Джессан мог бы рассказать Бабушке или Башэ о своих тяжелых снах, но, по правде говоря, ему было стыдно. Он стремился получить взрослое имя, занять свое место в племени как сильный и смелый воин. И надо же — каждое утро он просыпался в поту и дрожал, словно сосунок, потерявший мамашу. Джессан нес эту ношу один. Кому приятно признаваться в собственной слабости и трусости?
Подавленный и печальный, уставший от постоянного недосыпания, Джессан в тягостном молчании орудовал веслом. Он жалел, что вообще согласился отправиться в это путешествие. Бабушку что-то тревожило, и ее настроение тоже было далеко не радужным. Она подозрительно вглядывалась в прибрежные тени, тревожно вскрикивала и в очередной раз убеждалась, что ее тревога была ложной. Ее сморщенные руки непрестанно перебирали камни. Башэ, оказавшись между двумя хмурыми попутчиками, пытался заговорить с Джессаном, но холодные, односложные ответы друга заставили его умолкнуть. Когда он заводил разговор с Бабушкой, та огрызалась и требовала оставить ее в покое. Она заявляла, что отправилась в это путешествие не ради его докучливой болтовни. Башэ оставалось лишь недоуменно пожимать плечами. Он сидел на носу лодки, подгребал своим веслом, когда ему велел Джессан, и большую часть времени предавался созерцанию красоты окружающего мира, который менялся с каждой милей пути.
Чем дальше на север плыла их лодка, тем оживленнее становились воды Редешского моря. Джессан был вынужден держаться ближе к берегу, дабы избежать столкновения с большими кораблями из разных стран. Зачарованный зрелищем разноцветных парусов и сотен весел, в едином ритме опускавшихся на воду и вздымавшихся вверх, Башэ искренне радовался путешествию и, казалось, совсем забывал о напряженной обстановке, царившей в их лодке. Бабушка и Джессан чувствовали, что этот восторженный дуралей не имеет права радоваться, когда им не до веселья, и молча злились на Башэ.
На подходе к Мианмину отношения между троими путешественниками несколько потеплели. Им повстречался отряд тревинисских наемников, возвращавшихся к месту службы в Ниморейской армии. Тревинисов заинтересовало, куда и зачем Джессан везет двух пеквеев. Джессан рассказал соплеменникам про рыцаря. История понравилась тревинисам, как понравилось бы любое повествование о воине, доблестно сражавшемся и с честью погибшем. Тревинисы с большим уважением отнеслись к Бабушке, усадили ее на почетное место и всячески старались ей услужить. Это привело Бабушку в благодушное настроение, и она начала разговаривать с Башэ и Джессаном.
Джессану тоже стало легче. У тревинисов с собой был достаточный запас провизии, которым они поделились с путешественниками. Необходимость пускать в ход кровавый нож отпала, и кошмарные сны ослабели. Огненные глаза уже не пытались его найти, и хотя Джессан слышал цокот копыт, они отдалялись от него.
К тому же мысли Джессана были заняты услышанными рассказами про Мианмин.
— Если уж говорить о городах, Мианмин стоит того, чтобы на него взглянуть, — сказала женщина-воин с красивым именем Глаза Зари. — Достаточно того, что многие эльфы, ведущие торговлю и прочие дела с ниморейцами, имеют там свои дома. А эльфы почитают природу. Они никогда без надобности не срубят ни одного дерева, не разведут огня где попало. Как они говорят, природа не любит, когда ее теснят кирпичами и перегораживают стенами.
Другие тревинисы согласно кивали.
— Тем не менее, — продолжала Глаза Зари, — Мианмин — это настоящий город. Дома в нем построены из камня и дерева. В городе очень много улиц, а людей на них — не счесть. У ниморейцев есть один странный обычай, который они привезли со своей бывшей родины — королевства Нимру. Их храмы тянутся не вверх, а уходят вниз и чем-то напоминают муравейники.
Джессан искренне удивился.
— Как же можно поклоняться богам, живущим на небесах, если храм похож на муравейник?
— Так ниморейцы защищают свои храмы. Если в других городах ты можешь свободно зайти в любой из тамошних храмов, ниморейские храмы для чужестранцев закрыты. Чтобы туда попасть, нужно получить особое разрешение от местных жрецов. Всякого, кто попытается нарушить эти правила, могут даже казнить.
— Нарушители заслуживают такой участи, — сказал другой воин по имени Острый Меч. — А их души заслуживают того, чтобы отправиться в Пустоту.
