Кривясь, потираю указательный палец, за который цапнул зубами Артем во время резкого пробуждения. Ну откуда же я знал, что он перепутает руку, закрывающую рот с куском хорошо прожаренной свинины.
Шелест ближе. Уже почти рядом.
Осторожно поворачиваю голову на звук. Метрах в пяти от нас замер человек.
«Все-таки человек», – непонятным страхом думаю я. Даже удивительно, что появления человека я боюсь больше чем очередного монстра.
Мужчина одет в комбинезон с нашивками летчика ВВС США. В руках пистолет.
Тихонько, не вынимая из спальника руку, навожу пистолет и готовлюсь в случае надобности спустить курок. Медленно просыпается, утихшая на время ненависть к людям, принесшим смерть ни в чем не повинным детям. Не смотря на эту ненависть я не чувствую в себе готовности вот так запросто выстрелить в человека. Возможно только в качестве самозащиты…
Летчик, белокурый стройный мужчина нашего возраста, осматривает нас, как бы не веря собственным глазам. На его лице смешались радость и удивление в равных количествах.
Внезапно он швыряет на землю пистолет и с радостным криком бросается к нам. Одновременно вскакиваем. Начинается полнейшая неразбериха. Мы стоящие с оружием в руках и американский летчик, виснущий по очереди на шее у каждого. Закончив обниматься, он перешел к пылким рукопожатиям. Его лицо переполнено радостью Робинзона, который встретил на необитаемом острове своих соплеменников.
Глядя на счастливое лицо летчика, я даже забываю о своей ненависти и о том, что он скорее всего виновник миллионов смертей, и что возможно именно он, симпатичный американский парень, нажал кнопку или просто отдал команду обрекшую этот мир на гибель.
Закончив третий круг рукопожатий, летчик немного успокоился и, подобрав брошенное оружие начал рассказывать о себе. К сожалению, в свое время в университете я злостно прогуливал английский язык и вообще отдавал большее предпочтение пиву и хорошей компании, чем премудростям науки. Учитывая то, что Шурик прогуливал вместе со мной, приходится использовать Артема в качестве переводчика.
Их самолет вылетел с военной базы, уточнять он не стал, сославшись на секретность, и направился к пункту назначения. Полет проходил нормально. Все шло как обычно. По этому маршруту они летали уже не один десяток раз. Вдруг вместо голубого перед самолетом развернулась красноватое небо. Большая часть приборов сразу же вышла из строя. Пропала связь с базой. Самолет устремился к серой земле. С большим трудом им удалось посадить транспортник в центре какого-то леса окруженного горами. Во время посадки он сильно ударился головой о приборную панель и потерял сознание. Придя в себя, обнаружил, что остальных членов экипажа нет. Рядом с самолетом было озеро, в котором плавали детские трупы. С каждой минутой их становилось все больше и больше. Они появлялись откуда-то из глубин озера. Некоторые всплывали уже мертвыми, некоторые успевали огласить окружающий мир криком и вслед за этим умереть в конвульсиях. Тела лежали и на берегу. По началу вокруг озера суетились несколько сотен пушистых фиолетовых обезьян. Они вытаскивали мертвых детей из воды и что-то делали с ними. Вроде как пытались оживить малышей. Обезьяны были похожи на нянек. Сам не зная зачем, он выстрелил в одну из пушистых обезьян, но пуля с металлическим звоном отскочила от черепа, не доставив вреда животному. Оно лишь покачнулось и снова продолжило свою работу – вытащило из воды очередной труп и начало оказывать первую помощь. После этого он ушел от озера и больше туда никогда не возвращался.
Летчик рассказывает, волнуясь и часто сбиваясь.
Неожиданно его взгляд остановился на банке консервированного мяса выкатившейся из рюкзака Артема. Пилот жадно облизнулся. Артем быстренько смекнув, что к чему открыл банку и протянул гостью. Тот благодарно кивнув с жадностью набросился на еду.
Его аппетит очень естественен. После рациона состоящего из лже бананов, и других, как мне кажется не намного более вкусных фруктов, даже жесткая говядина покажется лакомством.
– А что, американским летчикам аварийный паек не выдают? – неожиданно ехидно интересуюсь у жадно уплетающего пилота. – Наверное, исходят из того, что американские самолеты не падают.
Артем переводит вопрос, осудительно глянув на меня – мол чего к человеку с глупостями лезешь.
Летчик на миг оторвался от банки, и широко улыбнувшись промычал ответ.
