– Я с ним на одном гектаре срать не сяду.
– Тогда кто ж ты такой? – удивился в свою очередь Глеб.
– Я Дока, – представился мужчинка с таким видом, словно устал раздавать автографы.
– Верю, что ты дока, – буркнул Глеб. – Но звать-то тебя как?
Босс хохотнул. Челядь почтительно подхихикнула.
– Дока – моя фамилия, а звать Игнатом. Неужто не слыхал?
Глеб чертыхнулся с досады.
– И на фиг я сюда перся?! Знал бы, что ты не Грач… – Он подошел к столику, взял с блюда индюшачью ногу и с аппетитом вонзил в нее зубы.
Охранники двинулись было к нему, но Дока остановил их жестом.
– А что за дела у тебя с Грачом? – полюбопытствовал ой небрежно. – Или секрет?
– Никаких секретов, – мотнул головой Глеб, прожевывая индейку. – Вчера его “быки” подловили меня возле дома. Троих я отправил в больницу, а четвертого послал передать Грачу привет.
Парни, крутые во всех отношениях, недоверчиво переглянулись.
– Не заливаешь? – усмехнулся один из четверки.
– Без понтов, – убежденно возразил ему златозубый. Их босс вскочил вдруг с кресла и хлопнул себя по тощим ляжкам.
– Ну, Француз!.. Вот уважил! Если разведка подтвердит, я тебе… проси, что хочешь!
– Вот поэтому сегодня, – объяснил Глеб, расправляясь с индейкой, – когда твои отморозки наставили на меня стволы, я решил, что Грач получил мой привет, и согласился с ним перебазарить. Чисто из любопытства. И вдруг слышу: я не Грач, я Дока, фамилия у меня такая. Вот ведь недоразумение… Короче, вези меня обратно, Игнат.
Один из парней, преданно заглядывая в глаза боссу, задорно предложил:
– Может, его отмудохать?
– Подгузник смени, – посоветовал ему златозубый. Глеб вытер салфеткой пальцы.
– Спасибо за угощение, мне пора.
– Хочешь перебазарить с Грачом? – осклабился в кресле Дока. – Могу тебе устроить.
– Не трудись, – ответил Глеб, – завтра я с ним увижусь. Тебе-то я зачем понадобился?
– Тоже из любопытства. – Папаня дотянулся вилкой до соленого грибочка, положил в рот и пожевал. – Сперва ты вон, – он ткнул вилкой в сторону златозубого, – брата Васиного в школе обидел…
– Медведев твой брат? – обернулся на златозубого Глеб.
– Ну, – хмуро подтвердил тот.
– Потом молодняк отлупил, – прищурясь, продолжил Дока, – а потом и Ваську самого с его придурками. Вот Васька-то и прибежал ко мне жаловаться. Мне, конечно, стало интересно: что там за Француз такой?
– И ты вручил этим ябедам стволы? В качестве, так сказать, пригласительного билета?
– Надо больно. У них этого добра и без меня… Спать с оружием ложатся. Видать, прихватили с собой для храбрости…
– Ну хватит, – перебил Глеб. – Некогда мне твою бредятину слушать.
Плутоватые глаза Доки оледенели, губы сжались в линию. Уловив реакцию хозяина, охрана двинулась на Глеба.
– Язык можно и выдернуть! – пообещал один из парней.
– Игнат, если они сделают еще один шаг, – пообещал в ответ Глеб, – я отправлю их загорать, а тебя положу сверху.
– Без понтов, – поддакнул златозубый Вася, прежде именуемый Сильвестром, благоразумно пятясь к стене.
Однако ни босс, ни охранники его благоразумия, увы, не оценили. И то, что произошло дальше, трудно было даже вообразить. Парни, крутые во всех отношениях, приняв наработанные боевые стойки, атаковали Глеба с четырех сторон. Глеб прыгнул с места и, сделав невероятное сальто, как в цирке, встал на плечи одному из нападавших. И щиколотками ног легонько ударил его по ушам. Трое остальных в полном смятении метнулись скопом на выручку. Глеб мягко перепрыгнул на плечи к ближайшему и, ударив его щиколотками по ушам, проделал тот же трюк с третьим и с четвертым. Затем вновь сделал сальто и встал на ноги прямо перед креслом босса. Все это шоу длилось не более двадцати секунд.
Сжимая ладонями уши, охранники верещали – кто на коленях, кто на четвереньках. Вжавшийся в стену Вася хрипло выдохнул:
– Во б…!
Игнат Дока был, мало сказать, ошеломлен – он был потрясен до глубины своей забубённой души. И на губах его застыла такая улыбочка… будто он увидел шагающую к нему статую Командора.
Глеб расстегнул “молнию” на куртке.
– Натоплено тут… Хоть бы форточки открыли.
Дока схватил бутылку “спрайта” и судорожно глотнул из горлышка.
– Все это херня, – пробормотал он. – За тобой лишь первый раунд.