Он говорил суровым тоном, но слушающие его соглашались. Будучи людьми благочестивыми, тревинисы уважительно относились ко всем богам, а не только к своим собственным.
— Но суровое наказание пугает не всех, и кое-кто из чужестранцев все же пытается пробраться в ниморейские храмы, — продолжала Глаза Зари. — Рассказывают, что там хранятся несметные количества драгоценных камней, россыпи серебряных монет и золотые статуи. Кое-кто готов отдать свою душу в обмен на эти богатства.
Направление беседы вновь повергло Джессана в мрачное состояние. Рассказ о душах, проданных Пустоте, напомнил ему о глазах, которые искали его по ночам. Джессан поспешно переменил тему. Он сказал, что у него есть дело к одному ниморейцу с улицы Воздушных Змеев, и спросил, как найти эту улицу.
— А что тамошние жители делают на этой улице? — взволнованно спросил Башэ. — Я знаю, есть такой опасный паук. Его называют «воздушный змей». Одного я даже сам видел. Он парит в воздухе, а потом падает на кого-нибудь и кусает. Может, у ниморейцев вся эта улица затянута паутиной? Они что, разводят там пауков?
Если тревинисы и улыбнулись, то лишь мысленно, чего пеквей никак не мог видеть.
— Нет, название улицы никак не связано с пауками, — объяснил Башэ Острый Меч. — Наоборот, пауков прозвали так, потому что они похожи на воздушных змеев. А на той улице живут ремесленники, которые мастерят этих самых змеев. Остов змея делают из деревянных реек. Потом его оклеивают рисовой бумагой. Если пустить змея во ветру, ветер подхватит его и унесет высоко-высоко, до самых небес. Но чтобы змей не улетел навсегда, к нему привязывают длинную веревку. И тогда тот, кто запустил змея, может им управлять. Есть маленькие воздушные змеи. Их делают похожими на птиц или бабочек и ярко раскрашивают. Такие змеи существуют для детских забав. Но есть и другие; их называют «боевые змеи». Этих змеев любят эльфы. На конце остова они прикрепляют нож. Эльфы запускают змеев в воздух и устраивают состязание. Каждый старается своим змеем перерезать веревку чужого. А есть воздушные змеи для более серьезных надобностей. Некоторые бывают величиной с дом. Они достаточно прочные и могут поднять в воздух людей. Эльфы часто пользуются такими змеями — они зовут их «живыми» — для наблюдения за врагами. Подобный змей может облететь все позиции вражеских войск, и при этом ни одна стрела не поразит его, потому что он летит очень высоко.
Джессан вежливо слушал. Как-никак эти тревинисы были старше его и к тому же — опытные воины. Однако он был уверен, что они решили подшутить над ним, и отказывался верить в столь нелепые истории. Он уже начал было сердиться, но тут тревинисы повели рассказ о своих сражениях, и настроение Джессана заметно улучшилось. Эти рассказы были вполне правдоподобны. Он слушал, забыв обо всем. Когда наступило время ложиться спать, Джессан только усмехнулся, вспомнив о летающих эльфах.
Тревинисы легли рано, чтобы с рассветом продолжить путь. Бабушка не стала раскладывать вокруг места стоянки свои двадцать семь камней. Поскольку тревинисы оказали ей такой почет, Бабушка сочла необходимым сказать им похвальное слово.
— Когда рядом находятся такие храбрые и славные воины, — сказала Бабушка, поклонившись так, что все ее камешки, бусины и колокольчики загремели и зазвенели, — я уверена, что никакое зло не побеспокоит нас этой ночью.
Джессан был искренне благодарен ей за это. Хотя тревинисы внешне и выказывали Бабушке свое уважение, он опасался, что внутренне они смеялись над нею. Телесное утомление и прошлые бессонные ночи взяли свое: Джессан заснул почти мгновенно. Но вскоре он проснулся, почувствовав рядом с собой чье-то присутствие. Это оказалась Бабушка. Джессан сделал вид, что спит, и не стал открывать глаза. Он совсем не был настроен разговаривать с нею. Джессан всем сердцем надеялся, что старуха вскоре отойдет и оставит его в покое. Бабушка не стала ни будить его, ни говорить с ним. Она просто стояла над ним, и Джессан толком не мог понять, что она делает. Постепенно усталость сморила его, и он заснул.
