Мне бы твои двести двадцать девять, дружок… Короче, становись на колено!
Молодой человек топтался в нерешительности.
– Может, в другой раз, Стив? Право слово, я еще не…
– На колено, болтун!
Гнев учителя был явно нарочитым, однако молодой человек опустился на левое колено и покорно склонил голову. Положив ладонь на его плечо, учитель торопливо проговорил:
– Я, Мангуст по имени Повелитель Стихий, нарекаю тебя Мангустом… Ты выбрал имя своей Сущности?
– Да, сэр. Я выбрал имя Ученик.
В прозрачных небесах громыхнул гром. Из океана торчал краешек багрового солнца.
Учитель со стоном схватился за голову.
– Шут гороховый! С таким имечком ты собираешься одолеть Змея?
Молодой человек застыл на одном колене.
– Да, сэр. Именно с таким.
Пожилой господин безнадежно махнул рукой.
– Ладно, слово произнесено. Я, Повелитель Стихий, нарекаю тебя Мангустом по имени Ученик. Ты должен найти Змея, убить его и… Опасайся женщин! Ради Бога, опасайся женщин!
Ученик удивленно взглянул из-под шляпы, встал и отряхнул колено.
– А что, – улыбнулся он, – я как-то неправильно себя веду?
Учитель смущенно отвел взгляд.
– Это я так… на всякий случай. Чтоб ты не очень увлекался… Прощай, мальчик. Ты остаешься один.
Тело его мелко задрожало и словно осветилось изнутри, затем поднялось в воздух и стало быстро, как надувная игрушка, увеличиваться в размерах.
– Стив! – заорал Ученик. – Черт тебя дери, Стив!
– Устал… Ухожу… – тихо прозвучало будто со всех сторон. На фоне закатного чистого неба учитель распадался на светящиеся кусочки мозаики, которые, разлетаясь, продолжали сохранять зыбкий его облик. “Ухожу”, – прошелестел ветерок, и Мангуст по имени Повелитель Стихий бесследно растворился в природе.
– Зря ты, Стив… – пробормотал Ученик. – Я бы тебя так не бросил.
Сев на песок, он прикрыл лицо шляпой. Солнце утонуло в океане, и сразу стемнело. Наступила душная тропическая ночь.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ
Глава первая
Февраль был серым и слякотным. Посыпанный солью снег клейкой массой растекался по тротуарам. Казалось, Москва страдает от насморка, от чего делается мрачной и раздражительной. Недоброжелатели, впрочем, утверждали, что Москва почти всегда такая. В потоке грязных автомобилей дряхлый “жигуленок” цвета “беж”, вероятно, более всех средств передвижения соответствовал этому хмурому утру. Вынырнув из транспортного потока, “жигуленок” подпрыгнул на колдобине и припарковался у кафе с игривым названием “Амброзия”. Из “жигуленка” вышел парень в джинсах и синей куртке. Заперев автомобиль, он направился ко входу в бар. Роста парень был выше среднего, густая его шевелюра была в меру подстрижена, а на загорелом худощавом лице красовались неуместные в эту пору темные очки. Во всем остальном он ничем не выделялся в суетливой московской толпе, однако, искушенного наблюдателя наверняка поразила бы его походка: шел он изумительно легко, словно едва касаясь земли.
Бар в кафе “Амброзия” был небольшим, довольно уютным и, главное, работал с утра. Оставив куртку в гардеробе, парень вошел в мягко освещенное помещение, наполненное умопомрачительным кофейным запахом. Под курткой у парня оказалась лишь тонкая синяя рубашка, под которой угадывалось тренированное тело. Молоденькая барменша помахала ему рукой:
– Привет, Глеб! Тебе как обычно?
Парень окинул бар быстрым взглядом. За столиком расположился мятый мужчина с бутылкой “Балтики”. Посасывая пиво из горлышка, он уставился в газету “Сегодня”. Два субъекта в кожаных пиджаках глушили у стойки водку и развязно заигрывали с барменшей.
– Как обычно, Кать, – ответил вошедший парень. – У тебя проблемы?
Барменша – молоденькая хорошенькая блондинка – поспешно качнула головой.
