Мы с головы до ног были осыпаны пылью, только на лицах белели по две чистые полоски от слез. Август долго выплевывал землю, потом вместе со мной пристроился к уличной цистерне, куда я окунул голову, чтобы отмыться.
Я с удовольствием ощущал, как вода течет по шее и спине. Хорошо оказаться вне туннеля, снова на свежем прохладном воздухе. Мне хотелось только одного — убежать и расслабиться в дымящемся бассейне в саду башни Короны, но я остался со всеми, наблюдая за Каварром и урЗрети.
Когда урЗрети вышли из дома, худощавый малорослый барон поприветствовал каждого в отдельности.
Всех поблагодарил, обращаясь к каждому по имени. Меня это поразило: ведь они снова изменили свой внешний вид. И все-таки он способен узнать каждого, может поговорить с каждым, так же, как приветствовал лично каждого из нас при нашем первом появлении, — вот вам и объяснение, почему гарнизон верит в него, несмотря на его молодость и неопытность военном деле.
Я подошел к Фариа-Це, опустился возле нее на колено:
— Как вы помянете тех двоих, погибших?
Она покачала головой:
— Они погребены там, где погибли. Такова судьба воинов, они должны вернуться в землю там, где умерли, или по возможности близко к тому месту. Ведь мы изменяем свой облик и умираем в измененном виде, в нашей культуре нет такого, как у людей, — прощаться с умершим перед тем, как его хоронить. Мы просто уходим, устраиваем пир, обмениваемся рассказами и воспоминаниями, чтобы потом рассказать их родне, как они ушли.
— Памятный пир, это неплохо, — кивнул я. — И люди так же поступают.
— Для нас это особенно важно, — она смотрела на меня черными глазами. — Нам не так легко менять свой облик. Очень утомительно, для тела это сильное напряжение. Надо поесть, чтобы собрать силы, чтобы вернуться в свой облик. Иначе мы такими измененными и останемся.
— Надо же, — я встал, когда мимо нас пошли назад кривоногие урЗрети. Некоторые опустились на передние лапы и шли на четвереньках, но большинство с трудом двигалось на задних. — Не стану тебя задерживать. Рад, что ты на ногах.
— Да и я рада, что на ногах. — Улыбка промелькнула на ее лице. — Разыщи меня попозже: у меня кое-что для тебя есть, реликвия на память о наших приключениях, она тебе может пригодиться. А пока — всего тебе хорошего.
— И тебе.
Я смотрел ей вслед и думал: интересно, о чем же это она говорила. Я обернулся, не успев додумать эту мысль: ко мне подходил лорд Норрингтон.
— Что скажешь, Хокинс, об этой драке в туннеле?
— Для меня это было как драка в могиле. Не скажу, что в восторге.
— Да и я не в восторге, но зато я теперь вполне уверен, что стены выстоят, пока Кайтрин не разрушит их. — Он засмеялся: — Но до того еще пройдет немало времени. Нам еще долго терпеть осаду.
Я кивнул соглашаясь, не зная, как скоро мы оба с ним окажемся неправы.
Позже в тот же день из лагеря противника донеслись громкие крики. Мы с Сит гуляли в дальней части города, и когда послышались эти крики, мы быстро поднялись на стену у главных ворот. Народу было полно, и мы оказались всего в сотне ярдов от зрелища. Оттуда нам хорошо было видно происходившее, и мы быстро поняли причину ликования войска авроланов.
Прибыла Кайтрин.
Шесть великолепных дриербистов тащили ее позолоченную карету, с вилейнами в роли кучеров и лакеев. Похожий на луковицу экипаж имел форму белого дракона, голова и длинная шея которого вздымались над тащившей его грозной командой. Крылья были сложены сзади и образовывали крышу, а хвост парил позади, как противовес голове. Все четыре лапы когтями цеплялись за оси, в боках были прорезаны окошки, но занавески закрывали Кайтрин от любопытных взглядов. Вся чешуя и края экипажа были позолочены, и полуденное солнце сверкало, отражаясь от них, как от легкого морского прибоя.
Над экипажем струилось белое знамя с черным изображением человека в венке из красного, желтого и оранжевого языков огня дракона. Я и раньше видел это знамя на стенах некоторых крепостей и знал, что под ним Кирун совершал набеги на Юг. Он мертв уже несколько веков, но Кайтрин все же пользуется этим знаменем, и я подумал — наверное, ее интересует не столько победа, сколько месть. В таком случае, по-моему, она для нас еще опаснее.