Проснулся он на рассвете. Сев на подстилке, Джессан, к своему неудовольствию, обнаружил, что Бабушка зачем-то положила вокруг него семь своих камней.
* * *
Они приплыли в Мианмин ранним утром. Джессан хотел поскорее разыскать Арима с улицы Воздушных Змеев и без промедления двигаться дальше — в земли эльфов. Он рассчитывал добраться до этой улицы к полудню, чтобы уже к вечеру выйти в направлении Тромека. Вместе с тремя путешественниками в Мианмин спешило немало торговцев, так что возле городских ворот было шумно и людно. Наверное, по этой причине городская стража без особых расспросов пропустила их в город, хотя солдаты очень внимательно присматривались к Башэ и Бабушке. Пеквеи редко покидали родные места и отправлялись странствовать по свету.
— Смотри в оба за своими коротышками, — предупредил Джессана один из стражников. — Вообще-то торговля пеквейскими рабами у нас запрещена, но всегда найдутся те, кто не прочь нарушить закон, если речь идет о хороших деньгах.
— Пеквейские рабы? — удивленно повторил Джессан. — Неужели кому-то удается заставить их работать? По-моему, еще не родился пеквей, способный проработать целый день подряд.
Стражник усмехнулся. Он был из отставных солдат, служил вместе с тревинисами и знал об их манере говорить без обиняков.
— Богатые женщины в Новом Виннингэле держат их вместо домашних животных, — сказал стражник. — Они готовы дорого платить за подобную забаву. Так что следи за своими друзьями, особенно за мальчишкой.
Башэ представлял себе Мианмин похожим на Дикий Город, только чуть больше. Он был совершенно не готов к встрече с громадой и великолепием ниморейской столицы. От самых городских ворот Башэ пребывал в каком-то завороженно-очумелом состоянии и, разинув рот, глазел на каменные здания. Некоторые из них были настолько высокими — целых три этажа, — что казались достигающими небес. С не меньшим изумлением он смотрел на ниморейцев, пытаясь понять, как им удается покрывать свою кожу такой густой и блестящей черной краской.
Башэ даже не представлял, что в городе может жить столько людей. Его оглушал грохот телег, едущих по булыжным мостовым. Из-под подков лошадей летели искры. По улицам сновало великое множество торговцев. Они громкими голосами расхваливали свои товары, переговаривались и спорили с другими продавцами. От всего этого у Башэ подкашивались ноги, сводило желудок и кружилась голова. Наверное, он так и рухнул бы на камни мостовой, если бы Джессан не толкнул его в спину и суровым голосом не приказал перестать разевать рот и глазеть по сторонам, как глупый пеквей, впервые в жизни увидевший большой город.
— Я действительно ощущаю себя маленьким и глупым, — горестно согласился Башэ.
— Можешь ощущать что угодно, только зачем показывать это другим? — сердито спросил Джессан. — Закрой рот и идем дальше.
Если Бабушка и была взбудоражена неожиданным зрелищем, то виду не показывала. Она уверенно шагала среди толпы. Камешки на юбке стучали, колокольчики звенели. Бабушка шла, равномерно ударяя своим посохом, и ее острые глаза успевали смотреть во все стороны. Джессан радовался, что хотя бы она не выражает шумно своих чувств. Втайне он и сам был изрядно ошеломлен всем этим разнообразием красок, звуков и запахов, но внешне держался с присущей тревинисам сдержанностью. Правда, эта невозмутимость чуть не подвела его, когда он, не глядя, вышел на мостовую и едва не попал под проезжавшую телегу.
Башэ своевременно сумел вытащить друга прямо из-под копыт двух лошадей. Возница зло посмотрел на Джессана, взмахнул кнутом и выкрикнул какое-то слово, которого тревинис, к счастью для себя, не понял. Телега покатилась дальше. Джессан так и не узнал, что его обругали «дикарем» на языке нару, на котором говорили жители Нимореи и Нимру.
— Этот дурень должен был бы остановиться и пропустить меня, — бросил Джессан, сердито сверкая глазами вслед удалявшейся телеге.
Ему еще больше не понравилось, что ниморейцы вокруг улыбались, а некоторые даже позволяли себе смеяться.
Джессан оглядывался по сторонам, и ему становилось не по себе от лабиринта мианминских улиц, на каждой из которых бурлила жизнь.
