Если мы должны заплатить богатством или отдать нашу молодежь на воспитание Элтаргриму, так тому и быть. Мы должны остаться в стороне от действий Лломбаэрта, бросившего вызов трону. Мы должны явить пристыженность, а не гордый вызов, иначе, и очень скоро, не станет никакого дома Старима. И некому будет стремиться к величию.
Улдрейн поднялся, крепкой хваткой все еще удерживая Маэраддита в коленопреклоненном состоянии, и оглядел по очереди всех стоявших вокруг него молчаливых эльфов:
– Все поняли?
Поняли все.
– Кто-нибудь не согласен? Я должен знать это сейчас, чтобы либо возразить, либо убить. – Он суровым взглядом обвел всех. Но ни один, даже все еще трепещущий Маэраддит, не сказал «нет».
– Хорошо. Не беспокойте меня. Оденьтесь в лучшие одежды и ждите моего возвращения. Тот Старим, что покинет этот дом, больше не Старим.
Не добавив ни слова, Улдрейн, глава архимагов дома, решительно вышел из круга и с каменным лицом пересек комнату.
Слуги разбегались при виде этого лица на всем его долгом пути через зал в собственную башню заклинаний. Когда дверь за ним тихо закрылась, он положил на нее руку и произнес тайное слово. С двери спустились два призрака блестящих крылатых драконов, украшавших двери с внешней стороны.
Всю ночь они бродили взад и вперед по небольшому коридору, готовые вцепиться даже в того, кто принадлежал дому Старима, но никому и в голову не могло прийти попытаться проскочить мимо них. Что и правильно, поскольку даже призраки драконов всегда хотят есть.
Водоем Памяти опять светился. Усталый коронель протянул руку к Сиринши, парившей в воздухе возле трона.
– Никто из них не понимает, – тихо пожаловался он и коснулся сверкающего клинка, висевшего на боку. – Двадцать с лишним лет глупая молодежь из благороднейших домов борется за то, чтобы захватить трон. Но даже если бы им это удалось, такая победа означала бы не больше чем удобный случай подвергнуться ритуалу справедливого клинка. – Он взглянул на вернувшего себе мужское обличие Эльминстера, Накасию и леди герольда: – Многие могут попробовать пройти этот ритуал, но лишь один будет избран, тот, кто и головой, и сердцем, и талантом выдержит это испытание. – Он вздохнул, – Но они еще такие молодые, такие глупые.
Митантар стоял и слушал с легкой улыбкой на лице. Он ничего не говорил, только наблюдал за эльфами, занятыми очисткой Палаты Суда от крови и тел.
Коронель тихо приказал Сиринши:
– Сделайте это сейчас. Пожалуйста.
Древняя волшебница с телом ребенка коснулась плавающего трона Кормантора, бросила заклинание, а потом задрожала. Из нее, откуда-то из глубины, вырывался мощный звук всеобщего призыва.
Свет струился из каждой частицы ее тела. Оттуда, где эти лучи касались стен, потолка или колонн, вздымался могучий согласный аккорд.
Он достиг огромной высоты, а потом так же медленно замер. К этому моменту перед троном уже стояли главы всех домов Кормантора, а в дверях толпились те, кто был рангом пониже.
Элтаргрим вложил меч в ножны и стал медленно подниматься в воздух, пока не остановился перед троном. Когда Сиринши пришла в себя, коронель обвил ее плечи рукой и заговорил:
– Народ Кормантора? Сегодня здесь было совершено – и уничтожено – большое зло. Митантар объявляет, что он готов. Я не желаю больше ждать, чтобы те, кто стремится распоряжаться государством как собственной игрушкой, предприняли еще одну попытку, уже стоившую нам жизней слишком многих корманторцев.
Перед сумерками, сегодня, обещанный мифал будет наложен, простершись над всем городом, от Северного Поста до Водоема Саммата. После того как мифал непоколебимо установится – что должно произойти в полдень следующего дня, – ворота города будут открыты для всех народов и рас, которые не желают нам зла. Посланники отправятся во все человеческие королевства, к гномам и полукровкам и… да, и к карликам тоже. Впредь, хотя наше королевство остается Кормантором, этот город будет называться Миф Драннор. В честь Митантара, который сотворил для нас мифал, и в честь Драннора, известного тем, что первым из эльфов Кормантора женился на девушке-карлике.
Он посмотрел вниз. Леди герольд, поймав его взгляд, выступила вперед и торжественно объявила:
– Мудрецы и волшебники призваны. Пусть все, кто присутствует здесь, соблюдают тишину и порядок. Да начнется наложение мифала!