– Все в порядке, Глеб. Ребята малость перебрали, но…
– Мы плохие, мы просто гадкие! – гоготнул один из пьяных субъектов, обратив к вошедшему отекшую физиономию. – А ты чё, сильно крутой, да?
Поправив темные очки, Глеб подошел к стойке.
– Они расплатились? – поинтересовался он у барменши. Та молча кивнула.
Опухший субъект вызывающе выпятил подбородок.
– Ну и чё? Какие будут предложения?
– Щас изжогу начнет нагонять, – ввернул его приятель. Глеб посмотрел на них, держа руки в карманах.
– Пойдем, красавцы. Провожу вас к выходу.
Опухший ухмыльнулся.
– А если, допустим, я пошлю тебя в жопу?
Глеб пожал плечами.
– Тогда я сломаю тебе руку. Или ногу. Что выбираешь?
Прозвучало это спокойно и убедительно. Оба пьяницы замерли. Барменша деловито наливала кофе. Мужчина за столиком перестал шелестеть газетой.
Приятель опухшего взглянул на часы.
– Вообще-то, Ген, времени в обрез. Начнем тут разбираться, разобьем что-нибудь… На фиг надо.
Опухший искоса глянул на Глеба:
– Считай, напугал, – и, выложив на стол серебристую визитку, обратился к барменше: – Без обид, ладно? Звякни на досуге, я тебе работу предложу. Получше, чем в этой конюшне.
– Обязательно, – пообещала девушка.
Субъекты в кожаных пиджаках, пошатываясь, потопали к выходу. Проводив их взглядом из темных очков, Глеб спросил:
– Где твой амбал, Катерина?
– А пес его знает! Когда надо, этого козла днем с огнем… Спасибо, Глеб. – Барменша подвинула к нему чашку кофе и блюдце с двумя бутербродами. – За счет заведения.
– Брось, – Глеб попробовал кофе, – так вы быстро прогорите.
Сидящий за столом помятый мужчина грохнул вдруг бутылкой пива.
– Ну и страна, мать вашу! – возопил он, тряся газетой.
– Что случилось? – вежливо полюбопытствовал Глеб.
– В четверг журналистку замочили! Ольгу Самарскую! Изнасиловали сперва на какой-то стройке, потом горло перерезали! И только сегодня, через четыре дня, обнародовали, падлы!
– Ужас какой! – вздрогнула барменша. – Просто беспредел!
Опираясь о стойку бара, Глеб застыл с надкушенным бутербродом.
– Вы знакомы с ее статьями? – обратился он к мужчине за столиком.
– Еще как знаком! – визгливо отозвался тот. – Готов поспорить, ей все это организовали!
– Кто? – спросил Глеб.
– Да кто угодно! У нас это дело плевое!
– Ужас! – повторила барменша.
Тут в бар ввалился краснощекий коренастый крепыш в распахнутом пальто. Стуча коваными каблуками, он направился прямиком к Глебу.
– Извини за опоздание, – сказал он, протягивая руку.
– Извиняю, – ответил Глеб, пожимая его короткопалую кисть.
– Толян, ты чего не здороваешься? – возмутилась барменша.
Толян виновато тряхнул круглой головой.
– Кэт, I am sorry. Жизнь задолбала. Короче, – обратился он к Глебу, – твой вопрос я не решил. Хозяин не берет в охрану “темных лошадок”.
– Понятное дело, блин! – в досаде отреагировал Глеб. – Ничего, что ли, нельзя придумать?!
Толян прищурил маленькие глазки.
– Никак не врублюсь: чего ты к нему так рвешься? Имеются другие варианты…
– Нет уж, хрен! – перебил Глеб. – Хочу к твоему хозяину! Второй сорт не для меня!
Толян удовлетворенно хмыкнул.
– Тогда выход один: подгребай сюда к трем часам. Я приведу Стаса. Если ты ему глянешься…
– Глянусь, не глянусь! Толян, я не девочка!
– Не заводись, Глеб. Только Стас может повлиять на хозяина. Вон Кэт словечко за тебя замолвит. – Толян подмигнул барменше. – Замолвишь, Кэт?
Девушка улыбнулась.
– А как же! – отозвалась она, протирая бокал. – Употреблю все свое влияние.
– Вот и о'кей. – Толян застегнул пальто и зашагал к выходу. – Короче, подгребай к трем.
