В мужестве этих юношей рыцарь не сомневался, ибо собственными глазами видел, как храбро они действовали во время его сражения с врикилем. Несмотря на юный возраст, они не мешкали и проявили находчивость и здравый смысл, доставив Густава в их селение. Во всяком случае, так ему сказала Бабушка, и у него не было оснований ей не верить. Правда, им обоим не хватает мудрости, которая приходит только с годами. Их может потянуть на поспешные и необдуманные действия, которые потом обернутся горькими уроками жизни.
— Бабушка, ты так и не ответила, для чего мы избраны, — повторил Башэ, наморщив лоб. — Я что-то не понимаю.
— Т-сс! — шикнула она на праправнука.
Потом Бабушка повернулась к Густаву.
— Ты согласен с таким выбором, господин рыцарь?
Густав внимательно посмотрел на каждого из юношей, проникнув в их сердца. За семьдесят лет он хорошо научился разбираться в людях. Старик остался доволен: и Башэ, и Джессан обладали мужеством и безоговорочной преданностью. Что же касалось всего прочего, тут Густаву приходилось либо до конца сохранять веру в богов, либо признать все свои слова и поступки сплошным лицемерием.
— Боги выбрали правильно, — тихо ответил он.
— Я тоже так думаю, — сказала Бабушка, хотя при взгляде на юношей ее глаза сощурились.
Она слышала, как рыцарь вздохнул, и догадалась, какие мысли тревожили его. Ударив себя по коленям, она этим жестом приказала Башэ и Джессану подойти ближе. Браслеты на ее высохших руках нестройно зазвенели.
— Подойдите еще ближе, оба. Садитесь, — Бабушка указала на пол перед собой. — Слушайте, что я скажу.
Башэ повиновался ей и поспешно сел. Джессан попятился к выходу.
— Бабушка, я бы с радостью остался, но завтра мы с дядей Рейвеном уходим в Дункар, а у меня еще дел по горло. Я зашел лишь…
— У тебя больше времени, чем у некоторых из нас, — отчитала его Бабушка. — У тебя довольно времени, чтобы выслушать старуху. Давай, Джессан, садись.
Юношу с детства научили уважать старших, и ему пришлось подчиниться. Однако он не сел, а лишь примостился на корточках, готовый сразу же вскочить и уйти, едва его отпустят.
— У Владыки Густава есть к вам просьба, — сказала Бабушка. — Возможно, это его предсмертная просьба, — суровым тоном добавила она на языке пеквеев. — Он не доживет до завтра.
Эти слова подействовали на Джессана. Башэ придвинулся к умирающему рыцарю. Широко раскрыв глаза, он с какой-то торжественностью положил свою загорелую руку на бледную, исхудалую руку Густава.
— Мы готовы выполнить твою просьбу, Владыка Густав, — негромко сказал Башэ. — Что мы должны сделать?
Джессан сидел молча, но его легкий кивок свидетельствовал о том, что он внимательно слушает.
Густав улыбнулся.
— Спасибо вам обоим. Я знаю, что умираю. Не печальтесь обо мне. Я прожил долгую и хорошую жизнь. Я достиг всего, чего хотел достичь. Боги не раз одаривали меня своей милостью. Даже сейчас, на пороге смерти, они явили мне свою милость.
Он судорожно вздохнул и стиснул губы, застонав от боли. Бабушка отерла холодный пот с его лба. Когда боль отпустила Густава, он продолжал:
— Я не скорблю по себе, но есть женщина, которую моя смерть сильно опечалит.
— Твоя жена? — осторожно спросил Башэ.
Густав снова улыбнулся, представив образ Аделы. Ее облик немного ослабил боль. Адела ждала его там ; с каждым его шагом в запредельный мир она становилась все реальнее. С какой радостью он уйдет к ней, снимет с плеч свою ношу, избавится от нестерпимой боли. Осталось совсем недолго… Самая малость…
Но как объяснить этим мальчишкам его отношения с Дамрой? Она, как и Густав, носила титул Владычицы и была его давним другом, несмотря на разницу в возрасте. По годам Дамра была старше Густава, но по меркам эльфов она считалась еще очень молодой. Он был старше ее своей мудростью и опытом. Впервые они встретились в Новом Виннингэле, на собрании Совета Владык. Дамру заинтересовали его поиски и судьба Камня Владычества, некогда принадлежавшего людям. Потом она пригласила Густава на свою родину.
Густаву вспомнился дом Дамры — прекрасный в своей простоте, как и все жилища эльфов. Дом стоял на склоне горы. Именно там Густав нашел себе прибежище в ужасное время, наступившее после смерти Аделы. И там же с помощью Дамры он обрел волю жить дальше.
— Да, — сказал Густав, веря, что боги и Дамра простят ему эту намеренную ложь. — Это женщина, которую я люблю.
