Оппегаард покачал головой:
– Подготовь, пожалуйста, два письма. В одном будет любая милая твоему сердцу ложь. А в другом – все, как есть. Если твои родители надумают тебя искать, не исключено, что они объявятся у меня на пороге.
Мэгги покачала головой:
– Нас не будет всего несколько недель. С Йеном наверняка все в порядке, и эта Фрейя, в которую он… – на мгновение девушка умолкла, подбирая слова, – которой он увлечен, благополучно вернет их назад, да еще накормит до отвала своим яблочным пирогом так, что они будут еле ползти.
– Тогда вообще к чему туда идти? – резонно осведомилась Карин. – Если все там так здорово и…
– Если бы вы думали, что там все тихо и мирно, Карин, то не побоялись бы отпускать Торри, – не по возрасту назидательным тоном сказала Мэгги. – А если там вовсе не так здорово, то, может быть, снова придется кстати и беспомощная на вид девчоночка, которая очень неплохо обращается с мечом.
– Ты не понимаешь. Здесь – он мой сын, там – он сын Ториана Изменника. Нет в Доминионах человека, который хотя бы пальцем шевельнет ради того, чтобы защитить его, а ведь бойцы Дома Стали наводят страх на весь Тир-На-Ног.
– Подтверждаю, – раздался голос отца. Его массивная фигура заполнила собой весь проход, выделяясь на освещенном фоне. – На самом деле это, конечно же, преувеличение, однако мы действительно недурные мастера своего дела. – Направляясь к матери, Ториан склонил голову. – Мин алсклинг , – произнес он, – так я не поступаю, и тебе это известно. По-моему, Мэгги права и все твои страхи явно напрасны, но что, если мы с Мэгги все же ошибаемся?
Торри очень задело то, как отец сказал матери «мы с Мэгги». Юноша всегда оказывался лишним. Это папа с мамой и Мэгги без его участия сражались и побеждали Сынов Волка; Торри – разумеется, сын своего отца, зато Мэгги – его соратник, их дружба скреплена кровью.
– И потом, – продолжал отец, – есть куда более важный вопрос, касающийся чести. Мы многим обязаны не только Йену, но и Осии. Он два десятка лет был моим боевым товарищем, а там, где я вырос, к этому относятся очень серьезно.
– В Хардвуде тоже, – промолвила Минни, не отрываясь от шитья. – И вам это прекрасно известно.
– Минни, я не хотел никого задевать, – смутился отец.
– И все же задели, Ториан Торсен. – Она подняла на него взгляд. – Зима всегда была на наших равнинах злобным и коварным зверем. Надо рассчитывать на своих соседей, если хочешь взять над ним верх, а не забиваться в нору, чтобы он слопал тебя попозже. – Минни перевела взгляд на мать; теперь ни в словах, ни в голосе не было и следа доброжелательности. – Мне кажется, леди, вам следовало бы подумать, как жить дальше в нашем городке. Уж слишком вы, на мой взгляд, стали походить на жительницу большого города, который не ровня нашему, – Она многозначительно хмыкнула. – И если вы начинаете считать друзей чем-то вроде современных удобств, которые можно на свое усмотрение обновить или попросту выбросить, то какое уж тут соседское добросердечие!..
Лицо матери превратилось в непроницаемую маску – ничего не скажешь, железная женщина.
– У меня нет оправданий, – спокойно произнесла она, после чего повернулась к отцу. – Если ты пойдешь туда, пойду и я с тобой.
– Нет, ты со мной не пойдешь, – ровным голосом ответил отец, чуть ли не прошептав эти слова – верный признак того, что он уже все решил. – Торри и так будет заложником, и я обязан прикрывать его тыл. А тут еще и за тобой приглядывать – на все меня не хватит. – Если он и злился сейчас, то виду не подавал. – Мне кажется, Карин беспокоит возможное возвращение Сынов…
– Или же это благовидный предлог для того, чтобы задержать вас здесь, – вставила Мэгги.
– …и такое не исключено, Поэтому я вверяю вам, Дэвид Оппегаард, мою жену и мой дом, – официальным тоном объявил Торсен.
Поднявшись, Оппегаард кивнул в знак согласия.
– Не волнуйтесь, все будет хорошо. Я созвонюсь с доком и Бобом Аарстедом. И Джеффом Бьерке, – добавил он, подумав.
Отец выпрямился и, чуть ли не щелкнув каблуками, повернулся к Мэгги.
– Желаешь сопровождать нас?
– Желаю? – отчаянно замотала головой девушка. – Да я на этом настаиваю!
– Ей ты позволяешь отправиться с тобой, а мне нет? – Губы матери сжались.
