И, в последний раз испепелив меня взглядом, он покинул лестничную площадку.
Я поманила Пиквик зефирчиком, тщетно пытаясь научить ее стоять на одной ноге. Она тупо пялилась на меня, и я наконец сдалась, накормила ее и поменяла бумагу в корзинке, а потом позвонила Стокеру из ТИПА-17. План был не лучший, но единственный, так что мне не оставалось ничего иного, кроме как рискнуть. Мой звонок застал его в патрульной машине. Я объяснила ему, в чем дело, а он сказал, что на оплату внештатным сотрудникам ему выделяют даже слишком много денег, поскольку никто к нему в помощники не рвется. Мы заключили договор, предусматривающий необыкновенно высокую почасовую оплату, и назначили время и место встречи. Уже положив трубку, я сообразила, что забыла предупредить его о своем скромном желании не связываться с вампирами. Черт. Но мне требовались деньги.
Глава 23
Веселенькая работенка с Колом

Газета «Ван Хельсинг»: Вам приходилось брать под стражу ПВЗ?
Агент Стокер: О да. Персонификации высшего зла, или ПВЗ, как мы их называем, – главный хлеб ТИПА-17. Я до сих пор толком не понимаю, как может существовать больше одной персонификации высшего зла. Каждый экземпляр ПВЗ из тех, кого мне довелось брать, считал себя не просто самым мерзким представителем чистейшего зла, какое только бродило по поверхности Земли, но также и единственным. Вот, наверное, они удивляются, да и огорчаются тоже, когда оказываются под замком с несколькими тысячами точно таких же ПВЗ в простых стеклянных банках в спецтюрьме для содержания мерзких тварей. Я не знаю, откуда они берутся. По-моему, они просачиваются отовсюду, прямо как вода из дырявого крана. (Смех.) Пора сменить прокладку.
(АГЕНТ КОЛ СТОКЕР, ТИПА-17 (в отставке). Интервью газете «Ван Хельсинг», 1996 г.)
Описываемый ниже инцидент приключился зимой тысяча девятьсот восемьдесят пятого года в местечке, название коего даже сейчас по соображениям безопасности лучше не разглашать. Достаточно сказать, что маленькая деревенька, куда забросила меня в ту ночь судьба, совсем опустела, причем уже довольно давно. Изуродованные обезлюдевшие дома, паб, магазинчик и местная мэрия стояли пустые, словно выброшенные картонные коробки. Когда я медленно въезжала в городок, по кучам мусора сновали крысы, а в свете фар временами проплывали клубы тумана. Я доехала до старого дуба на перекрестке, выключила фары и оглядела жутковатые окрестности. Стояла зловещая тишина: ни шороха ветра в кронах деревьев, ни отдаленных звуков человеческого жилья не доносилось до меня. Настроения это не поднимало. Впрочем, здесь не всегда царили запустение и ужас. Когда-то тут играли дети, соседи весело окликали друг друга, по субботам жужжали газонокосилки, а с зеленого поля для гольфа доносился уютный стук клюшек по мячу. Но все это кануло в небытие. Все погибло пять лет назад, зимней ночью, когда силы зла восстали из ада и поглотили и сам городок, и его жителей. Я осмотрелась по сторонам, от холода изо рта у меня валил пар. Почерневшие балки пустых домов зловеще выделялись на фоне неба, словно воспоминания той ночи, навек впитавшиеся в плоть руин и живущие в них и поныне. Поблизости стояла еще одна машина, а на нее облокотился человек, который и заманил меня сюда. Он был высок, атлетически сложен и повидал в жизни ужасы, которых мне, слава богу, никогда не придется пережить. И боролся он со злом отважно, неизменно повинуясь чувству долга. Он увидел меня, и его лицо осветилось улыбкой.
– Вот жопа так жопа, да, Четверг? – заговорил он.
– В этом ты прав. – Приятно сознавать, что ты не одна. – Какая только потусторонняя жуть не лезет в голову в таком веселеньком местечке!
– Как дела? Благоверный до сих пор то ли есть, то ли нет?
– Все так же. Но я его не брошу, будь уверен. А тут что нам светит?
Кол потер руки.
– Крутая работенка. Спасибо, что приехала. Мне в одиночку не управиться.