— Значит, она такая же старая, как ты, — предположил Башэ.
— Она стара. Даже старше меня, но по-прежнему красивая и сильная.
Башэ вежливо кивал. Джессану подумалось, что у старика перед смертью помутился разум. Юноша ерзал на месте, и ему не терпелось поскорее возобновить сборы в дорогу.
— Видите ли, она принадлежит к народу эльфов, — добавил Густав, вызвав удивленные взгляды у всех троих, включая и Джессана. — Эльфы живут гораздо дольше людей, и старость наступает у них намного медленнее. У меня есть один предмет, который я хочу передать ей в память обо мне. В память о моей любви. Мне нужны надежные посланники, которые сумеют доставить и передать ей от моего имени этот предмет.
Густав поспешно взглянул на Бабушку — та решительно кивнула. Потом он посмотрел на юношей.
— Я молил богов, дабы они привели мне посланника. И они выбрали вас двоих.
Башэ и Джессан, никак не ждавшие такого поворота событий, растерянно уставились на рыцаря. Они не улавливали смысла в его словах, не говоря уже о понимании. И вдруг Башэ будто ударило по голове: он понял. Он глотнул воздуха и ткнул пальцем себе в грудь.
— Я избран?
— И Джессан тоже, — напомнила Бабушка.
— Что? — вскочил на ноги Джессан. Он переводил глаза то на рыцаря, то на Бабушку, то снова на рыцаря. — Я не могу. Я должен вместе с дядей отправиться в Дункар и стать солдатом.
— Это последняя воля умирающего, — сурово сказала ему Бабушка на языке твитл.
— Я прошу меня простить, — твердо произнес Джессан, хотя ему стало очень не по себе. — Я бы и рад был помочь, но я должен отправиться с дядей в Дункар. — Джессан сделал неопределенный жест. — В селении есть немало воинов, которые старше и опытнее меня. Они почтут за честь исполнить повеление рыцаря.
— Но, Джессан! — взволнованно закричал Башэ. — Владыка Густав хочет, чтобы к эльфам отправились мы с тобой! К эльфам, Джессан! Мы! Ты и я! — Башэ ненадолго умолк, повернувшись к Бабушке. — Бабушка, ты даешь свое согласие? Как ты думаешь: мы действительно должны туда пойти?
— Боги сделали свой выбор, — ответила Бабушка. — А что об этом думаем мы, смертные, значения не имеет.
— Слышишь, Джессан! Это же такое необычное путешествие! Ты должен пойти! Обязательно должен!
— Ты не понимаешь, Башэ, — сурово одернул друга Джессан, и его смуглый лоб прорезали морщины. — Столько лет дядя обещал мне, что мы будем с ним сражаться бок о бок. С тех пор как эти слова запали мне в память, я ни о чем другом и не мечтал. — Хмурый взгляд Джессана устремился на Бабушку. — Может, боги и выбрали Башэ. Но меня они не выбирали.
Повернувшись, Джессан неслышно выскользнул из дома врачевания.
— Не волнуйтесь, — успокоила Бабушка Густава и Башэ. — Пока что боги лишь замесили тесто. Оно еще не поднялось.
Густав испустил прерывистый, полный боли вздох.
— У меня остается все меньше времени.
— Лежи спокойно, — тихо повторила Бабушка и несколько раз провела рукой по его лбу. — Руки богов месят хлеб даже сейчас, когда мы говорим. Башэ, тебе надо приготовиться. Тебе понадобится пища, вода, теплая одежда и одеяло. Не мешкай. На закате вернешься сюда.
— Значит, я пойду один? — спросил Башэ, несколько озадаченный и подавленный неожиданным поручением.
— А разве у тебя нет веры в богов? — ответила Бабушка резким вопросом.
— Думаю, что есть, — медленно произнес Башэ. — Но Джессан невероятно упрям.
Бабушка бросила на праправнука такой свирепый взгляд, что Башэ без слов отправился собираться в путь.
Густав положил руку на заплечный мешок — тот самый, который женщина-врикиль исполосовала на куски. Однако рыцарь воспользовался магическими свойствами мешка и по уцелевшему лоскутку кожи полностью восстановил его. Камень Владычества по-прежнему оставался спрятанным внутри; исчадие Пустоты так и не сумело его обнаружить. С первых минут появления Густава в доме врачевания мешок, повинуясь его приказу, лежал рядом. Старик постоянно держал его в поле зрения. Если Густав засыпал, то первое, о чем он вспоминал, открывая глаза, был мешок.
Он взглянул на Бабушку. Сейчас ему требовалось побыть одному, однако он не мог решиться и попросить ее уйти, когда эта пеквейка посвятила ему столько времени и заботы.