– Мин алсклинг , – произнес отец, беря ее ладонь и поднося к губам, – ты ведь моя женушка. Я ценю и уважаю тебя, и когда мы обсудим это… недоразумение, я не колеблясь вновь буду доверять тебе вопросы чести, как доверяю и буду доверять все остальные вопросы. Ты – моя жена, была и остаешься ею. Мэгги – мой соратник, мой боевой товарищ.
Карин промолчала.
Отец ободряюще похлопал по плечу Мэгги.
– Тогда все в порядке – будем тебя снаряжать. Карин подработает парочку рубашенций, сделаем по последней вандескардской моде. – Он повернулся к Карин. – Ты куда лучше меня управляешься с иголкой и ниткой, я тебе все покажу и расскажу.
Торри никогда не доводилось слышать, чтобы отец в таком тоне говорил с матерью, да и она, судя по всему, была удивлена. Оба долго смотрели друг другу в глаза, и Торри хотел вмешаться, однако преподобный Оппегаард выразительным взглядом велел ему помолчать.
Потом мать, уставясь в пол, кивнула:
– Как скажешь, Ториан, как скажешь.
– Вот и хорошо. – Отец повернулся к Торри. – Собери рюкзак и будь готов. После ужина мы отправляемся в путь. – Повернувшись к матери, он взял ее руку в свою и помог подняться. – Женушка, а теперь нам с тобой предстоит очень многое обсудить.
Торри Торсен в одиночестве сидел на кухне. Отец с матерью удалились для разговора, и разговор этот явно не предназначался для ушей сына. Преподобный Оппегаард и Минни тоже отбыли восвояси. Мэгги ушла в подвал набить рюкзак всем необходимым; юноша понимал, что и ему неплохо было бы помочь ей, но просто не мог – ему отчаянно хотелось побыть одному хоть несколько минут.
Маленькими глотками он пил жидкий кофе.
Пожалуйста, пусть на этот раз все будет без осложнений!
Глава 9
В замке маркграфа
Йен без труда сообразил, что главное – постоянно держать на копье по крайней мере одну затянутую в перчатку руку; тогда, если оно вдруг тебя задевает, опасаться нечего, перчатка представлялась своего рода заземлением, хотя на самом деле все это было, разумеется, бессмыслицей. Впрочем, Йен и не собирался вникать в истинную природу вещей, принимая их как некую данность. Да и кто сказал, что магия должна иметь смысл? Черт побери, в самой жизни-то не всегда усмотришь смысл!
Важно только не допускать повторения истории, имевшей место в самую первую ночь. Тогда, ложась спать, он, разумеется, снял перчатки, а копье просто воткнул в землю. Видимо, ворочаясь во сне, юноша случайно задел копье. И тут же в ужасе пробудился от страшнейшей боли, а наутро на руке вскочил волдырь с куриное яйцо, как после ожога.
Пока что этот самый волдырь не позволял юноше расслабляться, и Йен постоянно соблюдал осторожность, шагая по дороге с Арни и Иваром дель Хивалом.
Йен был почти уверен, что Арни вымотается уже к концу первого дня странствия, однако тот не подавал признаков усталости, ничем не уступая своим спутникам помоложе.
– Как ты, малыш? – осведомился Арни у Йена, и изборожденную морщинами физиономию осветила улыбка. – Поспеваешь за мной?
Удивительно, но все тяготы странствия, казалось, шли старику только на пользу.
Внезапно Ивар дель Хивал поднял вверх руку:
– Впереди на дороге патруль, причем их ровно вполовину меньше, чем полагается.
– Отчего же ты не рад? – попытался пошутить Йен.
– А оттого, что и десятка всадников за глаза хватит, чтобы разделаться с нами. Да и не стали бы, мне сдается, вандесты высылать по наши души маленький патруль.
– Верно. – Пальцы Арни Сельмо машинально пытались нащупать какой-то предмет у пояса. – Как выражается док Шерв, если ты услышал топот копыт – а я именно его и слышу позади, – то скорее всего это лошади, а не зебры.
– Время сражаться и время тихо постоять… – промолвил Ивар дель Хивал. – Сейчас, как мне кажется, выбор у нас не столь уж мучительный.
Всадник во главе патруля сначала пустил коня шагом, а потом заставил его и вовсе плестись, едва перебирая копытами. На черную кожаную куртку командира, окаймленную серебряной нитью, ниспадала шерстяная накидка, едва закрывавшая ножны, в которые намертво вцепился эмалированный протез.
Судя по виду, солдаты были настроены серьезнее некуда; Йену и его спутникам не оставалось иного выхода, как остановиться. Юноша почти оглох от страшных ударов сердца в ушах. Как поступит этот субъект на коне, если у него, не дай Бог, зачешется нос? Ведь одна рука у воина занята уздечкой, а вторая ни на секунду не выпускает рукоять оружия в ножнах…
Впрочем, вопросов лучше сейчас не задавать.