Я проследила за его взглядом. Он смотрел на полуразрушенную церковь, по соседству с которой располагалось кладбище. Местечко препоганое даже по меркам ТИПА-17, убежденного, что просто опасное место годится для пикника. Церковь окружали два ряда колючей проволоки. С тех пор как десять лет назад начались «сложности», сюда никто не заходил. Запертые на погосте неупокоенные проклятые души уничтожили всю растительность не только в самом Темном месте, но и вблизи него – в нескольких ярдах от внутреннего периметра виднелась увядшая трава. В лунном свете застыли облетевшие деревья. На самом деле колючая проволока предназначалась для того, чтобы на кладбище не совали нос любопытные или просто дураки, а не для удерживания мертвецов за оградой. Кольцо сожженных тисовых поленьев внутри второго круга проволоки служило последней линией обороны. Пересечь его мертвецы не могли, но явно пытались. Порой кто-нибудь из принадлежавшего Темному властелину легиона погибших душ прорывался сквозь внешнее кольцо обороны. Тут он натыкался на сенсорные датчики, расположенные на расстоянии десяти шагов друг от друга. Может, мертвецы и хорошие слуги Темного, но электроника им точно не по зубам. Как правило, они тыркались между оградами до наступления утра или пока огнемет ТИПА-17 не испепелял их мертвые оболочки и не освобождал истерзанную душу, дабы она с миром отошла в вечность.
Я окинула взглядом полуразвалившийся храм и развороченные могилы оскверненного кладбища и содрогнулась.
– Так какова наша задача? Сжигать ходячие трупы?
– Нет, – нервно ответил Кол, подходя к багажнику. – Если бы все было так просто…
Он открыл багажник и передал мне обойму серебряных пуль. Я зарядила пистолет и нахмурилась.
– Тогда что?
– Темные силы пробудились, Четверг. По земле шагает очередной носитель персонификации высшего зла.
– Очередной? А что случилось? Он сбежал?
Кол вздохнул.
– В последние годы было много сокращений, и теперь перевозку ПВЗ осуществляет частный подрядчик. Три месяца назад он перепутал пункт назначения и вместо того, чтобы доставить заключенного прямиком в спецтюрьму для содержания мерзких тварей, привез его в дом престарелых Св. Добродения.
– По «ЖАБ-ньюс» сообщили, что там имела место вспышка болезни легионеров.
– Обычная деза. Короче, какой-то кретин открыл банку и выпустил зло наружу. Мне удалось загнать его в угол, но запихнуть ПВЗ обратно в банку – это не хухры-мухры. И вот тут на сцену выходишь ты.
– А нам обязательно надо идти туда?
Я показала на церковь. В этот миг как по заказу со звонницы бесшумно поднялись две совы-сипухи и пролетели прямо у нас над головами.
– Без этого, боюсь, никак. Ничего с нами не случится. Сегодня полнолуние, а в самые светлые ночи они обычно вялые. Это будет проще пареной репы.
– Так что мне делать? – нервно спросила я.
– Я не могу тебе рассказать, а то он подслушает мой план. Главное, держись поближе ко мне и в точности следуй моим указаниям. Поняла? Что бы ни случилось – делай, как я сказал.
– Хорошо.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Нет, ты торжественно пообещай.
– Хорошо. Торжественно обещаю.
– Отлично. Я официально принимаю тебя в ряды ТИПА-17. Давай немного помолимся.
Кол опустился на колени и прошептал молитву об избавлении нас обоих от зла, о том, чтобы его мама оказалась первой в очереди на эндопротезирование и чтобы Синди не бросила его, как горячую картофелину, когда узнает, чем он зарабатывает на жизнь. А я произнесла обычный для таких случаев текст, добавив, что если Лондэн видит меня, то пусть за мной присматривает.
Кол встал.
– Готова?
– Готова.
– Тогда немного рассеем мрак.
Он вытащил с заднего сиденья машины зеленый ящик для инструментов и помповое ружье, и мы вместе направились к ржавым воротам. По шее пополз холодок.
– Чуешь? – спросил Кол.
– Чую.
– Он близко. Сегодня ночью мы с ним встретимся, это я тебе обещаю.
Кол отпер ворота, и они распахнулись под скрежет несмазанных петель. Как правило, оперативники включают огнеметы, не переходя через проволочную ограду: лезть внутрь никто без серьезных причин не рискует. Стокер запер за нами ворота, и мы вступили в зону, куда вход живым мертвецам был заказан.
– А как сенсорные датчики?
В его машине включилась сигнализация.
– Похоже, я тут единственный, кто принимает их сигнал. Хельсинг в курсе; если мы провалимся, он приедет утром и доведет дело до конца.
– Спасибо за утешение.
– Не беспокойся, – усмехнулся в ответ Кол. – Все будет хорошо!
Мы подошли ко вторым воротам. Ноздрей коснулся смрад тления от давно разложившихся тел. Его смягчал запах старой прелой листвы, но ошибиться было невозможно. Метнувшись за внутренние ворота, мы по крытому проходу для выноса гробов вбежали в обветшавшую церковь. Кругом зияли вскрытые могилы, а совершенно истлевшие останки, вдохнуть в которые призрачную жизнь оказалось не под силу даже Темному властелину, валялись разбросанные по всему кладбищу. Этим покойникам еще повезло. Свеженькими мертвецами Темный пополнил свои ряды, хотя их послужной список это точно не украсило, если, конечно, он у них еще остался.
