурил глаза. Он выглядел таким юным и чистым!..
Этот мальчик – дитя света и красоты, – с горечью в сердце думала Тегедра. – А я – черная вдова и заманила его в свою паутину…
– По-видимому, нашим планам не суждено осуществиться, – произнес Бекрам.
Его голос прозвучал довольно беспечно, и Тегедра настроилась услышать какую-нибудь милую глупость, например: «ваша красота околдовала меня, и я решил больше никогда не уезжать отсюда».
– Король объявил моего кузена Варда неспособным быть новым Хурогметеном. После того как его разыщут, то поместят в сумасшедший дом.
– Его не могут разыскать?
Тегедра моргнула.
Она прекрасно помнила Варда. Он был хоть и глуповатым, зато очень добрым. А это качество, по ее мнению, – достаточная редкость в мужчинах.
Вард танцевал даже с самыми некрасивыми из девушек. При мысли, что этого парня упрячут за решетку ужасного заведения под благородным названием «психиатрическая лечебница», которое ее муж создал специально для того, чтобы избавляться от неугодных людей, у королевы по коже побежали мурашки.
Король помещал в психушку тех, кого не решался убивать. Там же находился его младший брат. Тегедра не раз представляла, что и сама очутится однажды в стенах этого проклятого дома – очень даже запросто.
– Его не могут разыскать? – повторила королева невозмутимым тоном, будто задавала этот вопрос из обычного любопытства.
– Пока нет. Но когда-нибудь это произойдет, – ответил Бекрам и взглянул ей в глаза – открыто и серьезно, а не игриво и притворно, как обычно. – Вы не могли бы попросить короля вернуть Варду право управлять Хурогом? Он не очень умен, но вовсе не идиот. Ненормальным был мой дядя.
Тегедра рассеянно отвела взгляд в сторону. В ее памяти всплыл образ умершего недавно отца Варда. Его боялся даже сам король.
– Ни наш отец, ни мы не хотим становиться владельцами Хурога, – продолжил Бекрам. – Быть Хурогметеном почетно, но нам это совсем ни к чему.
Тегедра почувствовала, как руки ее служанки на мгновение замерли, и у нее внутри все похолодело.
Джаковен непременно заинтересуется причинами, побудившими Бекрама обратиться ко мне с подобной просьбой , – подумала она. – Я могу поверить в искренность этого мальчика, хоть и прожила при дворе так много лет. Король же ни за что не согласится принять невинные объяснения Бекрама за правду.
– Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, – соблазнительно улыбаясь, сказала она, желая дать ему шанс на спасение. – Наверное, существует нечто более серьезное, что заставило тебя заговорить со мной на эту тему. Может, ты что-то задумал?
Если бы он сказал сейчас что-нибудь правдоподобное, то она непременно попыталась бы поговорить с супругом. Король не любил оставаться в долгу и обычно щедро одаривал любовников жены, пока они были живы.
Бекрам покачал головой.
– Просто мне страшно представить, что Варда засадят в этот жуткий дом. Мой кузен принадлежит Хурогу. – По его губам скользнула смущенная улыбка. – Он знает каждый камень в родных землях, обожает волю и горы и наделен невиданной силой.
Почему-то при этих словах он приложил ладонь к глазу. Королева не поняла, что означает этот жест.
Бедный мальчик , – подумала она, нежно проводя рукой по его волосам. – Король никогда не поверит, что ты обратился ко мне с этой просьбой просто из-за любви к кузену. Он заподозрит что-нибудь неладное, решит, что ты строишь какие-то планы против него.
Но она на протяжении долгих лет была его женой. И могла хотя бы попытаться поговорить с ним.
– Конечно, я побеседую с королем. Но предупреждаю: возлагать на меня слишком большие надежды не стоит. А теперь ступай и принеси мне воды. Я ужасно хочу пить.
Бекрам вскочил на ноги и отвесил низкий поклон.
– Слушаюсь, Ваше величество! Я мигом.
Шейра, служанка, невозмутимо продолжала расчесывать волосы королевы, когда Бекрам скрылся из виду.
Тегедра почувствовала вдруг по отношению к ней приступ ненависти. Хотя прекрасно понимала: Шейра не виновата в том, что обязана доложить королю о состоявшемся только что разговоре.
Гарранону стоило немалых усилий не выказать раздражения. Если бы представители Оранстона при дворе выбирали защитника своих интересов хоть целый год, худшей кандидатуры, чем старина Хавернесс, им не удалось бы отыскать. Гарранон никогда не любил утренние слушания, а сегодняшнее воспринимал особенно болезненно.
– Мы принадлежим вам, наш король! Клянемся, что будем верны до последнего вздоха, – сказал Хавернесс.
Король не придает твоим словам должного значения, – с грустью подумал Гарранон, сочувственно глядя на Хавернесса, который, по всей вероятности, не сознавал, во что ввязывается.
Гарранон объяснил оранстонцам, что король и не думает помогать им, предупредил, что любая попытка оказать на него давление лишь ухудшит ситуацию. Однако никто не пожелал прислушаться к его словам.
Хавернесс Каллиса выглядел как старый воин, каковым он, собственно, и был. Никто другой из присутствовавших при дворе оранстонцев, кроме него, не осмеливался носить прическу оранстонской знати. Его волосы были коротко острижены, а на висках сбриты. Гарранон знал, что Джаковен смотрит на Хавернесса как на неудачника. Сам же он считал его героем, хотя никогда никому не говорил об этом.
Гарранон попытался переключить внимание на что-нибудь другое и медленно огляделся по сторонам.
Утренние слушания король проводил в одном из наиболее просторных залов замка. Сегодня, как во многие другие дни, здесь присутствовала Тамерлейн. Сюда ее приводило желание разогнать скуку, снедавшую ее с момента разорения Менога. Сплошь покрытая желтыми и золотистыми пятнами, она резко выделялась из толпы одетых в мрачные наряды людей. Размерами и формами Тамерлейн походила на медведя, хотя была грациозной, как гигантская лесная кошка. Голова ее тоже напоминала кошачью: глаза отличались подвижностью, из пасти выглядывали острые белые клыки. Яркая и хищная, она являла собой само олицетворение защитницы храма Господнего. Единственным несоответствием был в ней длиннющий пушистый хвост.
Гарранон всегда удивлялся тому, что на шерсть Тамерлейн не наступают в толпе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39