– Иди ты, старый, своей дорогой!
– Так я здесь уже который год хожу. Иду, а тут вы на моей дороге лежите.
Женька, смущенная, запахивала гимнастерку, пытаясь скрыть от чужого взгляда свои прелести. Игорь угрожающе поднялся, но дед, обойдя его, пошел дальше, опираясь на не обструганную, но отполированную за долгие годы пользования палку.
– Эй, дед, ты ж с нами по-русски говорил. Где язык-то выучил?
Старик повернулся, внимательно посмотрел на него и ответил:
– А я и не учил. Я просто слушаю внимательно.
– Как это, слушаю?
– Да простой язык, простой. Птичий гораздо трудней будет.
Он присвистнул по-птичьи, и гомон лесных обитателей смолк. В ответ ему кукукнула кукушка, а какая-то пичуга села на посох. Старик вошел в лес, словно в комнату, и кусты скрыли его, словно закрывшаяся дверь.
– Что это было? – удивленно спросила Женя.
– Да дед – лесник, наверное, из эмигрантов. Разыграл нас, да и все.
– Игорь, пора нам.
Было шесть утра, когда Женька вихрем ворвалась во флигелек, выделенный им со Светкой для жилья, и упала на кровать. Светлана привстала в постели, сонно протирая глаза:
– Ты где так долго была? Сколько времени?
– Светка! Какая я счастливая! Ты не представляешь!
Сон мигом слетел с подруги:
– Ну, расскажи, расскажи скорее! Ты была с ним? А как его зовут? Ой, у тебя юбка мокрая, и травинки прилипли!
– Да тихо ты, тараторка! Мы убежали с бала и гуляли по лесу, разговаривали обо всем, обо всем. С ним так интересно!
– Вижу я, как тебе было интересно!
– Да ну тебя, не буду ничего говорить.
– Ну, ладно, ладно. Не буду больше.
– Ты знаешь, он такой умный, и красивый к тому же. Глазищи прямо в душу смотрят… А сильный! Вот так меня на руки поднял – как пушинку прямо! Ой, Светик, я, наверное, влюбилась…
– Да вижу. И что вы делали?
– В смысле?
– Ну, в том самом.
– Целовались.
– И все?
– И все! – Женька помолчала и улыбнулась. – А целоваться Игорь не умеет…
– А ты умеешь?
– Да ты что, откуда? Я еще ни разу в жизни не целовалась. Меня один парень в щеку поцеловал еще в школе – так получил, о-го-го!
– А Игорь не получил?
– Сейчас-то совсем другое! Игорь – это настоящее. Я чувствую. Я люблю его.
– А он тебя?
– Не знаю, мы не говорили об этом. Ну, все, хватит, – Женька сладко потянулась, – хоть полчасика подремлю…
Тревога, как молоко на огне – сколько ни следи, все равно, только отведешь взгляд, убежит. Сколько ни готовься подниматься по тревоге, все равно сигнал застает всех врасплох.
– Рота, подъем! Тревога, тревога! – проорал дневальный.
И спальное помещение вмиг ожило, наполнилось хрустом пружинных матрацев, топотом сапог. Дежурный по батальону вмиг открыл оружейку, и танкисты разом разобрали личное оружие. В расстегнутых гимнастерках, но увешанные автоматами, гранатными и противогазными сумками. Хрен с ними, с пуговицами, оружие важнее. Построились на плацу перед казармой, чтобы каждый ротный смог увидеть всех своих, убедиться, что никто не отстал.
– Напра-во! В парк бегом! Марш!
Теперь быстро к танкам, запускать двигатели и покидать эту гостеприимную обитель. Танки не для того созданы, чтобы ржаветь потихоньку в ангарах. Их стихия – степь, холмы, поля. Быстрые марши, рассекающая воздух скорость.
Ни Женьке, ни Игорю не удалось поспать в то утро. Ей – новые вылеты на разведку, ему – марш на Братиславу. И это несмотря на то, что между Румынией и Словакией лежит страна Венгрия.
Венгрия
Первыми границу с Венгрией пересекли сотни истребителей. «Ишачки», «Чайки», ЯКи, ЛаГи, «пешки» на разных высотах и в разных направлениях резали воздух вдоль предполагаемого маршрута движения механизированных корпусов. И не только. Если честно, то летали везде. И уж потом, мимо заботливо поднятых шлагбаумов, границу пересекли танки, грузовики с пехотой и прочая техника.