Бамбуковые занавески дернулись и сомкнулись за его спиной.
– Откуда ты его знаешь? – полюбопытствовала барменша.
Проглотив остатки бутерброда, Глеб запил его остывшим кофе.
– В кабаке познакомились, – ответил он. – Там драка началась, и мы с ним от четверых отмахались. А что?
– Да так… – вздохнула барменша. – Глупый вы народ, мужики. И знакомства у вас глупые.
Глеб поправил темные очки.
– Кать, если ты что-то мне сказать хочешь, говори. А то бежать надо.
Приблизив к нему лицо, девушка понизила голос:
– Ты хоть знаешь, к кому нанимаешься? Этот Виталий Лосев такая сволочь…
– А мне по барабану, – перебил Глеб. – Он платит такие бабки, что… Пусть будет хоть крокодилом.
– Ну конечно, главное – бабки! А что за них делать надо?!
– Как это что? Охранять, блин… Кать, мне деньги нужны.
Барменша вздохнула и вернулась к протирке бокалов.
– А что… ты сейчас без работы? – поинтересовалась она. – Заходишь вроде часто, а я ничего о тебе не знаю. Кто ты по профессии?
– Да какая там профессия, – отмахнулся Глеб. – Восемь классов с трудом окончил. Служил в Морфлоте коком…
– Поваром то есть? – удивилась барменша. Глеб хмуро кивнул.
– И теперь вот в свои тридцать два года…
– Тебе тридцать два? – вновь удивилась девушка. – Никогда бы не дала.
Глеб усмехнулся.
– Просто я молодо выгляжу. Драться и стрелять – вот все, что я умею, – проговорил он, направляясь к выходу. – Буду ровно в три.
Мужчина за столиком ткнул пальцем в газету.
– Ну и страна! Опять омоновцев в Чечне уделали! Девятнадцать человек!
Глеб обернулся в его сторону.
– А ты отдохни. Не изводи себя так, – сказал он и вышел. Мужчина с газетой запоздало огрызнулся.
– Да пошел ты… Советчиков тут развелось!
Барменша вышла из-за стойки, забрала с его стола пустую бутылку и вздохнула.
– Двигали бы вы, папаша, домой. Нечего тут настроение портить.
Поглядывая на часы, Глеб снова мчался в автомобильном потоке. Дряхлый его “жигуленок”, нагло обгоняя иномарки, проделывал у них под носом рискованные маневры. В результате сумасшедших гонок это чудо техники затормозило у здания районной средней школы за пятнадцать минут до начала четвертого урока. Выскочив из автомобиля, Глеб снял темные очки и сунул их в карман куртки. В его фиолетовых глазах поблескивали веселые искорки. Вбежав в вестибюль школы, он сдернул с себя куртку и взлетел по лестнице на третий этаж. Звонок на перемену еще не прозвенел, и в коридорах было пустынно.
В учительской оказалась лишь географичка Галина Даниловна – пампушечка лет под тридцать с глазами мечтательной коровы и стрижкой под мальчика. Выставив аппетитный задок, она озабоченно копалась в своей сумочке.
– Расписание поменяли? – входя, спросил Глеб. Она стрельнула в него глазками.
– Явился – не запылился. Лично у тебя практически все по-прежнему. Только сперва 9-й “Б”, потом 9-й “А” и напоследок – “В”. Мог бы выяснить это раньше, разгильдяй.
Глеб похлопал ее по заду.
– Не ворчи, а то сейчас как…
– Совсем опупел! – Географичка оттолкнула его руку и вдруг хихикнула. – Дотерпи до вечера.
Глеб вздохнул:
– Легко сказать. Попробую, но… Разузнала про Лосева?
Закрывая сумочку, Галина Даниловна расправила блузку на пышной груди.
– Ага, только и делов мне задания твои выполнять.
– Галка, – нахмурился Глеб, – не вредничай: вот-вот звонок.
– Ой, да тут и узнавать было нечего. Школу нашу он вовсе не финансирует. Просто контачит иногда с Иваном Гавриловичем. Они в каком-то благотворительном фонде вместе подвизаются. У тебя-то что за интерес?
Зыркнув по сторонам, Глеб с подозрением заглянул под стол.
