– Садитесь.
Он указал ей на стул – рядом с Алимкулом.
– Спасибо, если не надолго, я лучше постою, – сказал Оля нерешительно.
– Садитесь-садитесь. Алимкула не бойтесь. Он вас не обидит. Он послушный. Скажите-ка, вы знакомы с этим вот господином? – он указал на Юса.
– Знакома, да.
– Вы его давно знаете?
– Ну, так.
– «Так» – это «давно» или это «недавно»?
– Это что, допрос? – спросила Оля. – Зачем тут эти люди с оружием?
– Нет, ради бога, не волнуйтесь, я не хотел вас обидеть. Тут возникло подозрение, что эти люди – бандиты. Вы уж извините. Мы проверяем. Ваша помощь очень ценна для нас.
– Я давно знаю Юзика, лет пять, – сказала Оля. – В Москве познакомились, а потом он в Новосиб приезжал. Он профессиональный художник, Строгановское окончил. У него нервный срыв был. Мы его в горы уговорили поехать. Еле уговорили. Он меня любит рисовать. У меня с собой даже есть мой портрет его работы. Показать?
Юсу показалось, что стало очень тихо. Не дышал никто, и звуки все умерли, не было их никогда и быть не могло. Он хотел крикнуть «зачем? », но не крикнул, слово прыгнуло на язык, но не вырвалось, умерло под пересохшим нёбом. Она же не понимает, что с ней будет. Ведь Алтан знает: Алимкул не врет. Ну, сейчас, еще секунда, и ты раскроешь рот и скажешь: «Она здесь ни при чем, я действительно пришел убить вас, а она ничего не понимает, я с ней был знаком три часа». Но Юс не сказал.
Он не струсил, не успел. Струсил Алимкул. Он вдруг метнулся кошкой, сверкнув лезвием в руке, и завопил истошно: «Никому не двигаться!! » Оля испуганно вскрикнула.
– Заколю! Суки! Двинетесь, девку заколю!
Он пригнулся, спрятался за нее, выставил только руку с ножом. И передвинулся так, чтобы Юс закрыл линию огня. Десяток стволов синхронно взметнулись вверх. Алтан-бий предостерегающе поднял руку – не стреляйте, сейчас разберемся.
Юс вскочил – растерянный, недоумевающий, негодующий. Алимкул шарахнулся назад, Алтан-бий начал хмуриться, по-прежнему держа руку поднятой, Юс наклонился вперед, будто намереваясь броситься на Алимкула, но вместо этого шагнул вправо и оказался возле Алтан-бия. Вцепился левой рукой в ворот, а правая, выхватив торчащую из письменного прибора ручку, приставила ее к горлу Алтан-бия. Юсу повезло – как он и рассчитывал, ручка оказалась дорогой, перьевой. Он надавил чуть сильнее, и на белоснежный воротничок брызнула смешанная с чернилами кровь.
– Не дергаться! Вашу мать, не дергаться! – заорал он. – Скажи им, чтоб не двигались! Бросайте оружие!
– Бросайте, – прохрипел Алтан-бий, кося глазами вниз, стараясь разглядеть проткнувшее кожу острие.
– А теперь ложись! Вашу мать!! Лицом вниз! Сидевшие покорно слезли со своих стульев, легли лицом вниз. Мурат, удивленно глядя на вцепившегося в Алтан-бия Юса, тоже начал ложиться. Шавер, уже подхвативший автомат, пнул его.
– Не шевелиться! Если кто шевельнется, стреляйте! Алимкул, отпусти ее, – сказал Юс.
– Не, – прошипел Алимкул, по-прежнему стараясь спрятаться за спиной Оли, – не отпущу.
– Если не отпустишь, я убью тебя!
– Не убьешь! Я ее зарежу. Зарежу девку твою, понял?
– Ублюдок! Шавер, держи мне спину. Каримжон, держи этого ублюдка, хорошо держи. Мурат, вперед!
