Плавающий тут, в темном хаосе…
Он опять погрузился в свои мысли, которые теперь текли как река. Ардаванши бросали вызов воле своих старейшин и смело отстаивали честь родовых домов. Ардаванши боялись и все же выступали против власти Высокого Суда Магов, коронеля и его старой советницы Сиринши.
Показалось, что при этом имени в его мозгу открылась еще одна дверь, добавляя яркости и свежести в поток воспоминаний. Леди Олуэваэра Эстелда улыбалась ему. Эл явственно увидел ее лицо с величественными морщинами, а потом почему-то молодое, прекрасное, на котором все-таки остались мудрые, старческие глаза…
Сиринши – старее, чем деревья, и глубже, чем зарывшиеся корни, исходившая все Хранилище Мудрости. Она сберегла в своей памяти целый мир знаний и полную родословную всех славных домов Кормантора. Сиринши, глаза которой видели гораздо больше, чем глаза нетерпеливого горбоносого молодого человека, которого она водила по Хранилищу Мудрости.
Ненавистного человека, незваного гостя, рыскавшего по всему королевству. Человека, который искал и нашел смерть от рук ардаванши – под предводительством домов Экорна, Старима и Ваэлвора… Ваэлвор, чьим отпрыском был Эландор, поклонник и соперник леди Симрустар.
Симрустар! Такое прекрасное лицо, манящие синие локоны, дракон на груди, глаза, полные голубого пламенного обещания, и губы, раскрытые в ожидании, лукавая улыбка… Эта безжалостная, честолюбивая колдунья, чей ум подобен темной и грязной выгребной яме, как у какого-нибудь повелителя магов, считающего эльфов – да и людей – тупыми животными, по трупам которых можно идти к какой-нибудь, иногда совершенно неосуществимой, цели.
Леди, которая почти что прорвалась в его рассудок, чтобы сделать из него игрушку и использовать как источник заклинаний. Леди, которую он, в свою очередь, предал в удушающие объятия ее соперника Эландора. О дальнейшей судьбе этих двоих он ничего не ведал.
Да, теперь он знал, кто он такой. Эльминстер, на которого напал Делмут Экорн. Эльминстер, за которым гналась банда ардаванши под предводительством Иврана Селорна и охотилась по всему замку Длардрагета. Эльминстер – самонадеянный, неосторожный избранник. Эльминстер, который упивался собственной мощью, когда летел прямо в поджидающее его заклинание магов – заклинание, от которого он разлетелся на куски.
Он снова целый? Или это только призрак его смертной жизни? Возможно, Мистра оживила его – если это было жизнью, – чтобы достичь своей цели, чтобы заставить его исполнить миссию.
Эльминстер вдруг понял, что может передвигаться в этой пустоте, как только подумает о движении. Все же это не много, когда находишься в кромешной тьме, окружающей со всех сторон, в которой вспышки света и шумы казались случайными и рассеивались в никуда.
А когда-то мир вокруг него был чередой разнообразных пейзажей от глухих лесов Кормантора до объявленных вне закона пустынных земель за пределами Аталантара.
В конце концов, возможно, это и была смерть. Может быть, это именно то, чего ему недоставало? Тела, блуждающего по Фэйруну? Почти бездумно он послал себя в стремительный полет сквозь пустоту, ища в бесконечности конца, границы, может быть, трещины, где свет Фэйруна во всей его знакомой славе мог бы засиять в…
Движение оказалось быстрым, но напрасным. В ужасе он безмолвно кричал, вознося молитву Мистре:
– Мистра, где же ты? Молю тебя, помоги мне. Веди меня.
После мгновения темноты и тишины вспыхнул яркий, почти ослепительный свет, белый и призывный. Прокатился трубный сигнал, который пронзительным эхом отозвался в нем, снова и снова набрасываясь на него металлическим скрежетом.
Когда все пропало, он уже стремительно несся обратно по тому же пути, которым пришел. Как это получилось, он объяснить не мог, но знал, что это именно так.
Много времени прошло, горизонт пропадал в пустоте, но в одном месте его линия туманно голубела более светлым пятном, похожим на драгоценный камень в оправе кольца, и Эльминстер из Аталантара направлялся к этому далекому пятну света.
Кажется, долгая дорога обратно заканчивалась, но в конце ее, до погружения в это, он помчался с такой головокружительной скоростью, что даже закричал. Или это был не крик?