– Какой гадкий мусор, правда? – прошептала я, когда мы пробирались между разбросанными костями к тяжелой дубовой двери.
– Я написал Синди стихи, – тихо сказал Кол, роясь в кармане. – Если со мной что-нибудь случится, отдашь ей?
– Сам отдашь. Ничего не случится, ты же говорил. И хватит об этом, а то у меня мурашки по коже.
– Ладно. – Кол спрятал стихи в карман. – Извини.
Он набрал в грудь побольше воздуха, взялся за дверную ручку и толкнул дверь. Внутри, вопреки моим ожиданиям, не царила кромешная тьма: сквозь дыры в потолке и высокие окна с сохранившимися кое-где витражами лился лунный свет. В полумраке с трудом удавалось рассмотреть то, что осталось от убранства церкви, и нашим глазам предстало зрелище еще более печальное, чем на кладбище. Скамьи были перевернуты и разбиты в щепки, кафедра опрокинута. Оскверненной церковью владели запустение и тлен.
– Его Темнейшество здесь прочно окопался, правда? – весело рассмеялся Кол.
Он захлопнул дверь у меня за спиной, повернул в замке большой ключ и отдал его мне на хранение. Я огляделась по сторонам, но никого не заметила. Дверь в ризницу была крепко заперта.
– Похоже, его здесь нет.
Мой недоуменный взгляд Стокера не смутил.
– Да здесь он, точно. Его просто выманить надо. Тьма может таиться в любом углу. Нам нужен фокстерьер, чтобы выкурить его из норы, – фигурально выражаясь, естественно.
– Естественно. И где же эта самая фигуральная нора?
Кол сурово посмотрел на меня и постучал себя по виску.
– Здесь. Он рассчитывал подчинить меня изнутри, но я заточил его где-то в лобных долях мозга. У меня сохранились кое-какие тяжелые воспоминания, и они служат для него своеобразной преградой. Проблема в том, что мне не удается его оттуда выкурить.
– У меня тоже было нечто вроде этого, – ответила я, припомнив, как Аид вломился в мои воспоминания о вечере, проведенном с Лондэном в чайной.
– Да? Похоже, выманить его будет непросто. Я надеялся, что в знакомом месте он сам вылезет, но, видимо, нет. Ладно, дай подумать.
Кол прислонился к обломкам скамьи и несколько минут напряженно кряхтел, корча невероятные рожи в попытках изгнать дух зла. Впечатление складывалось такое, будто он сморкается, стараясь вытряхнуть из левой ноздри шар для боулинга. Через несколько минут он сдался.
– Ублюдок. Все равно что ловить форель в горной речке боксерскими перчатками. Ну ладно, подожди. У меня есть план «Б», который точно сработает.
– Тот самый фигуральный фокстерьер?
– Именно. Четверг, доставай пистолет.
– И что теперь?
– Выстрели в меня.
– Куда?
– В грудь, в голову – куда хочешь, только чтобы насмерть. А куда, по-твоему? В ногу, что ли?
– Шутишь?
– И не думаю.
– А потом что?
– Хороший вопрос. Надо было тебе заранее объяснить.
Он открыл ящик для инструментов и достал оттуда пылесос.
– Он на аккумуляторе работает, – объяснил Кол. – Как только дух вылезет, засасывай его туда.
– Так просто?
– Так просто. Отлов ПВЗ – не ракетная техника, Четверг. Хотя не для слабонервных. А теперь убей меня.
– Кол!..
– Что?
– Я не могу!
– Но ты же обещала, даже торжественно обещала!
– Если я тем самым обещала тебя убить, – упавшим голосом ответила я, – то нарушу клятву!
– Работа в ТИПА-17 не сахар, Четверг. С меня довольно, и, поверь мне, жить с этим тараканом в голове не так уж легко. Вообще не следовало его туда пускать, но что сделано, то сделано. Тебе придется меня убить – основательно, прочно, навсегда.
– Ты спятил!
– Несомненно. Да ты оглянись вокруг. Ты пошла за мной сюда. И кто тут главный псих? Сумасшедший или тот, кто идет за сумасшедшим?
– Послушай… – начала было я.
Раздался глухой стук в дверь.
– Что это?
– Черт! – выругался Кол. – Неупокоенные мертвецы. Не всегда смертельно опасны, к тому же ходят степенно, вразвалочку, но, если прижмут к стене, живому несдобровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51