Они так и вышли: сперва озирающийся по сторонам Мурат, потом крепко обнявший Алтан-бия Юс, потом Шавер с автоматами в обеих руках и третьим за спиной, потом волочащий Олю Алимкул, потом Каримжон. Так и подошли к стоящему неподалеку директорскому джипу.
– Сейчас садимся. Осторожненько, без резких движений. Шавер, за руль.
– Мне слово стоит сказать, тебя на части раздерут, – прохрипел Алтан-бий.
– Так ты не говори этого слова. А то у тебя в яремной вене окажутся чернила.
– Ты неделю подыхать будешь, сука!
– Тебе будет уже все равно. А чтоб этого не случилось, – нам ведь этого не нужно, правда? – тихонечко и плавненько открываем дверцу, хоп! Каримжон, лезь с той стороны. Теперь тихонечко, синхронно садимся на заднее сиденье, Каримжон постережет, чтоб ничего у нас плохого не случилось. Сели. Чудесно.
– Больно, – сказал Алтан-бий. По его рубашке сбежала струйка крови.
– Что ж я сделаю, аккуратнее надо было садиться. Алимкул, выпусти ее! Мать твою, выпусти!
Но Алимкул уже протискивался на переднее сиденье и сажал Олю к себе на колени. Ее свитерок тоже усеивали красные пятна. Из надрезов на горле, там, где острие касалось кожи, срывались крупные вишнево-алые капли.
– Если увидим, что за нами едут, – прокричал Юс, – я убью его! Вы меня поняли, убью!
Мурат втиснулся между Юсом и дверью. Джип сорвался с места, брызнув мелкими камнями из-под колес.
– Куда? – спросил Шавер.
– К перевалу надо, не успеем до Сары-Таша, – сказал Мурат.
– Тогда к перевалу. Быстрее! Гони, Шавер!
– Не кричи, начальник, – крикнул Шавер весело, – как птицы полетим!
Летели легко. Юс, подпрыгивая на сиденье чуть не до потолка, думал о том, как бы не проткнуть раньше времени горло Алтан-бию. Тот молчал, скрипел только зубами, когда воткнутое перо раздирало шею. Юс пытался говорить с Алимкулом, клял его, материл последними словами, убеждал, обещал содрать шкуру по кусочку, посадить на кол, предлагал деньги, снова материл. Алимкул молчал. Он боялся. Юс чувствовал его страх, его вонь. Но он не отпускал. И с каждым попавшим под колесо камнем Юс молил, чтобы нож в руке Алимкула не дернулся слишком сильно.
Джип с разгона перемахнул речушку, взвыл мотором, забираясь вверх, заполз, разогнался по ровному участку – и внезапно стал.
– Хоп, – сказал Шавер, – приехали.
– Что такое?
– Дорога ёк, – ответил Шавер и добавил, обращаясь к Алимкулу: – Лезь наружу, ишак-человек.
Алимкул, ощерясь, выплюнул ругательство. В руке Шавера возник пистолет, и дуло его уперлось Алимкулу в ухо.
– Зарежу, – прошептал Алимкул.
– Оставь, – сказал Марат. – Он – брат моей жены. Если что, тебе ёк будет.
– Хватит, – сказал Юс, – вылезаем. Потом будете друг другу глотки рвать. Сейчас ноги уносить надо.
Вырезанная бульдозером в склоне дорога кончалась площадкой, на которой бульдозер развернулся и поехал обратно. Дальше шла тропа, забиравшая по склону круто вверх. Шавер велел Алтан-бию лечь ничком, в серо-желтую пыль, скрутил ему руки за спиной веревкой, конец ее обмотал вокруг своей руки. Алимкул вылез из машины вместе с Олей. Марат стоял с автоматом наперевес, а обрез Каримжона смотрел ему в грудь.
– Эй, начальник, – сказал Мурат, – давай не будем собачиться, а? Если б не Алимкул, у нас бы ничего не получилось. Все он правильно сделал. Потом счеты сводить будем. Я тебе заплачу за нее, и Алимкул заплатит. Ее ж нельзя было оставлять, Алтановы люди ее б на куски разодрали. Они ж подумали: она заодно с нами.