Поднявшись на ноги и устроив очередной перезвон и перестук своих бусинок и камешков на юбке, Бабушка сказала:
— Тело в старости каменеет. Пойду-ка разомну свои кости, иначе я совсем перестану ходить и меня будут носить, точно малого ребенка. Я поставлю воду к тебе поближе, если вдруг ты захочешь пить.
— Спасибо тебе, Бабушка, — сказал Густав. — Ты мудрая женщина. Очень мудрая и благородная.
— Это я-то благородная женщина? Ну и насмешил! — Бабушка искренне засмеялась. Дойдя до двери, она обернулась. — Я скажу дворфу, что ты хочешь с ним поговорить.
Она неуклюже присела в реверансе, но проделала это с необычайной проворностью для старых и негнущихся костей, после чего удалилась.
Густав уже не сомневался, что Бабушка знает его мысли лучше него самого. С каждым мгновением он отдалялся от телесного мира и приближался к миру духов. То, над чем еще месяц назад он бы посмеялся, сейчас воспринималось вполне серьезно.
Он так стиснул зубы от боли, что из глаз у него брызнули слезы. Но он тихо произнес: «Адела» — и, немного повозившись с пряжками, открыл мешок.
* * *
Густав пробудился от тревожного сна. Те глаза вновь пытались его найти, осматривая каждый уголок пространства. Возле своей постели он увидел дворфа и тревинисского воина. Рука Густава скользнула под одеяло, и он убедился, что Камень Владычества на месте и надежно спрятан.
— Воды, прошу вас, дайте воды, — простонал он и закашлялся.
Вольфрам поспешно поднес к его губам кружку с водой. Однако Густав был не в состоянии пить. Дворф озабоченно поглядел на него, потом осторожно полил водой потрескавшиеся губы рыцаря. Вода тонкой струйкой стекла вниз, достигнув его глотки.
— Спасибо, — облегченно вздохнул Густав.
Он посмотрел на воина, стоявшего у двери и не желавшего подходить ближе, пока его не узнают.
— Ты дядя Джессана?
Рейвен почтительно кивнул и с таким же почтением приблизился.
— Ты знаешь, о чем я просил Джессана? — спросил Густав.
— Да, Бабушка мне рассказала, — ответил Рейвен.
Он присел на корточки возле постели рыцаря.
— Она рассказала мне, что и как мой племянник сказал в ответ на твою просьбу. Он вовсе не намеревался тебя обидеть. Я хочу извиниться за него.
Рейвен умолк; было видно, что он тщательно обдумывает свои дальнейшие слова.
— В другое время я бы не понял сделанного богами выбора и сказал бы, что они ошиблись. Я не сомневаюсь ни в мужестве, ни в честности Джессана, но его молодость и неопытность беспокоят меня. Однако, — слова давались Рейвену с трудом, и он то и дело оглядывался на Вольфрама, — произошло нечто неожиданное. Произошло то, чего я не могу понять. Я начинаю думать, что боги действительно знают, кого они выбирают.
— А что случилось? — спросил Густав, поочередно глядя на суровое лицо дворфа и заметно помрачневшее лицо воина.
— Расскажи ты, — произнес Рейвен, отходя в сторону, но продолжая внимательно следить за выражением лица рыцаря.
— Произошло то, что неизбежно должно было произойти, господин, — начал Вольфрам, подходя ближе. — Вы помните доспехи, которые носило это порождение Пустоты?
— Да. Но почему ты о них вспомнил? Я ведь просил их уничтожить, так?
Вольфрам печально покачал головой.
— Вы были безусловно правы, мой господин. Но Джессан рассудил по-своему. Он решил принести их в селение и подарить дяде.
Дворф ткнул пальцем в сторону Рейвена.
— Боги милостивые! — воскликнул Густав. Он попытался сесть на постели, но слабость не позволяла ему это сделать. — Какая чудовищная ошибка. Доспехи обязательно надо уничтожить. Обязательно!
— Да, господин, — глухо ответил Вольфрам. — В этом ни у кого из нас нет разногласий. Весь вопрос — как?
Понизив голос, он наклонился к рыцарю и прошептал:
— Доспехи начали кровоточить. Конечно, это не кровь, а черная, как смола, сальная жидкость. Она чем-то похоже на ламповое масло, но смертельно опасна.
— Мы обнаружили двух дохлых крыс, что пробегали поблизости от доспехов, — мрачным тоном добавил Рейвен. — Может, они попробовали ее, а может, всего лишь запачкали в ней свои лапы. Как бы там ни было, обе крысы мертвы.
— А это значит, господин, — продолжил Вольфрам, — что мы не можем ни сжечь, ни закопать эти дьявольские доспехи. В любом случае это грозит отравить все вокруг. Что нам теперь делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101