– Какое еще условие? Эй, купец, я не люблю таких ср…х условий, которые возникают в последнюю минуту.
– Условие простое. Нам потребуется продать кое-что – меха из-за моря, перья радонка, золото в слитках. Хороший товар, но мне бы не хотелось никому объяснять, откуда он у меня. Ты всем, кому потребуется, подтвердишь, что товар куплен в Энмаре…
– В Энмаре-то вряд ли – навигация едва началась.
– Прошлогодний товар – это годится? Или сам придумай что-нибудь. А еще лучше, если ты будешь продавать наше добро, как свое. Подставное лицо, понял? В этом случае – получаешь обычные комиссионные. А еще лучше, если сведешь нас с порядочным оптовиком, который возьмет все разом. Я не стану дорожиться и отдам по сходной цене. Опять же комиссионные – твои.
К столику подошел Ромгиль, неся шестую кружку для шкипера. Очевидно, таковы были правила, установленные в «Морской птице» для Лотрика – подносить новую порцию, едва бездонный шкипер опустошал предыдущую. На этот раз хозяин нес две кружки – одну для себя. Сам-то он налил себе как минимум десятую. Его привычки могли являться рекламой собственных услуг.
– Позволите? – осведомился он.
Оба собеседника кивнули.
– Я вот так понимаю, что у вас тут барыши делятся немалые… – осторожно начал Брюхо, – так не сочти, купец, за наглость, но и мне бы маленько подзаработать не помешало бы… Может и для меня чего у тебя обломится?
– Можно подумать, – кивнул Ингви, – у меня трудности с наличными, но есть кое-какой товарец. Дорогой, в общем-то, не для ваших краев.
– Края-то у нас унылые и бедные, это точно, – согласился Ромгиль, – но потому и деньжата с трудом уходят. Некуда здесь тратить… А у меня, бывает, и заваляется монетка-другая. Если купцы от разбойников морских в нашу гавань укроются – остановятся-то всегда у меня… Или еще там чего – бывают случайные заработки в общем…
– Э, Брюхо, – подал голос шкипер, – а мне ты никогда не ссужал…
– А ты пропьешь, – не оборачиваясь в его сторону бросил хозяин, – так что?
– Ну поглядим. Меха кое-какие… Перья птицы радонк. В большом ассортименте. К тебе дворянчики-то заглядывают местные? – Ингви больше всего беспокоился о перьях, идущих исключительно на украшение шлемов дворян. Эта часть его добычи пока не нашла применения.
– Да бывает изредка… Только им разве что петушиные перья будут впору. Мелочевка, – оценил Ромгиль своих гостей – дворян из материковой части Сантлака, иногда заезжающих в Мирену, – но маленько возьму. И меха… те, что попроще. Цену-то дашь нормальную?
– А как же, говорю же – наличные нужны, так что будешь из меня веревки вить. А то мне и шкиперу пока заплатить нечем… – ухмыльнулся Ингви.
Все рассмеялись.
* * *
Скрипнула входная дверь – в зал осторожно проник Томен Пеко. Похоже было, что красться, воровато озираться и таиться было его привычным способом существования. Добравшись к стойке, за которой стояла, подменяя отца, пухленькая дочка Ромгиля, городской колдун выложил перед девицей мелкие монетки и объявил:
– Вина! – затем, получив стакан, пробрался (все так же осторожно) к столику, за которым сидели хозяин, шкипер и «заморский купец», – позволено ли мне будет присоединиться к компании?
Получив разрешение, колдун аккуратно поставил стакан на свободный от больших кружек край стола, подвинул стул и присел. Взял стакан, отхлебнул и сощурился:
– Не понимаю, как вы можете пить свое пойло, – кивнул он в сторону кружек, – да еще в таком количестве.
– Если бы не такие, как ты, ср…е ценители, ежа вам всем в портки, – рявкнул Лотрик, – так люди перестали бы портить виноградную лозу, чтоб ей сгнить. Ты знаешь, как готовят твое винище? Не знаешь! А я бывал на юге, на островах – и видел! Эй, еще пива!