– Пусть отпустит, – сказал Юс.
– Он отпустит. Только стрелять не надо.
– Не будут стрелять. Если отпустит, никто в него не будет стрелять. Честное слово. Чего медлишь? Говорю, никто не будет стрелять.
Марат сказал что-то Алимкулу, сплюнул, выразительно постучал пальцем по лбу. Тот наконец отпустил Олю. Она отбежала на несколько шагов, вынула из кармана носовой платок, прижала к горлу.
– В машине аптечка есть, – посоветовал Юс, – возьми там.
– Так ты и в самом деле убийца?
– Да, убийца, – ответил Юс. – И сейчас ты пойдешь со мной, потому что если вернешься назад, тебя убьют. За нами уже идут, видишь, вон спешат, там вон, внизу.
– Они верхом. Догонят ведь, – заметил Шавер.
– Шавер, возьми его, – Юс ткнул носком лежащего Алтан-бия. – Пусть Мурат идет первым, потом Алимкул, – ему оружия не давать, – потом ты с этим, потом я с Олей, Каримжон – замыкающим.
– Я его поведу, – сказал Каримжон. – Он мой.
– Хорошо. Ради бога. Пошли.
– Куда вы меня ведете? – спросила Оля.
– За перевал, в Фергану. Пожалуйста, Оля. Пойдем. Все будет нормально. Мы перевалим, я тебя провожу до Ферганы, там посажу на поезд, и ты через трое суток будешь дома. Хорошо? Только пойдем сейчас. Тебе горло перевязать?
– Нет, я сама, там просто царапины, – сказала Оля. – Дайте мне оружие.
– Зачем?
– Если нас догонят, придется стрелять. Я умею.
– Да? Шавер, дай ей автомат.
– Ты чего, начальник? – спросил Шавер недоуменно.
– Ну, она же говорит, умеет стрелять, так дай. У тебя же два.
– В кого она стрелять будет, а?
– В кого надо. Дай автомат.
Удивленный Шавер протянул автомат Оле. Та взяла, закинула за спину.
– Пошли!
И они пошли гуськом по тропе. Каримжон вел Алтан-бия, монотонно напевая под нос. Мурат и Алимкул ушли далеко вперед. Может, захотели сбежать. Хоть бы и так. Пользы от них мало, а если нас догонят, неизвестно, в кого они начнут стрелять. Хоть бы успеть. Вроде те еще далеко.
Но и до перевала не близко. Спускались полдня. А подниматься сколько – пешком, не на лошадях. Тропа поднялась на гребень отрога, попрыгала вверх-вниз по нему, сбежала вниз, в распадок. Там Юс увидел и Алимкула, и Мурата. Они сидели на камнях, а подле них были люди с оружием, много людей – десятка полтора самое меньшее. Поодаль, на лужайке у ручья, лошади щипали траву.
– Кто это? – вполголоса спросил Юс.
– Люди Сапар-бия, – ответил Шавер.
– Враги?
– Не знаю. Что делать будем?
– Что делать? К ним идти. Пускай Каримжон держит Алтан-бия поближе. Оля, держись рядом со мной. Если я крикну: «Ложись», тут же бросайся наземь и не шевелись. Поняла?
– Поняла, – ответила Оля.
Там была женщина. Юс узнал ее – та самая, встреченная вчера у границе Алтановой земли. Женщина подняла руку с камчой в ней и сказала: «Стойте. Опустите оружие».
Странный голос: немного заржавевший, скрипучий. Будто его хозяйка не говорила долгие годы, а теперь с трудом вспоминала звуки человеческой речи, пробуя каждый на вкус. Спрыгнула с камня легко, подошла – вальяжно, расслабленно, будто пританцовывая. И Юс вдруг понял, где видел ее раньше.
– Здравствуй, Юс, – сказала женщина. – Я тебя долго искала.