Красная Армия вошла в Алфёльд, огромную низменность, занимающую две трети территории Венгрии. Огромные травянистые пространства, свежая зелень садов и рощ. Желтые поля пшеницы и кукурузы. Пышные пастбища, на которых пасутся серые венгерские коровы с длинными рогами причудливой формы, многочисленные отары овец породы рацка с завитыми и вытянутыми в стороны, словно у антилоп, рожками, лошади. Еще с середины лета сады ломятся от яблок и груш. А в глубине огородов уже сияет кроваво-красным цветом знаменитая венгерская паприка.
Танки шли бесконечными колоннами. Шли мимо мазанок, покрытых камышом, шли мимо развалин старинных крепостей, шли мимо каменных домов под черепицей. И везде: на крышах, на печных трубах – солдаты видели десятки аистиных гнезд с птицами, сосредоточенно стоящими наверху. Это у нас аист приносит детей. У венгров аист приносит счастье, а дети сами как-то…
Танки рвались на запад. Поднимая пыль и разбрасывая грязь, ломая своими лбами вековые деревья и срывая дерн зубастыми траками. Словно пальцы огромной бронированной руки, тянулись они по дорогам Венгрии. Сегед, Бекешчаба, Кечкемет, Сомнок.
– Медленно идете, медленно! – горячился Жуков в штабе 1-го Южного фронта в Темешваре. – Рокоссовский, ты чукчинский язык знаешь?
– Коротков, твою мать, не хрен сопли жевать! Хошь не хошь, а чтобы сегодня был в Будапеште! – орал комкор Перерва по рации внезапно ставшему майором Короткову, который, получив пополнение в свою роту, вдруг сделался командиром батальона.
– Порву, сгною, Стариков, Ромео хренов! Что вы там вошкаетесь?!
– Так мост, товарищ майор, на ладан дышит!
– Старлей, мать твою, мне тут про чукчинский язык напоминают, так знай: на Чукотку вперед меня поедешь!
А все почему? Потому что товарищ Сталин, величайший хитрец всех времен и народов, так его разэтак, поставил задачу и 1-му Южному фронту, который вчера еще отдыхал в Румынии, и 2-му Юго-Западному фронту, который купался в Одре. Задача простая – помочь 9-му воздушно-десантному корпусу, который захватил Братиславу и огромный плацдарм вокруг нее.
Какие венгры, какие чехи со словаками, когда товарищ Сталин так ставит вопрос. Стыдно! За двое суток танковые корпуса Южного фронта проскочили Венгрию. Нет времени полюбоваться закатом на Балатоне. Осторожненько преодолели висячий мост, соединяющий Пешт и Буду, вырвались из уличных теснин столицы. Вперед, на Запад. Помогать братьям-десантникам держать оборону против армий трех стран. Вперед. Помогать вертеться планете Земля. Крутить ее отполированными за сотни километров маршей траками гусениц.
После шестидесяти километров или двух часов хода – город Сегед, возникший еще в римские времена на реке Тисе. Но 9-й гвардейский Кантемировский корпус не входил в Сегед. Южнее города через Тису саперы под присмотром катеров Дунайской военной флотилии в течение двух часов навели понтонную переправу – и снова на запад. Не увидели Женя со Светой ни жемчужины неороманского стиля – Сегедского кафедрального собора, ни старинной крепости. Не побродили по старинным мощеным улочкам, зажатым меж высоких средневековых домов.
– Ансамбль, Ансамбль, я Солистка-2, прием.
– Солистка-2, слушаю, Ансамбль, прием.
– Я Солистка-2, в опере все спокойно. Хулиганов нет. Прием, – разносили волны эфира голос Светланы.
Хоть с самолета полюбоваться на пастельные тона пшеничных полей, на горчично-желтую палитру лугов, на Тису, запутавшую саму себя в излучинах и руслах. Веером разбегающиеся овцы из-под низколетяшего «кукурузника», машущие руками пастухи в широкополых шляпах с загнутыми вверх полями, в белых штанах и просторных рубахах. Дома с фасадами, увешанными косами сплетенного жгучего перца. Венгрия.
Братислава
Не было никакой канонады, грохота орудий за горизонтом. Лишь прервалась телефонная связь с населенными пунктами восточнее Братиславы. А потом через Дунай побежали немцы и те чехи и словаки, кто тесно сотрудничал с фашистами. Матросы бронекатеров Дунайской флотилии не мешали бегству. Следили лишь за тем, чтобы суда, пришвартованные на словацком берегу, не уходили в Австрию.
Город опустел, когда в него вошли первые боевые машины 9-го гвардейского танкового корпуса. Лишь ветер гоняет по улицам мятые газетные листы, да гремит бравурный немецкий марш из колокола громкоговорителя где-то на соседней улице. А в окнах-глазах домов немой вопрос: кто вы? С чем пришли? С миром?