Шкипер грохнул об стол пустой посудиной, а Ромгиль позвал:
– Тоська, дитя, тащи еще пару кружек…
Девица проворно подбежала, подхватила опустевшие кружки, смахнула какой-то сор со стола фартуком и поставила новую порцию. Отец одной рукой хлопнул ее по попке, другой рукой удерживая от такого же жеста Лотрика. Тот, стоически пережив неудачу своего маневра, продолжил:
– Так вот, представь себе огромный глиняный чан. Гангмар их знает, этих прокопченных островитянишек, как они такую тару лепят и обжигают – но чан здоровенный. И вот сыпят они туда виноград… Много винограда сыпят… А затем, – шкипер отхлебнул пива и разгладил усы, – а зате-ем лезет туда мужик. Грязный, потный, с ножищами своими, в навозе выпачканными. Лезет, стало быть, внутрь, за ним – второй, третий, сколько поместится, какой в этой деревне чан, помилуй меня Гилфинг. А другие берут дудки свои, бубны – и давай наяривать… Те, в чане, пляшут, чтоб им сдохнуть, потеют, ягоду эту мнут. Ну, а пацанята (те, что еще недостаточно грязные и вонючие, чтобы внутрь лезть) – так они ягоду носят корзинами и тем под ноги подсыпают…
Колдун посмотрел в свой стакан, поднес было ко рту, затем опять отодвинул от губ, опять заглянул внутрь посудинки. Наконец заявил:
– Да ну тебя, Лотрик, в самом деле…
– Ага! – обрадовался шкипер, – глядите, и этот у…лся! Пей пиво, сынок, а не эту дрянь… А еще, скажу я вам, у них самый смак считается, ежели, скажем, не мужики там пляшут, а парень с девкой внутрь лезут и…
При этих словах дочка Ромгиля навострила ушки, а сам хозяин прикрикнул:
– Эй, дружище, ты ври да знай меру… Дитя мне не пугай…
– Да, ладно, – развеселился Лотрик, – твое дитя за стойкой в распивочном зале торчит, ей тут всякое слышать доведется!
– Может и так, пусть слышит, да не от тебя, старый ты греховодник! И хватит, – тут Ромгиль пристукнул ладонью по столу, – у Томена к нам дело, небось…
– С вашего позволения, – ухмыльнулся колдун, – мое имя Пекондор Великолепный. И ежели вас не затруднит – именуйте меня так.
– А ежели затруднит? – поинтересовался Ромгиль.
– Тогда у тебя все пиво скиснет, – еще шире осклабился Великолепный, – будешь со мной вино пить. Нет, я серьезно – по-дружески прошу, называйте так… Но дело не в этом… Ольпик с папашей писяют кипятком и умоляют меня найти способ выпроводить чужеземцев из города – так что у меня опять завелась мелочишка на стаканчик вина.
Тут наконец колдун собрался с духом и опрокинул свой стакан в рот. Зажмурился и объявил:
– Что бы там ни говорили, из винограда жмут лучший сок, чем из ячменя. А тебе, Лотрик, я бы сказал, что то место, из которого, по-моему, выходит пиво, куда хуже, чем потная нога… Но все же о моем деле… Мне показалось, что ты, купец, нормальный человек и с тобой можно договориться…
– Почему бы и нет, договоримся, – кивнул Ингви, – тем более, что я все равно собирался завтра с рассветом покинуть эту вашу дыру. Или завтра не получится, шкипер Лотрик?
– Да за десять келатов? Хоть сейчас!
* * *
Что мне не по душе в моем нынешнем положении – так это упущенные возможности поострить. Пекондор Великолепный (да, я кажется мимоходом породил чудовище тщеславия) назвал меня «нормальным человеком»… Ах, как славно было бы принять гордый вид – и объявить, что нормальный-то я нормальный, да вот только не человек… Обидно… Впрочем, так или иначе, но за обычного человека мне сойти не удалось бы никак. Еще бы, начиная с того, что я приплыл с экзотическими приятелями на драккаре. Да, и еще со мной эльф, и еще мои таинственные сундуки, и еще способности мага, и еще, и еще, и еще… Вечером, когда мы спустились в зал поужинать, он едва вмещал всех посетителей. Полгорода явилось поглазеть на заморскую диковину.
Ромгиль Брюхо, ухмыляясь (еще бы – он сегодня крепко перевыполнял план, ведь все посетители заказывают пиво!), указал мне на столик в полутемном углу:
– Я придержал для вас, а то бы и это место заняли бы… Конечно, я бы мог подать вам ужин наверх, но ты же понимаешь – три четверти сегодняшней публики пришли ради тебя и твоей шайки. Слухи ходят по всему городу…
– А ты сам этих слухов не распускаешь?
– Ну разве что маленько… – ничуть не смутился хозяин.
– В таком случае – сегодняшний ужин за счет заведения! – предложил я.
– Идет, – как ни странно, Ромгиль воспринял это всерьез.
Вообще-то, я хотел просто сострить… Нет, сегодня все мои шутки не проходят. Ну и ладно. Что касается нашего хозяина, то он, должно быть, посчитал, что достаточно заработает на приобретенных у меня товарах из Риодны и на сегодняшнем аншлаге и решил сделать широкий жест. Этот жирный любитель пива, оказывается, не лишен некоторого, так сказать, чувства справедливости.