– Кто это? – спросила Оля.
– Это… моя старая знакомая, – ответил Юс, чувствуя поднимающуюся снизу ледяную, черную муть.
– Кто это? – спросила Есуй, ткнув камчой в сторону Оли.
– Я Оля, – ответила Оля.
– Это моя старая знакомая, – ответил Юс.
– Встреча старых знакомых. Очень приятно, – сказала женщина, усмехнувшись. – У тебя приятные старые знакомые. Так что же мне с вами сделать?
У нее было поразительное лицо: умное, сильное, холодное. Бронзовая маска похоти и жестокости. Очень красивое лицо, странной красоты, которую ярость и презрительная усмешка не умаляют, а лишь подчеркивают.
– Помоги нам, – попросил Юс, – если ты не враг нам, помоги. За нами гонятся его люди. Нам нужно за перевал.
– Мы побратимы с Сапар-бием, – прохрипел Алтан. – Пусть они меня отпустят.
– Алтан-бий… какая встреча! – сказала Есуй, будто только сейчас его заметив. – Салям!
Она задумчиво посмотрела на его перепачканное пылью лицо, на закапанный кровью пиджак. Посмотрела на Юса – будто уместила его на невидимых весах, и подождала, пока чашки перестанут качаться.
– Когда-то, – сказала она, – я пришла сюда за твоей жизнью. Стараясь отнять ее, я отдала свою прежнюю жизнь. Всю, без остатка. Теперь ты просишь у меня своей жизни. Я могу сохранить ее сейчас, если ты отдашь ее мне потом.
– Зачем тебе моя жизнь? Ты хочешь убить меня? Зачем?
– Это мое дело. Я уже заплатила за твою жизнь очень много, ты не представляешь, сколько. И предлагаю еще больше.
– Я заплачу, – прохрипел Алтан, – много денег, много!
– Если ты согласишься, – сказала Есуй, – мы их остановим. Если нет, умрешь и ты, и твоя девка.
– Не только, – сказал Юс шепотом, чувствуя, как медленно, вязко продавливаются сквозь густеющий воздух слова. – Женщина, ты и такие, как ты, уже отняли мою жизнь. Чего ты хочешь?
– Юс, не надо! – вдруг крикнула Оля. – Пожалуйста, не надо!
– Даже если ты убьешь меня, мои люди расстреляют и тебя, и твою девку, – сказала Есуй. – Зачем нам убивать друг друга? Скоро здесь будет достаточно желающих нашей смерти. Пообещай, что вернешься ко мне, и я остановлю их. И спасу вас.
– Как он вернется? Он нам должен, – сказал Шавер. – Он Рахиму кровник.
– Кровник? Хорошо. Я уважаю долг крови. Пускай вернется ко мне, выплатив свои долги вам. Если он согласен вернуться ко мне, пусть поклянется. Кровью. Перед нами всеми. Возьми, – она протянула ему короткий, с широким лезвием, нож.
Где-то внизу заржал конь. Юс вздрогнул. Взял нож за лезвие, резко потянул на себя. По руке вниз, до локтя, побежали горячие капли. Сорвались с ладони на камень под ногами, на растоптанный кустик полыни.
– Я клянусь, – тихо сказал Юс. – Кровью своей клянусь вернуться.
Вокруг было очень тихо. Юс увидел, что все смотрят на его сочащуюся кровью ладонь.
– Я слышала тебя, – сказала Есуй.
И, вторя ей, отозвался Шавер, глядящий на Юса с ужасом и жалостью:
– Я тебя слышал!
Есуй улыбнулась. Повернувшись к своим людям, выкрикнула несколько киргизских слов. Те засмеялись.
А потом хлестнула Алтан-бия камчой по лицу.
Глава 12
Сапар-бий очень удивился, когда Есуй заговорила. Когда вернулись на стойбище после ночной заварухи с караваном и непрошеными гостями, повстречав по пути странного туриста в сопровождении четырех вооруженных людей, Нина сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Он указал ей на стул – рядом с Алимкулом.