– А ты никому не разболтаешь? – спросил он замогильным голосом.
– Вопрос! – Заинтригованная географичка приблизила к нему ухо. – Ты ж меня знаешь!
С миной заговорщика Глеб сообщил:
– Хочу написать его биографию.
Галина Даниловна малость оторопела, затем хихикнула и попыталась вкатить ему дружеский подзатыльник. Рука ее, однако, задела лишь воздух: Глеб уклонился каким-то совершенно неуловимым движением. И в этот момент прозвенел звонок на перемену.
– Как называется их фонд? – торопливо спросил Глеб.
– Ой, да откуда я знаю! – отмахнулась Галина Даниловна. – Их нынче, этих фондов, как собак нерезаных!
Учительская стала наполняться народом. Послышалась привычная воркотня на погоду, на зарплату и на текущий учебный процесс. Завуч Зинаида Павловна – худосочная сорокалетняя дева с неизменной косой вокруг головы – сурово оглядела коллег по работе.
– Глеб Михайлович, – произнесла она, неотвратимо приближаясь, – что у вас опять за вид? Сколько я могу с вами бороться?
Коллеги вокруг примолкли, предвкушая спектакль.
– А что? – Глеб осмотрел свои джинсы и рубашку. – Нешто я пятен насажал?
Бесцветные бровки завуча сошлись над переносицей.
– Не ерничайте, Глеб Михайлович. Я просила вас проводить уроки в чем-нибудь более строгом. В нашей школе существуют правила, с которыми, хотите – не хотите, вам придется считаться.
Глеб держал руки в карманах джинсов. Его фиолетовые глаза смеялись.
– Во-первых, – сказал он, – форму отменили даже для учащихся…
– Этот аргумент мы с вами уже обсуждали! – повысила голос завуч.
– А во-вторых, – невозмутимо продолжал Глеб, – вам и самой давно пора надеть что-нибудь этакое… пестренькое и в обтяжку.
По учительской прошелестел общий вздох. Географичка хихикнула. Завуч покраснела.
– Глеб Михайлович, я ценю ваш юмор…
– А я – вашу настойчивость, Зинаида Павловна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Молодой человек топтался в нерешительности.
– Может, в другой раз, Стив? Право слово, я еще не…
– На колено, болтун!
Гнев учителя был явно нарочитым, однако молодой человек опустился на левое колено и покорно склонил голову. Положив ладонь на его плечо, учитель торопливо проговорил:
– Я, Мангуст по имени Повелитель Стихий, нарекаю тебя Мангустом… Ты выбрал имя своей Сущности?
– Да, сэр. Я выбрал имя Ученик.
В прозрачных небесах громыхнул гром. Из океана торчал краешек багрового солнца.
Учитель со стоном схватился за голову.
– Шут гороховый! С таким имечком ты собираешься одолеть Змея?
Молодой человек застыл на одном колене.
– Да, сэр. Именно с таким.
Пожилой господин безнадежно махнул рукой.
– Ладно, слово произнесено. Я, Повелитель Стихий, нарекаю тебя Мангустом по имени Ученик. Ты должен найти Змея, убить его и… Опасайся женщин! Ради Бога, опасайся женщин!
Ученик удивленно взглянул из-под шляпы, встал и отряхнул колено.
– А что, – улыбнулся он, – я как-то неправильно себя веду?
Учитель смущенно отвел взгляд.
– Это я так… на всякий случай. Чтоб ты не очень увлекался… Прощай, мальчик. Ты остаешься один.
Тело его мелко задрожало и словно осветилось изнутри, затем поднялось в воздух и стало быстро, как надувная игрушка, увеличиваться в размерах.
– Стив! – заорал Ученик. – Черт тебя дери, Стив!
– Устал… Ухожу… – тихо прозвучало будто со всех сторон. На фоне закатного чистого неба учитель распадался на светящиеся кусочки мозаики, которые, разлетаясь, продолжали сохранять зыбкий его облик. “Ухожу”, – прошелестел ветерок, и Мангуст по имени Повелитель Стихий бесследно растворился в природе.
– Зря ты, Стив… – пробормотал Ученик. – Я бы тебя так не бросил.