В общем, как бы то ни было, мы получили бесплатный ужин. И неплохой. Пока мы ели, все посетители, сколько их было, дружно пялились на нас. Кендаг сохранял спокойствие, невозмутимо разделывая мясо своими бритвенно-острыми кинжалами, Никлису было наплевать, Филька гордо поглядывал по сторонам, демонстрируя себя – запрещенного ко ввозу в Мирену эльфа – всей честной компании. Ннаонна склонилась над своей тарелкой и мрачно поглощала ее содержимое, бросая по сторонам угрюмые взгляды. Я почувствовал, что она не на шутку рассвирепела из-за проявляемого к нам интереса. Если кто-то сейчас подаст повод – полетят искры. Или, скажем, полетят перья… Но нет, все прошло благополучно. Наша известность была такого рода, что к нам не то, что задираться – подойти боялись – только пялились… Не найдя выхода своей злости, Ннаонна загрустила…
Зато Ромгиль – тот просто цвел. Он заметно облегчил мои сундуки, выбрав из мехов то, что подешевле. И рассчитался серебром, чем страшно раздосадовал своего приятеля Лотрика Кореля, который присутствовал на торгах и жутко бранился из-за того, у хозяина постоялого двора, оказывается, были приличные сбережения, а ему, лучшему другу и образцовому клиенту, не удавалось получить у Брюха даже небольшую ссуду… Ну и пусть он подавится, скупердяй с…ый, своим серебром!
– Ничего, – шепнул мне Ромгиль, когда я отправил всех наверх от греха подальше и вместе с Никлисом подошел к стойке, – перебесится и успокоится. Все равно в нашей Мирене нет другого заведения с пивом. И его ругань никто, кроме меня, не терпит… Пустяки… Нет, ты только глянь!
Толстяк кивнул на оставленный только что нами столик. Его тут же оккупировали новые посетители, даже не дав Тоське возможности прибрать грязную посуду.
– Слушайте, мужики, вы все равно завтра на корабле отоспитесь. Посидите уж здесь, у стойки еще, а? Я сейчас насчет стульев…
– Ладно, посидим… А что ты завтра будешь делать?
– Завтра они придут с утра похмеляться, а вечером соберутся снова, чтобы обменяться впечатлениями и послушать мои побасенки о ваших интересных обычаях да повадках… Завтра до вечера рта не раскрою!
– Ловко! А потом что?
– А послезавтра снова будет много публики, хотя, конечно, не так, как сегодня… Послезавтра по уговору Пекондор Великолепный будет врать, при помощи каких ловких уловок он вышиб из города страшного иноземного мага с его ручным эльфом и смертельно опасными головорезами.
– Послезавтра, не раньше?
– Точно, – ухмыльнулся Ромгиль, – так уговорились с ним, что раньше он ничего не скажет. И из дома вообще не выйдет.
– Понятно. Ну а потом?
– Потом? Потом у меня в любом случае выйдут запасы пива. Нужно будет заняться этим. Ну и вскоре, надеюсь, вернется Лотрик с новыми рассказами. Так что опять что-нибудь получится… За счет заведения! – провозгласил хозяин «Морской птицы», выставляя передо мной и Никлисом по кружке. Посудины были вполовину меньше, чем его собственная.
ГЛАВА 39
Барка «Одада» отчалила с рассветом. Солнце едва-едва выпустило первые лучи над чернеющей на горизонте зубчатой кромкой Дырявых гор, а шкипер Лотрик уже орал с похмелья хриплым голосом и распекал своих морячков за то, что они медленно грузят поклажу пассажиров. Сундуки доставили из «Морской птицы» на тележке хозяина постоялого двора. Впрочем груз опять полегчал. Несмотря на протесты Никлиса, Ингви отдавал меха чуть ли не за полцены. У него были свои резоны:
– Это маленький городишко и я могу не давать отчет, откуда у меня товар, – заявил он, – и вообще, Мирена – глухая провинция, здесь больше просто не дадут. В большом городе я могу взять лучшую цену, но там придется объяснять, кто я и откуда у меня это взялось. К тому же я ведь должен как-то вознаградить наших новых приятелей за помощь. Когда нас здесь не будет – их ждут очень неприятные объяснения с магистратом. Согласен?
– Да так-то оно так, – бухтел бывший вор, – но все же…
– Все же… Все же… Самую лучшую цену нам бы дали в Ванетинии. Хочешь съездить туда?
Спор прервала Ннаонна, объявив, что погрузка закончена. Никлис с Ингви поспешили на борт, прежде чем шкипер разразится новой порцией брани.
Миренские стражники оттащили запирающую вход в бухту посудину, пропуская «Одаду», которую на веслах буксировал баркас. На стенах, башнях и барке-воротах толпились ополченцы, на самом краю стены стоял Пекондор Великолепный. Он был весь увешан странными амулетами, цепочками, ленточками и прочей подобной ерундой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42