Бормокин, которого заколдовал эльф, пробежал перед нами по «тропе священника» и бросился в толпу своих разъяренных собратьев. Он повалил наземь с полдюжины бормокинов, а затем вцепился зубами в горло вилейна. Тот выпустил в него когти, но бормокин не сдавался и трепал вилейна. Он разделался с этим небольшим авроланом, свернув ему шею, с такой же легкостью, как пес расправился бы с крысой.
Пока остальные бормокины кромсали на части своими саблями этого авроланского убийцу, эльф, широко раскинув в стороны руки, шел крадущейся походкой по «тропе священника». Он издавал громкий лай, похожий на тот звук, который доносился снизу, из толпы бормокинов. Эльф произносил что-то отрывисто, резко и громко. Я не мог разобрать, что именно он говорил, но звучало это отвратительно. На незнакомце были надеты лишь короткие кожаные штаны, кожаный камзол без рукавов, высокие сапоги с пристегнутыми к ним наголенниками. Он стоял в таком виде на «тропе священника», раскинув голые руки и воя на авроланское войско.
Какой-то вилейн пронзительным голосом выкрикивал приказания бормокинам. Я заметил, как несколько авроланов отделились от толпы и направились к обеим лестницам, ведущим наверх, к «тропе священника».
Эльф указал на то место, которое я защищал раньше.
— Не пропусти ни одного.
— Только через мой труп.
Глаза эльфа превратились в узкие щелочки. Он усмехнулся и поспешил к дверному проему, ведущему на другую лестницу.
Я метнулся вниз, спустившись на несколько ступенек, и рубанул мечом первого бормокина, показавшегося на лестнице. Сражаться здесь мне было удобнее, чем у самого дверного проема. Ось этой узкой спиральной лестницы всегда находилась справа от того, кто по ней поднимался. Таким образом, правше было очень нелегко орудовать здесь мечом, в то время как я мог беспрепятственно наносить правой рукой удары по авроланам.
Отрубив первому бормокину занесенную в ударе руку, я еще раз замахнулся, и клинок моего меча вонзился в плечо авролана, возле шеи, затем вышел обратно с хлюпающим звуком. Саблей в левой руке я окончательно разделался с этой живучей тварью, из последних сил пытавшейся еще броситься на меня. Затем я отпихнул правой ногой труп бормокина вниз, на кучку его взбиравшихся по лестнице собратьев.
Авроланы отшвырнули труп и устремились на меня. Тут я осознал, что допустил ошибку еще тогда, в самом начале сражения, не защитив лестницу. Здесь я имел огромное преимущество над бормокинами. Мои удары обрушивались им на головы и плечи, в то время как они могли достать только мои защищенные латами ноги. Незащищенной оставалась только спина, но сейчас я был уверен, что мой спаситель не пропустит этих тварей на «тропу священника».
Бормокины же продолжали двигаться на меня снизу, даже не задумываясь над тем, каким безнадежным было для них это наступление. Я делал обманное движение, будто собираясь нанести удар мечом сверху, авролан в попытке защититься поднимал руку. В это время я круговым движением менял направление атаки и вонзал бормокину свой меч прямо в горло. Затем, слегка пригнувшись, я делал резкий выпад вперед и ударом саблей в грудь или в морду бормокину завершал свою расправу над авроланской тварью. Один бормокин попытался схватить зубами мой меч — но тут же захрипел, харкая кровью, и рухнул вниз.
С первого удара я попадал обычно в ухо или плечо авролана, но второго или третьего было достаточно, чтобы тот покатился с лестницы, упав в кучу бездыханных собратьев, с которыми я расправился до него.
Последнему бормокину я вспорол шею, и из нее бурным потоком хлынула черная кровь. Он съехал вниз, подскакивая на залитых кровью ступеньках и трупах своих соотечественников, и исчез за поворотом винтовой лестницы. Снизу раздался его слабый страдальческий стон.
Я поднялся вверх и оглядел помещение храма. Снизу все еще раздавались звуки борьбы, и я понял, почему бормокины прекратили свое наступление на меня. В дальнем конце «тропы священника» я увидел эльфа, поднявшегося со своей лестницы. Внизу мои товарищи все еще продолжали держать оборону за баррикадой у боковой комнаты.
В задней части храма, с той стороны, откуда на нас напала первая волна темериксов, я увидел нечто новое. Сначала это было золотистое свечение, которое не показалось мне таким уж ярким. Постепенно оно становилось все сильнее, а тени на стенах, отбрасываемые бежавшими от этого сияния бормокинами, — все более четкими. Золотистое свечение продолжало двигаться в глубь храма, авроланы разлетались от него в стороны, истекая кровью.