Сит рукой заслонила глаза от солнца:
— Значит, вот она. Стало быть, скоро жди событий.
— Согласен, но, думаю, выстоим. — Я указал на ее свиту: — Смотри, она не взяла с собой войск сопровождения. У нее сил не хватит взять эту крепость.
— Будем надеяться, что ты прав, надеюсь, у Кедина нет причин испытать твою веру в него.
Часть отряда, сопровождавшего Кайтрин, отделилась и выехала вперед, подъехала к пирамидальной горе круглых каменных ядер. Эти камни лежали тут уже давно, но находились слишком далеко от осадных механизмов, установленных солдатами, да и легкие они были для такого использования. Два дриербиста подтащили и поставили возле этих камней длинную, узкую, укутанную брезентом повозку, потом вилейны заорали на бормокинов, те развернули ее и начали выгружать бочки из одного фургона.
Один вилейн снял брезент с повозки с серьезно-торжественным видом, отчего защитники захихикали. И перед нами предстала крепкая платформа, на ней длинная бронзовая труба, задний конец которой был закруглен; судя по внешнему виду, вряд ли она заслуживала такой любовной заботы, какую проявил к ней вилейн. Весь цилиндр был украшен изображением драконьей чешуи, на выходе из трубы сидела большая голова дракона с разинутой пастью. Голову нельзя было назвать красивой или страшной, и никто из нас не представлял себе, что могла бы значить эта конструкция.
— Что же это? — Каварр протолкался между мной и Сит. — Что это она нам привезла?
Я пожал плечами:
— Представления не имею. Может, она хранит в ней фрагмент Короны Дракона?
— А может, это чашка для драконов, — размышляла Сит. — Я ничего подобного до сих пор не видела.
Каварр с напряженным молчанием рассматривал конструкцию.
Группа вилейнов притащила ведра с черным порошком и всыпала этот порошок в пасть дракона. Один вилейн затолкал длинную палку с толстым концом в глотку дракона, утрамбовав там порошок. И наконец четыре бормокина подняли одно каменное ядро и вкатили его в трубу, но я догадался, что они сделали это недостаточно тщательно, потому что два вилейна опять взяли палку и протолкнули ядро поглубже.
Позади них, на холме, открылась дверца в стене экипажа и вышла Кайтрин. Конечно, с расстояния более мили трудно было ее рассмотреть, но сразу видны были золотые волосы, казалось, длиной до середины спины. На ней были сапоги, юбка и блуза, и хоть я знал, что ей за сотню лет, этот возраст не проявлялся ни в ее осанке, ни в походке. Казалось, у нее нет возраста, как у Сит, и меня это немного испугало.
Кайтрин прошла вперед, к металлическому дракону, и вилейн вручил ей факел, уже разожженный от ближайшего костра. Она помахала им взад-вперед, как бы салютуя крепости. Все, кто стоял на стене, и я тоже, помахали ей в ответ. Некоторые из нас еще заорали ругательства, давая знать, что мы понимаем, кто приехал. Солдаты-авроланы тоже начали браниться в ответ, но по приказу вилейнов смолкли.
Кайтрин осторожно прикоснулась к хвосту трубы-дракона факелом, и мир изменился навсегда.
В пасти дракона на моих глазах вспыхнул огонь, и дракон изрыгнул огромное облако серо-белого дыма. Через долю секунды громкий гул резонансом отдался в моей груди. Я почувствовал, как меня ударило сильнее, чем порывом ветра, и все мое тело задрожало. Впечатление было такое, будто меня швырнуло о стену неожиданно и быстро, но вроде бы я с места не сдвинулся.
Потом полетело каменное ядро. Оно попало в стену над воротами, сбив один зубец. Ядро раздробило камень и само разлетелось на тысячи смертельных осколков. Те, кто стоял там, превратились в красный туман. Летели руки и ноги. Разорванные пополам тела, соединенные только внутренностями, сыпались со стен. Под ними, на самой улице, осколки камня протыкали людей насквозь, размалывая кости, разрывая тела. Камни ударялись в стены домов, выбивая кирпичи из каменной кладки, влетали в окна и расщепляли двери.
Желчь клокотала у меня в горле, я протянул к Сит дрожащую руку:
— Что это?
— Понятия не имею.