Эпилог
Мифал, который тогда поднялся над Кормантором, был не самым мощным по сравнению с тем, какой можно было бы сплести сейчас. Но эльфы до сих пор считают его самым важным. Он создавался с любовью и без раздоров, и много сил и чудес потребовалось от тех, кто его плел. Эльфы до сих пор поют о них и клянутся, что имена творцов будут жить вечно: коронель Элтаргрим Иритил, леди герольд Аубаудамейра Дри, известная менестрелям как Алаис, человек-арматор Эльминстер, избранник Мистры, леди Олуэваэра Эстелда, легендарная Сиринши, человеческий маг, которого знали только под именем Ментор, полуэльф Аргут из Амбрал Айсла, маг Высокого Суда лорд Эйринспейр Онглут, лорд Олотар Орбрин и лорд Ондабрар Мэнделлин, леди Арендью Экорн и леди Датлью Мистуинтер, известная под именем «леди Металл», и благородная леди Алеа Дахаст.
И это не все имена. Многие из корманторцев участвовали в песне того дня, и, милостью Коллерона, Сеханина и Мистры, многие их желания и таланты нашли применение.
Некоторые не участвовали. Ведь предательство никогда не умирало в Корманторе, назывался он Миф Драннором или нет.
Антарн Мудрый
из великой истории могущества архимагов Фэйруна, изданной приблизительно в Год Посоха
Арматоры со своих постов спешили к дворцу коронеля, в Палату Суда, ведомые шестью волшебницами. Встав с обнаженными клинками плечом к плечу на мозаичном полу зала, обратись суровыми лицами к собравшимся, они образовали перед троном кольцо.
В этот круг ступили коронель, леди герольд, Эльминстер, Накасия, Митантар и Сиринши. Затем воины снова сомкнули свои строи.
Их мечи сразу занялись сиянием, когда к оцеплению нерешительно приблизился маг и, старательно отводя глаза от беспорядочных кровавых пятен на белых одеждах коронеля, обратился к нему:
– Не нужен ли вам я?
Коронель взглянул на Сиринши, и та вежливо ответила:
– Да, Белдрот. Но не сейчас. Те из нас, кто сейчас в кольце, должны ненадолго умереть, чтобы жил мифал, а это не для вас.
Лорд-эльф отошел, и, хотя вид у него был слегка пристыженный, заметно было его облегчение.
– Присоединяйтесь к нам, когда сеть будет соткана и заблистает над нами, – добавила маленькая волшебница, и он замер, ловя каждое ее слово.
– Если речь идет о смерти, – вдруг прохрипела древняя и морщинистая эльфийская леди, медленно выступив из толпы, прихрамывая и опираясь на трость, – то я тоже могла бы снизойти, наконец, до какого-нибудь доброго дела ради страны.
– Добро пожаловать внутрь, Арендью, – приветливо сказала Сиринши.
Но стража и не пошевелилась, чтобы дать старой леди дорогу, пока леди герольд не сказала решительно и прямо им в уши:
– Пропустить леди Арендью Экорн!
Еще раз их мечи поднялись, и легкий ропот прокатился по всей Палате Суда, когда безучастно стоявший у дальней колонны эльф выступил вперед и заявил:
– Я думаю, время обмана прошло.
Через мгновение его изящная фигура выросла на голову и раздалась в плечах. Многие в Суде ахнули. Еще один человек прятался прямо среди них!
Его лицо скрывал таинственный мрак. Напрягшиеся корманторские стражи видели только два острых глаза, смотрящие на них будто из тени. Но Сиринши твердо сказала:
– Ментор, добро пожаловать в наш круг.
– Дайте пройти, – пробормотала леди герольд, и на этот раз охрана поспешила повиноваться.
И опять по переполненному залу пошло движение. Через толпу корманторцев проталкивалась целая группа. Во главе процессии шагал маг Высокого Суда, а позади него шли лорд Олотар Орбрин, лорд Ондабрар Мэнделлин и лорд-полуэльф, чьи плечи были охвачены кольцом сияющих драгоценных камней. В нем Сиринши шепотом признала волшебника Аргута из Амбрал Айсла. Замыкала процессию благородная леди Алеа Дахаст, изящная, улыбающаяся, остроглазая.
В кольце становилось тесно, и коронель, поприветствовав последнего из прибывших, спросил у Сиринши:
– Как вы думаете, это все, кто нужен Митантару?
– Мы ждем еще одного, – сообщила ему маленькая волшебница, выглядывая из-за плеч стражей, и, не выдержав, просто поднялась в воздух над ними.
Митантар шутки ради пощекотал пальцы ее ножки, но она начала лягаться.