– Хочешь начать второй? – Глеб налил себе яблочного сока и выпил. – В таком случае зови подмогу, Игнат. Человек двадцать, тридцать… Сколько твоих придурков здесь поместится? Потом еще спецназ можешь вызвать.
Дока недоверчиво осклабился.
– Со всеми сладишь?
– А ты попробуй, Игнат. Проведи эксперимент.
– А как насчет пули, Француз? Она ведь, говорят, дура.
Глеб приблизил к нему лицо.
– Я бы не советовал. Можешь, конечно, проверить. Но результатов этой проверки ты уже не узнаешь.
Взгляд Доки вновь сделался плутоватым: он быстро приходил в себя.
– Ладно, поверю на слово.
– Вот это правильно. Можно от тебя позвонить?
Игнат протянул ему “сотовый” телефон.
– Не в ментовку, случаем?
– Ну и шутки у тебя… – Глеб набрал номер Даши. Никто не подходил, и после десятого гудка Глеб в досаде вернул телефон владельцу. – Надо ехать. Чего все-таки ты от меня хотел, Игнат?
– Чтоб ты в поединках поучаствовал, – признался наконец Дока. – В боях без правил.
– Чего-о? – вылупился на него Глеб. – Американских фильмов насмотрелся?
Плутоватая физиономия Доки стала прямо-таки обаятельной. Он вновь контролировал обстановку.
– Не я один, – развел он руками. – Многие московские тузы балуются: телохранитель против телохранителя. Тут и азарт, и личные амбиции… Ставки, сам понимаешь, какие.
Глеб растерянно почесал переносицу.
– С ума сойти. Ну и как там у вас: проигравшему смерть?
– Да ну, – отмахнулся Дока. – Травмы, конечно, бывают всякие, но без мокрухи. Нормальный мордобой. Грач, кстати, тоже бойцов выставляет, фраер ссученный.
Глеб усмехнулся:
– Хитрый ты мужик, Игнат. Хочешь выставить меня, и, чтоб я не отказался, приплетаешь к делу Грача.
– Думаешь, горбатого леплю? – как бы обиделся Дока.
– Да нет, просто все для тебя кстати пришлось: одним выстрелом двух зайцев. Грач ведь и тебе точно кость в горле. Так, Игнат?
– Скорей заноза в жопе. Ну как, по рукам? Я хорошо заплачу.
Пожав плечами, Глеб пошел к двери.
– Видно будет. Смотря как повернется. Если узнаешь о Граче что-нибудь интересное, разыщи меня через него. – Глеб кивнул на златозубого. – Пойдем, Сильвестр, отвезешь меня обратно.
Златозубый отлепился от стены и, даже не взглянув на босса, затрусил вслед за Глебом. Оклемавшиеся охранники проводили их мрачными взглядами.
– Ну чё, Папань… догнать его? – осмелился предложить тот, кто затеял заварушку.
Дока посмотрел на него, склонив голову набок.
– Зачем? Хочешь сапоги ему почистить? – Он подцепил вилкой скользкий грибок и отправил в рот.
Пасмурные лица побитых охранников прояснились: настроение у Папани было превосходным – значит пронесло.
Телефон трезвонил, как пожарная сигнализация. Едва переступив порог своей квартиры, Глеб ринулся к трубке.
– Попался, шлэмазл! – произнес голос Ильи. – Что ты там накорябал?
– Я тоже рад тебя слышать. – Глеб проворно стряхнул с себя куртку. – Ты от Даши звонишь?
– Уже из дома. И заметь, я не спрашиваю, какой матрос или боцман учил тебя математике. Я только хочу знать: что ты здесь нагородил?
Глеб улыбнулся.
– Ты такой умный, скажи мне это сам.
Илья чуть помолчал.
– Вроде бы, – пробормотал он неуверенно, – ты построил математическую модель пространства-времени, при которой любые две точки могут быть сколь угодно близки в соответствующей системе координат. Так, по-твоему?
– А по-твоему? – Глеб стаскивал с себя сапоги и джинсы. – Старик, проконсультируйся с Альбертом. От ваших с ним идей до моего построения всего полшажка.
Илья хмыкнул.
– Ничего себе шажочек! На ходулях, что ли?.. Ладно, допустим. Ты считаешь, в этом может быть какой-то физический смысл?
– А что ты, например, можешь сейчас шагнуть – и попасть ко мне в гости, шагнуть – и попасть на Луну или еще куда. Зонтик только захвати.
Тут голос Ильи стал язвительным до чрезвычайности.
– Господин Пуанкаре, уточните, пожалуйста, как все это будет работать?
По лицу Глеба растекалась блаженная улыбка.
– Скоро я покажу вам это на практике, господин Фома.
– По ночам являться станешь! В белой простыне?
На этот прикол Глеб не отреагировал.
– Если ты заметил, – проговорил он, – там есть решение и для энергии. Ее можно извлекать практически из любой точки…
– Совковой лопатой, – продолжил за него Илья. – Старик, у меня, кстати, отопление плохо греет. Не мог бы ты его энергетически подпитать?
Глеб прыснул.