Тревинисские воины рассказали ему, как добраться до улицы Воздушных Змеев, но до сих пор он не увидел ни одного упомянутого ими признака. Ему почему-то не встречалась вывеска с вороной, держащей в клюве монету. Не было видно и странного дома, состоявшего из трех домов, поставленных один на другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Подавленный и печальный, уставший от постоянного недосыпания, Джессан в тягостном молчании орудовал веслом. Он жалел, что вообще согласился отправиться в это путешествие. Бабушку что-то тревожило, и ее настроение тоже было далеко не радужным. Она подозрительно вглядывалась в прибрежные тени, тревожно вскрикивала и в очередной раз убеждалась, что ее тревога была ложной. Ее сморщенные руки непрестанно перебирали камни. Башэ, оказавшись между двумя хмурыми попутчиками, пытался заговорить с Джессаном, но холодные, односложные ответы друга заставили его умолкнуть. Когда он заводил разговор с Бабушкой, та огрызалась и требовала оставить ее в покое. Она заявляла, что отправилась в это путешествие не ради его докучливой болтовни. Башэ оставалось лишь недоуменно пожимать плечами. Он сидел на носу лодки, подгребал своим веслом, когда ему велел Джессан, и большую часть времени предавался созерцанию красоты окружающего мира, который менялся с каждой милей пути.
Чем дальше на север плыла их лодка, тем оживленнее становились воды Редешского моря. Джессан был вынужден держаться ближе к берегу, дабы избежать столкновения с большими кораблями из разных стран. Зачарованный зрелищем разноцветных парусов и сотен весел, в едином ритме опускавшихся на воду и вздымавшихся вверх, Башэ искренне радовался путешествию и, казалось, совсем забывал о напряженной обстановке, царившей в их лодке. Бабушка и Джессан чувствовали, что этот восторженный дуралей не имеет права радоваться, когда им не до веселья, и молча злились на Башэ.
На подходе к Мианмину отношения между троими путешественниками несколько потеплели. Им повстречался отряд тревинисских наемников, возвращавшихся к месту службы в Ниморейской армии. Тревинисов заинтересовало, куда и зачем Джессан везет двух пеквеев. Джессан рассказал соплеменникам про рыцаря. История понравилась тревинисам, как понравилось бы любое повествование о воине, доблестно сражавшемся и с честью погибшем. Тревинисы с большим уважением отнеслись к Бабушке, усадили ее на почетное место и всячески старались ей услужить. Это привело Бабушку в благодушное настроение, и она начала разговаривать с Башэ и Джессаном.
Джессану тоже стало легче. У тревинисов с собой был достаточный запас провизии, которым они поделились с путешественниками. Необходимость пускать в ход кровавый нож отпала, и кошмарные сны ослабели. Огненные глаза уже не пытались его найти, и хотя Джессан слышал цокот копыт, они отдалялись от него.
К тому же мысли Джессана были заняты услышанными рассказами про Мианмин.
— Если уж говорить о городах, Мианмин стоит того, чтобы на него взглянуть, — сказала женщина-воин с красивым именем Глаза Зари. — Достаточно того, что многие эльфы, ведущие торговлю и прочие дела с ниморейцами, имеют там свои дома. А эльфы почитают природу. Они никогда без надобности не срубят ни одного дерева, не разведут огня где попало. Как они говорят, природа не любит, когда ее теснят кирпичами и перегораживают стенами.
Другие тревинисы согласно кивали.
— Тем не менее, — продолжала Глаза Зари, — Мианмин — это настоящий город. Дома в нем построены из камня и дерева. В городе очень много улиц, а людей на них — не счесть. У ниморейцев есть один странный обычай, который они привезли со своей бывшей родины — королевства Нимру. Их храмы тянутся не вверх, а уходят вниз и чем-то напоминают муравейники.
Джессан искренне удивился.
— Как же можно поклоняться богам, живущим на небесах, если храм похож на муравейник?
— Так ниморейцы защищают свои храмы. Если в других городах ты можешь свободно зайти в любой из тамошних храмов, ниморейские храмы для чужестранцев закрыты. Чтобы туда попасть, нужно получить особое разрешение от местных жрецов. Всякого, кто попытается нарушить эти правила, могут даже казнить.
— Нарушители заслуживают такой участи, — сказал другой воин по имени Острый Меч. — А их души заслуживают того, чтобы отправиться в Пустоту.
Он говорил суровым тоном, но слушающие его соглашались. Будучи людьми благочестивыми, тревинисы уважительно относились ко всем богам, а не только к своим собственным.