Сев на песок, он прикрыл лицо шляпой. Солнце утонуло в океане, и сразу стемнело. Наступила душная тропическая ночь.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ
Глава первая
Февраль был серым и слякотным. Посыпанный солью снег клейкой массой растекался по тротуарам. Казалось, Москва страдает от насморка, от чего делается мрачной и раздражительной. Недоброжелатели, впрочем, утверждали, что Москва почти всегда такая. В потоке грязных автомобилей дряхлый “жигуленок” цвета “беж”, вероятно, более всех средств передвижения соответствовал этому хмурому утру. Вынырнув из транспортного потока, “жигуленок” подпрыгнул на колдобине и припарковался у кафе с игривым названием “Амброзия”. Из “жигуленка” вышел парень в джинсах и синей куртке. Заперев автомобиль, он направился ко входу в бар. Роста парень был выше среднего, густая его шевелюра была в меру подстрижена, а на загорелом худощавом лице красовались неуместные в эту пору темные очки. Во всем остальном он ничем не выделялся в суетливой московской толпе, однако, искушенного наблюдателя наверняка поразила бы его походка: шел он изумительно легко, словно едва касаясь земли.
Бар в кафе “Амброзия” был небольшим, довольно уютным и, главное, работал с утра. Оставив куртку в гардеробе, парень вошел в мягко освещенное помещение, наполненное умопомрачительным кофейным запахом. Под курткой у парня оказалась лишь тонкая синяя рубашка, под которой угадывалось тренированное тело. Молоденькая барменша помахала ему рукой:
– Привет, Глеб! Тебе как обычно?
Парень окинул бар быстрым взглядом. За столиком расположился мятый мужчина с бутылкой “Балтики”. Посасывая пиво из горлышка, он уставился в газету “Сегодня”. Два субъекта в кожаных пиджаках глушили у стойки водку и развязно заигрывали с барменшей.
– Как обычно, Кать, – ответил вошедший парень. – У тебя проблемы?
Барменша – молоденькая хорошенькая блондинка – поспешно качнула головой.
– Все в порядке, Глеб. Ребята малость перебрали, но…
– Мы плохие, мы просто гадкие! – гоготнул один из пьяных субъектов, обратив к вошедшему отекшую физиономию. – А ты чё, сильно крутой, да?
Поправив темные очки, Глеб подошел к стойке.
– Они расплатились? – поинтересовался он у барменши. Та молча кивнула.
Опухший субъект вызывающе выпятил подбородок.
– Ну и чё? Какие будут предложения?
– Щас изжогу начнет нагонять, – ввернул его приятель. Глеб посмотрел на них, держа руки в карманах.
– Пойдем, красавцы. Провожу вас к выходу.
Опухший ухмыльнулся.
– А если, допустим, я пошлю тебя в жопу?
Глеб пожал плечами.
– Тогда я сломаю тебе руку. Или ногу. Что выбираешь?
Прозвучало это спокойно и убедительно. Оба пьяницы замерли. Барменша деловито наливала кофе. Мужчина за столиком перестал шелестеть газетой.
Приятель опухшего взглянул на часы.
– Вообще-то, Ген, времени в обрез. Начнем тут разбираться, разобьем что-нибудь… На фиг надо.
Опухший искоса глянул на Глеба:
– Считай, напугал, – и, выложив на стол серебристую визитку, обратился к барменше: – Без обид, ладно? Звякни на досуге, я тебе работу предложу. Получше, чем в этой конюшне.
– Обязательно, – пообещала девушка.
Субъекты в кожаных пиджаках, пошатываясь, потопали к выходу. Проводив их взглядом из темных очков, Глеб спросил:
– Где твой амбал, Катерина?
– А пес его знает! Когда надо, этого козла днем с огнем… Спасибо, Глеб. – Барменша подвинула к нему чашку кофе и блюдце с двумя бутербродами. – За счет заведения.
– Брось, – Глеб попробовал кофе, – так вы быстро прогорите.
Сидящий за столом помятый мужчина грохнул вдруг бутылкой пива.
– Ну и страна, мать вашу! – возопил он, тряся газетой.
– Что случилось? – вежливо полюбопытствовал Глеб.
– В четверг журналистку замочили! Ольгу Самарскую! Изнасиловали сперва на какой-то стройке, потом горло перерезали! И только сегодня, через четыре дня, обнародовали, падлы!