И вдруг я увидел Ли. В его руках был золотой меч, которым он пронзал и рубил бормокинов с такой свирепостью, которой я никогда прежде не замечал в нем. Лезвие меча устремлялось то вверх, то вбок, вонзаясь в одного авролана, снося голову другому. Держа свое оружие обеими руками, Ли отрубил туловище одному бормокину, затем разрубил пополам еще двоих, подобравшихся к нему с разных сторон.
В каждом ударе я узнавал манеру Ли. Он не делал ничего такого, чему бы нас не учили раньше, но сейчас у него это получалось как-то необыкновенно быстро и ловко. Он, словно фрукты, кромсал ноги бормокинов, вскрывая артерии, пронзал этим тварям то пах, то горло, то грудь.
В это время вилейн отделился от толпы авроланов. У него в руках появился светящийся шар. Эльф сделал резкое движение левой рукой, вилейн метнулся налево, и серебристая звезда настигла авролана, поразив его в череп. Вилейн упал, так и не наслав на Ли проклятия — магический огненный шар обжег лапы своему же создателю.
Эльф взвыл и, пригнувшись, устремился к «тропе священника». Нечеловеческие звуки, которые он издавал, и золотая жатва Ли, казалось, подорвали решимость бормокинов. Лишившись вилейна, руководившего войском с помощью магии, заметно поредевшая орда бормокинов превратилась в разрозненную и разобщенную кучку трусов. Остатки авроланской армии обратились в бегство. Я смотрел из окна, как бормокины выбежали из храма и затерялись среди теней развалин Атвала.
Я огляделся. Эльфа нигде не было видно. Я осторожно спустился по лестнице, которую только что защищал. Я прошел мимо дюжины мертвых бормокинов. Некоторые из них еще издавали глухие стоны и слабо дышали. От вони, которая стояла здесь, меня затошнило, но я, подавляя приступы тошноты, продолжал перебираться через груды тел. Под ногами у меня хлюпала липкая черная кровь.
Я почувствовал сильную руку у себя на спине. Я обернулся и увидел эльфа.
— Спасибо.
Он кивнул, затем взглянул на тела бормокинов, распластавшиеся на лестнице.
— Неплохая работа.
— Да уж, работа. Мясника, а не воина.
Эльф повел бровью.
— Мясник бы погиб у дверного проема. А воин в тебе сумел защитить лестницы.
— Откуда вы узнали?
— Догадался. Сначала ты защищал дверной проем, и тебя из него вытеснили. — Он закашлял, прикрыв рот левой рукой. — Ты неплохо поработал. Но сначала представлюсь. Меня зовут Резолют.
Я на мгновение уставился на эльфа, удивившись его имени. У всех эльфов, о которых я слышал из рассказов или песен, были длинные, труднопроизносимые имена — Рондельцин, Арианвелле, Симсаран или Винфеллис. Резолют, насколько я знал, — такого имени у эльфов вообще не было.
Резолют скрестил руки на груди.
— А у тебя есть имя?
— Да, извините. Хокинс, Таррант Хокинс. Я, то есть мы, из Вальсины.
Эльф вытянул руку и дотронулся до пера темерикса на моей лунной маске.
— Украшение?
— Я его заслужил.
— Правда?
— С моими друзьями. — Я указал рукой в сторону баррикады, из-за которой появились наши воины. — Пойдемте.
Пока мы шли к боковой комнате, я кое-что заметил. Во-первых, из нашей группы в живых осталось намного меньше, чем я полагал. Скрюченная левая рука Хеслина беспомощно висела на боку. Лорд Норрингтон и Ней выглядели так, будто они спали на ходу. Выжил также один помощник Хеслина и четыре солдата.
Ли сидел на полу, сжав в руках золотой эфес меча. Он склонил голову, коснувшись теменем лезвия меча. Грудь его сотрясалась, словно он никак не мог отдышаться. Приблизившись к Ли, я услышал его рыдания, и от этого звука у меня запершило в горле.
Лорд Норрингтон подошел к сыну и опустился рядом с ним на колени. Они говорили о чем-то очень тихо, и Ли кивнул один раз. Отец похлопал его по шее, затем медленно встал и направился ко мне.
— Ты цел?
— Всего лишь пара синяков, милорд. Ничего серьезного. — Кивком головы я указал на Резолюта. — Если бы не он, бормокины поужинали бы мной.
Лорд Норрингтон снял окровавленную перчатку и протянул правую руку.
— Кенвик Норрингтон. Спасибо, что спасли его.
Резолют пожал руку Лорду.
— Встречал я как-то Мальборо Норрингтона из Ориозы.
— Это старший брат моего отца.
— Умер уже?
— Лет десять назад.