– А, – наконец сказала она, подзывая к себе кивком головы кого-то из толпы наблюдающих горожан, – вот и наш последний. Давайте, Датлью.
Изящная воительница в доспехах с удивленным видом выступила вперед и отстегнула тонкий меч, висевший на боку. Отдав его стражам, она проскользнула в круг, поцеловала коронеля, похлопала по руке Сиринши и встала в ожидании.
Они все поглядели друг на друга. И Митантар кивнул.
– Расширяем кольцо, – хриплым от волнения голосом скомандовала Олуэваэра. – Сейчас впереди дальняя дорога, нам опять нужно как можно больше пространства. Силмэ, вы получили все луки, которые должны были принести сюда?
– Нет, – не поворачиваясь, ответила волшебница, находившаяся в кольце, – я получила только стрелы. Получить луки должна была Холон.
– А я получила только несколько противных волшебных палочек, – вмешалась Йатланэ, – Некоторые леди надевают по четыре подвязки, чтобы носить все свои палочки!
Сиринши наигранно вздохнула и шепнула Митантару:
– Ничего не говорите… что бы ни подумали, только не говорите!
Митантар сделал совершенно наивный вид и развел руками.
Маленькая волшебница покачала головой и начала локтями расталкивать народ в кольце так, чтобы они стояли на некотором расстоянии друг от друга вокруг Митантара и лицом к нему.
Эльминстер удивился, обнаружив, что его потряхивает. Он бросил взгляд на Накасию и поймал ее подбадривающую улыбку. Эл ответил ей тем же. Потом обвел долгим взглядом весь зал: и плавающий трон, и брешь в потолке, и огромные куски разрушенной колонны, и ставшую видной из-за нее статую эльфийского героя, угрожавшего Суду взмахом своего меча.
Эл долго не отводил от него пристального взгляда, но это действительно была только статуя, покрытая тонким слоем пыли.
Принц глубоко вздохнул и попытался расслабиться.
«Мистра, будь сейчас с нами, – подумал он. – Умоляю, твори это грандиозное волшебство и наблюдай за его созданием. Пусть оно будет таким, каким ты его видела много лет назад, когда посылала меня сюда!»
Сиринши тоже глубоко вздохнула, оглядела всех вокруг и прошептала:
– Начали!
От волнения никто в переполненном зале не заметил, как что-то маленькое, темное и пыльное, горбатое и скользкое, похожее не то на гусеницу, не то на червяка, проползло между ними по запачканному кровью полу палаты, медленно, но упорно стремясь к кольцу.
Внутри кольца Митантар, закрыв глаза, снова простер руки, и от его пальцев протянулись тонкие лучи света, беззвучно и медленно связывая между собой всех, кто находился в кругу. Старый эльф что-то пробормотал, и наблюдающие за происходящим корманторцы дружно ахнули от страха, потому что его тело взорвалось и превратилось в клубящееся, мутное облако крови и костей.
Эльминстер тоже ахнул и чуть не тронулся с места, но Сиринши остановила его строгим взглядом. Судя по слезам, которые катились по ее щекам, она тоже не знала, что для заклинания Митантара требуется жертва в виде его собственной жизни.
Облако, которым стал старый маг, было похоже на дым от огня. Оно поднялось ввысь и стало белым, потом невидимым. Белые нити, все еще связывающие его с теми, кто остался в кольце, пылали.
Тела всех тех, кто находился в кругу, тоже вдруг вспыхнули белым огнем. Белое пламя, подобное снежным языкам, подскочило к разрушенному потолку Палаты Суда.
Толпа корманторцев опять дружно ахнула.
– Что это? Они умерли? – вскрикнула леди Дьюла Эвендаск, заламывая руки. Лорд Эвендаск, успокаивая жену, молча обнял ее за плечи.
В это время Белдрот наклонился к ней и сказал:
– Митантар умер… или его тело. Он сам станет нашим мифалом, когда все будет сделано.
– Что? – Вокруг него со всех сторон толпились эльфы, пытаясь услышать хотя бы какие-то объяснения увиденному.
Белдрот поднял руку и во весь голос объяснил:
– Остальные будут жить, хотя заклинание у них всех сейчас заберет много силы. Скоро они начнут сплетать между собой особую магию сети – один избранник с другим; – и мы услышим своего рода музыку.
Он посмотрел наверх, на поднимающийся купол сети из белого пламени, и обнаружил, что по его лицу струятся слезы. Маленькая ручка прокралась в его ладонь и сочувственно пожала ее. Белдрот опустил глаза и увидел незнакомую малышку-эльфа. У нее было очень торжественное лицо, даже когда она улыбнулась, ободряя его. Маг благодарно стиснул ручонку и не отпустил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50