– Спасибо, если не надолго, я лучше постою, – сказал Оля нерешительно.
– Садитесь-садитесь. Алимкула не бойтесь. Он вас не обидит. Он послушный. Скажите-ка, вы знакомы с этим вот господином? – он указал на Юса.
– Знакома, да.
– Вы его давно знаете?
– Ну, так.
– «Так» – это «давно» или это «недавно»?
– Это что, допрос? – спросила Оля. – Зачем тут эти люди с оружием?
– Нет, ради бога, не волнуйтесь, я не хотел вас обидеть. Тут возникло подозрение, что эти люди – бандиты. Вы уж извините. Мы проверяем. Ваша помощь очень ценна для нас.
– Я давно знаю Юзика, лет пять, – сказала Оля. – В Москве познакомились, а потом он в Новосиб приезжал. Он профессиональный художник, Строгановское окончил. У него нервный срыв был. Мы его в горы уговорили поехать. Еле уговорили. Он меня любит рисовать. У меня с собой даже есть мой портрет его работы. Показать?
Юсу показалось, что стало очень тихо. Не дышал никто, и звуки все умерли, не было их никогда и быть не могло. Он хотел крикнуть «зачем? », но не крикнул, слово прыгнуло на язык, но не вырвалось, умерло под пересохшим нёбом. Она же не понимает, что с ней будет. Ведь Алтан знает: Алимкул не врет. Ну, сейчас, еще секунда, и ты раскроешь рот и скажешь: «Она здесь ни при чем, я действительно пришел убить вас, а она ничего не понимает, я с ней был знаком три часа». Но Юс не сказал.
Он не струсил, не успел. Струсил Алимкул. Он вдруг метнулся кошкой, сверкнув лезвием в руке, и завопил истошно: «Никому не двигаться!! » Оля испуганно вскрикнула.
– Заколю! Суки! Двинетесь, девку заколю!
Он пригнулся, спрятался за нее, выставил только руку с ножом. И передвинулся так, чтобы Юс закрыл линию огня. Десяток стволов синхронно взметнулись вверх. Алтан-бий предостерегающе поднял руку – не стреляйте, сейчас разберемся.
Юс вскочил – растерянный, недоумевающий, негодующий. Алимкул шарахнулся назад, Алтан-бий начал хмуриться, по-прежнему держа руку поднятой, Юс наклонился вперед, будто намереваясь броситься на Алимкула, но вместо этого шагнул вправо и оказался возле Алтан-бия. Вцепился левой рукой в ворот, а правая, выхватив торчащую из письменного прибора ручку, приставила ее к горлу Алтан-бия. Юсу повезло – как он и рассчитывал, ручка оказалась дорогой, перьевой. Он надавил чуть сильнее, и на белоснежный воротничок брызнула смешанная с чернилами кровь.
– Не дергаться! Вашу мать, не дергаться! – заорал он. – Скажи им, чтоб не двигались! Бросайте оружие!
– Бросайте, – прохрипел Алтан-бий, кося глазами вниз, стараясь разглядеть проткнувшее кожу острие.
– А теперь ложись! Вашу мать!! Лицом вниз! Сидевшие покорно слезли со своих стульев, легли лицом вниз. Мурат, удивленно глядя на вцепившегося в Алтан-бия Юса, тоже начал ложиться. Шавер, уже подхвативший автомат, пнул его.
– Не шевелиться! Если кто шевельнется, стреляйте! Алимкул, отпусти ее, – сказал Юс.
– Не, – прошипел Алимкул, по-прежнему стараясь спрятаться за спиной Оли, – не отпущу.
– Если не отпустишь, я убью тебя!
– Не убьешь! Я ее зарежу. Зарежу девку твою, понял?
– Ублюдок! Шавер, держи мне спину. Каримжон, держи этого ублюдка, хорошо держи. Мурат, вперед!