Каварра прижало к парапету стены, он высунулся из амбразуры, чтобы рассмотреть получше, что происходит, и покачал головой:
— Вот это орудие уничтожит крепость. Провалиться мне на этом месте, если я знаю, каким способом его можно остановить.
Глава 35
Было очень интересно, хоть и малоутешительно, узнать, что драгонель по сути своей орудие не волшебное. Будь он волшебным, наши маги могли бы вычислить, какие заклинания заставляют его работать, и разработали бы антизаклинания. Но, не будучи волшебным, на большом расстоянии он был неуязвим для наших орудий, а его орудийная команда — для боевых заклинаний. Возникла мысль — может, маги сумеют воздействовать на летящие ядра, но для этого им требовались черепки этих ядер, чтобы найти с ними точки соприкосновения.
Нам повезло хоть в одном, и это заранее предвидел Каварр.
Улицы и дома, находящиеся у наружной стены, давно были пусты, и многие заброшенные дома уже заполнились грязью и обломками. Ядра драгонеля перелетали через стену и плюхались прямо в эти здания, разрушали фасады и крыши, черепица с которых летела во все стороны, сами же здания не обрушивались. По сути дела они создали собой стену внутри стены, и город не разрушался вглубь, что заставило Кайтрин посылать ядра по более высокой траектории, пока они не стали отлетать рикошетом от второй стены крепости.
Скорость стрельбы из драгонеля была невелика, но точность его попадания — ужасающая. Когда из катапульты или требушета летят камни и горшки с огнем и обломки, они могут быть направлены не точно в цель, а всего лишь в ее сторону; в зависимости от веса летящего предмета может случиться перелет или недолет, а часто и значительное отклонение в сторону. Но драгонель посылал свои снаряды точно в цель. Двумя выстрелами он расшатал городские ворота. Последующими выстрелами превратил в пыль баррикады, которые мы воздвигли на месте ворот. Команда драгонеля стреляла по любой Цели, какая попадалась им на глаза, и это сильно осложняло и делало рискованным оборону крепости.
Авроланы покатили вперед осадные башни, которые они сами построили. Это были замечательные сооружения, они возвышались над уровнем наружной стены на добрых десять футов. Сверху на этих деревянных башнях с зубцами располагались бормокины-стрелки. Сами башни были задрапированы длинными кусками мокрого брезента, что предохраняло их от попадания напалма. Передние стенки этих башен были на шарнирах, так что они могли откидываться и превращаться в платформы, по которым воины из башни могли переходить на нашу городскую стену.
Всю первую ночь стрелял драгонель. Его низкий непрерывный ритмический гул не давал нам спать. Ядро за ядром пробивало здания и крепостные стены. Тщательно направленными выстрелами были проделаны бреши в северных и южных главных воротах, и для армии авроланов при поддержке осадных башен, открылись три пути вторжения в город. Их армия сама в течение ночи перегруппировалась, разделившись на три части.
На заре мы ожидали атаки.
На меня сильное впечатление в сложившейся ситуации произвели собранность и спокойствие Дотана Каварра. Он разделил свои войска на три отряда, поставив лорда Норрингтона поставил защищать северную часть города, а принца Августа — южную. Сам он возглавил оборону в центре, сражаясь против отряда под личным командованием Кайтрин.
Всю ночь рабочие ломали дома в наружном городе, создавая бреши для проникновения авроланов. Там, где ожидалось нашествие деревянных башен, воздвигались баррикады с таким расчетом, что люди из башен окажутся в тупиках и в мертвой зоне. Осадные машины со стен второй линии были готовы расстрелять их там. В крепких домах были поставлены засады из отборных войск, и по сигналу трубы им надлежало выйти на свои позиции.
Заря была холодной и тусклой, густой туман покрыл землю. Я ждал принца Кирилла, лорда Норрингтона, Сит, Ли и Нея на парапетной стенке возле бреши в северной стене. Перед нами в пятистах ярдах легионы авроланов развертывались в полном великолепии. Во главе каждого отряда реяли знамена, огромные барабаны на колесиках гудели, а массивные трубы оглушительно вопили. Время от времени раздавались гортанные воинственные крики, и от этого вражеская армия казалась сворой охотничьих собак, удерживаемых на поводках, — да и вид и запашок от них были не лучше.