– Говорит, что выдают, но к тому моменту, когда он пришел в себя уже не осталось ни одного, – перевел Артем, а пилот вернулся к поеданию мяса перемежая этот процесс с невнятным рассказом.
Сколько времени блуждал по окрестностям, он не знает.
Однажды он встретил командира экипажа, но тот на приветствие ответил огнем из пистолета. Ему пришлось для спасения собственной жизни убить командира. Несколько раз он слышал вдалеке выстрелы, но больше никого не видел. Он безумно рад встретить нас, и надеется, что мы поможем ему вернуться домой.
– А какой на самолете груз? – коверкая английский и используя русские предлоги, поинтересовался Шурик.
Вместо ответа пилот отбросил банку, содержимое которой с аппетитом ел, и потянулся за оружием. Его лицо исказила гримаса боли, а глаза наполнились безумием.
Уже под стволом готового выстрелить пистолета Шурик проорал:
– Гниль!
Пилот выстрелил.
Возможно, исковерканное гнилью сознание помешало ему попасть в сидящего напротив Шурика… Возможно в Америке летчиков учат летать, а не стрелять из табельного оружия. Второго шанса я ему не дал. Глухо тявкнул пистолет, отправляя пилоту свинец в грудь. Еще выстрел и еще. Безумие исчезло из глаз, прихватив с собой и огонек жизни.
Стоя над телом летчика, я осознаю, что произойдет через некоторое время со мной, а чуть позже и с друзьями. Страх наполняет меня леденящим туманом, делая ватными руки и ноги. Нет, не хочу стать безумной марионеткой. Лучше уж умереть, чем стать таким и представлять реальную опасность для друзей. Бросаю взгляд на лежащее у ног тело.
Мрачный факт выпрыгивает из глубины сознания. Ведь я теперь убийца! Я лишил жизни человека! Вот так просто, нажал на курок и все… И нет человека. Одно дело ненавидеть…
Видя мое состояние, Артем молча похлопывает меня ладонью по плечу.
– Спасибо! – протягивает руку Шурик.
– Мелочи, – принимаю крепкое рукопожатие. – У меня будет к тебе маленькая просьба. Ты должен пообещать, что когда я стану таким как он, – указываю на мертвого пилота, – ты собственноручно пустишь мне пулю в голову.
– Ты что? – замахал руками Шурик. – Чего раньше времени себя хоронишь?
– Всякое может быть. Если все устроиться нормально, то забудь о том, что я говорил. Если же нет… Мне нужно твое обещание! – я заглянул в глаза друга.
– Обещаю! – тихо говорит Шурик, и опускает глаза, не выдержав моего взгляда.
Оставив тело пилота на траве, мы, не оглядываясь, уходим в сторону озера. Этот мир устроит похороны и без нашей помощи.
Глава 20.
Приближаясь к самолету, мы стороной обошли озеро. Не хотелось вблизи видеть мертвых детей. Они и в оптический прицел выглядели не очень… А уж вблизи… Не хочется даже думать об этом.
Только вплотную приблизившись к самолету, мы смогли по достоинству оценить его размеры.
– Здоровенный, – отметил Артем, осматривая помятый фюзеляж, пристроившийся в густом окружении деревьев.
Растительность плотной стеной окружает чужеродный для этого мира кусок алюминия. Яркая птичка с длинным раздвоенным хвостом деловито прогуливается по крылу, недовольно поглядывая на нас, как бы спрашивая «Чего приперлись?». Из зарослей трубчатых кустов высунулась продолговатая любопытная мордочка с розовой точечкой подергивающегося носа. Сверкнули глаза-бусинки и перед нами оказался пушистый комок, быстро движущийся на множестве тоненьких ножек. Что-то, фыркнув и дерзко взмахнув пушистым шариком, заменяющим хвост, животное быстренько засеменило по своим делам.
Переглянувшись, невольно улыбаемся. Забавное все-таки существо. Живая игрушка для детей. Мысль о детях мгновенно стирает улыбку с моего лица.
Кабина пилотов, как и ожидали, оказалась пуста. Подсаживая друг друга, залезаем в люк. Внутри следы аварии видны еще более отчетливо. Покрывшиеся волнами от удара стены, разорванные трубопроводы из которых сочится маслянистая жидкость, торчащие в разные стороны элементы силовых конструкций.
Медленно пробираемся сквозь обломки и какие-то тюки в среднюю часть самолета. Все грузовое отделение забито ребристыми железными контейнерами с красноречивыми рисунками черепов и предостерегающими надписями. В воздухе витает крепкий аммиачный запах. От него неприятно щекочет в носу. Несколько раз душевно чихаю. Шурик нервно дергается от громких чихов эхом отразившихся от внутренней поверхности фюзеляжа.