Эльф опустил голову.
— Я — Резолют. Что это за мальчик с золотым мечом?
Лорд Норрингтон полуобернулся в сторону Ли и улыбнулся.
— Мой сын, Босли.
— О! — промолвил эльф сочувственно. Я нахмурился.
— Что? В чем дело?
— Ничего особенного, если мои догадки насчет этого меча не верны. — Резолют пожал плечами. — Но если же это он, тот самый меч, о котором я думаю, то превратиться так рано в ходячего мертвеца — большое несчастье для юноши.
Глава 14
По моему телу прокатилась волна дрожи, и я почувствовал холодную липкую сырость крови, пропитавшей мою одежду и испачкавшей мое лицо. На меня пахнуло смертью, и вся эйфория от счастливого спасения в тот час умерла во мне от слов Резолюта. Я обвел взглядом храм и увидел повсюду обреченность, смерть и боль. Как-то сразу я осознал, что слезы Ли лучше всего выражали наше отношение ко всему тому, что нам пришлось пережить.
Я направился к нему. Лорд Норрингтон и Резолют последовали за мной. Перешагнув через обезглавленного бормокина, я вплотную подошел к Ли. Трясущейся правой рукой я коснулся его, но рыдания лишь больше расстроили меня — я еле сдерживался. Опустившись на колени рядом с ним и обняв его за плечи, я прижался лбом к его левому виску.
— Мы выжили, Ли. И будем жить дальше.
Его шлем стукнулся о мой, когда он повернулся, чтобы взглянуть на меня своими воспаленными глазами.
— Я знаю. Убивай или умирай сам. И мы их убили.
— Многих и многих, да. — Я стиснул его за плечи. — Мы переживем это. Все кончено, к чему эти слезы?
Ли через силу усмехнулся.
— Ты думаешь, я плачу из-за этой резни?
— А разве нет?
— Нет. — Он резко обернулся, посмотрел на меня и прижал меч к груди. — Я плачу потому, друг мой, что все это было так здорово. Каждый удар, каждый выпад. Я знал, откуда они будут нападать, и масса возможностей ответного удара открывалась мне. Это было невероятно, Хокинс, я даже не мог себе представить, что так бывает. Мне и не мечталось, а теперь все кончено. Я плачу потому, что я больше никогда не испытаю ничего подобного.
— Да, понимаю! — Я встал. Не сказал бы, что в его голосе я почувствовал радость, но и сожаления в нем не было. Ли сидел на полу, с его волос на лицо струйками стекала черная кровь авроланов, а он все вспоминал, переживал заново события своего совсем недавнего прошлого.
Эльф протянул руку.
— Дай-ка меч.
Ли прищурился и крепче вцепился в лезвие. Только когда он отвернулся от Резолюта, я наконец смог в первый раз внимательно разглядеть оружие.
— Босли, дай ему взглянуть на меч. Он ему не нужен, он просто хочет опознать его.
— Хорошо, отец. — Ли повернулся обратно к Резолюту и протянул ему оружие. — Ну что, знаком он вам?
Эльф принялся молча изучать меч. Его серебристые глаза не имели зрачков, так что было трудно определить, куда именно он смотрит. По движению его головы я предположил, что он читает сперва снизу вверх, затем сверху вниз. Когда он возился со знаками, я заметил, что одна из татуировок на его правом предплечье, казалось, была выполнена очень похожим шрифтом.
Резолют поднял голову.
— Где ты его взял?
Ли указал на груду тел.
— Там.
— Покажи мне.
Ли поднялся, мы последовали за ним.
— Я попал сюда, когда искал другие входы в храм. Я спустился вниз по этим ступенькам и увидел знакомую мне эмблему.
Ли указал рукой на кирпичную стену, где виднелась трещина, напоминавшая символ допуска Оперившегося Птенца на собрание Рыцарей Феникса. Я взглянул на лорда Норрингтона. Я ждал, что он даст мне знак, чтобы я сделал вид, будто не знаю, о какой эмблеме говорит Ли. Но лорд не сделал этого.
Резолют вгляделся в стену, затем достал небольшой кинжал и обвел им кирпич, располагавшийся под горизонтальной линией.
— Ты дотронулся до этого кирпича?
— Да.
Эльф надавил на кирпич рукой. Стена поднялась, и мы трое проследовали за Резолютом в открывшуюся нашему взору небольшую комнатку. Здесь мы обнаружили каменный гроб, крышка которого была сдвинута набок, так что мы могли видеть покоящийся в гробу скелет.
Ли указал на крышку.
— Я ее не трогал. Она так и лежала, когда я попал сюда. Меч был на груди скелета. Я просто почувствовал, что должен взять его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61