Они так и вышли: сперва озирающийся по сторонам Мурат, потом крепко обнявший Алтан-бия Юс, потом Шавер с автоматами в обеих руках и третьим за спиной, потом волочащий Олю Алимкул, потом Каримжон. Так и подошли к стоящему неподалеку директорскому джипу.
– Сейчас садимся. Осторожненько, без резких движений. Шавер, за руль.
– Мне слово стоит сказать, тебя на части раздерут, – прохрипел Алтан-бий.
– Так ты не говори этого слова. А то у тебя в яремной вене окажутся чернила.
– Ты неделю подыхать будешь, сука!
– Тебе будет уже все равно. А чтоб этого не случилось, – нам ведь этого не нужно, правда? – тихонечко и плавненько открываем дверцу, хоп! Каримжон, лезь с той стороны. Теперь тихонечко, синхронно садимся на заднее сиденье, Каримжон постережет, чтоб ничего у нас плохого не случилось. Сели. Чудесно.
– Больно, – сказал Алтан-бий. По его рубашке сбежала струйка крови.
– Что ж я сделаю, аккуратнее надо было садиться. Алимкул, выпусти ее! Мать твою, выпусти!
Но Алимкул уже протискивался на переднее сиденье и сажал Олю к себе на колени. Ее свитерок тоже усеивали красные пятна. Из надрезов на горле, там, где острие касалось кожи, срывались крупные вишнево-алые капли.
– Если увидим, что за нами едут, – прокричал Юс, – я убью его! Вы меня поняли, убью!
Мурат втиснулся между Юсом и дверью. Джип сорвался с места, брызнув мелкими камнями из-под колес.
– Куда? – спросил Шавер.
– К перевалу надо, не успеем до Сары-Таша, – сказал Мурат.
– Тогда к перевалу. Быстрее! Гони, Шавер!
– Не кричи, начальник, – крикнул Шавер весело, – как птицы полетим!
Летели легко. Юс, подпрыгивая на сиденье чуть не до потолка, думал о том, как бы не проткнуть раньше времени горло Алтан-бию. Тот молчал, скрипел только зубами, когда воткнутое перо раздирало шею. Юс пытался говорить с Алимкулом, клял его, материл последними словами, убеждал, обещал содрать шкуру по кусочку, посадить на кол, предлагал деньги, снова материл. Алимкул молчал. Он боялся. Юс чувствовал его страх, его вонь. Но он не отпускал. И с каждым попавшим под колесо камнем Юс молил, чтобы нож в руке Алимкула не дернулся слишком сильно.
Джип с разгона перемахнул речушку, взвыл мотором, забираясь вверх, заполз, разогнался по ровному участку – и внезапно стал.
– Хоп, – сказал Шавер, – приехали.
– Что такое?
– Дорога ёк, – ответил Шавер и добавил, обращаясь к Алимкулу: – Лезь наружу, ишак-человек.
Алимкул, ощерясь, выплюнул ругательство. В руке Шавера возник пистолет, и дуло его уперлось Алимкулу в ухо.
– Зарежу, – прошептал Алимкул.
– Оставь, – сказал Марат. – Он – брат моей жены. Если что, тебе ёк будет.
– Хватит, – сказал Юс, – вылезаем. Потом будете друг другу глотки рвать. Сейчас ноги уносить надо.
Вырезанная бульдозером в склоне дорога кончалась площадкой, на которой бульдозер развернулся и поехал обратно. Дальше шла тропа, забиравшая по склону круто вверх. Шавер велел Алтан-бию лечь ничком, в серо-желтую пыль, скрутил ему руки за спиной веревкой, конец ее обмотал вокруг своей руки. Алимкул вылез из машины вместе с Олей. Марат стоял с автоматом наперевес, а обрез Каримжона смотрел ему в грудь.
– Эй, начальник, – сказал Мурат, – давай не будем собачиться, а? Если б не Алимкул, у нас бы ничего не получилось. Все он правильно сделал. Потом счеты сводить будем. Я тебе заплачу за нее, и Алимкул заплатит. Ее ж нельзя было оставлять, Алтановы люди ее б на куски разодрали. Они ж подумали: она заодно с нами.