«Таймс»
Блистательные победы русских?
По данным, полученным из посольства в Москве, русские войска уже полностью очистили от немецких войск территорию Польши, Румынии. Что случилось? Почему хваленый Вермахт, так легко завоевавший всю Европу, не смог оказать достойного сопротивления Сталину? В свете событий, происходящих сейчас на Восточном фронте, мы должны задать немало неприятных вопросов нашим военным и разведке. Что это было?
Сейчас военные говорят о том, что Сталин в походе на Польшу и в войне с финнами дезинформировал противника, демонстрируя старые танки и солдат, одетых не по форме. Нам же представляется, что это разведка дезинформировала и сама себя, и политическое руководство. Проморгать многомиллионные армии, десятки тысяч самолетов и танков – для этого нужно очень сильно постараться.
Сталин, в отличие от Гамелена и Чемберлена, овладел совершенными методами ведения войны. И уж совсем непонятна его операция по захвату Ирана. Комментарий посольства СССР в Лондоне невнятен. Что это, удар против сторонников Гитлера в Персии или удар по интересам Великобритании на Ближнем Востоке?
Мы недооценили Гитлера и поплатились за это. Гитлер недооценил Сталина и расплачивается сейчас. Но мы сами очень и очень сильно недооценили Сталина. Чем придется платить нам? Не преждевременны ли восторги по поводу успехов восточного деспота? Не проглотили ли мы крючок, когда просили Сталина прийти на помощь Англии в войне с Гитлером? И как видит «дядюшка Джо» послевоенное устройство Европы? Ответы на эти и другие вопросы должны прозвучать без промедления. И в зависимости от ответов мы должны принять решение, по пути ли нам с Советской Россией.
От Советского информбюро
… В связи с началом советско-германской войны правительство Ирана решило, что войска Красной Армии, отвлеченные на Западный фронт, не смогут противостоять иранской армии. Агрессивные и реакционные силы Ирана пошли на сговор с Гитлером. Толпы немецких агентов и диверсантов заполонили страну. Начались массовые репрессии против рабочих, крестьян и передовой интеллигенции.
В этих условиях правительство Советского Союза решило ввести войска на территорию Ирана. Операция была завершена в течение девяти суток. Иранские вооруженные силы сопротивления не оказывали. Правительственные и государственные учреждения своей работы не прерывали. Через месяц, 2 октября, назначен Всеиранский съезд народных представителей, на котором будет решаться судьба страны.
Вчера, 1 сентября, по соглашению с правительством Венгрии войска 1-го Южного фронта быстрым маршем преодолели 350–500 километров от румыно-венгерской границы до территории Словакии и Австрии и захватили мосты через Дунай. Правительству Словакии предъявлен ультиматум, в котором выражено требование о беспрепятственном пропуске через территорию своей страны частей Красной Армии и об интернировании военнослужащих немецкой армии. Профашистским правительством Словакии нота отклонена. В данное время войска занимают столицу Словакии – город Братиславу. Н-ская воздушно-десантная бригада под командованием майора Старчака, в течение трех суток удерживавшая плацдарм в районе Братиславы, соединилась с войсками 1-го Южного фронта.
Корабли Дунайской военной флотилии проявили героизм в многочисленных сражениях за дунайские мосты. Дунайская флотилия представлена к ордену Боевого Красного Знамени.
С честью проявили себя наши соколы, летчики бомбардировочной авиации. Они своими быстрыми, решительными и мужественными действиями смогли парализовать военную активность в ближних тылах, не допустить переброски воинских подразделений противника из глубины страны.
Героический подвиг совершил экипаж самолета ДБ-Зф под управлением капитана Николая Гастелло. Подбитый огнем зенитной артиллерии, самолет загорелся. В это время капитан Гастелло увидел под собой скопление танков врага. Самолет горел, но не потерял управления. Тогда летчик приказал членам экипажа покинуть горящую машину, а сам направил ее в скопище врагов. Командованием 1-го Южного фронта капитан Гастелло представлен к званию Героя Советского Союза, а также к медали «Золотая Звезда» и ордену Ленина посмертно.
Берлин. Рейхсканцелярия
Гитлер нервно ходил по кабинету, набитому целым сонмом светил военной науки.
– Эти русские свиньи совсем обнаглели! – возмущался он, потрясая сжатыми кулаками. – Ладно, захватили Братиславу, и когда только успели, так они еще и Турцию ухитрились отчасти оккупировать! Как там Молотов сказал, Советский Союз не потерпит соседства с «Тюрьмой народов»! Как будто Россия сама не тюрьма народов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49