– Ужас какой! – вздрогнула барменша. – Просто беспредел!
Опираясь о стойку бара, Глеб застыл с надкушенным бутербродом.
– Вы знакомы с ее статьями? – обратился он к мужчине за столиком.
– Еще как знаком! – визгливо отозвался тот. – Готов поспорить, ей все это организовали!
– Кто? – спросил Глеб.
– Да кто угодно! У нас это дело плевое!
– Ужас! – повторила барменша.
Тут в бар ввалился краснощекий коренастый крепыш в распахнутом пальто. Стуча коваными каблуками, он направился прямиком к Глебу.
– Извини за опоздание, – сказал он, протягивая руку.
– Извиняю, – ответил Глеб, пожимая его короткопалую кисть.
– Толян, ты чего не здороваешься? – возмутилась барменша.
Толян виновато тряхнул круглой головой.
– Кэт, I am sorry. Жизнь задолбала. Короче, – обратился он к Глебу, – твой вопрос я не решил. Хозяин не берет в охрану “темных лошадок”.
– Понятное дело, блин! – в досаде отреагировал Глеб. – Ничего, что ли, нельзя придумать?!
Толян прищурил маленькие глазки.
– Никак не врублюсь: чего ты к нему так рвешься? Имеются другие варианты…
– Нет уж, хрен! – перебил Глеб. – Хочу к твоему хозяину! Второй сорт не для меня!
Толян удовлетворенно хмыкнул.
– Тогда выход один: подгребай сюда к трем часам. Я приведу Стаса. Если ты ему глянешься…
– Глянусь, не глянусь! Толян, я не девочка!
– Не заводись, Глеб. Только Стас может повлиять на хозяина. Вон Кэт словечко за тебя замолвит. – Толян подмигнул барменше. – Замолвишь, Кэт?
Девушка улыбнулась.
– А как же! – отозвалась она, протирая бокал. – Употреблю все свое влияние.
– Вот и о'кей. – Толян застегнул пальто и зашагал к выходу. – Короче, подгребай к трем.
Бамбуковые занавески дернулись и сомкнулись за его спиной.
– Откуда ты его знаешь? – полюбопытствовала барменша.
Проглотив остатки бутерброда, Глеб запил его остывшим кофе.
– В кабаке познакомились, – ответил он. – Там драка началась, и мы с ним от четверых отмахались. А что?
– Да так… – вздохнула барменша. – Глупый вы народ, мужики. И знакомства у вас глупые.
Глеб поправил темные очки.
– Кать, если ты что-то мне сказать хочешь, говори. А то бежать надо.
Приблизив к нему лицо, девушка понизила голос:
– Ты хоть знаешь, к кому нанимаешься? Этот Виталий Лосев такая сволочь…
– А мне по барабану, – перебил Глеб. – Он платит такие бабки, что… Пусть будет хоть крокодилом.
– Ну конечно, главное – бабки! А что за них делать надо?!
– Как это что? Охранять, блин… Кать, мне деньги нужны.
Барменша вздохнула и вернулась к протирке бокалов.
– А что… ты сейчас без работы? – поинтересовалась она. – Заходишь вроде часто, а я ничего о тебе не знаю. Кто ты по профессии?
– Да какая там профессия, – отмахнулся Глеб. – Восемь классов с трудом окончил. Служил в Морфлоте коком…
– Поваром то есть? – удивилась барменша. Глеб хмуро кивнул.
– И теперь вот в свои тридцать два года…
– Тебе тридцать два? – вновь удивилась девушка. – Никогда бы не дала.
Глеб усмехнулся.
– Просто я молодо выгляжу. Драться и стрелять – вот все, что я умею, – проговорил он, направляясь к выходу. – Буду ровно в три.
Мужчина за столиком ткнул пальцем в газету.
– Ну и страна! Опять омоновцев в Чечне уделали! Девятнадцать человек!
Глеб обернулся в его сторону.
– А ты отдохни. Не изводи себя так, – сказал он и вышел. Мужчина с газетой запоздало огрызнулся.
– Да пошел ты… Советчиков тут развелось!
Барменша вышла из-за стойки, забрала с его стола пустую бутылку и вздохнула.