– Пусть отпустит, – сказал Юс.
– Он отпустит. Только стрелять не надо.
– Не будут стрелять. Если отпустит, никто в него не будет стрелять. Честное слово. Чего медлишь? Говорю, никто не будет стрелять.
Марат сказал что-то Алимкулу, сплюнул, выразительно постучал пальцем по лбу. Тот наконец отпустил Олю. Она отбежала на несколько шагов, вынула из кармана носовой платок, прижала к горлу.
– В машине аптечка есть, – посоветовал Юс, – возьми там.
– Так ты и в самом деле убийца?
– Да, убийца, – ответил Юс. – И сейчас ты пойдешь со мной, потому что если вернешься назад, тебя убьют. За нами уже идут, видишь, вон спешат, там вон, внизу.
– Они верхом. Догонят ведь, – заметил Шавер.
– Шавер, возьми его, – Юс ткнул носком лежащего Алтан-бия. – Пусть Мурат идет первым, потом Алимкул, – ему оружия не давать, – потом ты с этим, потом я с Олей, Каримжон – замыкающим.
– Я его поведу, – сказал Каримжон. – Он мой.
– Хорошо. Ради бога. Пошли.
– Куда вы меня ведете? – спросила Оля.
– За перевал, в Фергану. Пожалуйста, Оля. Пойдем. Все будет нормально. Мы перевалим, я тебя провожу до Ферганы, там посажу на поезд, и ты через трое суток будешь дома. Хорошо? Только пойдем сейчас. Тебе горло перевязать?
– Нет, я сама, там просто царапины, – сказала Оля. – Дайте мне оружие.
– Зачем?
– Если нас догонят, придется стрелять. Я умею.
– Да? Шавер, дай ей автомат.
– Ты чего, начальник? – спросил Шавер недоуменно.
– Ну, она же говорит, умеет стрелять, так дай. У тебя же два.
– В кого она стрелять будет, а?
– В кого надо. Дай автомат.
Удивленный Шавер протянул автомат Оле. Та взяла, закинула за спину.
– Пошли!
И они пошли гуськом по тропе. Каримжон вел Алтан-бия, монотонно напевая под нос. Мурат и Алимкул ушли далеко вперед. Может, захотели сбежать. Хоть бы и так. Пользы от них мало, а если нас догонят, неизвестно, в кого они начнут стрелять. Хоть бы успеть. Вроде те еще далеко.
Но и до перевала не близко. Спускались полдня. А подниматься сколько – пешком, не на лошадях. Тропа поднялась на гребень отрога, попрыгала вверх-вниз по нему, сбежала вниз, в распадок. Там Юс увидел и Алимкула, и Мурата. Они сидели на камнях, а подле них были люди с оружием, много людей – десятка полтора самое меньшее. Поодаль, на лужайке у ручья, лошади щипали траву.
– Кто это? – вполголоса спросил Юс.
– Люди Сапар-бия, – ответил Шавер.
– Враги?
– Не знаю. Что делать будем?
– Что делать? К ним идти. Пускай Каримжон держит Алтан-бия поближе. Оля, держись рядом со мной. Если я крикну: «Ложись», тут же бросайся наземь и не шевелись. Поняла?
– Поняла, – ответила Оля.
Там была женщина. Юс узнал ее – та самая, встреченная вчера у границе Алтановой земли. Женщина подняла руку с камчой в ней и сказала: «Стойте. Опустите оружие».
Странный голос: немного заржавевший, скрипучий. Будто его хозяйка не говорила долгие годы, а теперь с трудом вспоминала звуки человеческой речи, пробуя каждый на вкус. Спрыгнула с камня легко, подошла – вальяжно, расслабленно, будто пританцовывая. И Юс вдруг понял, где видел ее раньше.
– Здравствуй, Юс, – сказала женщина. – Я тебя долго искала.