Солнце садилось за выстроившиеся рядами верхушки деревьев Кормантора, за темнеющие вдали развалины замка Длардрагета. Что-то побудило Эльминстера изменить направление. Он последовал этому порыву, неуверенный, впрочем, что мог бы выбрать иное направление, даже если бы захотел. Теперь он плавно летел над вершинами сумеречного леса и вздымающимися шпилями, притом так быстро, что мог бы обогнать дракона.
Там и тут в полете Эл мельком видел дорожки, легкие мосты, прыгавшие от дерева к дереву, и лесных гигантов, служивших эльфам жилищами. Он пересек Кормантор за несколько вздохов. И вот уже опускался, очень медленно, будто поддерживаемый широкой и невидимой ладонью.
«Спасибо, Мистра», – мысленно поблагодарил Эл свою богиню, совершенно уверенный в том, что именно она была его спасительницей.
Постепенно он стал снижаться – в самую суету Кормантора.
Теперь Эльминстер падал совсем медленно, как листик, плывущий на легком, нежнейшем ветерке– По правде говоря, перелетая по воздуху, он вообще не слышал никакого свиста ветра в ушах, не ощущал холода и сырости.
Наконец мимо него пролетели башенки и светящиеся шары. Его падение окончилось, и он стал двигаться свободно куда хотел.
Необычное ощущение не покидало аталантарца: пока он летел, обнаружил, что эльфы не видят и не чувствуют его. Вернее сказать, Эл понял это, еще когда наткнулся на высокую кучу собранных грибов и беспрепятственно прошел сквозь нее. Кажется, принц стал настоящим призраком.
Зато в своем новом состоянии Эльминстер сможет проникать в самые сокровенные тайны Кормантора. Слух его сделался превосходным. Сначала это был только беспорядочный слабый грохот, изредка нарушаемый более громкими звуками. Но теперь звуки выросли до оглушительного шума, казалось, будто одновременно говорили и шумели тысячи эльфов. Он слышал сразу весь Кормантор, независимо от расстояния, толщины стены или глубины подвала.
Эл нарочно поплутал в путанице небольших кустов, росших среди трех близко расположенных сумрачных деревьев, ожидая, чтобы гул в ушах стих: он боялся, что иначе полностью лишится рассудка. Постепенно в хаосе звуков стали различаться близкие, нежные вздохи листвы, которую непрерывно шевелил бриз– Эл успокоился и снова обрел способность думать. Однако все его мысли крутились вокруг одного желания – знать, что происходит в Корманторе.
Итак, он был невидим, неслышим и неощутим даже для самых бдительных эльфов. Идеально для того, чтобы совать нос в чужие дела. Но, может быть, лучше сначала определить свои способности, прежде чем пытаться проникнуть в чье-либо сердце?
Эл взялся внезапно налетать или падать сверху на эльфов на улицах и на мостах. При этом он даже что-то кричал. Оказалось, что можно оставаться незамеченным, даже если проскакивать сквозь тела эльфов и в то же время цепляться за них, выкрикивая что-нибудь обидное. Сам себя он слышал прекрасно и, пока резвился, научился вытягивать из своего «туловища» призрачные конечности. Ими можно было наносить удары, терпеливо перенося хоть и легкие, но болезненные прикосновения, когда одна конечность задевала другую.
Эльфы его не замечали. Они смеялись и болтали так, будто и не подозревали о присутствии поблизости человека.
После того как Эл проскользнул сквозь особо чопорную леди, он подумал, что у него может быть не много времени на то, чтобы пользоваться таким состоянием. Да и вряд ли стоит его тратить по пустякам. Тем более что с момента пробуждения все его способности постоянно изменялись. Так что лучше всего было поторопиться и заняться наблюдениями и исследованиями.
Но сначала нужно проверить одну вещь.
Эл смутно помнил эти улицы: вроде он по ним проходил, когда впервые бродил по городу, отыскивая дом Аластрарра и делая вид, что просто прогуливается. Особо величественный и охраняемый особняк в центре сада, окруженного стенами со всех сторон.
Память его не подвела, оставался сущий пустяк. Будучи невидимым, он решил пройти через ворота незамеченным. Эл обнаружил, что мог бы пройти сквозь любой небольшой предмет, особенно деревянный, но камень и металл либо просто изменяли направление его движения, либо причиняли вред. Прорваться или хотя бы просочиться сквозь плотные каменные стены он был не в состоянии. Впрочем, его вполне устраивало и окно.