– Химические отходы, – переводит Артем, окинув ящики мрачным взглядом.
Впрочем, эту фразу я и сам сумел перевести. Многие контейнеры лопнули в результате падения, и из них вытекло содержимое. На полу виднеется маслянистая лужа. А вот и трещина, через которую химическая дрянь вытекла наружу. За стопкой контейнеров в полу видна щель, через которую внутрь проникает красный свет. Легкие требуют чистого воздуха, и мы покидаем самолет тем же путем, которым в него и попали.
Обходим самолет сзади. Высокая трава достигает колен и приятно, очень по земному, шуршит при каждом шаге. Если не присматриваться к окружающей природе, то вполне можно вообразить, что мы дома и гуляем по довольно запущенному парку.
От самолета к озеру тянутся два потока, сливаясь воедино у самой воды. Отворачиваюсь, скрипнув зубами. Стараюсь, вообще не смотреть в ту строну. Один поток начинается у чуть ли не вывернутого наизнанку топливного бака в основании крыла, а вот второй …
– Отходы попали в озеро и убили детей, – мрачно говорит Артем, как и я стараясь не смотреть на уродливо вздутые трупики.
Запах разложения плоти и отходов создают воистину неповторимый букет. После первого же вздоха возникает желание обблеваться с ног до головы, никак не менее.
– Значит топливо здесь не причем… – еще раз осматриваю место катастрофы. – А вот эта дрянь угробит кого угодно. Надо уходить. Можем надышаться… Кто знает, что в этих контейнерах…
– А может уже и не надо никуда идти, – впервые с того момента как мы оказались у самолета, заговорил Шурик. – Если отходы еще и радиоактивны, то мы уже поймали достаточно большую дозу…
– Нет! – возражает Артем. – Максимум, что нам грозит это сильное химическое отравление, возможно с летальным исходом. На контейнерах не было значка указывающего на присутствие радиоактивных элементов. Даже если я и ошибаюсь, то наши комбинезоны должны защитить нас от радиации.
– Утешил! – хмыкаю я. – От твоих слов мне сразу полегчало.
Уходим, не задерживаясь. Стена зелени скрывает от нас сцену на которой разыгралась трагическая драма. Как жаль, что это не театр, а реальная жизнь, в которой у актеров уже не будет шанса сыграть иную роль.
– Все! Миссия провалена! – не останавливаясь, угрюмо говорит Артем.
Причина найдена. Устранить последствия химического загрязнения мы не в состоянии. Эта ветвь обречена! А возможно и не только она. Петр Семенович что-то говорил о том, что гниль попала и на ствол… Грустно… Не вышло из нас спасителей человечества. Даже до Чипа и Дейла не дотянули, не говоря уже о Гаечке.
Надо идти к месту перехода. Хотя зачем? Куда нам спешить? Меня дома ждет смерть. Ребят если заразились, а черт его знает, как может проходить этот процесс, тоже… Если они здоровы, то радоваться им Хрюше и Степашке по вечерам до конца жизни в какой-нибудь дурке. Я уверен, что Петр Семенович выполнит обещание. Возможно, чем-то поможет Вика, хотя я в этом очень сильно сомневаюсь. Одно дело симпатия или пусть даже какие-то более сильные чувства, а другое работа. Да еще и какая работа… Не думаю, что она будет рисковать ради меня…
– Что дальше? – спрашиваю, по очереди взглянув на хмурые лица друзей. – Домой или?…
– Без разницы, – пожимает плечами Артем. – Результат один и тот же. Но там хоть люди… Или похожие на людей… А значит можно попытаться договориться, достичь консенсуса. В общем хоть какой-то шанс. А здесь однозначная смерть. Рано или поздно закончатся боеприпасы и нас или растворят или просто банально откусят башку.
– А если остаться тут, в долине? – возникает у меня идея. – Твари извне сюда вроде как не лезут. Невидимая преграда не пускает
– Ага! – с иронией взглянул на меня Артем. – Остаться, имея под носом табун малолетних жмуриков и кучу токсичных ящиков. Ну, пусть даже мы найдем достаточно укромный уголок. Долина все-таки достаточно большая… Но что дальше? Открывать клуб геев-некрофилов? – Я представил себе этот клуб и брезгливо поморщился. – Мы тут крышу потеряем быстрее, чем в дурке и уколов никаких не понадобится!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46