Во главе их образования двигалась фигура, которую я сразу распознал — сулланкири. У него был огромный человеческий торс, взгроможденный на гигантского коня. На верхней части тела было четыре руки, каждая состояла из зазубренного костяного клинка длиной во все предплечье и двух более длинных клинков, изогнутых на расстоянии трех футов от его массивных кистей с когтями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Я с удовольствием ощущал, как вода течет по шее и спине. Хорошо оказаться вне туннеля, снова на свежем прохладном воздухе. Мне хотелось только одного — убежать и расслабиться в дымящемся бассейне в саду башни Короны, но я остался со всеми, наблюдая за Каварром и урЗрети.
Когда урЗрети вышли из дома, худощавый малорослый барон поприветствовал каждого в отдельности.
Всех поблагодарил, обращаясь к каждому по имени. Меня это поразило: ведь они снова изменили свой внешний вид. И все-таки он способен узнать каждого, может поговорить с каждым, так же, как приветствовал лично каждого из нас при нашем первом появлении, — вот вам и объяснение, почему гарнизон верит в него, несмотря на его молодость и неопытность военном деле.
Я подошел к Фариа-Це, опустился возле нее на колено:
— Как вы помянете тех двоих, погибших?
Она покачала головой:
— Они погребены там, где погибли. Такова судьба воинов, они должны вернуться в землю там, где умерли, или по возможности близко к тому месту. Ведь мы изменяем свой облик и умираем в измененном виде, в нашей культуре нет такого, как у людей, — прощаться с умершим перед тем, как его хоронить. Мы просто уходим, устраиваем пир, обмениваемся рассказами и воспоминаниями, чтобы потом рассказать их родне, как они ушли.
— Памятный пир, это неплохо, — кивнул я. — И люди так же поступают.
— Для нас это особенно важно, — она смотрела на меня черными глазами. — Нам не так легко менять свой облик. Очень утомительно, для тела это сильное напряжение. Надо поесть, чтобы собрать силы, чтобы вернуться в свой облик. Иначе мы такими измененными и останемся.
— Надо же, — я встал, когда мимо нас пошли назад кривоногие урЗрети. Некоторые опустились на передние лапы и шли на четвереньках, но большинство с трудом двигалось на задних. — Не стану тебя задерживать. Рад, что ты на ногах.
— Да и я рада, что на ногах. — Улыбка промелькнула на ее лице. — Разыщи меня попозже: у меня кое-что для тебя есть, реликвия на память о наших приключениях, она тебе может пригодиться. А пока — всего тебе хорошего.
— И тебе.
Я смотрел ей вслед и думал: интересно, о чем же это она говорила. Я обернулся, не успев додумать эту мысль: ко мне подходил лорд Норрингтон.
— Что скажешь, Хокинс, об этой драке в туннеле?
— Для меня это было как драка в могиле. Не скажу, что в восторге.
— Да и я не в восторге, но зато я теперь вполне уверен, что стены выстоят, пока Кайтрин не разрушит их. — Он засмеялся: — Но до того еще пройдет немало времени. Нам еще долго терпеть осаду.
Я кивнул соглашаясь, не зная, как скоро мы оба с ним окажемся неправы.
Позже в тот же день из лагеря противника донеслись громкие крики. Мы с Сит гуляли в дальней части города, и когда послышались эти крики, мы быстро поднялись на стену у главных ворот. Народу было полно, и мы оказались всего в сотне ярдов от зрелища. Оттуда нам хорошо было видно происходившее, и мы быстро поняли причину ликования войска авроланов.
Прибыла Кайтрин.
Шесть великолепных дриербистов тащили ее позолоченную карету, с вилейнами в роли кучеров и лакеев. Похожий на луковицу экипаж имел форму белого дракона, голова и длинная шея которого вздымались над тащившей его грозной командой. Крылья были сложены сзади и образовывали крышу, а хвост парил позади, как противовес голове. Все четыре лапы когтями цеплялись за оси, в боках были прорезаны окошки, но занавески закрывали Кайтрин от любопытных взглядов. Вся чешуя и края экипажа были позолочены, и полуденное солнце сверкало, отражаясь от них, как от легкого морского прибоя.
Над экипажем струилось белое знамя с черным изображением человека в венке из красного, желтого и оранжевого языков огня дракона. Я и раньше видел это знамя на стенах некоторых крепостей и знал, что под ним Кирун совершал набеги на Юг. Он мертв уже несколько веков, но Кайтрин все же пользуется этим знаменем, и я подумал — наверное, ее интересует не столько победа, сколько месть. В таком случае, по-моему, она для нас еще опаснее.