– Кто это? – спросила Оля.
– Это… моя старая знакомая, – ответил Юс, чувствуя поднимающуюся снизу ледяную, черную муть.
– Кто это? – спросила Есуй, ткнув камчой в сторону Оли.
– Я Оля, – ответила Оля.
– Это моя старая знакомая, – ответил Юс.
– Встреча старых знакомых. Очень приятно, – сказала женщина, усмехнувшись. – У тебя приятные старые знакомые. Так что же мне с вами сделать?
У нее было поразительное лицо: умное, сильное, холодное. Бронзовая маска похоти и жестокости. Очень красивое лицо, странной красоты, которую ярость и презрительная усмешка не умаляют, а лишь подчеркивают.
– Помоги нам, – попросил Юс, – если ты не враг нам, помоги. За нами гонятся его люди. Нам нужно за перевал.
– Мы побратимы с Сапар-бием, – прохрипел Алтан. – Пусть они меня отпустят.
– Алтан-бий… какая встреча! – сказала Есуй, будто только сейчас его заметив. – Салям!
Она задумчиво посмотрела на его перепачканное пылью лицо, на закапанный кровью пиджак. Посмотрела на Юса – будто уместила его на невидимых весах, и подождала, пока чашки перестанут качаться.
– Когда-то, – сказала она, – я пришла сюда за твоей жизнью. Стараясь отнять ее, я отдала свою прежнюю жизнь. Всю, без остатка. Теперь ты просишь у меня своей жизни. Я могу сохранить ее сейчас, если ты отдашь ее мне потом.
– Зачем тебе моя жизнь? Ты хочешь убить меня? Зачем?
– Это мое дело. Я уже заплатила за твою жизнь очень много, ты не представляешь, сколько. И предлагаю еще больше.
– Я заплачу, – прохрипел Алтан, – много денег, много!
– Если ты согласишься, – сказала Есуй, – мы их остановим. Если нет, умрешь и ты, и твоя девка.
– Не только, – сказал Юс шепотом, чувствуя, как медленно, вязко продавливаются сквозь густеющий воздух слова. – Женщина, ты и такие, как ты, уже отняли мою жизнь. Чего ты хочешь?
– Юс, не надо! – вдруг крикнула Оля. – Пожалуйста, не надо!
– Даже если ты убьешь меня, мои люди расстреляют и тебя, и твою девку, – сказала Есуй. – Зачем нам убивать друг друга? Скоро здесь будет достаточно желающих нашей смерти. Пообещай, что вернешься ко мне, и я остановлю их. И спасу вас.
– Как он вернется? Он нам должен, – сказал Шавер. – Он Рахиму кровник.
– Кровник? Хорошо. Я уважаю долг крови. Пускай вернется ко мне, выплатив свои долги вам. Если он согласен вернуться ко мне, пусть поклянется. Кровью. Перед нами всеми. Возьми, – она протянула ему короткий, с широким лезвием, нож.
Где-то внизу заржал конь. Юс вздрогнул. Взял нож за лезвие, резко потянул на себя. По руке вниз, до локтя, побежали горячие капли. Сорвались с ладони на камень под ногами, на растоптанный кустик полыни.
– Я клянусь, – тихо сказал Юс. – Кровью своей клянусь вернуться.
Вокруг было очень тихо. Юс увидел, что все смотрят на его сочащуюся кровью ладонь.
– Я слышала тебя, – сказала Есуй.
И, вторя ей, отозвался Шавер, глядящий на Юса с ужасом и жалостью:
– Я тебя слышал!
Есуй улыбнулась. Повернувшись к своим людям, выкрикнула несколько киргизских слов. Те засмеялись.
А потом хлестнула Алтан-бия камчой по лицу.
Глава 12
Сапар-бий очень удивился, когда Есуй заговорила. Когда вернулись на стойбище после ночной заварухи с караваном и непрошеными гостями, повстречав по пути странного туриста в сопровождении четырех вооруженных людей, Нина сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45