– Приветствую вас! – поспешил воскликнуть Йен.
Секунду или две всадник безмолвно взирал на юношу, вперив в него взор темных глаз из-под нависших бровей.
– Привет и вам, говорю без дурных намерений и скрытых угроз, – пробасил он, хотя его интонация свидетельствовала как раз об обратном. – Я Агловайн Тюрсон, по рождению – брат маркграфини Внутренних Земель, по должности – командир патруля. Не объясните ли вы нам ваши намерения?
– Хм-м… Намерения? – Йен откашлялся. – То есть, гм… мы не собираемся причинять вам вред. Мы всего лишь должны кое-кому в вашей столице кое-что передать. Одно известие.
– Мы направляемся к Престолу, – вмешался Ивар дель Хивал. – Мы курьеры, посыльные.
Агловайн Тюрсон недоверчиво скривился.
– Да, трудно представить себе, что младший чин Дома Пламени может выполнять шпионское задание – если только в детстве, разумеется, когда ты был еще мальчишкой, тебе не приходилось встречаться с Иваром дель Хивалом, якобы безобидным торговцем, а на самом деле шпионом Доминионов. – Всадник обратился к одному из своих спутников, пузатому пожилому человеку: – А как у нас сейчас поступают с лазутчиками?
– Мне кажется, по-прежнему рубят головы, – прогнусавил в ответ пузатый. Он с любопытством осматривал путешественников, задумчиво почесывая небритый подбородок. – Впрочем, лучше спросить самого маркграфа. Нельзя же творить самосуд. К тому же надо узнать, что он решит сделать с сообщниками шпиона.
Сзади раздался топот копыт – подъехали остальные солдаты патруля. Йен внезапно понял, что они взяты в клещи. Логика подсказывала, что беспокоиться уже не о чем – Тюрсон, заметив их гораздо раньше, чем они его, отправил часть патруля перекрыть путешественникам возможные пути отхода. Но какая, к черту, логика, если ты стоишь на пыльной дороге в окружении вооруженных конных солдат? Разве до логики, если во рту у тебя преотвратный металлический вкус страха?
Оставалось только надеяться, что у тебя не дрожат руки и голос.
Хотя Арни Сельмо был бел как полотно, а на лбу выступили бисеринки пота, как ни странно, он не производил впечатление человека, полумертвого от страха. Старик продолжал стоять, заложив пальцы за ремни своего рюкзака, и вид у него был, скорее, недоуменный, он будто вопрошал взглядом Ивара дель Хивала: почему мы еще живы?
Да, именно на Ивара дель Хивала устремил свой взор Арни. Не на Йена же, в конце концов – тот еще совсем ребенок. Какой из него командир – ни он сам, ни Ивар дель Хивал никогда желторотого юнца в роли старшего всерьез не воспринимали и воспринимать не собирались.
Охваченный горькими мыслями, Йен в сердцах грохнул копьем о землю.
Буммм!
Почва ощутимо заколебалась, от поднявшегося гула лошади, всхрапнув, заржали, а с деревьев посыпалась листва. Небо над головой внезапно почернело от сотен… какое там, от тысяч взметнувшихся в воздух птиц!
Черт побери! Устроить шоу, когда ты стоишь в плотном кольце вооруженных всадников, готовых по малейшему сигналу командира вмиг искрошить тебя, – такое могло прийти в голову лишь полному идиоту!
Минутку-минутку… Пока большинство конных всеми силами старались приструнить взбесившихся коней, командир патруля, тоже борясь с лошадью, растопырил пальцы и даже несколько растерянно вытянул руку вперед, что, вне сомнения, должно было означать призыв к мирным переговорам. И верно – наконечники копий тут же взлетели в небо, руки были убраны с рукоятей мечей.
Агловайн Тюрсон довольно долго сидел на коне с разинутым ртом; затем, все же закрыв рот, спешился. Его металлическая рука, казалось, приросшая к рукояти оружия, теперь преданно прижимала эфес меча к груди у самого подбородка. Выглядело это до жути несуразно, зато более миролюбивую позу и не вообразишь – попробуй-ка выхвати меч из ножен!
Командир патруля застыл посреди грязной дороги со склоненной в почтительном поклоне головой.
– Прошу извинить, – пробасил он, – мою дерзость, сэр. Вы… вы не тот, за… за кого я вас принимаю?
Йен даже не нашелся, что ответить. Он уже раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, явно невпопад, разумеется, но тут его выручил Ивар дель Хивал.
– Уж не возомнили ли вы себя вправе допрашивать любого, кто покажется вам Обетованным Воителем, будто купца-бродягу, который ненароком заехал со своим возком на дорогу и мешает военным двигаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34