Сит рукой заслонила глаза от солнца:
— Значит, вот она. Стало быть, скоро жди событий.
— Согласен, но, думаю, выстоим. — Я указал на ее свиту: — Смотри, она не взяла с собой войск сопровождения. У нее сил не хватит взять эту крепость.
— Будем надеяться, что ты прав, надеюсь, у Кедина нет причин испытать твою веру в него.
Часть отряда, сопровождавшего Кайтрин, отделилась и выехала вперед, подъехала к пирамидальной горе круглых каменных ядер. Эти камни лежали тут уже давно, но находились слишком далеко от осадных механизмов, установленных солдатами, да и легкие они были для такого использования. Два дриербиста подтащили и поставили возле этих камней длинную, узкую, укутанную брезентом повозку, потом вилейны заорали на бормокинов, те развернули ее и начали выгружать бочки из одного фургона.
Один вилейн снял брезент с повозки с серьезно-торжественным видом, отчего защитники захихикали. И перед нами предстала крепкая платформа, на ней длинная бронзовая труба, задний конец которой был закруглен; судя по внешнему виду, вряд ли она заслуживала такой любовной заботы, какую проявил к ней вилейн. Весь цилиндр был украшен изображением драконьей чешуи, на выходе из трубы сидела большая голова дракона с разинутой пастью. Голову нельзя было назвать красивой или страшной, и никто из нас не представлял себе, что могла бы значить эта конструкция.
— Что же это? — Каварр протолкался между мной и Сит. — Что это она нам привезла?
Я пожал плечами:
— Представления не имею. Может, она хранит в ней фрагмент Короны Дракона?
— А может, это чашка для драконов, — размышляла Сит. — Я ничего подобного до сих пор не видела.
Каварр с напряженным молчанием рассматривал конструкцию.
Группа вилейнов притащила ведра с черным порошком и всыпала этот порошок в пасть дракона. Один вилейн затолкал длинную палку с толстым концом в глотку дракона, утрамбовав там порошок. И наконец четыре бормокина подняли одно каменное ядро и вкатили его в трубу, но я догадался, что они сделали это недостаточно тщательно, потому что два вилейна опять взяли палку и протолкнули ядро поглубже.
Позади них, на холме, открылась дверца в стене экипажа и вышла Кайтрин. Конечно, с расстояния более мили трудно было ее рассмотреть, но сразу видны были золотые волосы, казалось, длиной до середины спины. На ней были сапоги, юбка и блуза, и хоть я знал, что ей за сотню лет, этот возраст не проявлялся ни в ее осанке, ни в походке. Казалось, у нее нет возраста, как у Сит, и меня это немного испугало.
Кайтрин прошла вперед, к металлическому дракону, и вилейн вручил ей факел, уже разожженный от ближайшего костра. Она помахала им взад-вперед, как бы салютуя крепости. Все, кто стоял на стене, и я тоже, помахали ей в ответ. Некоторые из нас еще заорали ругательства, давая знать, что мы понимаем, кто приехал. Солдаты-авроланы тоже начали браниться в ответ, но по приказу вилейнов смолкли.
Кайтрин осторожно прикоснулась к хвосту трубы-дракона факелом, и мир изменился навсегда.
В пасти дракона на моих глазах вспыхнул огонь, и дракон изрыгнул огромное облако серо-белого дыма. Через долю секунды громкий гул резонансом отдался в моей груди. Я почувствовал, как меня ударило сильнее, чем порывом ветра, и все мое тело задрожало. Впечатление было такое, будто меня швырнуло о стену неожиданно и быстро, но вроде бы я с места не сдвинулся.
Потом полетело каменное ядро. Оно попало в стену над воротами, сбив один зубец. Ядро раздробило камень и само разлетелось на тысячи смертельных осколков. Те, кто стоял там, превратились в красный туман. Летели руки и ноги. Разорванные пополам тела, соединенные только внутренностями, сыпались со стен. Под ними, на самой улице, осколки камня протыкали людей насквозь, размалывая кости, разрывая тела. Камни ударялись в стены домов, выбивая кирпичи из каменной кладки, влетали в окна и расщепляли двери.
Желчь клокотала у меня в горле, я протянул к Сит дрожащую руку:
— Что это?
— Понятия не имею.
Каварра прижало к парапету стены, он высунулся из амбразуры, чтобы рассмотреть получше, что происходит, и покачал головой:
— Вот это орудие уничтожит крепость. Провалиться мне на этом месте, если я знаю, каким способом его можно остановить.