— Но суровое наказание пугает не всех, и кое-кто из чужестранцев все же пытается пробраться в ниморейские храмы, — продолжала Глаза Зари. — Рассказывают, что там хранятся несметные количества драгоценных камней, россыпи серебряных монет и золотые статуи. Кое-кто готов отдать свою душу в обмен на эти богатства.
Направление беседы вновь повергло Джессана в мрачное состояние. Рассказ о душах, проданных Пустоте, напомнил ему о глазах, которые искали его по ночам. Джессан поспешно переменил тему. Он сказал, что у него есть дело к одному ниморейцу с улицы Воздушных Змеев, и спросил, как найти эту улицу.
— А что тамошние жители делают на этой улице? — взволнованно спросил Башэ. — Я знаю, есть такой опасный паук. Его называют «воздушный змей». Одного я даже сам видел. Он парит в воздухе, а потом падает на кого-нибудь и кусает. Может, у ниморейцев вся эта улица затянута паутиной? Они что, разводят там пауков?
Если тревинисы и улыбнулись, то лишь мысленно, чего пеквей никак не мог видеть.
— Нет, название улицы никак не связано с пауками, — объяснил Башэ Острый Меч. — Наоборот, пауков прозвали так, потому что они похожи на воздушных змеев. А на той улице живут ремесленники, которые мастерят этих самых змеев. Остов змея делают из деревянных реек. Потом его оклеивают рисовой бумагой. Если пустить змея во ветру, ветер подхватит его и унесет высоко-высоко, до самых небес. Но чтобы змей не улетел навсегда, к нему привязывают длинную веревку. И тогда тот, кто запустил змея, может им управлять. Есть маленькие воздушные змеи. Их делают похожими на птиц или бабочек и ярко раскрашивают. Такие змеи существуют для детских забав. Но есть и другие; их называют «боевые змеи». Этих змеев любят эльфы. На конце остова они прикрепляют нож. Эльфы запускают змеев в воздух и устраивают состязание. Каждый старается своим змеем перерезать веревку чужого. А есть воздушные змеи для более серьезных надобностей. Некоторые бывают величиной с дом. Они достаточно прочные и могут поднять в воздух людей. Эльфы часто пользуются такими змеями — они зовут их «живыми» — для наблюдения за врагами. Подобный змей может облететь все позиции вражеских войск, и при этом ни одна стрела не поразит его, потому что он летит очень высоко.
Джессан вежливо слушал. Как-никак эти тревинисы были старше его и к тому же — опытные воины. Однако он был уверен, что они решили подшутить над ним, и отказывался верить в столь нелепые истории. Он уже начал было сердиться, но тут тревинисы повели рассказ о своих сражениях, и настроение Джессана заметно улучшилось. Эти рассказы были вполне правдоподобны. Он слушал, забыв обо всем. Когда наступило время ложиться спать, Джессан только усмехнулся, вспомнив о летающих эльфах.
Тревинисы легли рано, чтобы с рассветом продолжить путь. Бабушка не стала раскладывать вокруг места стоянки свои двадцать семь камней. Поскольку тревинисы оказали ей такой почет, Бабушка сочла необходимым сказать им похвальное слово.
— Когда рядом находятся такие храбрые и славные воины, — сказала Бабушка, поклонившись так, что все ее камешки, бусины и колокольчики загремели и зазвенели, — я уверена, что никакое зло не побеспокоит нас этой ночью.
Джессан был искренне благодарен ей за это. Хотя тревинисы внешне и выказывали Бабушке свое уважение, он опасался, что внутренне они смеялись над нею. Телесное утомление и прошлые бессонные ночи взяли свое: Джессан заснул почти мгновенно. Но вскоре он проснулся, почувствовав рядом с собой чье-то присутствие. Это оказалась Бабушка. Джессан сделал вид, что спит, и не стал открывать глаза. Он совсем не был настроен разговаривать с нею. Джессан всем сердцем надеялся, что старуха вскоре отойдет и оставит его в покое. Бабушка не стала ни будить его, ни говорить с ним. Она просто стояла над ним, и Джессан толком не мог понять, что она делает. Постепенно усталость сморила его, и он заснул.
Проснулся он на рассвете. Сев на подстилке, Джессан, к своему неудовольствию, обнаружил, что Бабушка зачем-то положила вокруг него семь своих камней.