– Ох, Илья, ты у меня сейчас выпросишь. Я такую баню тебе устрою…
– Ну ладно, ладно. – Голос Ильи стал вдруг серьезным. – Если без зубоскальства, то красиво. Обалденно красиво, старик. И черт с ним, с физическим смыслом. – С этими словами Илья дал отбой.
– Ха! – сказал Глеб и с улыбкой до ушей отправился в душ.
А когда он вышел, голый и блаженный, телефон надрывался снова. Звонила Даша.
– Где ты была?! – У Глеба точно гора с плеч свалилась. – Целый день тебе названиваю.
Голос Даши звучал подчеркнуто сухо.
– У меня к тебе два вопроса: один – практический, другой – интимный. С какого начинать?
Глеб весь напрягся.
– Давай с интимного.
Выдержав паузу, она спросила:
– Что ты ел сегодня на ужин?
Медленно опустившись на диван Глеб рассмеялся.
– Ладно, переходи ко второму вопросу.
– Нет, – столь же сухо возразила Даша, – сперва ответь. Я вдруг поняла, что мне просто необходимо знать, что ты ел сегодня на ужин.
– Еще не ел, – пробормотал Глеб. – Сейчас яичницу сварганю.
– Хм… оригинально. Пожалуй, сварганю себе то же самое. Теперь вопрос второй.
– Практический?
– Да, связанный со здоровьем. Допустим, загорелся дом. Можешь себе такое представить?
– Вполне. Что дальше?
– Допустим, я, Даша Лосева, захочу прикурить от этого пламени. Блажь у меня такая… Ответь, засранец, пожар в этом случае потухнет?
По щеке Глеба покатилась слеза.
– Потухнет, – ответил он, – можешь не сомневаться.
– Так я и подумала. Поэтому не стала ничего поджигать. Перестань реветь, плакса.
Лицо Глеба вспыхнуло.
– Я кладу трубку.
Она закричала:
– Не смей, дурак!
– Ладно, клади первая.
– Дурак! Дурак!
– Открыла Америку.
– Терпеть тебя не могу!
– Врешь.
– Почему ты так уверен?!
– Потому что знаю тебя уже три дня.
После короткого молчания она всхлипнула.
– Черт, это невыносимо! Я просто вышвырну этот телефон!
– Все равно я тебя услышу.
– Прекрати! Как называется этот идиотский диалог?!
– Не знаю.
– Всё ты знаешь, колдун!
– Я ничего не знаю! – заорал Глеб. – Я все делаю наперекосяк! Учитель давно бы мне башку свинтил!
Даша глубоко вздохнула.
– Слушай, давай успокоимся, – всхлипнула она. – Если я сейчас реветь начну… сутки прореву без остановки. А ты меня еще и курения лишил… Кто твой учитель? На сей раз, надеюсь, не Ли Бо?
– Нет, его звали Стив Пирс. Он и Ли Бо дружили.
– То есть… в семьсот каком-то году?
– Угу.
– Что “угу”?! Нестанешь ли ты утверждать… Слушай, морда! Всему, что ты мне скажешь, я поверю! Поэтому думай, что говоришь!
Слезу текли из глаз Глеба.
– Извини, родная, меня занесло… хватит… Просто я двести лет думал, что тебя не бывает. Если честно, и сейчас думаю…
– Не смей класть трубку! – закричала Даша.
– Не выходи завтра из дома. Вечером я позвоню.
Дав отбой, Глеб свернулся на диване калачиком. Телефон звонил и звонил, но Глеб не отзывался. Он так и пролежал всю ночь голый, без постели. Только под утро забылся коротким сном.

Глава четвертая
Утром, после гимнастики и ледяного душа, он все-таки сварганил себе яичницу. Был четверг. По расписанию уроков французского сегодня Глеб не давал, поэтому вполне мог себе позволить, сидя в позе “лотоса”, взирать на дверцу шкафа хоть до посинения.
За окном падал мокрый снег, день был серенький и тусклый. А по дверце шкафа заплясали вдруг солнечные блики, причем источник света, казалось, находился не снаружи, а внутри. То есть не казалось вовсе, а так оно и было, потому что взамен потертой деревянной фактуры дверца обрела прозрачность и глубину. Тело Глеба словно окаменело, лицо походило на гипсовую маску, а фиолетовые глаза были широко раскрыты и мерцали холодным огнем.
Дверца шкафа таяла, как лед, а за ней виднелась покрытая цветами лужайка и лоскуток синего неба. Послышался невнятный, будто пробивающийся сквозь эфирные помехи, птичий щебет. И где-то неподалеку будто зажурчала вода. Лоб Глеба покрылся капельками пота.
В комнату влетела вдруг желтая бабочка – заметалась, закружилась и села Глебу на нос. Бережно ее сняв, Глеб встал с дивана. Видение лужайки сразу же начало тускнеть, и сквозь него отчетливо проступила потрескавшаяся дверца шкафа. Глеб распахнул дверцу – шкаф был пуст, но вместо задней его стенки светился выход в зеленый благоухающий мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67