Глава 35
Было очень интересно, хоть и малоутешительно, узнать, что драгонель по сути своей орудие не волшебное. Будь он волшебным, наши маги могли бы вычислить, какие заклинания заставляют его работать, и разработали бы антизаклинания. Но, не будучи волшебным, на большом расстоянии он был неуязвим для наших орудий, а его орудийная команда — для боевых заклинаний. Возникла мысль — может, маги сумеют воздействовать на летящие ядра, но для этого им требовались черепки этих ядер, чтобы найти с ними точки соприкосновения.
Нам повезло хоть в одном, и это заранее предвидел Каварр.
Улицы и дома, находящиеся у наружной стены, давно были пусты, и многие заброшенные дома уже заполнились грязью и обломками. Ядра драгонеля перелетали через стену и плюхались прямо в эти здания, разрушали фасады и крыши, черепица с которых летела во все стороны, сами же здания не обрушивались. По сути дела они создали собой стену внутри стены, и город не разрушался вглубь, что заставило Кайтрин посылать ядра по более высокой траектории, пока они не стали отлетать рикошетом от второй стены крепости.
Скорость стрельбы из драгонеля была невелика, но точность его попадания — ужасающая. Когда из катапульты или требушета летят камни и горшки с огнем и обломки, они могут быть направлены не точно в цель, а всего лишь в ее сторону; в зависимости от веса летящего предмета может случиться перелет или недолет, а часто и значительное отклонение в сторону. Но драгонель посылал свои снаряды точно в цель. Двумя выстрелами он расшатал городские ворота. Последующими выстрелами превратил в пыль баррикады, которые мы воздвигли на месте ворот. Команда драгонеля стреляла по любой Цели, какая попадалась им на глаза, и это сильно осложняло и делало рискованным оборону крепости.
Авроланы покатили вперед осадные башни, которые они сами построили. Это были замечательные сооружения, они возвышались над уровнем наружной стены на добрых десять футов. Сверху на этих деревянных башнях с зубцами располагались бормокины-стрелки. Сами башни были задрапированы длинными кусками мокрого брезента, что предохраняло их от попадания напалма. Передние стенки этих башен были на шарнирах, так что они могли откидываться и превращаться в платформы, по которым воины из башни могли переходить на нашу городскую стену.
Всю первую ночь стрелял драгонель. Его низкий непрерывный ритмический гул не давал нам спать. Ядро за ядром пробивало здания и крепостные стены. Тщательно направленными выстрелами были проделаны бреши в северных и южных главных воротах, и для армии авроланов при поддержке осадных башен, открылись три пути вторжения в город. Их армия сама в течение ночи перегруппировалась, разделившись на три части.
На заре мы ожидали атаки.
На меня сильное впечатление в сложившейся ситуации произвели собранность и спокойствие Дотана Каварра. Он разделил свои войска на три отряда, поставив лорда Норрингтона поставил защищать северную часть города, а принца Августа — южную. Сам он возглавил оборону в центре, сражаясь против отряда под личным командованием Кайтрин.
Всю ночь рабочие ломали дома в наружном городе, создавая бреши для проникновения авроланов. Там, где ожидалось нашествие деревянных башен, воздвигались баррикады с таким расчетом, что люди из башен окажутся в тупиках и в мертвой зоне. Осадные машины со стен второй линии были готовы расстрелять их там. В крепких домах были поставлены засады из отборных войск, и по сигналу трубы им надлежало выйти на свои позиции.
Заря была холодной и тусклой, густой туман покрыл землю. Я ждал принца Кирилла, лорда Норрингтона, Сит, Ли и Нея на парапетной стенке возле бреши в северной стене. Перед нами в пятистах ярдах легионы авроланов развертывались в полном великолепии. Во главе каждого отряда реяли знамена, огромные барабаны на колесиках гудели, а массивные трубы оглушительно вопили. Время от времени раздавались гортанные воинственные крики, и от этого вражеская армия казалась сворой охотничьих собак, удерживаемых на поводках, — да и вид и запашок от них были не лучше.
Во главе их образования двигалась фигура, которую я сразу распознал — сулланкири. У него был огромный человеческий торс, взгроможденный на гигантского коня. На верхней части тела было четыре руки, каждая состояла из зазубренного костяного клинка длиной во все предплечье и двух более длинных клинков, изогнутых на расстоянии трех футов от его массивных кистей с когтями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61