* * *
Они приплыли в Мианмин ранним утром. Джессан хотел поскорее разыскать Арима с улицы Воздушных Змеев и без промедления двигаться дальше — в земли эльфов. Он рассчитывал добраться до этой улицы к полудню, чтобы уже к вечеру выйти в направлении Тромека. Вместе с тремя путешественниками в Мианмин спешило немало торговцев, так что возле городских ворот было шумно и людно. Наверное, по этой причине городская стража без особых расспросов пропустила их в город, хотя солдаты очень внимательно присматривались к Башэ и Бабушке. Пеквеи редко покидали родные места и отправлялись странствовать по свету.
— Смотри в оба за своими коротышками, — предупредил Джессана один из стражников. — Вообще-то торговля пеквейскими рабами у нас запрещена, но всегда найдутся те, кто не прочь нарушить закон, если речь идет о хороших деньгах.
— Пеквейские рабы? — удивленно повторил Джессан. — Неужели кому-то удается заставить их работать? По-моему, еще не родился пеквей, способный проработать целый день подряд.
Стражник усмехнулся. Он был из отставных солдат, служил вместе с тревинисами и знал об их манере говорить без обиняков.
— Богатые женщины в Новом Виннингэле держат их вместо домашних животных, — сказал стражник. — Они готовы дорого платить за подобную забаву. Так что следи за своими друзьями, особенно за мальчишкой.
Башэ представлял себе Мианмин похожим на Дикий Город, только чуть больше. Он был совершенно не готов к встрече с громадой и великолепием ниморейской столицы. От самых городских ворот Башэ пребывал в каком-то завороженно-очумелом состоянии и, разинув рот, глазел на каменные здания. Некоторые из них были настолько высокими — целых три этажа, — что казались достигающими небес. С не меньшим изумлением он смотрел на ниморейцев, пытаясь понять, как им удается покрывать свою кожу такой густой и блестящей черной краской.
Башэ даже не представлял, что в городе может жить столько людей. Его оглушал грохот телег, едущих по булыжным мостовым. Из-под подков лошадей летели искры. По улицам сновало великое множество торговцев. Они громкими голосами расхваливали свои товары, переговаривались и спорили с другими продавцами. От всего этого у Башэ подкашивались ноги, сводило желудок и кружилась голова. Наверное, он так и рухнул бы на камни мостовой, если бы Джессан не толкнул его в спину и суровым голосом не приказал перестать разевать рот и глазеть по сторонам, как глупый пеквей, впервые в жизни увидевший большой город.
— Я действительно ощущаю себя маленьким и глупым, — горестно согласился Башэ.
— Можешь ощущать что угодно, только зачем показывать это другим? — сердито спросил Джессан. — Закрой рот и идем дальше.
Если Бабушка и была взбудоражена неожиданным зрелищем, то виду не показывала. Она уверенно шагала среди толпы. Камешки на юбке стучали, колокольчики звенели. Бабушка шла, равномерно ударяя своим посохом, и ее острые глаза успевали смотреть во все стороны. Джессан радовался, что хотя бы она не выражает шумно своих чувств. Втайне он и сам был изрядно ошеломлен всем этим разнообразием красок, звуков и запахов, но внешне держался с присущей тревинисам сдержанностью. Правда, эта невозмутимость чуть не подвела его, когда он, не глядя, вышел на мостовую и едва не попал под проезжавшую телегу.
Башэ своевременно сумел вытащить друга прямо из-под копыт двух лошадей. Возница зло посмотрел на Джессана, взмахнул кнутом и выкрикнул какое-то слово, которого тревинис, к счастью для себя, не понял. Телега покатилась дальше. Джессан так и не узнал, что его обругали «дикарем» на языке нару, на котором говорили жители Нимореи и Нимру.
— Этот дурень должен был бы остановиться и пропустить меня, — бросил Джессан, сердито сверкая глазами вслед удалявшейся телеге.
Ему еще больше не понравилось, что ниморейцы вокруг улыбались, а некоторые даже позволяли себе смеяться.
Джессан оглядывался по сторонам, и ему становилось не по себе от лабиринта мианминских улиц, на каждой из которых бурлила жизнь.
Тревинисские воины рассказали ему, как добраться до улицы Воздушных Змеев, но до сих пор он не увидел ни одного упомянутого ими признака. Ему почему-то не встречалась вывеска с вороной, держащей в клюве монету. Не было видно и странного дома, состоявшего из трех домов, поставленных один на другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101