– Двигали бы вы, папаша, домой. Нечего тут настроение портить.
Поглядывая на часы, Глеб снова мчался в автомобильном потоке. Дряхлый его “жигуленок”, нагло обгоняя иномарки, проделывал у них под носом рискованные маневры. В результате сумасшедших гонок это чудо техники затормозило у здания районной средней школы за пятнадцать минут до начала четвертого урока. Выскочив из автомобиля, Глеб снял темные очки и сунул их в карман куртки. В его фиолетовых глазах поблескивали веселые искорки. Вбежав в вестибюль школы, он сдернул с себя куртку и взлетел по лестнице на третий этаж. Звонок на перемену еще не прозвенел, и в коридорах было пустынно.
В учительской оказалась лишь географичка Галина Даниловна – пампушечка лет под тридцать с глазами мечтательной коровы и стрижкой под мальчика. Выставив аппетитный задок, она озабоченно копалась в своей сумочке.
– Расписание поменяли? – входя, спросил Глеб. Она стрельнула в него глазками.
– Явился – не запылился. Лично у тебя практически все по-прежнему. Только сперва 9-й “Б”, потом 9-й “А” и напоследок – “В”. Мог бы выяснить это раньше, разгильдяй.
Глеб похлопал ее по заду.
– Не ворчи, а то сейчас как…
– Совсем опупел! – Географичка оттолкнула его руку и вдруг хихикнула. – Дотерпи до вечера.
Глеб вздохнул:
– Легко сказать. Попробую, но… Разузнала про Лосева?
Закрывая сумочку, Галина Даниловна расправила блузку на пышной груди.
– Ага, только и делов мне задания твои выполнять.
– Галка, – нахмурился Глеб, – не вредничай: вот-вот звонок.
– Ой, да тут и узнавать было нечего. Школу нашу он вовсе не финансирует. Просто контачит иногда с Иваном Гавриловичем. Они в каком-то благотворительном фонде вместе подвизаются. У тебя-то что за интерес?
Зыркнув по сторонам, Глеб с подозрением заглянул под стол.
– А ты никому не разболтаешь? – спросил он замогильным голосом.
– Вопрос! – Заинтригованная географичка приблизила к нему ухо. – Ты ж меня знаешь!
С миной заговорщика Глеб сообщил:
– Хочу написать его биографию.
Галина Даниловна малость оторопела, затем хихикнула и попыталась вкатить ему дружеский подзатыльник. Рука ее, однако, задела лишь воздух: Глеб уклонился каким-то совершенно неуловимым движением. И в этот момент прозвенел звонок на перемену.
– Как называется их фонд? – торопливо спросил Глеб.
– Ой, да откуда я знаю! – отмахнулась Галина Даниловна. – Их нынче, этих фондов, как собак нерезаных!
Учительская стала наполняться народом. Послышалась привычная воркотня на погоду, на зарплату и на текущий учебный процесс. Завуч Зинаида Павловна – худосочная сорокалетняя дева с неизменной косой вокруг головы – сурово оглядела коллег по работе.
– Глеб Михайлович, – произнесла она, неотвратимо приближаясь, – что у вас опять за вид? Сколько я могу с вами бороться?
Коллеги вокруг примолкли, предвкушая спектакль.
– А что? – Глеб осмотрел свои джинсы и рубашку. – Нешто я пятен насажал?
Бесцветные бровки завуча сошлись над переносицей.
– Не ерничайте, Глеб Михайлович. Я просила вас проводить уроки в чем-нибудь более строгом. В нашей школе существуют правила, с которыми, хотите – не хотите, вам придется считаться.
Глеб держал руки в карманах джинсов. Его фиолетовые глаза смеялись.
– Во-первых, – сказал он, – форму отменили даже для учащихся…
– Этот аргумент мы с вами уже обсуждали! – повысила голос завуч.
– А во-вторых, – невозмутимо продолжал Глеб, – вам и самой давно пора надеть что-нибудь этакое… пестренькое и в обтяжку.
По учительской прошелестел общий вздох. Географичка хихикнула. Завуч покраснела.
– Глеб Михайлович, я ценю ваш юмор…
– А я – вашу настойчивость, Зинаида Павловна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67