Когда Эл вступил в обитый блестящими декоративными тканями, щедро украшенный дом, то увидел, что везде под ногами лежали шкуры, меха, в залах стояли скульптуры из полированного дерева и со всех сторон плавали кресла. Кажется, богатые эльфийские фамилии любили многоцветное дутое стекло и плавающие кресла с изогнутыми подлокотниками, полочками и всякими удобными для отдыха впадинками. В поисках одной, особенной, вещи Эл, похожий на целеустремленно плывущую куда-то нить дыма, миновал все это.
Он нашел ее в изысканно украшенной опочивальне, где на кровати обнаженная пара эльфов горячо – и даже сердито – обсуждала в объятиях друг друга дела королевства. Спор лорда и леди Эвендаск показался Эльминстеру настолько интересным, что он надолго заслушался. И слушал до тех пор, пока беседа не перешла в сугубо личный спор об умеренности в потреблении тройного хереса. Оставив супругов, принц легким дымком скользнул туда, где вокруг драгоценных камней Дьюлы Эвендаск явственно пульсировала магия.
Среди корманторских леди со средствами существовала традиция: свои сокровища они хранили в особых сосудах. В этих бонбоньерках драгоценности дам либо развешивались, либо хранились в небольших ящичках. Каждая такая шкатулка украшалась крошечными зеркальными шариками, которые начинали сверкать, если по ним легонько ударить пальцем.
Эти шкатулки всегда охранялись мощным волшебством: магия не допускала к драгоценностям никаких других рук, кроме рук владелицы. И эта волшебная «вуаль» была настолько сильна, что пылала вокруг сокровищницы густой голубизной, вполне видимой глазу, поскольку вилась и укрывала его плотно облегающей сферой магии.
«Вуаль» этого волшебства была достаточно мощной, как смутно помнил Эл из объяснений Сиринши, чтобы отшвырнуть непрошеного гостя через всю комнату или сделать его неподвижным и беззащитным перед атакой стражника. Интересно, могут они таким же образом разделаться с летающим фантомом человека?
Эл осторожно, с бесконечным терпением подплывал все ближе, осмотрительно вытягивая перед собой самую тонкую струйку дыма, чтобы коснуться пульсирующей голубизны.
Сияние продолжало пульсировать, внешне никак не меняясь, а он по-прежнему ничего не почувствовал. Тогда он продвинулся еще дальше, быстро и легко дотронулся дымным пальцем до трех камней, висящих на цепочках прекрасной работы под потолком огромной шкатулки Дьюлы Эвендаск.
Он снова ничего не почувствовал, и в волшебстве, кажется, тоже ничего не поменялось. Не без внутреннего сопротивления он подтянулся еще ближе. Никаких признаков боли или распада, и никаких волшебных трансформаций. Подавшись назад, он опять пересек комнату, покрутился немного вокруг лорда и леди Эвендаск, которые в этот момент мурлыкали, друг другу на ухо что-то нежное, выдавая сильное желание. Потом он промчался через всю комнату, целясь прямо в волшебный щит вокруг драгоценностей.
Эл почти достиг цели. Он прорвался к центру шкатулки, не задев ни одного колечка, и выскочил с другой стороны, снова миновав преграду и затормозив в развороте буквально в нескольких дюймах от стены.
Позади него сияла «вуаль», так и не изменив своего вида. Эл отметил это с некоторым удовлетворением, когда нарочно обернулся, чтобы посмотреть, как ведет себя защита. Глядя на томные танцы парящей в воздухе парочки эльфов, он улыбнулся – или попробовал это сделать – и выскочил из овального окна наружу, в парк. Нужно было набирать знания.
Эльминстер хотел найти коронеля, дабы убедиться, что кровожадные ардаванши – или, хуже того, маги-старейшины самых высокородных домов, к которым принадлежала отчаянная молодежь, – не настолько еще потеряли рассудок, чтобы ударить по сердцу и голове королевства.
Потом следовало принять, если потребуется, меры к тому, чтобы высокочтимый лорд высочайшего Кормантора остался невредим. А затем, если к тому времени нынешнее его состояние не пройдет само собой, найти время, чтобы разыскать Сиринши и получить обратно тело человека.
Эл повернул в том направлении, где, по его понятиям, должен располагаться дворец, потом поднялся выше, над верхушками деревьев, и прибавил скорости, огибая башни, глядя вниз на красоты Кормантора.
Вот, например, парки, немного похожие на зеленые водоемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50